Алые росы

      Ходили легенды, что континент Авалон родился на пепле тёмного божества Зерефа и крови наисветлейшего валара, бессмертной богини Мавис. Разделённый на множество городов и примыкающих островов эльфами, людьми и гномами, пытающихся урвать власть, словно огромный кусок мяса и вечно устраивающих войны и бедствия, Авалон стал домом и для иных созданий. Но все его жители были обречены лишь на один из двух судьбоносных путей - стать союзником тьмы или же обратиться к свету.       Примыкающий остров Ильмалин, возросший из рук древнего рода эльфов, и ныне находившийся в управлении таура Зигрейна Фернандеса, был одним из самых влиятельных городов Авалона. Окружённый неприступными мускулистыми горами со стороны буйного моря и ажурными волшебными вратами у самого входа, Ильмалин процветал, день за днём пополняя сокровищницу алчного короля золотыми монетами и драгоценными камнями. Погрязший в своих златых грехах, таур не одно столетие чах лишь над ублажением собственных желаний, считая кровопролитные войны, что багровыми реками протекали за его стенами, пустой тратой времени, ни коим образом никак не касающиеся короля и его народа. Надменный, гордый, прекрасный, но такой бездушный и холодный, словно лед. Он не одаривал любовью никого, даже собственного и единственного сына, наследника Ильмалина.       Первый день поздней осени с самого утра тяготил опустошенную душу аранена, тихим шелестом укладывая золотые листья под тёмные сапоги, отстукивающие каблуками четкий ритм по выложенному горному камню. Деревья сонно переговаривались друг с другом, готовясь впасть в короткое забвение, пока тёплый луч солнца не разбудит их, оповещая о наступлении весны. Синие волосы, достающие до лопаток, и аккуратно убранные в тонкие косички с верха, водопадом струились по сильной спине. Янтарные глаза, спрятанные в тень за густыми ресницами, печально смотрели под ноги, не желая общаться с небесным отцом, ещё по тёплому обнимающему земли Ильмалина. -Аранен, - голос из - за спины, похожий на мелодичный звук бурлящей реки, заставил Джерара обернуться. -Здравствуй, Уртир.       Он поднимает свой взгляд, позволяя юной деве в который раз исследовать его багровый знак. Родовая метка, что витым узором, обрамляя глаз, ярким цветом кричала о королевской крови своего носителя. Холодные бледные пальцы девушки касаются щеки Джерара, и резко одергиваются, скрываясь за длинным рукавом утеплённого камзола. Она опускает свои чёрные глаза, позволяя поднявшемуся ветру заигрывать с длинными прядями смоляных волос. -Прошу прощения, - шепчет она и отступает на шаг назад, позвенивая короткими секирами за спиной.       Джерар слегка улыбается и отворачивается от Уртир, медленно прикрывая глаза и подставляя лицо анару. -Он зовёт меня?, - ухмыляется эльф и резко разворачивается к стражнице, на что получает лишь лёгкий кивок. -У меня есть к тебе просьба, Уртир.       Эллет поднимает глаза на принца, впиваясь в его каждую черту. Деревья давно нашептали ей его тайну, рассказали о том, что наследник хочет покинуть родной дом с первым днём осени. Громкий вздох пронзает ее грудь.       Больно.       Больно прощаться с тем, кто никогда не разделит с тобой чувство, так давно захватившее сердце в плен. Чувство, которое тугим камнем падет на самое дно и обрастёт илистым мхом. Чувство, о котором никто не услышит, потому что хозяйка закроет его за замком и промолчит. -Все, что Вам будет угодно, аранен, - она слегка опускает голову в поклоне, заставляя Джерара занервничать от проявленного уважения, которое он так не любил, считая глупой игрой на публику.       Но здесь, в тени деревьев, они были лишь вдвоём. -Передай отцу, что я покинул Ильмалин, мой друг. Как только я пересеку границу нашего королевства.       Уртир резко вскидывает голову к верху, а затем заглядывает вновь в янтарные глаза, пытаясь сдержать нахлынувшие эмоции. Тёплые руки Джерара обнимают ее ладони, возможно, в последний раз. Увидит ли она его вновь? Неизвестно. Она была его другом с самого детства, для неё же он был всем. -Мы не прощаемся, меллон.       