Теперь синий мой любимый цвет

      Июль в Москве выдался одуряюще жарким. Постоянно палило солнце, асфальт плавился под ногами, где-то листья на деревьях и трава стали бурыми. Наверно, успели спастись только владельцы дач и те, кто успел взять путёвки и умотать на море. К сожалению, Роман к этим людям в этом году не относился. Раньше он каждое лето уезжал на море, а сейчас все сорвалось. Денег было впритык, да и не очень-то и хотелось. Правда, можно было поехать к маме на дачу, но кормить комаров в Наро-Фоминске и наблюдать за ростом морковки не казалось таким привлекательным. А море?       Он уже давно заметил, что последние пару лет его морские путешествия стали совершенно одинаковыми. Он приезжал, несколько дней ходил один, попивая слабоалкогольные коктейли, потом знакомился с девушкой, они общались, вместе играли в волейбол, ходили ночью за руку около моря, а потом аэропорт, поцелуй в щеку и больше они никогда не встречались. Даже не обменивались номерами телефона, так как понимали, что эти курортные знакомства одноразовые.       Он так и сидел дома под кондиционером, залипая в телефоне и жуя вредные для его прекрасной фигуры чипсы или бутерброды.       Да, он был красивым и он это знал, не зря на него сначала вешались все девчонки в школе, а потом и в институте. Волнистые, золотистые волосы, которые от отращивал до плеч и зачесывал на одну сторону, прекрасные ярко-голубые глаза с длинным веером густых ресниц. Приятное лицо, прямой нос и чуть пухловатые губы. Очень милой деталью была маленькая родинка под уголком правого глаза. Она добавляла ему некой беззаботности и шарма. Единственное, что постоянно его тревожило, это были большие уши. В школе его часто дразнили из-за этого, поэтому этот комплекс остался до сих пор, но если умело скрывать их за длинными волосами, то все становилось на свои места.       Рома уже как год жил у двоюродного брата с редким именем Аркадий, на северо-Востоке столицы. Сам Роман был из Подольска, о чем он не любил говорить. Считал это немного позорным, как никак, а город почти нулевой, деревня. Когда он поступил в институт, то ехать оттуда ему приходилось около двух с половиной часов, что жутко выматывало. Сколько раз он приходил домой и тут же ложился на кровать, потом что ноги не держали. Не хватало сил даже поесть. Сын маминой сестры добровольно согласился помочь, так как жил по дороге в институт, да и как можно был не помочь "Ромашке". Мол, квартира двухкомнатная, одному скучно. Он и прозвище придумал это дурацкое. Цветочное.       Аркадий был старше его на четыре года. Он был высоким мужчиной с такими же волосами как и у Ромы, тоже светлыми, но он выбривал себе виски и зачесывал волосы назад. Глаза у него были карими, похожими на растаявший шоколад. Особой чертой была борода и усы, модельно подстриженные. Ну а что? В барбершопе работал, там это считалось за обязательный атрибут, как галстук у бизнесменов.       Кем он там работал, Рома никогда не спрашивал. Вообще старался с братом не пересекаться. Утром институт и работа, а потом они были такими вымотанными, что сил на разговоры не было. На выходных можно было вместе попить чаю, но это становилось редкостью. Рома читал что-то по учёбе, а Аркаша пропадал с друзьями или девушкой.       Но лето немного поменяло их график жизни. Они начали больше общаться, даже один раз в кино сходили, на ужастик. Братик всегда умел выбирать фильмы для семейного просмотра. Рома после этого почти не спал, боялся, что какая-то сверхъестественная хреновина выскочит из коридора и отгрызет ему руки.       Остальное проходило спокойно, жизнь шла тихо, без лишних рывков. Это нравилось обоим, ведь от круговорота событий они так устали за год.       Как это произошло, Роман даже не понял. Брат вечером сел около него на диван и задал один единственный вопрос: — А может ты к нам устроишься? А то сидишь один, как диковинка. — В магазин что ли? Не, Арк, не подхожу я на роль продавца в этом вашем...