Верь. Стреляй. Люби. Продолжение.

-До сих пор не могу понять, зачем нам кинолог, — бросив папку на столик, со смешком выдал подошедший Чонгук. -Вы элитное детективное агенство, — подставляя щеку для поцелуя, сказал Тэ. — Тем более, мои девочки уже не раз доказали свою необходимость. -Да. Да. Да. Поймали двух воров и одного маньяка, а ты никак нарадоваться не можешь. Чонгук демонстративно подкатил глаза и отнял лимонад у Кима, присасываясь к трубочке. -А где остальные? -Ща придут. Чимин с Хосоком поехали за подарком нашему старичку. -Все равно им нас не переплюнуть, — Тэхён довольно улыбнулся, потирая руки. -Ну, да. Подарить ему собаку — верх целомудрия. -Ты сам ни раз видел, как он тискает Джерси. Тем более, это ж не весь подарок. Все. Тихо. Привет, парни, — переводит взгляд на зашедших в кафе коллег. — Что купили? -Привет, — здоровается Хосок, присаживаясь на диванчик. — Чимину бантик, мне парфюм. Ну, в смысле от меня. -Очень смешно, — сузив глаза до щёлочек, пробухтел Пак. -А вы чего придумали? — спрашивает Хос, нагло воруя картошку у младшего. -Это секрет. Завтра узнаете. -Да, что вы, как школьники? Рассказывайте давайте. -Слышишь, школьник, харе жрать мою картошку! Она сегодня по скидке у них. Мелочи подкинуть? -Жлоб. Подкидывай давай! Я деньги в машине забыл. -Эй, тунеядцы, — окликнул парней материализовавшийся Юнги. — Вы обалдели? Какого лешего я прихожу на работу, а там ветер гуляет? -Так, это я окно открыл, босс. Проветрить хотел, — говорит Хосок, засовывая в рот очередной ломтик картофеля. -Ты придурок? Я говорю, какого хрена вы не на работе? — Юнги придвигает стул, садится и грозно смотрит. -Так, голяк, Юн. Полный. Уже вторую неделю преступный Сеул благоухает обычными бытовухами и банальными ограблениями. Скучно тут стало. -Будете что-нибудь заказывать? К столику подошёл официант. Высокий парень, с большими глазами, приковывая к себе внимание, особенно внимание Тэхена. Это очарование в фартуке показалось ему чертовски знакомым. -Кофе, пожалуйста, — говорит Юнги и отворачивается. -И картофель фри! — дополняет заказ Хосок. -Ага. Ведро. От молодого детектива в принципе сложно что-то скрыть, но взгляд его возлюбленного, чуть ли не прожектором освещался. -Что-нибудь ещё? — официант отрывает глаза от блокнота миловидно улыбаясь. -Нет. Спасибо. -Э, бессмертный, — обращается к Киму Чимин, маша рукой перед его глазами и боязно посматривает на младшего. Тэхен наконец-то приходит в себя и растерянно хлопает глазами. -Это что вообще было? Чонгук был зол. Очень зол. Ему хотелось догнать того официанта и размазать его милую улыбку по ближайшей стенке. Техена же запереть в квартире, а лучше ещё и в одной из комнат, чтоб наверняка. Когда они вместе вернулись в Сеул, Чон долго привыкал… Ко всему. К тёплым объятиям посреди ночи, к звонким шагам по паркету и поцелуям без предупреждения. Он привыкал ко всему, потому что слишком долго заставлял себя забыть. Слишком прочно затолкал установку о том, что он один. А ещё он боялся. Боялся того же, к чему и привыкал. Боялся, что объятия — сон, шаги — галлюцинация, поцелуй — на прощанье. -Просто…-мямлил Тэ. — Просто, он мне показался знакомым. Чонгук молнии метал, а Ким в угол дивана вжался. Стыдно, что так открыто пялился. Стыдно, что зацепился взглядом за официанта. -Так. Хорош, — прервал схватку глазами Юнги. — Я хотел с вами насчёт завтра поговорить. -А о чем говорить? Выпивка закуплена, еду Тэхен оформит, он же у нас спец, — подмигнул Чимин. -Ага. По корму для собак, — язвит Чонгук и встаёт. — Я курить. Ким виновато опустил глаза, ковыряясь ложечкой в уже растаявшем мороженом. Хосок молча встал, пропуская младшего к выходу. -Ревнивая