Джерар тепло улыбается и позволяет себе обнять эллет, вдохнуть запах лаванды, исходивший от ее волос, запечатлеть в своей памяти ее образ, и уйти. Уйти тихо, оставляя лишь грубый осадок на чужой душе.       Он никогда не считал свою жизнь в Ильмалине особенной. Быть принцем такого государства не привелегия. Быть сыном таура Зигрейна - тяжёлая ноша. Его душа давно перестала радоваться простым вещам, замечать в неприметном чудесное и прекрасное, она медленно тлела, раз за разом отмирая, словно заражённая конечность. Джерар хотел свободы, хотел заново вдохнуть свежий воздух за пределами своей тюрьмы, узнать вкус приключений, далеких битв и нежных женских объятий, готовых встрепенуть его прогнившее до самого основания нутро. Он взял в напарники лишь своего чёрного коня и верхом покинул Ильмалин, когда сумерки спустились на землю.       Едва он пересёк границу своего государства, ночь полностью захватила власть в свои руки, даруя звёздам свободу на тёмном своде неба. Конь под араненом фыркнул и остановился, позволяя путнику свершить задуманное. В кромешной тишине леса сверкнуло острие кинжала и пряди синих волос безжизненно опали на охладевшую землю, оставив после себя лишь отросшие, неровные волосы, немного скрывающие заострённые уши. На глаз с родовым знаком легла плотная повязка, надёжно запечатывая секрет Джерара за плотным куском ткани. Дорогие одежды, расшитые золотом умелой рукой мастера, теряются во тьме, заменяясь одеждой обычного путника. И лишь надёжное оружие крепко закрепляется за спиной, готовясь в любую минуту вступить в бой.       Витая лестница, ведущая в коронный зал, казалась Уртир бесконечной. Каждый шаг, сделанный навстречу своему тауру, тяготил ее. Казалось, ноги прирастают к каменному полу и едва отрываются от него, желая слиться воедино. Онемевшие от холода в душе пальцы, плотно сжимали край ткани на рукаве камзола, нервно подергивая его. В голове застыла картина, назойливо давящая на сердечную мышцу и заставляющая его больно биться об рёбра. Говорят, что эльфы не живут без любви. Говорят, что разбитое сердце умирает. Так может ли это и ее конец?       Джерар.       Время остановилось для неё лишь на мнгновение, а затем пустилось вновь, отсчитывая каждую секунду до смерти, словно и не было этого бессмертия, словно и не было никогда этой вечности. Триста с лишним лет сгорело лишь от пары слов, лишь от одного действия. -Можешь войти, Уртир, - холодный голос инеем оседает в ушах.       Эльфийка неуверенно пересекает зал, припадая на правое колено перед своим королём. Зигрейн величественно восседает на троне, устланным вьющимися ветвями старого древа и не умирающими васильками, так гармонично сочетающимися с цветом его бездонных глаз и синих волос.       Глубокие, завораживающие, бьющие по самому сердцу, и холодные, прямая противоположность его сыну, чей цвет глаз Уртир всегда сравнивала с величественным солнцем, готовые согревать лишь одним взглядом.       Длинные, до самой поясницы, ровные пряди волос, аккуратно забранные назад и закреплённые за не менее прекрасной тиарой, переливались в лунном свете, истончая невидимую прохладу.       Неприступный. Алчный. Неземной. -Мое почтение, таур, - смоляные волосы россыпью упали на похолодевший пол, едва голова стражницы склонилась перед королём.       Взмахнув левой кистью руки, усыпанной драгоценными перстнями, Зигрейн жестом попросил эльфийку встать, слегка закатив глаза, и не отрываясь от любимого красного вина, которое он монотонно помешивал в золотом кубке. -Ты не выполнила мою просьбу, - медленно проговорил Зигрейн, печально отрываясь от бокала, - Где мой сын? Где аранен? -Простите, мой король, но принц покинул Ильмалин.       Слова вылетают из ее уст, пробивая слепую брешь в груди.       Брови таура сходятся на переносице, образую тугую складку кожи, а затем хмурятся, обдумывая каждое ее слово. -Покинул, - шепчет он, отпивая крепкого вина, - Уйди вон, Уртир. -Таур, я... -Уйди вон!       Повышенный тон содрагает тяжёлые стены, заставляя эльфийку вздрогнуть и покинуть своего короля, улавливая лишь пару слов, доносимых едва движимой недовольной полоской губ. -Он ещё вернётся.       На лице Зигрейна застывает гордая ухмылка.

