перья в глотке.

             — не смотри мне, блять, в глаза.              переломаны рёбра; вздутые вены с синевой ночной; холодок осени под футболкой — вырез уродливо большой. донхун тянет ладонь вбок; жилистые пальцы; выдох дыма куда-то в щель окон на лоджии, а спустя миг — он накрывает чужие глаза своей рукой. даже не тошно, просто — вырезает этот тёмный взгляд всё родное. трескаются губы; улыбка старшего перекошена — у заката сегодня цвет уныло серый. на душе не лучше совсем. после работы не домой —             сэюн даже не смеётся.       у его внутренних птиц оттенок всегда чёрный; под цвет отросших волос. ветер взъерошивает глупую чёлку; мягкие пряди касаются пальцев донхуна. у них в большинстве случаев даже нет диалогов; шёпотов сокровенных; обычного понимания. им не надо просто-напросто — завывание псин где-то вдалеке. сэюн уже третий год снимает однушку в неблагоприятном спальном районе. легче прирезать себя кухонным ножом, чем вернуться среди темноты — живым. в глотке всё ещё дым. сигареты — чужие. донхун не курит крепкие и уже стабильно занимается спортом. занимается —             побег;             самобичевание;             сэюн.       сэ — юн.       у птиц ли донхуна повязки на глазах; красные перья — перемешиваются с кровью. утром в волосах старшего были мягкие неказистые пальцы, отдающие хвоей; глупые губы в одну полоску; мечты — детские сказки. вечером — другая совсем история. переломанная на несколько глав, заканчивающихся многоточием. никаких определённостей и даже запятых. донхун осознаёт полностью, что делает и не просит даже. так уверенно повторяет не смей смотреть мне в глаза, тогда как сэюн лишь равнодушно пожимает плечами. не усмешка или кивок согласный.       руки разводят в стороны; перезвон колоколов; статуя иисуса возвышается над. донхун всегда снимает крестик, перед тем как ступить на порог этого дома, словно прячется от взора бога, а запястья всё ещё покрывают красные браслеты. верёвочки; назар; попытки быть счастливым. порвётся хоть одна из них — сбудется желание наивное. сэюн качает головой; такого не будет, хён. нет. они — среди высоток серых. живущие в скелетах домов никогда не получат своего. поколение вымерших — одногодки.       а касание губ — разное. вместо пепельницы на лоджии банка из-под какой-то рыбы; красный оттенок даже тут — донхун слепо тушит и без того погасшую сигарету. второй рукой — на щеке. холодно; пальцы — морозные; кожа сэюна — одной температуры с ним. босые ноги; прохлада по полу; всё ещё — ночь. уже поздно уходить, тогда как на телефоне донхуна вместо пропущенных вызовов отправленное сообщение единственному нужному контакту в телефоне. короткое я останусь ночевать на работе остаётся без каких-либо ответов. проверенная схема; уже известная ложь —             им троим.       сэюн говорит, что джунхи вообще-то умный мальчик и знает, куда сбегает их общий хён раз в несколько месяцев. быть может, больше; чаще. в глотке — тёмное пиво; во рту — язык сэюна. влажный размазанный поцелуй; ничего из нежного; ласка умирает под пальцами этого парня. всё ещё чёрные птицы на козырьке с улицы. скребёт — донхун пытается отвязаться от навязчивых мыслей и лишь глубже. вылизывает. зачем-то — на носочки, а обеими руками в плечи сэюна; цепляется. всё ещё разные.       так всегда у них —             сгорает.       — шучу, — ким жмурит нос. не улыбается толком; блокирует собственные эмоции словно. донхун привыкает к такому вот сэюну ещё со школьных годов. задняя парта на двоих; прогулки после уроков; палки друг другу в колёса; стёртые костяшки — ноет губа. то ли друзья, то ли одногодки враждующие. американские горки — всегда ходили на новые аттракционы вместе. теперь единственное, что у них получается делать не по раздельности, это — донхун сжимает чужую челюсть своими пальцами, когда слышит. — джунхи всё ещё думает, что ты просто пьёшь с лучшим другом.       