истеричка, — прыснул Чон, ловя грозный взгляд босса. -Я тоже пойду покурю, — говорит Юнги, отодвигая стул, тем самым чуть не сбивая подошедшего официанта с ног. Прохладный ветер окутал старшего, стоило тому открыть дверь. Весна медленно, но верно входила в свои права, даря жителям города яркие лучи солнца. Юнги искренне переживал за своего сотрудника, прекрасно понимая, от чего тот закипает на ровном месте. Не каждый день в твою жизнь входит похороненное прошлое. В буквальном смысле этого слова. Чонгук старается и это заметно, но ему все ещё страшно. Он старается уберечь его от всего. Спрятать от внешнего мира, чтобы тот больше не исчез. Чонгук эгоист. Чонгуку, который потерял и нашёл, мало Тэхена. -Все наладится. Юнги верит. -Я не знаю. Юнги тоже. -Он любит только тебя. Ты запер его в четырёх стенах, с трудом отпускаешь на работу, вот он и залипает на всех. -Я просто боюсь. -Хватит бояться, Гук. Он не ребёнок, да и тем более, в некотором роде, детектив. -Да, я не этого боюсь, — говорит младший, затягиваясь так, будто для следующих слов потребуется чуть больше смелости. Юнги молча ждёт, хотя уже догадывается. -Боюсь, что разлюбил. Столько лет прошло… Угадал. -Зря. -Что? — переспросил младший, не расслышав. -Зря, говорю, боишься. Не любил бы-такие щенячьи глазки бы там не строил. -Я не про него… -В каком смысле? — Юнги бросает окурок в урну и ёжится от холода. -Что, если я разлюбил. Ну, просто… Черт, я сам не понимаю. Я три года жил с мыслью, что его больше нет, три года собирался с силами, чтобы начать новую жизнь. -Э, Гук, ты меня пугаешь. -Да, я сам боюсь. В глазах пустота равнодушия, на душе клеймо узорами о метаниях, а снаружи ветер мысли по углам раскидывает. Что он чувствует? Точно, не равнодушие. Этому, не придумали название. Просто, никак. Искры нет. Но это не равнодушие. Наверное. -И, если сомневаешься, к чему вот этот толчок ревности? -На автомате, — отвечает тот, пожимая плечами. -Так, я хотел отменить завтрашнюю поездку ко мне, за город, а теперь думаю, что алкоголь и сближение, что в принципе одно и тоже, явно лишним не будет. Пошли внутрь. Холодно здесь. -Да. Ветер же. -Да, не от ветра, от тебя мне холодно. И ещё, — открыв дверь и преграждая младшему путь, говорит Юнги, — не спеши, слышишь? Вы через такое дерьмо прошли, что у здорового человека крыша съедет, не то, что у детектива. Чонгук кивнул и зашёл следом. Мин прав. Нужно просто попробовать оставить те три года позади. Холод в душе явно не весенний, он могильный. -Гукк-и…- тянет Тэхен, закрывая за собой входную дверь. -Мм? — Чонгук вешает пальто на вешалку, помогая раздеться Тэ. Позволив снять с себя верхнюю одежду, он так и не поворачивается, потому что в уголках глаз начинают скапливаться предательские слезы, которые показывать хочется меньше всего. -Гукк-и… — снова зовёт он, нервно комкая края рубашки. -Что такое, вишенка? — ласково спрашивает младший, устраивая свою голову на плече Тэ. -Скажи мне честно, ты меня больше не любишь? Чонгука прошибает. Внутри переворачиваются все органы, ладони резко потеют, а в душе начинает больно жечь. Больно? Значит, страшно, что догадался или страшно, что старший допустил подобную мысль? Чон отрывает голову от плеча, бесшумно выдыхает и разворачивает Тэхена к себе, который все ещё комкает несчастную рубашку, пытаясь удержать слезы. Он боится ответа, не дурак же. Чувствует, что старший отгородился от него высоченной стеной, которая строилась все три года. Тэхен ломает её уже несколько месяцев. Он никак не может найти тот заветный камушек, благодаря которому обрушится все недопонимание и вся недосказанность. -Только, не ври, — храбрится старший и поднимает глаза из которых всё-таки