брбршопе,-последнее слово парень выговорил с трудом, проглотив пару гласных. — Барбершопе, Ром. С чего ты решил, что ты продавцом будешь? У нас народ на эту должность есть. Нам так надо: до склада добежать. Блондин пораскинул мозгами. Делать ему и правда нечего, а так можно и денег подзаработать. А единственная сложность, так это выговорить название самого заведения. Так и согласился. Работа предстояла не пыльная.       Магазин мужской косметики парень представлял не так. Он думал, что это будет что-то брутальное, мощное, как его брат. А все оказалось намного проще. Деревянные полочки с продукцией, тихая поп-музыка. В углу стоял фикус, а за прилавком, на диване, разложив какие-то баночки, сидели два парня. — Кит, вот этот попробуй, виски пахнет. Или этот с перцем, аж до слез. — Игорь, это все бред! Этот круче. Мята и клубника. Крышу сносит. Их даже не отвлек звон колокольчика над дверью, они продолжали нюхать содержимое баночек с воском для усов. В себя их привёл грозный голос Аркадия. — Мужики, на вас тестеров не наберешься. Хорош. Игорь поднял голову от очередной упаковки: — О, Аркаша пришёл,— Взгляд мужчины переместился на мальчишку,— А это что? Рома стеснительно улыбнулся, но ответил сам, он казался таким хрупким на фоне этих людей, так ещё он выбрал "немужицкий" цвет рубашки, что сначала не волновало, но потом вызвало некоторые сомнения. Вообще весь его вид сейчас вызывал сомнения: розовая рубашка, джинсовые шорты, которые немного обнажали острые колени и белоснежные, худые ноги, и белые кеды. В такой обстановке он выглядел совсем юнцом. — Я его брат. Двоюродный. — Мужики, возьмём его к себе? До склада нам мотать будет. Игорек сам говорил мне, что у него ноги болят,— Аркадий уже стоял около цветка и протирал листья, делая вид, что он ничего не слушает и тема разговора ему не интересна. — Да, старость не радость. Двадцать пять лет, пора уже на пенсию, а я тут с вами. Ну а так ноги будут у другого болеть,— Шутку никто не понял.       Игорь по внешности мало отличался от Аркадия, даже некоторые черты лица совпадали. Только он был шатеном и носил что-то наподобие ирокеза. Пока они разговаривали, молчаливый Кит рассматривал гостя. Он сразу врезался Роману в память. Высокий синеволосый красавец с накачанным крепким телом, которое было немного стеснено красной клетчатой рубашкой. Длинные, стройные ноги, мощная грудь, широкие плечи, руки, как ветви у дуба, эти прекрасные сапфировые волосы и такого же цвета недлинная борода. Рома никогда не обращал внимание на все эти цветовые решения, но здесь он был покорен. Они были похожи на его любимое море, даже лежали волной. Яркие, блестящие, гладкие. Выбивались эти дурацкие выбритые виски, но Рома привык к этой моде. А какие глаза...если у Аркаши и Игоря они были просто карими, то его - налитые темным теплым янтарем. Добрые, но в чем-то и опасные, с такой маленькой хитринкой. Мужчина заметил этот завороженный взгляд и улыбнулся. — Что-то интересное увидел? Блондин чуть замешкался, он действительно слишком долго смотрел на него: — Волосы красивые. Необычно так. — Мне тоже нравится. Ты Рома, да? Арк про тебя говорил. — Да, именно так. А его голос!.. Немного низкий, чистый, завораживающий, мягкий, как бархат. Роман уже еле стоял на ногах, он редко видел настолько красивых и идеальных людей, которые так сразу закрадывались в его сердце. Его грудь наполнили самые разные чувства, чуть свело дыхание. — Ладно, добро пожаловать. Этого зовут Игорь. Ну, а я Никита. Продавец-консультант Шатен громко засмеялся: — Мальчишке голову не морочь. Тебя все Китом называют. А знаешь почему Кит? Потому что ты здоровый, как кашалот, и синий,— Видимо, Шатен упомянул неординарный цвет волос. — Рот закрой, — Серьезно и четко отчеканил Кит и скрестил руки.       