***

      Чёрный портовой город Ахелос, замыкающий плотным кольцом острых невысоких гор Перилийский залив, издревне славился дурными традициями, много веков являясь пристанищем порабощенных тьмой людей, пиратов. Прогнившие до основания души, в которых чернота сплела тугие корни, да куча золота - вот все, что у них было. Они не ведали ни радости, ни грусти, лишь жажда наживы и свежая кровь вели их вперёд.       Попасть в Ахелос, значит стать навечно его пленником, или же впустить в себя смерть. Вот два единственных выхода, вот два единственных конца. Здесь нет места свету, здесь обитель зла.       Ночь спустилась на порт, но тишина никогда не была здесь частым гостем. Лёгкий осенний ветер разносил стоны пленников далеко за пределы тёмной земли, сильно давя на уши двум притаившимся путникам, давно спрятавшим свои лица за длинными капюшонами из чёрной, пыльной ткани. -Интересно, - прошептал женский голос, - Звезды здесь не светят.       И вправду над головой лишь было тёмное небо, через которое едва пробивалась белая луна, стараясь осветить дочери эльфов и ее напарнице дорогу. -Порою мне кажется, что это было большой ошибкой, поддаться Вам и пуститься в такой опасный путь вдвоём, - прорычал второй женский голос, -Что если мы не вернёмся? И все из - за какого - то старинного артефакта. -Не артефакта, а "Алого карателя", - шёпот первой путницы стал громче, - Ты ведь и сама знаешь, Миражанна, насколько мне необходим этот меч.       Плотный капюшон плаща пал на плечи, едва тонкая кисть, облачённая в чёрную кожаную перчатку стащила его, и небесная мать ночи вырвалась из крепкого плена, дабы взглянуть в лицо бессмертной госпоже. Бледная сияющая в лунном свете кожа, казалась прозрачной, как воды горной реки, широко распахнутые карие глаза, давно пропитавшиеся задором, ловили каждое движение в порту. Разве может кто - то посоревноваться в зоркости с самим эльфом, а тем более Эрзой Скарлетт, единственной дочерью правителя наисветлейшего эльфийского рода, наследницей бессмертных земель Эрессии. Алые волосы, словно кровь, выпутавшиеся из под тяжёлой ткани, весело заигрывали с лунной, наслаждаясь ее целительной силой. Ее лицо было прекрасным, готовым пленить каждого, кто взглянет в глаза хозяйке, дарующей свет и надежду любой заблудшей душе. Светлейшая валар с виду, но жестокая убийца внутри, не одно столетие сжимающая в своей руке клинок. -Зайдём в порт на рассвете?, -спросила эльфийка, заглядывая в лицо своему преданному анимусу. -Лучше сейчас, госпожа, - Миражанна скидывает надоевший капюшон и отвечает взглядом своей напарнице.       Белоснежные волосы, местами заплетенные в косы с причудливыми лентами и камнями, легко поддаются ветру, заигрывая с ним, словно с любовником. Синие глаза с узким зрачком впиваются в карие очи эльфийки, отыскивая там свет, для грядущего шага. Она пойдёт за своей госпожой хоть на край света, в самые тёмные земли, туда где сможет встретить смерть, ради свободы светлой аранель.       Эрза сжимает что- то на шее, крепко впечатывая в ладонь, а затем медленно кивает накидывая капюшон и поправляя оружие за спиной, разящий лук со стрелами и два удлинённых эльфийских клинка. -Что насчёт пиратских псов?, - снова шепчет Скарлетт, - Нюх у этих тварей хоть куда, они нас почуят за версту. -На этот случай, - ухмыляется анимус, - У меня всегда есть подарки нашего Гилдартса. -Старый заносчивый маг решил помочь?, - удивилась эльфийка, - Он никогда не помогает без выгоды для Авалона и его светлых жителей. -Вы не правы, он помогает Вам, госпожа.       