* * *
Сидели они хорошо. Лёша даже как-то успокоился. Говорят же, что перед смертью не надышишься. Паниковать было поздно: он уже всё решил да и никогда терпением не отличался. С Тохой ему независимо ни от чего было хорошо и спокойно. Друг всегда слушал внимательно, помнил всякие дурацкие мелочи вроде того, что в чай он кладёт шесть ложек сахара, ненавидит собак, потому что в детстве его покусала дворняга, точно знал дату его рождения и даже имена всех бывших пассий Лёши, о которых сам он забывал уже через месяц. — Не нашёл ещё замену Вике? Или у вас всё серьезно было? — спросил Тоха, вторя его мыслям. — Не нашёл, — с трудом признался Лёша. — Так, может, вы рано расстались? Антон отчего-то всегда лучше самого Лёши был осведомлён о его любовных делах. — Нет. Я… Мне, кажется, перестали нравиться девушки, — начал он вроде бы с самого сложного. — Что?! — потрясённый и несколько испуганный взгляд Антона заставил нервно ухмыльнуться. — Они меня не возбуждают больше, — нехотя подтвердил он и одним махом допил коньяк, после чего щедро плеснул ещё в стакан как допинг для следующей порции откровений. — Так не бывает! — категорично заявил друг. — Чтобы всю жизнь парень был натуралом, а потом в один момент перестал им быть. — Месяца два тому назад я тоже так думал. А потом меня перестала привлекать Вика. — Это ещё ничего не значит. — Тоха, у меня не встаёт на баб… вообще никак и ни на каких. — Врачи?.. — Говорят, что физически я абсолютно здоров. — Но не может же быть, чтобы совсем ни на кого… — Ага, — мрачно подтвердил Лёша и, залпом прикончив ещё один стакан коньяка, добавил контрольный к уже сказанному: — Ни на кого, кроме тебя. — Меня?.. — тупо переспросил Антон, во взгляде которого отразилось искреннее непонимание. — Бля-а!.. — вторил ему женский голос, которого в квартире, в которой они остались вдвоём, точно не должно было быть. — С-света! — подскочил Лёша, не готовый раскрыться в качестве гомосексуалиста ещё и перед сестрой друга. Антон был очень хорошим человеком и другом. Он всегда понимал, прикрывал, давал советы, всячески помогал и поддерживал его. А вот приставучая младшая сестра друга такого же доверия у Лёши не вызывала. — Плесните и мне, — подсела к ним девушка, а на косой взгляд Антона категорично заявила: — Иначе я не расскажу то, что знаю. — И? — проронил Антон, когда Лёша налил Свете коньяка. — Я к ведьме ходила, — призналась та. — Первый раз, чтобы Лёшу от женщин отвадить, а потом к другой, чтобы его приворожить. — Дура! — выдал Тоха, и Света всхлипнула. — Да кто же знал, что оно вот так всё обернётся-то? Ты же сам!.. Сам говорил, что Лёша — страшный бабник… — Ну, теперь уже точно не бабник, — выдохнул он. — Как это исправить? — Антон соображал ясно и быстро. — Никак. У-у-у! Я же хотела навсегда… Я же думала, чтобы он только меня-а-а!.. — зарыдала Света. — Идиотка! — припечатал Тоха, строго глянув на младшую сестру. — Я же… люблю-у-у его-о-о! — Никакая это не любовь, — хмуро возразил друг. — То, что ты сделала, к любви никакого отношения не имеет. Лишить человека права выбора — эгоизм чистой воды. — Прости-и-и, Лё-о-оша! — хлюпая носом, взвыла Света. — Давайте, что ли, выпьем, — вздохнул он, как-то мало веря в то, что какие-то там «пляски с бубнами» могли сотворить из него гея. Вечер закончился вполне мирно: они втроём прикончили две бутылки коньяка и разбрелись по кроватям. И даже морду ему Тоха бить не стал после того, как было озвучено, что всё, что осталось Лёше, так это передёргивать на светлый образ друга.* * *
