∞ † ∞
— Иди на хрен, Винчестер, — Бальтазар поедал приготовленную овсянку. Ангел был в более плохом настроении, чем обычно по нескольким причинам: во-первых, у них закончились запасы виски. И во-вторых, запасы алкоголя в этом доме закончились вовсе. — Не видишь, царь кушает? — Я вижу ангела, который может телепортнуться в соседний магазин и достать оружие, — наседал Дин, забирая у Лины стакан с апельсиновым соком. — Эй! Это моё! — девочка обиженно надула губы и со всему маху пнула Дина в коленку. — Маленькая зараза! — Следи за языком, большой мальчик, — Гавриил развалился на диване, листая какой-то комикс про супер-героев. — Гейб, а ты… — Не-а, — замотал головой архангел уже зная, что скажет Сэм. — Не для того мои крылышки созданы, чтобы тратить их силы зря. — Это будет не зря, — влез в разговор Кастиил, выползая из соседней комнаты. Тёмные волосы ангела смешно топорщились в разные стороны, голубые глаза выглядели сонными и даже какими-то болезненными казался их взгляд. — Вы спасёте людей. — А есть толк? — Бальт повернулся сидя на стуле. — Всё равно ведь потом подохнут! — Я тоже умру? — спросила Лина у Бальтазара, смотря своими большими наивными глазками на ангела, который замер от неожиданности. Он взглянул на Гавриила, который замотал головой в стороны. Архангел одними губами произнёс, что убьёт его, если тот хоть слово скажет ребёнку, а мучительной смертью, которую лучший друг может предоставить будучи даже без сил, ангел умирать явно не желал. — Мелочь, отвянь! — он несильно отпихнул девочку от себя, уходя в соседнюю комнату. Бальт не ощущал никакого укола совести или неловкости из-за того, что так обратился с ребёнком. Бальт детей вообще выносить не мог. Эти мелкие и сопливые таракашки вечно хнычат по пустякам, требуя от тебя какого-то внимания, нарушают личное пространство и просто мешают весело проводить время. Лина его бесила в двойне. Из-за неё он не мог просто сесть и выпить с Гавриилом любимый ими виски, они не могли наколдовать милых мадемуазель в ажурных лифчиках и с бокалом белого полусладкого вина в руке. По сути, эта девчонка украла его лучшего друга! Лина грустным взглядом смотрела на удаляющегося Бальтазара и пыталась понять почему она ему не нравится, ведь для неё он тоже друг. — Гейб, сгоняй, а. Ну или нас перенеси, — настаивал Дин, забирая из рук Фокусника журнал. — Мы ведь все в одной лодке и, если что-нибудь случится ты погибнешь вместе с нами. — А в табло тортиком не хочешь? — язвительно ответил архангел, скрещивая руки на груди. — У меня ещё не села батарейка. — Сбежишь, как и тогда в отеле? — Почему бы и да? Всё равно лучше, чем вам помогать. — Хорошо, но что будет потом? — Дин облокотился о спинку кресла. — На Небеса ты вернуться не сможешь, а знаешь почему? Тебя-то может и пустят, но вот Лину — вряд ли. И ты бросишь её здесь? Одну? В мире, где теперь обитают монстры? Винчестер коротко усмехнулся, когда Лина взяла Гавриила за руку и жалобно уставилась на него своими большими слезящимися глазками. Дин ощутил, как ему самому стало очень жаль девочку. Почему она должна расти в таком ужасном мире? — Ты хоть и трус, но не эгоист. — Да ну, — Гавриил лукаво усмехнулся. Он взъерошил Лине волосы, наблюдая, как она тонко улыбается, а потом с визгом уносится к Касу, когда он начал щекотать её. — Ты плохо меня знаешь. — Возможно, но ты доказал это, когда пришёл за нами в отель и, — Дин указал на девочку. — Спас Лину от её мамаши. Разве этого недостаточно? Не отрицай, что тебе не наплевать на судьбу Лины. Ладно я, Сэм, но ей за что страшной смертью? — Хорош нагнетать, Винчестер, — шикнул архангел, нахмурившись. — Так бы и сказал, что будешь рыдать, как девчонка без своего оружия.∞ † ∞
Ветер пел свою скорбную арию над зданиями многоэтажек, колыхал ветки деревьв, срывая сухие листочки и унося их в неизвестном направлении. Ветер напоминал Гавриилу о том, как выглядел этот город прежде, как кипела в нём жизнь и, подобно муравьям, туда-сюда сновали люди, погружённые в свои многочисленные раздумья. Архангелу всегда было интересно наблюдать за людьми и наказывать напыщенных придурков, возомнивших себя чуть ли не богами. Да, так и проходили его дни. А теперь всего этого не стало. Всё рухнуло неимоверно быстро. — И почему ты молчишь? — прошептал Гавриил, возводя взгляд к небу. Он не сомневался, что Михаил сейчас его услышал. Старший брат всегда всё слышит и всегда всё видит, только умело игнорирует. Ладно, Отец ушёл в долгосрочный отпуск, но почему такое допустил Михаил, как теперь всё исправить? Вряд ли Отец обрадуется такому повороту. Обернувшись по сторонам и никого не приметив поблизости, архангел одним движением выбил замки дверей. Пластиковые двери с небольшим грохотом ударились о стены. Внутри никого не было, что не могло не радовать. Меньше человекоподобных тварей — меньше проблем и больше всего того, что можно утащить с собой. Всё просто. Под прилавком продавца, Гавриил нашёл походный портфель с наклеенным на него ценником. От такой цены архангел аж присвистнул. Разбив витрину, где лежал арбалет с прилагающимися стрелами, он начал сгребать в сумку, всё что попадалось под руку. Со стенда Гейб снял мачете в чехле и в этот самый момент