Да, Никита умел затыкать людей одним словом. После него тот ещё что-то пробурчал, но заткнулся и пошёл поправлять товар на полках. Рома опустил глаза и пошёл помочь, чтобы просто так не стоять.       Кит. Киты это красивые, мощные животные. Хоть они и огромны, но уникальны и гармоничны. И у них необычные песни. А ещё они не опасны, ну если только касатки, киты-убийцы, которые на куски разрывают свою жертву. Но Никита не такой. Он красивый и дружелюбный, как кит горбач. Только не горбатый...       Когда Рома пришёл домой, он испытывал очень странные, новые для него чувства. Такие были ему не знакомы. Будто внутри все вспыхивало, сердце бешено случалось, на лице застыла улыбка. А от чего?       В перерыве он разговаривал с Китом. Они как раз остались одни, Аркаша и Игорь ушли покурить. Обсуждали что-то обычное: институт, школу, вкусы. Блондин рассказал, что учится на втором курсе туристического факультета, из музыки предпочитает что-нибудь современное, а его любимый напиток - вишневая кола. Про Подольск он, конечно , же промолчал, но зря, оказывается брат уже все про него рассказал, как только он переехал к нему. Никита уже все давно знал. — А красивый ты парень, прям аристократ. Подольский, — Пошутил Никита. — Да? А аристократом меня ещё никто не называл,— Роман поправил светлую, длинную челку и спрятал непонятно почему покрасневшее лицо.       Почему-то именно это прозвище так запало в душу. Аристократ...такое красивое слово, его редко можно услышать сейчас.       Через несколько дней он понял — влюбился. Позорно влюбился в парня. Сделал то, что никогда не приветствовалось и жестко каралось. Но от одного Никитиного вида или взгляда ноги становились ватными, что говорить про дружеский хлопок по плечу, когда сводило низ живота и глаза застилались белесой пеленой.       А когда они иногда перебрасывались словами, то всегда при звуках его голоса у Ромы вспыхивал яркий румянец на щеках. Такого не было ни с одной девушкой. Только с ним. Но что Никита видит в этом подольском пареньке? Наверное, очередную малолетку, ведь разница между ними целых шесть лет. Кит взрослый, а он? Всего лишь студент, которому лишь недавно девятнадцать исполнилось, да ещё и такой чудной. Откуда любовь к этим розовым рубашкам, шортам, которые только укорачиваются, некоторые с натягом доходят до середины бедра? Игорь так часто смеётся над этим, а Аркаша только горько вздыхает. Никита молчит, не обращает внимания. Ему все равно на то, что надевает их подопечный. Посылает на склад за очередным ящиком с маслом для волос или гелем для умывания. Его рабочая жизнь идёт своим чередом, он ни о чем не догадывается. Он не знает, что Роман каждую ночь вжимается в подушку, закрывает глаза и тяжело дышит, представляя только его. Синеволосого молодого мужчину. Мечтает только о его прикосновениях. О том, как он будет обжигать его шею горячими поцелуями, сжимать хрупкое, нежное тело своими руками. Только от мыслей Рома чувствует тепло в груди, но потом заходится в тихом, беззвучном плаче, понимая, что этого никогда не случится. Он точно его отвергнет. Он не гей и этим все сказано. Он не будет возиться Хоть Кит никогда и не говорил про отношения, но не надо думать, что у него есть девушка, а может даже жена.       Брат начал жаловаться, что Ромашка стал немного странным: ни с кем не разговаривал, нервный, а если разговор заходил о работе, то он, вздыхая, уходил в комнату и погружался в себя. Игорь тоже это заметил. Ромка не был таким активным, ходил ,как пыльным мешком ударенный. А для Блондина уже все слилось в один день. Он сгорал внутри. Нет, он понимал, что некоторые люди любят безответно месяцами и годами, но для него недели было много. Он только успокаивал себя, что все скоро закончится, что это дурацкое увлечение пройдёт, но шла вторая неделя, а все становилось только хуже. Хотелось уже просто кинуться Никите на его мощную грудь и признаться во всем этом позорном, любовном недоразумении. Но нет, нельзя, Рома бы никогда это себе не простил.       