Антон развил бурную деятельность, таскаясь вместе с сестрой по всяким гадалкам и ведьмам. Лёша во всю эту сверхъестественную муть не верил, но уже было хорошо то, что друг на него не сердился за выверты собственного организма. Приятно оказалось узнать, что наедине с проблемой Тоха его и на этот раз не оставит. Несколько раз ко всяким бабкам водили и Лёшу, чтобы те вынесли по его проблеме своё «экспертное» мнение. Он смиренно ходил, куда скажут, и сидел тихонечко, не показывая своего отношения ко всем сомнительным ритуалам и призванному навести жути бубнежу. Лёша понимал, что на одну пенсию прожить бывает сложно, а бабушкам тоже нужно что-то кушать. — Плохо, — вынесла вердикт очередная бабка. — Не хочет он избавляться от приворота. — Э?.. — офигел от такой наглости Лёша. Он очень даже хотел вновь испытать все прелести интимной жизни. — Желание того, кто проклял, было в разы сильнее, чем его желание избавиться от отворота и приворота. Да и приворот очень сильный вышел, на крови-то. Вот только из-за того, что на молодом человеке сильнейший отворот от женщин, приворожило его к кровному родственнику. Света рядышком с ними горестно вздохнула. Антон не упускал случая пройтись по поводу её умственных способностей со всеми этими отворотами и приворотами и теперь только зло глянул на сестру. — Приходите позже, когда совсем припрёт, тогда, может, чего и получится, — посоветовала напоследок бабка. В город они возвращались в тягостном молчании. Света вышла у метро, и Антон повёз его на квартиру, которую Лёша снимал, чтобы не беспокоить родителей тем, насколько часто у него меняются девушки. — Пойдём, чаю налью, — предложил он, когда они оказались на месте. Больше всех из-за ситуации с чёртовым приворотом Светки расстраивался Антон. Его младшая сестра поубивалась, поплакала и побежала гулять с подружками. Лёша во все эти бредни попросту не верил, считая, что существовало куда более логичное объяснение происходящему: да он бы даже в пробудившийся вдруг ген гомосексуальности поверил, но не во всякую чертовщину и бабский бубнёж. Тоха же был довольно суеверным и чутким человеком, а тут его ещё и сестра так подставила с этими хождениями по ведьмам. Лёша предполагал, что чувство вины больше грызёт друга, чем Светку, мелкую вертихвостку. Во всяком случае, Антон на него лишний раз старался не смотреть, совсем загрустил и сник. — Не принимай ты всё это так близко к сердцу, — посоветовал он, проведя гостя на кухню. — Кто знает, может, на меня не только Света колданула? — И что ты теперь станешь делать? Тяжело, наверное, так долго воздерживаться? — глухо спросил Тоха. «Тяжело» — это было не то слово. Раньше секс у него был регулярный и весьма разнообразный. Теперь же начался третий месяц воздержания, и Лёша уже готов был на стену лезть. Особенно непросто было в присутствии друга: казалось, кожа зудела только от косого взгляда Антона или его глубокого завораживающего голоса — так хотелось прикосновений. Дрочка, кажется, совсем не помогала хоть как-то совладать с новой ориентацией. Хотелось уже хоть какого-то секса, останавливало только то, что он не представлял себе, как такое предложить мужчине, и ладно бы только мужчине, а вот как предложить заняться чем-то подобным Антону? Он пересмотрел кучу гейской порнушки, начитался всяких сайтов с советами и даже с врачом посоветовался насчёт стимуляции простаты и прочих прелестей при половой дисфункции. Затарился перчатками, клизмой, смазкой, а презервативы у него и так всегда имелись. Изучил весь процесс гейского секса от и до. Лёша тяжело вздохнул, понимая, что не сможет попросить о чём-то подобном друга. Тоха был очень хорошим, и расстраивать его совсем не хотелось, тем более терять из-за собственного взбесившегося тела. — Я помогу, — вдруг твёрдо выдал Антон и бухнулся перед ним на колени. Лёша стоял у плиты, поджидая, когда закипит вода в чайнике, и сильно испугался неадекватного поведения друга. — Погоди, что ты?.. — начал было он, но вмиг замолк, когда вжикнула молния и рука Тохи через нижнее бельё нащупала его член. Лёша и так, словно подросток, пребывал в постоянно возбуждённом состоянии. Приходилось всё время себя одёргивать и старательно отвлекаться. Но отвлечься, когда