Потерянный лучик

Я отчаянно цеплялся за свою человечность, словно потеряв её, я бы не жил. Хотя, это не так уж сильно отличалось от реальности. Лишь в тебе я видел смысл своей жизни. Своей многолетней борьбы с сущностью кровожадного убийцы, лишенного и капли человеческого сострадания. Да, я уже прекратил бессмысленные попытки выглядеть, как человек, чувствовать, как человек, быть, как человек. Проблема заключалась в том, что я не был человеком. Я был вампиром, это в себе я ненавидел больше чего бы то ни было. Еще до превращения, будучи смертным человеком, я был далеко не подарком - самовлюбленный, черствый, бесцеремонный... Да, черт возьми, я и сейчас такой! Но тогда еще можно было что-то изменить. Если бы мы встретились раньше, если бы ты узнал меня другого. Того, чьи хрупкие плечи тяжкой ношой не обременял груз прожитых тысяч лет, груз тысяч совершенных убийств ни в чем не повинных людей, груз лютой ненависти к самому себе. Если бы ты тогда попытался мне помочь, возможно, все было бы по-другому. Однако, в эту секунду мы смотрим друг другу в глаза. Такие, какие мы есть. История нашей любви такая, какая была предначертана нам судьбой. Все так, как должно было быть. - Я хочу прожить с тобой вечность... - хрипло шепчу я, заманивая тебя в свои сети, из которых нам обоим уже не выпутаться. Вы когда-нибудь видели застрявших в тесном уединении, в мягкой, словно пушинка, паучьем кружеве муху с пауком? Жертву с хищником? Смешно, не правда ли? - Хочу, чтобы ты вечность оставался таким сладким, ярким, спелым, словно сочные вишенки. Наверное я самый эгоистичный человек в мире, но я всегда в глубине души жаждал, что ты воссоединишься со мной. Ни грамма неодобрения. Ни капли гнева. Лишь глубокий потерянный взгляд в твоих бездонных глазах. Я благодарен вселенной, за то, что она связала наши судьбы алой шерстяной нитью. Нас - таких разных, так, точно мы были разорванные кусочки одного целого. Разбитое сердце, склеенное сладкой жвачкой. Я мягко провел холодным запястьем по твоим теплым венам, проходящим через оголенную шею. Поднялся выше, к твоим алым губам, провел подушечкой пальца по их отличимому контуру. Ты таял под нажимом моих неспешных умелых бледных рук цвета маунтэнтта. Мои прикосновения отдавались гулким эхом внутри тебя, твоей души, твоего сердца. Забавно, ведь всю свою сознательную жизнь короля земель Ууу, ты спасал всех, кто нуждался в твоей помощи, открывал пред ними не только дверь своего замка, но и чего-то большего. Отдавал им всего себя. Отличить, кто нуждался в помощи, а кого наоборот следовало наказать, раньше было так просто. Теперь ты, сам того не замечая, впускаешь в свой дом, свои объятья, в свою душу самого страшного монстра всей своей жизни. Чудища, который, если взглянуть с оборотной стороны монеты, также нуждался в твоей поддержке, как и все остальные. Так кто же я, монстр или жертва? В сущности это не имеет значение, ведь к закату дня ты либо сам станешь таким же, либо умрешь. Третьего не дано. Когда я прикоснулся до двух маленьких алых точек на твоей шее ты, вздрогнув, с глухим вздохом прикрыл глаза, будто это причинило тебе боль. - Эй, - я вернулся к твоему лицу, медленно приподнял твой подбородок, подставляя твое лицо во всех красках, какие только могли существовать в этом мире вечернему свету. - Не закрывай глаза... Я хочу, чтобы ты видел меня. Будь со мной. Никуда от меня не уходи. Скажи, о чем ты думаешь? С завораживающей неспешностью ты раскрыл веки, смотря на меня невинными малинового цвета глазами, взглядом, полным тоски и грусти