Он начал избегать любых контактов с возлюбленным, думая, что, если не думать и не видеть его, то все закончится быстрее. Так и шарахался от него. Но легче не стало. Блондин совсем отчаялся в себе и начал потихоньку уходить в депрессию, забывая о внешнем мире.       В Москве как-то резко стало холодно. Уже как неделю шли дожди, а если и появлялось солнце, то только на часик - другой. Игорь постоянно проклинал это лето, ведь из-за дождей у него срывались все планы. Рома уже совсем потерялся в мыслях, ходил в тот барбершоп просто по привычке, но при голосе Кита также вздрагивал и старался убежать, только бы его не видеть. Сначала тот думал, что чем-то обидел мальца, пытался поговорить или извиниться, но потом забил на него, мол, не хочешь, не надо. Мысли о симпатии он послал куда подальше. Отношения были не его коньком.       В четверг шёл жуткий ливень. В магазине был короткий день. Покупателей особо не было, точнее, вообще не было. На работу вышел только Кит и Рома. Игорь взял выходной, а Аркаша сидел дома, так как была не его смена. Рома пришёл просто так, объяснился тем, что забыл про короткий день и сейчас пойдёт домой. — Ром, стой, помоги мне шампунь разложить, а то мне одному скучно,— Никита остановил Блондина, почти на полпути к выходу. К ним недавно завезли новую партию и все виды перемешались. Не поймёшь, какой мятный, а какой классический, надо было рассортировать по ящикам. Парень что-то пропищал про то, что он жутко занят и, как пуля, выскочил из здания. Кит остался один. Мужчина в сердцах покрутил пальцем у виска, но потом придвинул коробки, сделал музыку погромче и занялся делом, иногда отвлекаясь на стучание капель по карнизу.       Он и не думал, что это будет так быстро, управился он за час и тоже пошёл домой. Выйдя на улицу, полную свежего воздуха от дождя, он заметил...Ромку. Он сидел, съежившись под козырьком соседнего подъезда, синий от холода и немного мокрый, видимо под дождь он все же попал, но почему он здесь? Кит подошёл поближе и дотронулся горячей ладонью до плеча. Блондин, видимо, очнулся и испуганно взглянул на мужчину, бежать было некуда. У того на лице читалось явное недовольство. — Ты чего тут делаешь, занятой? Блондин задрожал, его голубые глаза наполнились страхом. Он еле-еле приоткрыл рот и прошептал: — Я билет дома забыл. — Купить нельзя? — Я все забыл. И деньги, и телефон. Ждал, когда дождь закончится.       Рома сжался в комок. Из одежды на нем были короткие брюки до колен и любимая розовая рубашка с короткими рукавами, что сильно бросалось в глаза при такой погоде. Никита посмотрел в серое небо, раздраженно вздохнул и снял с себя рубашку,оставшись в черной обтягивающей футболке с каким-то абстрактным рисунком: — На, а не то окончательно сейчас коней двинешь. Потеплее одеться нельзя было? Видишь же, что дождь. — Утром солнышко было,— опять прошептал блондин и завернулся в теплую от тела Кита рубашку. — "Солнышко",-Передразнил парня мужчина,— Что здесь сидел на холоде? В магазине никак, знал, что я там? Роман не ответил, сидел и утыкался носом в рубашку, пахнущую какими-то травами и ягодами, невообразимый запах, а ещё она очень тёплая, мама такие "байковыми" называла. Никита пощелкал пальцами перед носом: — Очнись. Тебе на какой автобус? — На сто двадцать седьмой. — Вставай, пошли. Он по расписанию вот-вот подойдёт. У него интервал маленький. Блондин встал, также кутаясь в огромную рубашку. На нем она больше напоминала плед. Рома не понимал, почему он не побежал от Кита, наверно, потому что устал и замерз. Но ситуация получилась неудобная. Он же типа уйти должен был.       Синеволосый был прав, автобус подошёл быстро. Он заплатил за двоих, прошёл в конец, пихнул парня к окошку и сел рядом. — Я с тобой проедусь. Как там твоя станция называется? — "Диспансер".       