предмет желания поглаживает тебя между ног, было решительно невозможно. — То-о-ох!.. — чуть ли не плача, застонал он. — Сейчас-сейчас, — ласково зашептал друг, освобождая каменный стояк от одежды. Антон взял ствол в руку и лизнул его мужское достоинство по всей длине. Лёша едва удержал себя от того, чтобы не задвигать бёдрами навстречу такому манящему теплу и ласке, он перегнулся через устроившегося между его ног друга и вцепился в столешницу за спиной того. — Да-а! М-м-м… То-о-ох… — бормотал он бессвязно. Антон больше работал руками, только головку осторожно гладил языком, обдавая горячим дыханием и вырывая тем самым страстные и раздосадованные стоны. Лёше хотелось большего, но он понимал, что просто так без какого-либо опыта запихнуть член в рот — то ещё испытание. Изголодавшемуся по физическому контакту организму для разрядки много времени не потребовалось. В решающий момент Лёша быстро отстранил друга, чтобы не запачкать того. Лёша дышал загнанно, а случившееся, казалось, только раздразнило. Безумно хотелось секса, причём именно с Антоном. Тот сидел перед ним на полу, дыша так же прерывисто, и только что не дрожал. Чайник за спиной кипел и надсадно свистел. — Спасибо, Тох, но мне этого мало, — сипло выдал Лёша, разворачиваясь к плите, чтобы выключить газ. Потом он принялся быстро натягивать сползшие расстёгнутые джинсы вместе с нижним бельём. За спиной послышался вымученный стон, и руки Лёши были остановлены, а оголённого бедра коснулись чужие губы. — Что ты?.. — озадачился Лёша, когда по бедру заскользил уже язык. — Погоди! Стой-стой-стой… Антон шумно выдохнул и прекратил трогать его и вылизывать. Лёша всё же натянул на себя джинсы с бельём и додумался повнимательнее приглядеться к другу, тот был тоже весьма возбуждён, а под его нескромным взглядом неловко заёрзал. — Может, в спальню? — неуверенно предложил Лёша, на что Антон, подняв на него взгляд, только кивнул. — Тогда я в ванную пошёл. Если передумаешь, у тебя пятнадцать минут, чтобы сбежать, — предупредил он. Он тщательно вымылся, хорошенько подготовив себя к сексу, от одной мысли о котором его переполняло предвкушение и радость. Добравшись до единственной в квартире комнаты, служившей как спальней, так и гостиной, Лёша обнаружил расстеленный диван и Антона, перебиравшего его запасы презервативов и смазки. — Ты уверен? — спросил его друг. Под пристальным взглядом вышедшему в одном полотенце на бёдрах Лёше стало не по себе: больно заинтересованно и жадно разглядывал его Антон. — Любой инфантильный придурок давно бы передумал, учитывая всё, что нужно сделать, чтобы просто потрахаться в задницу, — недовольно проворчал он. Грубостью Лёша хотел сбить неловкость, которую ощущал, стоя перед мужчиной, которому, по сути, себя предлагал. — Хорошо, — сказал Антон и приблизился к нему вплотную, чем немало напугал. — Я ничего не сделаю, если ты не захочешь. — Всё в порядке… — соврал Лёша, внутренне холодея, когда Антон, пристально вглядываясь в его лицо, склонился, чтобы поцеловать. Разница в росте у них была всего сантиметра два, но на таком близком расстоянии и они казались подавляющими. Впрочем, всё это отошло на задний план, стоило Лёше ощутить чужие распахнутые в приглашении губы и соприкоснуться с горячим языком, живо отвечающим на все его ласки. Возбуждение неудержимо вспыхнуло уже только от одних поцелуев. Стоило Антону положить руки поверх полотенца на его пятую точку, притянув плотнее, как Лёша несдержанно застонал, и стал тереться о бёдра друга, полностью отпустив себя. — Ах! Ммм… Хочу! Та-ак… Да-а! То-о-ох! — забормотал он, стоило Антону чуть смелее помять его ягодицы. Лёша помог другу стянуть мешавшую одежду, а оказавшись на кровати, распластался, подставляясь и недвусмысленно двигая бёдрами, чтобы лишний раз прижаться к такой же сильной эрекции. Чуть поумерил пыл, только когда ощутил два пальца, прохладных