не друзья. школьные приятели; в университет один — успели попасть даже. сэюна пинают спустя полтора года, а донхун почему-то решает не бросить его. за шкирку того, кто и не просит спасать из воды. они всё ещё одного года рождения, а в жизни всё — совсем иначе. стабильность ким сэюна заканчивается на его рационе из рамёна и бутылке тёмного пива; горький привкус; недо-работа в двух станциях метро; съёмная однушка в спальном районе. он выходит из дома по собственному желанию слишком редко — встретить хёна у двери домофона; проводить хёна до метро; донхун.       сэюн вздёргивает чужую футболку, когда пальцы старшего сжимают его челюсть — не больно. так всегда. уже — закономерность. недели переходят в долбанные месяцы; ещё одна луна — ким считает уже года с их знакомства, но каждый раз говорит, что не помнит. не запоминает, на каком году жизни донхун переводится в новую школу; когда они начинают разговаривать из-за проблем с английским. у обоих произношение — отвратительное. лжецы. сэюн снова морщит нос, а затем прикусывает губы старшего — мягкая плоть; приятный стон, который глушится в собачьем вое с улицы.       четырнадцать лет —             сэюн делает вид, что не знает эту дату.       а губы донхуна лишь подрагивают в поцелуе; сдаёт свои позиции. веки закрыты плотно и среди темноты его встречает лишь ещё более густой мрак. он избегает тяжёлого взгляда сэюна, хотя у самого на веках туманности; чёрные дыры. стоят друг друга — старший упирается затылком в пластиковое стекло. хватает ртом воздух прохладный. октябрь уже несколько дней радует сухой погоды; жёлтые листья; девчачья романтика; обновления джунхи в инстаграмме, где очередная его селка с кофе и деревьями в золоте. красивый. донхун не говорит это вслух, но каждый комплимент хёна виден — в действиях.       для сэюна же нет ни слов; ни намёков. лишь — переступает порог с смс за несколько часов. так каждый раз — побег с уверенностью, что в этих стенах его примут. принимают. донхун приоткрывает глаза со своей полуулыбкой — ненормальной. пальцами всё ещё где-то на плечах сэюна; ладони младшего — уже под футболкой; вырезы по бокам; голая кожа — торчащие рёбра. стоит надавить, как окончательно сломаются. хруст. так хочется. хрупкий всё равно. мотает головой.       тёмная хвоя —             напротив окна этого дома растёт сосна.       иголки под кожу.       — тебя вправду так заботит, что думает джунхи? — ему смешно; истерично. спина выгнута красиво — линия. сэюн проводит пальцами по животу; крепкие мышцы; очертания пресса, а кости всё равно излишне острые. пожимает равнодушно плечами на вопрос старшего — джунхи думает, наверное, много о них. или вовсе не. не бывает золотой середины. — ты же ким сэюн, ха. тебе плевать на людей.       ночное небо в чёрных зрачках, а потом даже не больно, а — равнодушно. кажется, так и есть. второй десяток лет на двоих с глупыми перебежками. люди — проходные; они сами друг у друга словно однодневки, а в итоге знают так много. донхун мотает неверуще головой и отстраняется от окна; прохладно. его пальцы крепкие вновь на плечах сэюна — тот до сих пор не убирает ладони от кожи; переводит на талию. плевать ли на людей — ким пробует это слова на вкус вслух, добавляя знак вопроса. выходит сумбурно, а ещё хочется по бутылочке тёмного пива.       