покатились слезы. Он не хочет жалости, но это не Тэхен плачет, это сердце предчувствует ответ. На лице Чонгука никаких эмоций. Во взгляде пустота. Подрагивающей рукой он вытирает слезы с такого родного лица. Пальцы словно обжигает, клейменая дыра полыхает огнём, а разум голосом Юнги твердит: не спеши, слышишь? -Хочешь правду? — уголки губ дергаются вверх и он делает шаг, критически сокращая расстояние между ними. — Я три года был мертв, три года лежал в могиле из собственных воспоминаний, которые заставляли дышать, хоть и давили. Я вырвался оттуда только тогда, когда увидел тебя, лежащего в собственной крови. Тогда, я первый раз глотнул свежего воздуха. Сейчас я смотрю на тебя каждый день и до сих пор не могу поверить, я до сих пор заставляю себя вспоминать тот день, на складе, чтобы убедиться, что это правда, что это не галлюцинация от нехватки кислорода. Внутри дыра, которая осталась от той боли, от той потери. Она затягивается каждый раз, когда я просто вижу тебя. Мне сложно, но я больше не смогу без тебя. Да. Я люблю тебя. Тэхен глотает слёзы и ни разу не отводит глаза. Кажется, даже не дышит, пока Чонгук говорит. -Я…Я просто подумал… -Неправильно подумал. Дай мне время… Дай мне до конца убедиться, что это ты. Внутри Кима расплывается не просто тепло, а бешеный жар. Он готов доказывать Чонгуку каждый день, что он не фантазия. Что он здесь. Дышит рядом с ним, любит каждый миг. Тэхен резко накрывает его губы своими и целует сначала нежно, будто просит разрешения, а затем жарко, властно, пытаясь показать, что он живой. Чон не теряется даже секунды, резко вжимает старшего в стену, расстегивая пуговицы уже измятой рубашки. Загородный дом Юнги был похож на коттедж из голливудских фильмов. Дорожки плиточкой, бассейн во дворе, гномы садовые. Сам Мин не очень любил здесь находиться. Счастливые, но болезненные этапы детства прошли именно в этом месте. Продать бы, да рука не поднимается. -Босс, а почему мы раньше сюда не приезжали? Шикарный дом же, — восторгался Хосок, хватая с тротуара садового гнома. -Не приезжали, потому что так надо было, — резко ответил Чимин. — На, лучше, пакеты возьми, гномоман. -Ну, что, — начал Чонгук, беря рюмку с соджу, — речь я не готовил, но что-то сказать обязан. Юнги, иногда мне кажется, что ты знаешь все и про всех и это знатно пугает. Ты крутой начальник и охрененный друг. Ты собрал в кучу четверых детей и сделал из них настоящих профи. Я не представляю, как сложилась бы наша жизнь, если бы не ты. За тебя, босс. Не старей душой, да и телом, не расстраивай Чимку. Чонгук словил грозный взгляд Пака и лучезарно улыбнулся, салютируя рюмкой. -Мы ведь последние, кто не подарил подарок, верно? — спросил Тэхен вскакивая с дивана и испаряясь из дома на несколько минут. Когда он вернулся, в руках у него была коробка внушительных размеров, перевязанная большим красным бантом. -Мы правда долго думали и почему-то решили, что это именно то, что нужно вам с Чимином, — сказал Чонгук, обнимая подпрыгивающего от предвкушения Тэхена. -Вам должно понравиться. Пусть это согревает вас и дарит вам тепло и уют. -Там новая плазма или взрослые игрушки, — смеётся Юнги, получая локтем в бок от Чимина. -Открывай, давай. Стоило старшему развязать запутавшийся бант и приоткрыть коробку, как оттуда, прямо в его руки, выпрыгнул маленький щенок и принялся облизывать лицо Юнги. Пак сразу же подскочил с места и опустился на колени рядом со старшим, восторженно хлопая в ладоши и наглаживая нового питомца. Тэхен лучезарно улыбнулся и сжал руку Чонгука крепче, продолжая наблюдать за этой наимилейшей картиной. -Блин, парни, спасибо, — передавая собаку Чимину, сказал Юнги. — Это офигеть как