от смазки, внутри себя, и то это не смогло надолго его сбить с толку. — Полегче, — хрипло пробормотал Антон, тормозя неистовые попытки резче насаживаться на пальцы. — Ох! — выдохнул Лёша, когда наконец ощутил внутри член. Антон смотрел на него жадно, с теплотой и нежностью, не отрываясь, гладил щёку и губы пальцами, терпеливо ждал, когда он привыкнет к ощущениям. — Двигайся, — шепнул Лёша, будучи неуверенным, что сможет двигаться сам. Ощущения были очень странными, не такими яркими, чем когда сам берёшь женщину, приятно было совсем иначе: тягуче, полно, пряно, ярко и остро на грани с болью не физической, а другой. Он чувствовал себя беззащитным как никогда, полностью открытым для партнера, и оттого близость казались в разы интимнее и откровеннее. Пожалуй, только с Антоном и можно было позволить себе быть таким уязвимым — вот уж в ком Лёша никогда не сомневался. — Лёша! Ммм… Лёшка! Лё-о-ошенька… — звал Антон, перемежая размашистые резкие движения с короткими быстрыми толчками, таранящими его изнутри раз за разом. Под неистовыми поцелуями, ласками, когда его, кажется, гладили даже изнутри членом по простате, Лёша вдруг осознал, что не хочет, чтобы было как-то по-другому. Он понял, отчего приворот снять не удастся: Лёша и правда не желал избавляться от этого, только не от Антона, который так сладко целовал, тесно прижимался и шептал, кажется, уже не осознавая, какие слова слетают с его губ: — Любимый мой… такой нежный… О!.. Лёш! Какой… горячий! С ума по тебе схожу… Сделаю хорошо… только не отталкивай… Антон кончил первым и тяжело придавил его к постели. Лёша завозился, неудовлетворённый, и тот нехотя отлип, сползая ниже, чтобы помочь ему с разрядкой. Языком, будто играясь, лениво оглаживал головку, ствол, спускаясь к яйцам и поднимаясь обратно… — То-о. Ох! — возмутился было Лёша, пока смазанные пальцы не вошли в него, оглаживая и массируя задний проход. Ощущения стали интенсивнее, размазались в диапазоне от дискомфорта до удовольствия, но отстраняться он и не думал, сам насаживаясь и шире разводя ноги. На пике показалось, будто удовольствие скрутило внутренности в тугой узел и нехотя сошло на нет, оставив после себя ленивую негу. Лёша перевернулся на живот, подгреб одну подушку под живот, на другую умостил голову и, удовлетворённый, вырубился.* * *
Разбудил его аппетитный аромат домашней еды. Так он просыпался, только когда ночевал у родителей, однако, продрав глаза, понял, что находится у себя в квартире, а потом пришли воспоминания, и вместо стыда он испытал возбуждение. На его шебуршения и передвижения по квартире никто не вышел. Лёша даже засомневался, не ушёл ли Антон сразу, как только сам он вырубился. Впрочем, все сомнения рассеялись, стоило войти в кухню. Антон встретил его настороженным и каким-то потухшим взглядом, даже не улыбнулся ему. Лёша занервничал. Он заглянул в кастрюли, налил себе супа и подсел за стол к Антону. — Ты на меня сейчас так смотришь, будто собираешься обвинить в том, что это я тебя приворожил, — пошутил он, чтобы разрядить напряженную из-за обоюдного молчания атмосферу. — Приворожил, — едва слышно прошелестел вслед за ним тот. — Я такой фигнёй не занимаюсь, — посерьёзнел Лёша и невольно вздрогнул, садясь на жёсткий стул. Тело как-то странно реагировало на прикосновения пониже спины: это было похоже на судорогу в перетруженных мышцах, и в целом было непонятно, приятно или же нет. — Как ты? — тут же дёрнулся к нему Антон. — Нормально, просто… странно. — Я не должен был пользоваться твоим состоянием. Уверен: пройдёт немного времени, и мы найдём выход… — Жалеешь? — Нет. Только… это всё равно неправильно — пользоваться таким твоим состоянием. — Так говоришь, будто я совсем неадекватный на тебя набросился. — У тебя не было выбора. — Ой, брось. В конце концов, если бы мне это претило, я бы мог начать избегать тебя… — развивать мысль