за его спиной послышались шаркающие шаги, и отвратительный рык. Гейб невольно сравнил этот рык с рычанием французского бульдога. Эта порода кряхтит и злиться. Несмотря на небольшие габариты, хватка у неё, что надо. Она была непредсказуемой. На пороге стоял человек. Но это только на первый взгляд, ведь лицо его закрывала тень, падающая с рядом стоящего шкафа с патронами. — Как же не вовремя, — прошипел Гавриил, доставая мачете из чехла. Архангел надел на спину почти полный рюкзак и бесшумно скрылся за шкафами. Один — не проблема. Он быстро с ним разберётся, а потом будет напоминать Винчестеру, что он рисковал своей очаровательной задницей из-за их оружия. Он больше не издавал никаких хрипов и Гейбу даже поначалу показалось, что это вовсе не он кряхтел, а мимо пробегающий бульдог. Как только человек шагнул вперёд и тень больше не закрывала его лицо, он понял, что это и не человек вовсе, а какое — то его подобие. Первое что бросилось в глаза — это лицо, которое было покрыто какими — то ужасными волдырями. Кусок кожи на щеке висел словно игрушка на новогодней ёлке. Одежда вся была изорвана, и можно было увидеть, как из груди торчит нож, похожий скорее на кухонный, чем на боевой. Но при всём при этом он был жив и крепко стоял на ногах. Но самое страшное в нём были его глаза — красные, будто налитые кровью, а взгляд был совершенно пустой и как раз этим и пугающий. Такой взгляд был страшнее звериного и он никогда прежде не видел подобного. — Чувак, — послышался другой голос и Гейб лишь фыркнул. Кто бы мог подумать, что этот мьсе вытащит свою задницу из комнаты. — Хэллоуин закончился, а ты ещё не снял свою костюм? — Он просто модный, — Гавриил вышел из своего укрытия, наблюдая, как Бальтазар вышвыривает заражённого на улицу, подобно мусорному мешку. — Что-то он какой-то неактивный. — Сникерс скушать забыл, — пожал плечами француз, беря в руки большую сумку и запихивая туда несколько спальных мешков. — Есть тут что выпить? — Нет, — Гейб взял другую сумку. — Тут даже аптечек нет. — Что ты так к этим людишкам привязался, чувак? — развёл руками Бальт. — Давай их бросим, пока у нас есть силы и свалим на какой-нибудь курорт, куда эта зараза не добралась. — Это плохая идея, — покачал головой архангел, складывая оставшиеся патроны. — Всё равно потом вернёмся в начальную точку. Мы не убежим от этого, дружище. И я… В этом нет смысла. — Не можешь бросить эту малявку? — догадался Бальтазар, отбрасывая сумку в сторону. — А если она вдруг умрёт, ты изменишь своё решение? — Почему ты так ненавидишь людей? — Гавриил выпрямился, смотря на друга. — Откуда в тебе столько ненависти к ним? Они ведь тебе ничего не сделали. — Слишком много почёта к ним, слишком много потраченного времени на них, — Бальт посмотрел в сторону огнестрельного оружия. — Что они дали нам взамен на нашу благосклонность? На наше великодушие? Ничего! Мы исцеляли их, когда они со слезами на глазах приходили и падали на колени перед иконами! А потом забывали словно нас и вовсе не существует! Внезапно по окнам магазина прошлись толстые трещины и здание зашаталось. — Переборщил чутка, — ангел откашлялся. — Я просто хочу, чтобы ты перестал валять дурака и вернулся к прежней жизни! Вспомни, как нам было весело, когда мы прикалывались над тем богатеньким старпёром! Он был в такой панике, когда портрет его жены вдруг заговорил… — Он повесился, — перебил друга Гейб. — Слабые нервишки, значит, — пожал плечами ангел, беря в руки дробовик. — Я просто не хочу, чтобы наши головы окончательно полетели из-за этих людишек, когда мы вернёмся домой. — Не волнуйся, — ухмыльнулся Гейб, беря в руки сумки. — Тебе это не грозит. Если так пойдёт и дальше, полетит лишь моя голова. Гавриил исчез с тихим шорохом крыльев, оставив Бальтазара одного в магазине. Ангел выдохнул, приваливаясь спиной к холодной кирпичной стене. Как же Гавриил очеловечился. А он ведь хотел как лучше, но видимо Гейб слишком привязался к Лине и охотникам. Как печально. Человек, если его можно так назвать, наконец издал протяжный звук, похожий на волчий вой. Он смотрел в сторону Бальтазара и медленными шагами стал к нему приближаться. Этот действительно выглядел более недалёким, чем та старуха на чердаке. Бальт затолкал в магазин патроны и выставил дробовик, целясь заражённому в голову. Сложно сказать, что испытывал ангел в тот момент, когда нажал на курок. Он выместил свою злость и обиду на этом инфицированном, но не ощутил облегчения. Взяв сумку, Бальт видел, как на звук сходятся остальные заражённые и его пробрало отвращение ко всему увиденному. И на это Гавриил хочет потратить своё время? Зачем? Разве Гавриил не видит, что больше нет того привычного мира? — С возвращением! — воскликнула Лина, когда Бальт оказался в квартире. Он обратил на неё тяжёлый взгляд, но девочка не заметила этого. Она лишь широко улыбалась ангелу, смотря на него своими наивным детским взглядом. Лишь от одного её вида Бальту хотелось скривиться от отвращения. Нет, он никогда не изменит своего отношения к людям, как это сделал Гавриил. — Мой лучший друг… — Чего? — Дин улыбался, подобно коту, который наелся сметаны. — Ничего. Винчестер лишь пожал печами. — Начнём вечеринку, что ли!