сегодня четверг — завтра пятница; с утра у обоих работа. донхун обещает джунхи, что выходные они проведут вместе и без сверхурочных, а ещё обязательно сходят в кино. не могут вторую неделю из-за графиков и усталости. какая-то мировая премьера, а донхун только вздыхает. на прикрытых веках всё также нет цветов, лишь один тёмный — живой красный расползается где угодно, но только не во взгляде. заёбанность. сэюн фырчит куда-то в воздух и тянет старшего к себе ближе. всё ещё лоджия — приятная прохлада. ещё раз — в губы донхуна; языком настойчиво; глубже; задерживают дыхание. взрослые уже давно. тут скорее надо в адекватность, а выходит —             старший прижимается к нему;             рыком в поцелуй;             сдаёт позиции.       вновь затылком в стекло; холод по коже. касания сэюна чуть выше — талия почти женская; эти рёбра, которые без труда можно пересчитать. переламывает — очень больно. запах хвои бьёт в нос; покачивание сосны; джунхи где-то не может заснуть без своего хёна, обнимая мягкое одеяло. донхун — рвано обнимает сэюна за сильные плечи, выбивая себя из нормальной реальности. псины воют за окном. поцелуй — с укусами; обгладывают кости друг друга. всё ещё октябрь с сухими днями, а на чёрном небе вдруг сгущаются тучи. вот бы ливень; вот бы белоснежный снег, что скроет все преступления под своим холодом.       мороз по коже, потому что. пальцы всё ещё не тёплые; сэюн бормочет недовольно, что — норд-ост. северо-восточный ветер может легко пригнать им на город чёртову бурю; прямо в душу. сдёргивает вдруг футболку через горло старшего; на целый миг — висельники с улыбочками простаков. покачивания. голыми лопатками в стекло — донхун вместо стона прогибается в своем таком женственном теле. красивый. у горла — цепочка. нет крестика. дёргает уголками губ, когда сэюн вместо поцелуя касается его ключиц — влажно. мокрая линия с чёрным оттенком.       птицы кима молчат покорно. ворох перьев — давит ладонями на пальцы, чувствуя контроль физический. донхун не открывает глаз; никогда не посмотрит первым. правило для самого себя — глаза в глаза лишь с тем кого любит. с глупым ребёнком пак джунхи; с этой красивой мордашкой, которая не чает в нём души. влюблённый подросток; признания в любви после стольких свиданий. людская романтика — список просмотренных дорам. донхун знает, что такое —             быть любимым.       — пошли в квартиру.       воздух в морозных разводах. ночной чёрный перемешивается со вздохом донхуна. ему лениво слишком. хвоя покачивается за спиной; ветви на прощания — разводят густую темноту. сэюн выходит с лоджии первым; за запястье старшего — кости; суставы. тянет вглубь. приглушённость — нету звуков. пурпурный свет с кухни; одна лампочка в комнате; всё ещё однушка. рассвета не будет. донхуну смешно. ступает на носочках следом; босые ноги сэюна — прохлада по полу. вновь толком нет разговоров. в холодильнике есть ещё по бутылке пива, но.       ладонью по спине через футболку. сведённые лопатки; крепкие мышцы. в университетские годы донхун всегда дразнил его — худой; девочка; самого ещё немного и сломать можно; принцесса сэюн-а. без злобы — старший всю жизнь такой и ничуть не меняется с возрастом. даже тело толком. а ким просто — разворачивается резко посреди комнаты; опять этот взгляд — пытается поймать взор донхуна своим настойчивым тёмным. опять побег; снова глупые принципы. лишь крепче за запястье — не будет синяков. никогда не бывает следов. укусы лишь аккуратные и вовсе не в кожу; поцелуи — влажные; глубокие. выдох — среди тишины.       у них не получается по-другому —             так было с самого начала.       неправильно. сэюн не улыбается уже больше. полутьма окутывает его — он второй ладонью по талии старшего. к себе — вновь близко. четырнадцать лет. и пытается не вспоминать, как они однажды попробовали вдвоём. возможно, в то время у одного из них были те самые чувства; быть может, их первый раз был на самом деле с эмоциями; наверное, донхуну вправду понравилось, раз — снова и снова он рядом с ним. приходит сам. оказывается на пороге, где бы не жил сэюн; разводы на коже; тени — синяками ложатся под рёбра старшего. он подставляет свою шею пухлым губам.       