В автобусе было очень тепло, на озябшего блондина это действовало так расслабляюще, захотелось спать. Никита смотрел что-то в телефоне, и не обращал внимание на попутчика. Роман опять на него взглянул. Он был влюблён, хоть и позорно. Но ему уже было плевать на то, что подумает мужчина. Надоело бегать и жаться по углам, надоело бояться и рвать себе сердце. Он обнял синеволосого и прижался к крепкой, сильной руке. Тот сначала ничего не понял, чуть не выронил телефон от неожиданности, но потом по-доброму улыбнулся. — Ты чего? — Можно поговорить? — Спрашиваешь. Рома, так же не отлипая от руки, громко вздохнул и начал: -Я не знаю, что ты сейчас скажешь, но я тебя люблю. Мужчина непонимающе приподнял бровь. Совсем что ли мальчик перемерз? — Да, я понимаю, что бегал от тебя, но я боялся, что ты сорвешься на меня, типа...не поймешь,— Парень тихонько всхлипнул и посмотрел за реакцией. Кит молчал, как обычно, смотря в сторону,— У меня так никогда не было. Я только сейчас понял, что не влюблялся до этого. Молчишь? Никита повернул голову и оторвал Романа от себя. Черт, значит идея с симпатией была правдой. На лице читалось спокойствие, но и немой укор: — И все? Ты ради этого тот спектакль устроил с постоянной беготней и шараханьем. Довел себя до ручки. Нет чтобы сразу все сказать. — Я испугался. Про таких как я никогда хорошо не говорили. И мне с детства доказывали, что быть геем плохо. А тут вот так... -Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть,— Хмыкнул Кит и улыбнулся самому себе. Хорошая фраза. После этих слов Синеволосый прижал парня к накачанной груди и потрепал его по голове. Рома мало что понимал, но, видимо, так он соглашался. Блондин повторил ещё раз: — Я тебя люблю. — Дурак ты, Ромка. Даже от таких слов ему стало легче. Видимо, его любовь взаимная. Он чувствовал тело Никиты, его запах, прислушивался к ударам сердца. Он уже перестал смотреть на людей в автобусе, которые постоянно перешептывались. Он и правда чувствовал себя немного дураком, потому что потратил столько нервов. Вдруг на спину опустилась рука Кита и ласково потормошила его, отвлекая от мыслей. — Вставай, наша остановка.       После дверного звонка послышались шаги Аркаши и тихие ругательства. — Кто? А, Ром, давай заходи. Ты что-то долго. Никита стоял рядом, держа руку на плече парня. Рома не собирался отдавать рубашку, видимо пригрелся. — На, отдаю твоего потеряшку. Он билет забыл,— Толкнув Романа в плечо сказал Кит. Брат нахмурил брови. Рома сразу все понял, снял рубашку и, помахав рукой синеволосому, пошёл к себе в комнату. — Под дождь попал? — Спросил Аркадий. — Немного. В магазине потом отсиделся. Ты не ругай его. Все мы люди, подумаешь, забыл. Сегодня вообще такая погода: даже у меня голова не на месте,— Никита специально врал, зная методы воспитания Аркадия. Иначе бы Ромке явно досталось. — Хорошо, я просто ему сказал, что надеть, а он мне "Нет, тепло" и убежал. Ветер в голове. Ладно, Кит, спасибо. Деньги отдать? — Обалдел? — Кит помотал головой,— Мороженое себе потом купишь на эти деньги. — В такую погоду только мороженое. Слушай, извини, с тобой хорошо, но у меня Лена пришла. — Намечается жаркая ночь? — Очень на это надеюсь. Ладно, бывай. А то она ждёт. Никита подмигнул, натянул на себя рубашку и пошёл к лифту.       Рома уже не слышал их разговора. Лену на кухне он тоже не заметил. Быстро переодевшись в футболку и короткие штаны, он, не соображая, повесил мокрую одежду на холодную батарею и лег на кровать. Сердце бешено случало, хотелось закричать. Хоть он так и не понял ответ Никиты, да или нет, но хотя бы скинул камень с души. Стало очень легко. Кит вёл себя вполне спокойно, даже доброжелательно. Роман сам удивлялся этому. Блондин посмотрел на часы: пять вечера. Можно было поспать хотя бы час, а то голова уже не принимала мысли. Покой нарушил брат. — Слушай, я там с Леной сижу в своей комнате. Иди поешь. — Я не хочу. — Потом захочешь. Все, давай. — Хорошо,— Услышав удаляющиеся шаги Аркадия, Роман закрыл глаза и быстро провалился в сон, приятно улыбаясь.       