неожиданно, но очень круто. Спасибо. -Подожди, — улыбается Чонгук, — это ещё не все. -Ещё одна собака? — прыскает Хосок, погружая в рот лист салата. -Нет. Юнги, через два дня родительский день и мы бы хотели отпустить тебя, — Чон немного мнётся, затрагивая не праздничную тему. — Точнее, дать тебе отпуск, чтобы ты отдохнул и провёл его с пользой. -А за агентством мы проследим, — добавляет Тэхен, подмигивая. Юнги думает пару минут, берет со стола, уже наполненную Хосоком рюмку и выпивает. -Отпуск? С открытия в отпуске не был, — смеётся старший, запуская пятерню в свои волосы. — А знаете что? Раз, уж такое дело, предлагаю в принципе закрыть офис на пару недель и съездить по домам. -Ты серьезно? — после недолгой паузы выспрашивает Хосок. -Почему, нет? А маньякам и психопатам повесим на двери табличку, чтоб повременили до нашего возвращения. Как вам идея? -Да, кто мы такие, чтоб спорить с боссом, — с сарказмом тянет Чонгук, подходя к столу. — Хос, наливай. Бурное празднование длилось до глубокой ночи. Пройдя все стадии опьянения, от разговоров по душам до порывов вызвать проститутку Хосоку, парни разбрелись по комнатам. Мирный сон Юнги прервал щенячий лай. Хрипя от головной боли, он приподнялся, удосужившись открыть лишь один глаз, который сразу же сконцентрировался на собаке. Новый питомец жалобно скулил и активно царапал дорогую, плотно закрытую дверь. Когда щенок заметил, что хозяин соизволил проснуться, он притих и резко бросился к нему. Тогда Юнги и услышал причину панического лая. В дверь кто-то звонил. Настойчиво и без перерыва. Старший сгрёб в охапку щенка и нехотя вышел из комнаты, прикрывая за собой дверь, оставляя Чимина одного, которому хоть оркестр заказывай. Не проснётся. Посмотрев на домофон, Юнги пытался всмотреться в незнакомые лица. Двое крепких парней явно не собирались уходить. -Вы к кому? — спросил он в домофон, следя за реакцией незнакомцев, которые резко перевели взгляд в камеру. -Мин Юнги? — спросил один из крепышей, доставая что-то из внутреннего кармана. -Он самый. -Я агент Ким, это агент Чхве, — показывая удостоверение на камеру, ответил первый. — Мы из ФБР. -Что-то случилось? — спросил Юнги, выпуская из рук щенка и замечая подходящего ближе Чонгука. -Случилось. Можно мы войдём? Мин переводит взгляд на младшего, выражение лица которого выдавало полное непонимание. -Да. Проходите. Нажав кнопку, Юнги накинул на себя халат, протянутый Чонгуком. -Че им надо? -Да, хер их знает, — завязывая пояс на узел, отвечает он. — Опять в каком-то деле застряли. -Съездили в отпуск? — прыскает Чон. -Да, уж. Юнги открывает дверь, приглашая агентов войти. -Так, по какому вы делу? -Мин Юнги, — начал агент Ким, расстегивая папку, которую держал в руках. — Вы подозреваетесь в убийстве троих людей и распространением запрещённых препаратов. -Чего? — глаза Чонгука моментально расширяются, а организм просыпается. -Это какая-то ошибка, — не веря своим ушам произносит Юнги, машинально делая шаг назад. -Ошибка или нет, разбираться нам. А пока, пройдемте с нами, — говорит второй, открывая входную дверь. -Никуда он не пойдёт, пока вы не объясните, какого черта глава лучшего детективного агенства Сеула делает в списках подозреваемых? — закрывая Юнги собой, встрял Чонгук. Агент достаёт из папки ордер на арест и чётко составленный фоторобот, на котором, без тени сомнения, был Юнги. -Либо вы пойдёте сами, либо нам придётся применить силу, — говорит один из них, отдёргивая пальто и показывая наличие оружия. Чон грубо вырывает ордер и внимательно изучает. Чёрным по белому написано озвученное обвинение, данные обвинителей и, так называемых, убитых. -Это что, шутка? Это я Чон Чонгук и, как видите, я жив!