у джунхи не такие —             сам парнишка не такой.       донхун прикрывает глаза, приобнимая одной рукой за шею. тканью чужой футболки — к своему животу; всё ещё непохожие тела. до сих пор одногодки с разницей в пару месяцев. а ещё у него так и ничего не получается говорить. нужно ли им это — сейчас. выдыхает среди чёртовой однушки; привстаёт чуть выше, чтобы направить губы — ниже. сэюн знает чужие привычки, точно также как и донхун — его. языком по коже; мокрая линия — отдаёт прохладой. телу со временем лишь жарче.       — эти твои тупые прелюдии, сэ, — дёргает. пальцами в чёрные волосы — направляет снова к своей шее, а в глаза — нет. темнота. легко раздражается, а сэюн за долгое время впервые вдруг — усмешка. ладони крепче сжимают бока старшего. тянет время; играется словно; смотрит, как реагирует тело донхуна на его медленные касания и поцелуи. так забавно — всегда было. — просто.       не договаривает.       ногти впиваются в кожу на рёбрах. сэюн делает шаг к своему вечно неразобранному дивану; присаживается на него, не глядя — к себе тут же старшего. у донхуна в распахнутых глазах то самое желание, которое никогда и ни в каких обстоятельствах не видит джунхи. сам же ким — излишне много за четырнадцать лет знакомства. всё ещё не друзья, хотя вместе — со школы. вот она правда. даже любовники — с ужасной натяжкой. просто донхун, у которого чуть ли не здоровые отношения и любовь; щенячья привязанность ребёнка; свидания, после которых — съезжаются вместе. и просто сэюн, что — один; свинцом в глотку; болит внутри и холодно. и от этого мороза совсем не зимнего на лице лишь больше равнодушия. таки люди, как он, —             им нечего терять.       старший оказывается на его крепких бёдрах. сам. злится — наигранно. делает движение бёдрами — уже слишком стар, чтобы быть как девственница. тупая целка. донхун знает, чего на самом деле хочет — смотрит на плечи сэюна; хватает за края футболки противного салатового цвета. принцип — не смотрит всё ещё в глаза и раздевает. сам оглаживает тело; жилистыми пальцами на ключицы; больно по груди — следы бы хотелось, но. птицы сэюна чёрного цвета смеются откуда-то со шкафа с одеждой; перезвон в тишине квартиры; старший выдыхает всё также недовольно и — давит на плечи. голые лопатки касаются со спинкой дивана — мягко.       — просто жёстко выебать тебя, хён? — сэюну не удаётся поймать бегающий взор. забавно. догонялки. ловит губами — рот старшего, заставляя склониться к себе. давит на позвоночник пальцами; выступают кости; тонкая кожа — прокалывается под касаниями. ещё один жадный поцелуй — привкус тёмного пива; горечь; сигареты. никотином пропитаны пальцы сэюна. рычит низким голосом сам, потому что донхун вместо ответа словами трётся пахом, как — взрослый человек.       никому не нужны отношения, когда мысли и без того — сгусток крови. осень наступает на глотку; дышать отчего-то нечем. джунхи ноет по ранним утрам, что у него нехватка любви и поцелуев; работа давит баржами; потопы в морской воде; океан — вызывает. донхун ненавидит то, что требует от них жизнь. не страх или злость неконтролируемая. всего лишь озлобленность — попытка сбежать от. почему-то к сэюну. к человеку, который даже не пытается справиться с тем, что ему даёт судьба. средний палец року. в принципе пальцами сэюн — ниже по позвоночнику.       кости; кожа. дерёт — ладонью под джинсы стрейчивые. дебильные; почти бабские, как и тело старшего — характер же взрослого мужчины. всё ещё на коленях сэюна — не стыдится. воздуха не хватает в лёгких. он первым успевает вцепиться в нижнюю губу кима, потому что тот — рукой под тканью; по ягодицам; дёргает сильно; сжимает. и широко вдруг улыбается, когда чужие зубы дарят ему боль. игра — инстинкт. просьба донхуна — просто дать то, чего он хочет. без платы; без ответа; без намёков. старшему нужно сбежать от самого себя —             сэюн давит ещё сильней.       