Миражанна достала из набедренной сумки небольшую колбу с подозрительно светящейся жидкостью и, отпив немного, протянула Скарлетт. -Это что за гадость?, - буркнула Эрза, - Воняет, как от с месяц не мытого гоблина. -А разве есть возможность по - другому смыть наш запах?, - смеется анимус. -О чем ты?, - удивляется Скарлетт, поднося страшное пойло к пухлым губам и зажимая нос пальцами, - Твоё здоровье, меллон!       Подавив тошнотворный ком внутри, Эрза проглатывает непонятную жижу, крепко сжимая веки и отбрасывает пустой флакон за спину, разбивая его о ствол почерневшего дерева. -Отвратительно!       Она хватает воздух ртом, словно погибающая рыба, под звонкий смех Миражанны. Говорят, смеются к слезам, ну или же к знатному приключению. -Пошли уже, - скрипит зубами Эрза, - И пожалуйста, Мира, без твоих звериных обращений без повода. -Что даже голову пирату нельзя будет оторвать?       Эрза смиряет напарницу взглядом, накидывая на ее голову капюшон. -Идём, - эльфийка хватает Миражанну за руку, таща за собой в порт.

***

      Джерар бесчувственно сидел в углу своей клетки, оперевшись лбом на холодные ржавые прутья. Уже третью ночь он проводил в порту Ахелоса под открытым небом в роли заключённого, которого вот - вот были готовы продать какому - то уродливому пирату на борт, да на потеху всей команде, состоящей из не менее отвратительных прислужников - гоблинов. Удивляло то, что его не убили ещё при первой же резне, не заприметив в нем Ильмалинского аранена, а приняв лишь за путешествующего бедолагу полуэльфа. Впрочем, он сам же и избрал себе таковую участь. Не стоило лезть сюда одному, идя на поводу у мести, кроваво застилающей глаза, когда один из рыбаков ближайшей деревни произнёс омерзительное имя, оставившее огромный рубец на сердце эльфа.       Криптус.       Тёмный капитан, протянувший запачканную чужой кровью руку "дружбы" Джерару. Запачканную кровью его матери, которую он изнасиловал, а затем убил на глазах ещё юного эльфа.       Принц никогда не забудет этот день, не забудет то отвратительное лицо с чёрными шрамами и вечно улыбающимся ртом, наполненным гнилыми зубами.       Он сплюнул но пол своей камеры, попутно выругавшись на эльфийском, когда два незнакомых силуэта в плащах проходили мимо. Его запекшаяся рана на лбу, дающая время от времени о себе знать, не могла столь сильно повлиять на эльфийской рассудок. Джерар отчётливо видел оружие, коим пользовались лишь бессмертные, населявшие величественные земли Эрессии. -Что делают здесь эльфы земель Эрессии?, - прошептал аранен, не поворачиваясь к замершим на месте путницам. -Убить его?, - прорычал женский голос, заставляя принца поёжится и насторожится.       Он помнил этот голос, помнил из своего далеко детства, когда они с отцом гостили в землях Эрессии у владыки Белсериона и его жены Ирэн. В то время, когда настал момент выбирать нового хранителя, когда крылатый единорог, верный слуга светлейшей валар Мавис спустился с небес, когда тяжёлая ноша легла на плечи совсем юной эллет, аранель, Эрзы Скарлетт, когда великий камень света был вручён новой хозяйке, когда не проклятая за свой род анимус приклонила перед госпожой колено и зарычала.       Не может быть. -Оставь этого бедолагу, Миражанна, - протянула девушка.       Такая же светлая и добродушная, как и пару сотен лет назад. -Навряд ли он дотянет до обеда завтрашнего дня, нет причин дарить ему лёгкую смерть, - усмехнулась эллет.       