от осознания того, как жестоко обошлась с нами вселенная. Я сидел в тени величественных стен твоего замка, чтобы не превратиться в горстку пепла. Ты же расположился на диковинной веранде, в миллиметре от меня, греясь в последних лучах уходящего жгучего солнца. Часть твоего лица все же находилась в темноте, позволяя мне ласкать тебя в последние часы твоей жизни. Солнце пока еще не имело власти над тобой, в отличие от других вампиров, ибо твое обращение еще не достигло кульминации. Пока. Твой мягкий голос прорезал безмолвную тишину: - Разве ты не можешь прочесть все, что у меня в сознании? Разве ты не способен узнать все, о чем я думаю? - Да могу, но... - я слегка нахмурился, прекратив свои ласки. - Ты же знаешь, что я никогда так не сделаю. И я хочу, чтобы ты сам мне об этом соврал. Знаешь, этот день особенный - последний твой день в лице человека, или... просто твой последний день. В любом случае, я хочу, чтобы ты его запомнил до конца своих дней. И, даже находясь на том свете, или рядом со мной, ты предавался бы воспоминаниям об этих мгновениях. Давай сделаем этот день особенным, таким, каким он должен быть. Не думай о выборе. Просто живи и будь со мной. Здесь и сейчас. - Маршалл? Мне всегда нравилось, когда ты называл меня по имени. - Да? - Что случится со мной, если я стану... - ты запнулся не от того, что не мог подобрать подходящее слово, а от того, что не мог произнести это слово вслух. Это было не обязательно, ведь я и так все понял. - Вампиром? Я не стал тебе врать о том, что превращение - это вовсе не больно. Не уверял тебя в том, что жажда крови, сожаление, ненависть к самому себе никак не захлестнут тебя мощной волной с первой пролитой крови. Не заставлял тебя поверить в то, что в жизни вампира больше приобретений, нежели потерь. Все это, конечно, было не правдой. Однако, поверив в эти заветные слова, ты, возможно, переменил бы свой выбор в пользу превращения. Но я влюбился в тебя, когда ожидал этого меньше всего. Ты был рычагом моей человечности, единственной вещью, что удерживала меня от срыва. Потому я не мог быть с тобой эгоистом. Темп моей речи чуть снизился, а после голос и вовсе перешел на глухой шепот: - После полного обращения, после первого убийства перед тобой будет лишь непроглядная тьма, из которой ты не сможешь выбраться, что бы ни делал. Ты будешь отчаянно пытаться что-то изменить. Но знай - этого не произойдет. Вместе с жаждой крови ты начнешь осознавать, что ты убийца. Я уже много столетий не питался настоящей человеческой кровью, сейчас мне достаточно темно-алого оттенка, чтобы насытиться. Ты надеешься, что все так просто, но это не так. Новообращенные не способны иметь над собой контроль. Тебе потребуются годы тренировок, чтобы прийти к тому же, что и я. Но это еще не всё, все ощущения будут атрофированы, увеличатся в десятки раз. Гнев, сожаление, - моя кисть мягко пала на твою тонкую живописно изогнутую спину, - страсть. Ты смотрел на меня особенным взглядом, уверен, никто больше так на меня не посмотрит. Я, в свою очередь, поднял тёплый согревающий взгляд на тебя, словно не веря своему счастью, что продлилось так недолго. Но это того стоило. Наши встречи были так коротки, и их можно было пересчитать по пальцам, но именно эти встречи я не забуду никогда. Лучше полюбить и умереть, чем умереть, не познав любви. Не отрываясь, я наблюдал за тобой из-под опущенных век. Твой голос был мягким и чуточку сладким, как воздушная сладкая вата. - Маршалл, помнишь, ты спросил, о чём я думаю? - Да, помню. - Я думаю о том, как сильно тебя