раздевайся сам дальше —             командует.       когда-то лет в двадцать даже им хотелось нежности; чтобы как в кино; чтобы как с теми глупыми девочками, которых доводишь медленно и так томно. а сейчас уже не получается так. донхун закатывает глаза не важно, потому что ему не нужно дарить нежность. ему — сильные руки перехватывают вдруг, когда синие джинсы оказываются на полу. бельё — большой палец проходится по паху; возбуждение. старший не успевает среагировать. запястья в захвате; лопатки касаются дивана; сэюн — над ним и коленом меж ног. толчок — выбивает сдавленно-гордый стон. нет церемоний больше, как того и хотел — хён.       весело-смешно. затылком упирается в подлокотник — неудобно. сводит ноги, сжимая голое колено — усмешка висит в воздухе. не трётся — сам сэюн двигает и давит больно. чёрные глаза; смоль в волосах — чёлка мешается вправду, а по-другому уже и не выходит. хочется заломать старшего; сломать; переломать — так каждую их встречу. такой хрупкий ли донхун телом, и настолько сильный сердцем. раздражает. губами вновь — соприкасаются на несколько секунд, впиваясь. от белья приходится избавиться, а колено —             сэюн снимает свои домашние шорты;             голый;             всё ещё у себя дома.       накатывает. его будоражит эта мысль каждый раз, что донхун всё равно — приходит к нему, сколько бы не клялся в любви джунхи и не делал те тупейшие парные стори в инстаграме. ложь. все они такие красивые — лжецы; двуличные. блестит чужая кожа; влажность на висках. киму забавно — склоняется губами к шее; кусает — мышцы. нет следов; чистая кожа; боль — после. напоминания о встрече; о том, что донхун не сам кого-то ебал, а именно — его. ложился под — ким сэюн вылизывает жилку красивую. синие вены; перелив ночи; полутьма в комнате. чёртова однушка.       становится жарко — губами лишь ниже. донхун красив в своем теле, и он знает об этом — колени в сторону. слишком старый, чтобы ломаться и не давать — позволяет. именно ради этого он тут, а не из-за выпивки; воспоминаний. не тёплый огонёк любви. нет чувств близких. хмурый взгляд — сэюн типа шутит давай, может, ноги на плечи? получает пяткой в грудь — его перехватывают нагло за щиколотку. худые суставы; пальцами — почти обхватывает. ещё немного и коснётся губами, но. не в этой истории; не с таким ли донхуном. рывок ещё раз на себя и.       старший задыхается в ткани дивана с распахнутыми глазами; ладонь на худом бедре его; прижимают — вжимают. перестон. птицы бьются радостно на шкафу. хотел же грубо; как же мечтаешь, чтобы с тобой не возились, словно с маленьким, донхун-а. принцесса. хён — ещё одна усмешка. спутанные волосы; подкладывает под лоб свою ладонь; вовсе приподнимается на локти — знает уже; эти все игры; привычки. личные кинки. ким сэюн сам — кинк. ящик пандоры; не улыбается, как нормальные люди. его ладонь вдруг поперёк живота старшего, а затем губами — позвоночник.             кожа;             вниз;             поясница.       языком — ягодицы. выворачивает обоих от — спирает дыхание. ночь густая. сэюну же не противно; не мерзко. шипит сквозь тишину жуткую, чтобы донхун встал в нормальную уже позу блять; выше. а после — влажно. псина будто бы; кот дворовый. язык словно — шершавый. он пальцами впивается в бёдра; стягивает бледную кожу, что скрывается всегда под одеждой. тут могут остаться следы — всем плевать будет. старший всё ещё бьёт в грудь и говорит, что ебёт джунхи. сэюн же — ебёт ли донхуна. этакая карусель; леденцы; ловкий язык. вылизывает — прямо внутрь.       — даже тут не по-людски, — сдавлено. донхуна прошибает в холод; жар под кожей. стучат в глотку эмоции — выгибается под языком. потому что ким сэюн тот человек, что знает, как делать. как проникать глубже; как дразнить; как — играться открытым текстом. доводить. удавка. стон — гордость рассыпается окончательно. — хуем, блять, сэ. хуем ебут, а не языком.       совсем не виноватая улыбка. он продолжает, не слушая. дёргает за худые бёдра на себя; настолько женское тело, а с донхуном — так интересно. языком глубже и совсем не членом, верно. напор — другой. слюна вовсе не мерзкая. игнорирует чужие возмущения, старший в свою очередь — навстречу. глаза спрятаны в диване, никогда не смотрит во время секса. поэтому так редко — лицом к лицу; ноги на плечах. обычно — вжат в чёртов диван; прохладная стенка. игры. сэюн вдруг зубами прикусывает кожу на ягодице, а хён — от него прочь.       нет слов — рык. донхун ненавидит следы и гневно поднимается на ладони. ему — не дают. сэюн забивает ему глотку ночным гноем и октябрьским воздухом. так легко переламывает это хрупкое тело, но — не характер. за шею пальцами; больно; резко — сам наигранно злится. то, как и хотел старший. всё ещё одногодки; разница в пару месяцев. весна и — почти что лето. знают друг друга второй десяток лет — сэюн смеётся неожиданно. в голове хаос — подобие эмоций на пределе. ему так нравится то, что он видит; эту грязь; позор — готов хлопать радостно в ладоши, но вместо этого уже членом входит в тугое тело.       это называется боль, ли донхун.             живая.             яркая.             которую ты так хочешь.              хочешь ведь?              блять переломанное по всей однушке; отражается; сбегает куда-то на лоджию. чёрные птицы победно шумят; взлетают раз за разом и вновь оседают на кромке шкафа. тут лучше всего видно — как сэюн накрывает своим телом донхуновское; пальцами давит, вжимая лицо того в мелкий диван; будет больно. дрожь. будет ещё — больнее. грубые движения. толчки без жалости; рванный воздух. рвёт — душу. у их секса никогда нет нежности. это не страсть и не похоть — это необходимость уже на двоих. обжигает изнутри; даже не неприятно — мерзко. нужно хоть что-то, чтобы.       — нравится вот так — хуем? — на самое ухо низким голосом; пошлость; донхун стонет выше на два тона. ржавый по коже. ему приходится подстраиваться под чужие касания. толчки — смазаны лишь чернотой. туманность перед глазами; даже самые великие звёзды гаснут, когда их касается ким сэюн. нет наслаждения; боль режет. красным по векам; сжимает зубы, а затем и вовсе зубами — в запястье. чёртовы игры — а сам поддаётся телом невольно, соглашаясь на условия. разум — тревога.       их бросает из стороны стороны. корабли тонут вместе совсем спящим экипажем, пропадая в синем зареве. соль со всех сторон; всё ещё ночь. сэюн — двигается с шумом. улыбается так, словно — гвоздём по коже старшего. следы невидимые глазу — глубокие шрамы. они будут ощущаться ещё долго вместе с этой болью. никаких сладких чаев и липового мёда — выходит резко. с этим женским телом как с подростком, что вот-вот — с пополам и треском. даже плохие мальчики, что учились на тройки, — вырастают; становятся не лучше, но сильнее. у них вместо солнца — белоснежная луна. а ким сэюн смеётся жутким сатурном. он переворачивает старшего обратно на спину, давя на плечи.       мятость — приоткрыт рот вместе с языком розового цвета; тяжело опадает грудь; больно; в спине — прогиб. это аккуратная линяя и талия женственная. небо чёрное за окном — ещё бы больше дыма в лёгкие и сигаретами прижечь кожу. больше — садизма; смешок. вместо этого сэюн вязкой слюной на свою ладонь; вновь по члену без намёка на защиту и — адекватность. снова — донхун сам шире расставляет ноги и — позволяет.       