Лёша не стал, заметив, как настороженно вскинулся Антон и с каким отчаянием на него глянул. — Не собираюсь я от тебя шарахаться, понятно? И это ты вбил себе в голову насчёт приворота и прочего. Не знаю уж, что на самом деле со мной случилось, но как факт: меня больше никто не привлекает, кроме тебя. По идее, это мне стоит загоняться, не собираешься ли ты от меня теперь шарахаться. — Не собираюсь. Я… люблю тебя, — совсем убито выдал Антон, но после его откровений в постели Лёша даже не стал переспрашивать и допытываться, точно ли тот уверен в своих чувствах. — И давно? — С четырнадцати. Лёша присвистнул, прикинув, что Антон дрочил на него десять лет, а не, как он, всего-то месяц, прежде чем сломаться. Впрочем, это объясняло то, почему другу было довольно просто предложить свою помощь в его интимной проблеме и отчего Антон совершенно не раздумывал, беря член в рот, или же ни на секунду не завис, когда решился на поцелуй. Размышляя над сложившейся ситуацией, Лёша успел приговорить тарелку супа и поплёлся делать себе чай. — Я ни на что не надеялся, пока про приворот не выяснилось, — признался Тоха ему в спину. — Да и потом… Мысли были, но я не собирался что-то предпринимать. Всё же это насилие над личностью… Совершенно неправильно и противоестественно. Я не говорю, что отношения между мужчинами — это хорошо и правильно, но всё же одно дело, когда ты сам испытываешь к человеку чувства, и другое, когда это продиктовано приворотом… Ах да, ты же в приворот не веришь. Просто я всегда хотел заботиться о тебе не так, как друг, а… иначе. Хотел, чтобы ты был счастлив, даже если и не со мной, а с этими своими… Мне так нужно быть к тебе ближе, а теперь… я уже не знаю. — Передумал? — отчего-то хрипло переспросил Лёша, всё ещё не оборачиваясь, потому что посмотреть сейчас в глаза Антону было очень сложно. — Нет. Теперь… я бы тебя вообще из постели не выпускал, — скорбно признался Антон. — Маньяк, — весело фыркнул Лёша, а притухшее было возбуждение вновь дало о себе знать. Со спины к нему подкрался Антон, погладил и размял напряженные плечи, прежде чем заключить Лёшу в объятия. — Никуда не хочу уходить, — пожаловался он. — Тогда не уходи, — разрешил Лёша и повернулся, чтобы оказаться лицом к лицу с Антоном. — Прямо сейчас любви я тебе не обещаю, но это же приворот был, так? Вот и проверим, насколько он сильный. Тем более куда-то бежать и снимать его у меня и раньше никакого желания не было, а теперь и подавно. Можешь заботиться обо мне, как тебе вздумается, да и… насчёт постели я не против. — Можно, значит? — Антон погладил его губы большим пальцем. — Нужно. Только не прямо сейчас! — спохватился он, когда его задницу стали целенаправленно мять. — Ох, как всё это неправильно, — вздохнул Антон, утыкаясь лбом ему в плечо. — Правильно всё, — возразил Лёша. — Неправильно — это когда тому, кто приворожил, все сливки достались, только потому что подсуетился. А правильно — это когда все козни только на благо настоящим чувствам. Я, может, тебя люблю не так, как ты меня, но всяко больше, чем твою сестру или тех девчонок, с которыми раньше встречался. Я тебя всегда ценил как друга, и приворот тут точно ни при чём, а дальше всё в наших руках. Лёша не верил во всякую чертовщину, зато в неё верил Антон. Ему не жалко было успокоить своего теперь, кажется, парня. Он, как и всегда, мыслил рационально, исключая мистику. Может, в любви Лёша понимал мало, зато ценил хороший секс. Ну и, если сравнивать отношения с девушками и Антоном, последние были самыми продолжительными и крепкими. Так, может, с этого и стоило начать, а не с романов на одну-две недели? Во всяком случае, терять Антона Лёша был категорически не согласен, а с чувствами они как-нибудь по ходу жизни разберутся: не маленькие уже, чтобы списывать всё на приворот, чьи-то козни и прочие внешние факторы. © Copyright: WILLow_W, 11.11.2018