хочу. Ты тянешься всем своим существом ко мне, чтобы прошептать нечто сокровенное, но я, будто не желая разрывать робкий секунды тишины, щедро одаряю твои губы сладким поцелуем. Без грамма острот и холодной учтивости. Без темноты. Терпко и опьяняюще. Словно лепестки жасмина. Что-то внутри тебя взорвалось с приглушенным хлопком, послужив призывом охотно ответить на мой поцелуй. Ты целовал меня так, как солнце целует горизонт. Я понимал, что всё, что вижу - лучи солнца и твой мягкий силуэт на фоне ясного неба, которое переполняют оттенки розового, словно нежно укутывая тебя в свои пушистые объятья. Играючи, перед своим долгожданным отдыхом сонные лучи солнца ополоснули кисти моих рук жгучей болью. Не выпуская, я притягиваю тебя в опьяняющую темноту, в свои холодные обьятья, вслед за собой, и тем, что ждёт тебя впереди. - Иди за мной, - прошептал я, касаясь твоей теплой шеи мягкими губами. Мурашки немедленно отдались по всему твоему телу. Ты покорно повиновался мне, до боли внизу живота зная, кому ты принадлежишь и под чьей рукой тебе содрогаться и трепетать, доходя до сумасшедшего экстаза. С нарастающей страстью я жестко прижал тебя к стене, зажав твои руки. Полностью и бесповоротно обезоружив тебя своим обаянием, терпким нажимом, глубоким поцелуем, проникающим в глубины твоего сознания. Все было будто в тумане. Все было слишком опьяняюще-сладко. Все было просто "слишком" для того, чтобы быть реальностью. Невинный нежный поцелуй стремительно перерастает в страстный, похотливый, завораживающий. Ты резко подхватываешь меня и закидываешь на подоконник. Я же закидываю сразу обе свои ноги через твою тонкую талию. Только когда мои холодные губы оказались на твоей шее, а руки обвивали твою спину, я, ощутив твой участившийся пульс, тихо, без должных предисловий прошептал: - Ух, принц теперь хозяин? Ну что ж, мне это очень нравится. Теперь всё решаешь ты... Я лукаво усмехнулся и плавно перешел от твоей шеи к уху, сминая и кое-где лениво покусывая его. Будто принуждая меня к тишине, хотя в тот момент я знал, что ты жаждал обратное, ты еле слышно произнес: - Тихо, тихо, тихо... Да... Ища во мне поддержку, ты зарываешь свои ладони в мои черные, как сажа волосы. Перебираешь тонкими пальцами мои локоны, как ты часто примечал "отблескивающие синевой". На секунду я отрываюсь от тебя и, тяжело дыша, словно я пробежал марафон, откидываю голову вместе с твоими руками назад. Нагретая на солнце портьера жаккардового цвета приятно щекочет мне спину, одаривая меня своим теплом. С нескрываемым желанием я стягиваю с тебя футболку. Потом, уже с большей мягкостью, неспешно расстегиваю твой ярко-коралловый, как и весь ты, ремень. И то и другое, словно ненужная вещь, стремительно откидывается вглубь комнаты. Возвращаю свой хищный взгляд на твой оголенный торс. Я всегда обожал твое хрупкое телосложение. Знаю, как ты ненавидишь свое худощавое тело, так же сильно, как я свои клыки. И, черт возьми, как меня это заводит! Взгляд мой страстно блуждал по тебе, примечая тонкие детали. Выпирающие ключицы сопровождаются чередой коротких, узких шрамов, брюки слегка опустились, открывая отличный вид на твой, как по взмаху палочки вставший, твердый член. Внизу моего живота уже сладко заныло, и я прижимаю тебя ближе, не в силах совладать со своим жгучим желанием, которое, казалось, съедает меня изнутри. Я прикрыл на мгновение глаза, вслушиваясь в тишину и чувствуя аромат гвоздики и меда. Свободной рукой я потянулся к твоему лицу и прикоснулся к щеке, аккуратно заправляя прядь немного спутанных