договорённость без улыбок; с принципами; с надеждой сбежать от реальности — в ещё одну боль. лучше. уже намного лучше — низкий голос заполняет разум. сэюн одновременно везде и его будто бы даже не существует. ким говорит что-то бессвязное между движениями своими; рывки; толчки внутрь; его торс обхватывают совсем не мужские ноги. он давит большими пальцами на кости, которые ещё немного — сломать. в крошку; в звёздную пыль. наркотик — зависимость. самого донхуна выебать — концентрацией боли, к которой он почему-то так стремится. дурной. и всё равно потом вернётся домой к своей сопливой ласке. к доброму коту пак джунхи; чёрные ушки; послушный; ласковый. сам встаёт на колени — в колено-локтевую.       сэюн же — уличная тварь с порванной удавкой на шее. разгрыз кусок чёрной кожи. ненужное животное. подкармливают все кому не лень, а ему этого отчего-то хватает. хочется больше и больше — вовсе не мерзкой ласки. темп — резче; сильнее крошит пальцами своими. рычание в глотке — склоняется. он языком по поджарой груди старшего; вкусно; тепло; чуть-чуть солёно. вылизывает неаккуратно так. в ответ чёртовы стоны; музыка ушам; толчки — сжимает. давит пальцами вдруг —             к незащищённой глотке.       донхун совсем не радуется; его нет тут. тёмный взгляд — прячет по привычке, но весь сам — в чувствах. своих ощущениях. лишь инстинктивно подставляется губам; ладоням крепким; навстречу — боль сменяется не наслаждением. просто другим. витраж темноты по красивому телу; осень оставляет ему вместо желтизны разводы черноты — сэюновские подарки. его боль; отчаяния — одиночество из-под бутылки тёмного пива. смешно. истошно — смешно. пытается поймать взор старшего с — оскалом. не злость. вдруг за все года так хочется это.       вне рамок —             ебучих правил.       не поздно. для него — никогда не поздно. сэюн проводит большим пальцем по кадыку — настолько нежно, что мир даже застывает. обманчивое ощущение. они все тут — лжецы. и донхун самый главный среди них, потому что всё ещё хранит у сердца правило. глаза в глаза лишь с тем кого любит. с глупым ребёнком пак джунхи; с этой красивой мордашкой, которая не чает в нём души. влюблённый подросток; признания в любви после стольких свиданий. людская романтика — список просмотренных дорам. донхун знает, что такое — быть любимым. а сэюна настолько злит, потому что —             не знает.       никогда не чувствовал —             выдыхает.       — посмотри мне, блять, в глаза, донхун-а, — тягучим приказом, что обволакивает их обоих среди темноты; застывает на один миг, а после — резкий толчок, выбивая послушание из старшего. пальцами всё ещё на глотке. душит без жалости; кислорода не хватает в лёгких. донхун изгибается под ним, как — ёбанная блядь. и только с ним — сэюном — он такой. за все года; за всё время; за каждый чёртовый побег от реальности.       лишь с ним — эта покорность человека с сильной душой. стон — перемешка боли. дома донхуна ждёт его любовь; его парнишка, которому он всегда заглядывает в глаза; улыбается; нежен. честен — почти что. сэюн не такой. сэюн — тень вместе со своими оглушительными криками. нет мрака, что был раньше; тишина исчезает за несколько секунд, оставляя после себя громкие стоны; рык звучный — шум перьев и истеричные крики птиц. радуются — победе. чёрный пух забивается в лёгкие вместо спёртого воздуха с вонью секса. не хватает адекватности на другие эмоции, и. ещё один — последний толчок; распахнутая пасть. бездна — туманность андромеды сгущается под напором этим.       донхун же смотрит прямо в глаза —             сдавлено;             переломано.       его последний стон заполняет разум ким сэюна —             добивает живое даже в самом сильном человеке.              — а теперь — на колени.