Или же свет покинул ее?       Абсурд. -Что?, - возмущённый аранен подскочил на месте, привлекая внимание пиратского пса, грозно зарычавшего неподалёку, - А как же оказать помощь своему собрату?       Девушки прыснули и подошли вплотную к клетке, рассматривая грязного и побитого парня. -Да ты даже не эльф! Какой ты нам собрат, - зарычала анимус. -Ну и что с того, - рявкнул Джерар, - Ты же тоже не эльф, анимус?!       Миражанна резко схватила аранена за горло и, впившись удлиняющемся когтями в шейную плоть, прижала его лицо к решетке. -Успокойся, Миражанна, - прошептала аранель, - Мы поможем тебе полуэльф, но если с тебя и нам будет прок.       Эрза подошла к клетке и положила свою ладонь на руку анимуса, жестом расцепляя ее звериную хватку. Приспустив капюшон и слегка приоткрыв алую макушку, она взглянула в глаза заключённому. Нужно быть слепым, чтобы не разглядеть в этих янтарных омутах солнце, так по доброму осматривающее ее лицо. Будь они не в самом омерзительном порту, а на светлейших землях эльфов, ну или же хотя бы во владениях смертных людей или гномов, она бы приняла его за весьма важную персону, а не оборванца - путешественника, глупостью попавшего в сети пиратов.       Он не отрывал взгляда от ее лица, не веря увиденному, тому, что подтверждало его домыслы, словно непроглядно - чёрная ночь играла с ним в злые игры, рисуя силуэты. Но вопреки всему, луна сегодня вышла из заточения тёмных облаков и осветила лик аранель.       Секунда.       Две.       А может три.       Но аранен горел. Он чувствовал, как карий взгляд рушит оковы в его тленной душе, разкочегаривая давно забытое кострище внутри. Огонь, что осветит самые потаённые страхи и обиды, сожжет их до тла и посадит семя надежды на светлое будущее. -Эй, - вмешалась анимус, - Эльф полуэльф, тебя вообще то, как зовут?       Нить света, прознающая сердце оборвалась, едва Эрза опустила глаза, накидывая тёмную ткань капюшона на голову. -Ты и впрямь полуэльф?, - прошептала эллет. -А разве есть сомнения, госпожа, - ухмыльнулась Миражанна, - Эльфы чересчур умны, чтобы лезть в эту дыру в одиночку и, тем более, становиться рабом пиратских прихвостней тьмы. -С чего ты взяла, что я один?, - заскрипел зубами Джерар. -Ну ты же сидишь в клетке сам, - незаметно улыбнулась Эрза, - И так, полуэльф, верно? -Мда, - аранен сложил руки под грудью, - Имени я своего не помню, впрочем, как и отца с матерью, но в народе меня прозвали Глючноглаз. -Это из - за дурацкой повязки, - тихо прыснула в сторону Эрзы анимус, получив неодобрительный взгляд парня. -Я шёл из Ильмалина, когда на меня напали пираты и оглушили. -Да, видно воин из тебя так себе, - протянула Миражана.       Джерар еле сдержал себя, чтобы не задушить эту несносную предательницу через ржавые прутья. Знай она, ктот стоит перед ней, то давно бы уже преклонила колено в мольбах о прощении. -Меня зовут Эрза, - прошептала эльфийка, - Я седьмой и последний хранитель, благословленный на этот путь валар. Это Миражанна, она одна из не проклятых анимусов. И мы здесь ищем кое - что. Так скажи же, Глючноглаз, слышал ли ты что нибудь об "Алом карателе". -Это меч такой, - вставила свои пять копеек несносная анимус. -Знаю я, - огрызнулся Джерар и задумался, - Тот, которым карают предателей, - он прищурился в сторону Миражаны, - Зверей. -Довольно, - отрезала Скарлетт, - И что ты знаешь? -О его местонахождении? Да, впрочем, ничего. Но знаю того, кто непременно нам скажет это. -И кто же это?, - удивились девушки в один голос. -Криптус.