волос за ухо. - Так-то лучше, - шепчу я тебе в шею, зарываясь в приятную шелковистость твоих розовых волос. - Давай, - молю я тебя из последних сил. - Давай, Бубби... Ну же! Прервав череду страстных поцелуев, ты отдалился от меня и, ухмыльнувшись, хрипло спросил: - Ты хочешь, чтобы всё так закончилось?.. или может... Растянуть этот момент подольше? Заманчиво, не так ли? - Что за игру ты затеял? Чёрт возьми, Бубби, выкладывай уже всё! В твоих глазах я заметил огонек чего-то поистине искреннего и требующего. Ты хитро поманил меня легким движением пальца, заставляя идти за тобой. С завораживающей неспешностью, облизнув верхнюю губу, ты пятишься к двери спиной, прожигая меня взглядом, излучающим игривость. Я ничего не могу с собой поделать, просто тихо впиваюсь своими прохладными губами в твои. Не разрывая чувственного слияния наших губ, мы, то и дело натыкаясь на всевозможные углы, проскакиваем через твой кабинет. В столовой, оборудованной по последнему слову техники, ты одной рукой что-то по пути захватываешь с собой, но я не могу видеть пред собой ничего, кроме тебя. Когда мы влетаем в спальню в нежных тонах, и ты мягко подталкиваешь меня к плюсовой кровати с балдахином, я осознаю, что это и было местом нашего назначения. Плюхнувшись на матрас, я слегка приподнимаюсь на локтях и севшим голосом осведомляюсь с усмешкой на устах: - Спальня? Серьёзно? Это всё, что ты смог придумать? А, я знаю, сейчас из-под кровати выпрыгнет Деревяшка, и у нас будет групповушка? Я притворно свешиваюсь с кровати и громко окликаю Деревяшку, покатываясь со смеху. Нам обоим была просто необходима та непринужденность, легкость, озорное ребячество. Мы оба нуждались в этом так же сильно, как ты в воздухе. - Очень смешно! - восклицаешь ты, заключая меня в кольцо своих теплых объятий на краю постели. - Прекрати дурачиться! Лишь в это мгновение я замечаю, что без своей клетчатой рубашки и потертых джинсов, я остался в одних боксерах. Моя нагота лишь подчеркивает естественную открытость наших отношений. Кротость и полуотворенность твоих губ уже казались некой особенностью, знакомым мазком художника, ничуть не портящим картину. Не успев вдоволь насладится умопомрачительным поцелуем, ты неспешно отстраняешься от меня, протягиваешь запястье к чему-то у кровати. Прикусив губу, ты показываешь мне спелый алый плод вишни, слегка сминаешь его под нажимом своих пальцев так, чтобы он выпустил кисловатый жидкий сок. Аккуратно проводишь им по моей груди, соскам и наконец доходишь до живота. Все ниже, и ниже... Кладешь пюреобразную мякоть ягоды ко мне в рот, на секунду задерживаешь свои теплые пальцы у моих губ, как бы позволяя слизать то, что осталось на них от вишни. Внутри я уже явственно чувствую сладковато-кислый бархатный вкус природной сладости и ощущаю каждой клеточкой своего тела приятные прикосновения твоих умелых рук. Моих любимых рук. И тут ты начинаешь работать языком, слизывая сок с моей груди, живота, мягко покусывая соски, плавно спускаешься ниже. Все мое тело содрагается и трепещет под твоими прикосновениями. Я ничего не могу поделать с надеждой на то, что мир никогда не загасит твой дух. Что ты останешься ярким навечно. Потерянный лучик, который пытается отыскать дом. Ты хочешь, чтобы я сделал тебя своим домом. Но ты не был готов. Когда это произойдёт. Когда я начну посещать постоянство в уголки твоего разума. Я никогда не забуду строчки, которые ты читал вслух. Я никогда не забуду то, как ты улыбался. И, кажется, единственная вещь, имеющая значение - чтобы ты никогда не переставал.