К сожалению, поспал он лишь полчаса, проснулся, чувствуя несильный голод. Утром он только выпил кофе и сжевал пару хлебцев, Аркаша настоял. Сказал, что если тот не будет есть, то до следующего учебного года не доживет. Брат развлекался с Леной, сидя в своей комнате, квартира была свободна.       На кухне из еды были овощи и какое-то мясо, идеальное сочетание белка и клетчатки. Для Ромы это было важно, он всегда следил за весом и фигурой. Когда он разогревал ужин, то понимал, что ему скучно и чего-то не хватало, даже прослушивание любимой музыки не помогло. До этого хоть с братом можно было перекинуться парой слов, но он занят. За едой Роман так и не понимал, что он хотел. Это было что-то большее, чем сон и еда.       Парень помыл тарелку и пошёл снимать подсохшую одежду с батареи. Сняв сырую рубашку, он почувствовал запах дождя а еще слабый запах трав и ягод. Никита. Это его запах, хоть и перемешанный с другими, но это ещё больше нравилось блондину. Он прижал предмет одежды к носу и вдохнул. В горле встал ком, а по телу будто прошёл разряд. Возбуждение начало захлестывать его с ног до головы, дыхание сбивалось, внизу все тянуло и приятно зудило. Парень опустился на колени, жадно вдыхая этот аромат и проскулил. Именно сейчас ему не хватало как раз этого. Рука сама тянулась к паху и судорожно проводила по твердому стволу. Никогда парню не было так хорошо, он будто чувствовал Никиту рядом, опять опирался на его мощную грудь и тихо поскуливал. Ладонь уже была мокрой и липкой от выделившейся смазки, а от этого все становилось ещё пошлее и развратнее. Роман представлял сейчас свой собственный вид и сгорал от стыда: мокрая челка, затуманенные голубые глаза, дрожащее хрупкое тельце, а с губ постоянно слетают стоны и скулеж, но остановиться он уже не мог. Малолетка развратник, который мастурбирует, просто нюхая свою рубашку, на которой остался запах возлюбленного. Под конец парень уже кричал, но зажимал рот тканью, чтобы не было так громко. Плечи содрогнулись, на глазах выступили слезы. Рома дернулся последний раз и задрожал в муках бурного оргазма.       Он был удовлетворен, но почему-то не до конца. Хотелось чего-то большего, чем простая дрочка. Блондин попытался встать, получилось со второго раза, ватные ноги не слушались. Быстро умывшись, он без спроса взял телефон брата с тумбочки в коридоре и залез в его контакты. Аркаша не любил ставить блокировку и сейчас это было на руку. Найти нужный телефон было сложно. Контактов было штук пятьдесят, а имя "Никита" вообще там не фигурировало. Был только какой-то "Кашалот". Ах, ну да. Кашалот - кит, а кит - Никита. Палец сам нажал кнопку вызова. Опять затряслись губы, а в горле встал тот самый ком, когда он услышал такой любимый, знакомый голос: — Ну, Арк, время полседьмого, что надо-то? Я устал, имею уже право на законный отдых. — Это я. — Роман? Ты зачем звонишь? — Синеволосый так и не понимал причины разговора. — Просто так, я скучаю. — Я как-то могу помочь? Рома глубоко вздохнул, попытался проглотить ком и еле сказал: — Можно я к тебе приеду? На другой стороне провода послышались громкие вздохи. Никита думал не очень долго, но эти несколько секунд показались парню вечностью. — Ну, хорошо, у меня, правда, грязно немного. — Мне без разницы. — Дом помнишь напротив магазина? Первый подъезд, пятый этаж, двадцать шестая квартира. — Хорошо, может что-то купить? Мужчина задумался: — У меня все есть. Ладно, давай, я жду. Раздались короткие гудки. Блондин стёр из журнала звонков последний, чтобы не привлекать внимания, и пошёл одеваться. Он конечно не до конца понял тон и манеру разговора Никиты, почему так резко и грубо? Но это уже сошло на второй план. Сразу нахер не послал, ну и отлично. На улице были сумерки, а все из-за дождя. Тучи закрывали солнце и казалось, что становилось ещё темнее. Поэтому парень решил не повторять утреннюю ошибку и оделся потеплее: джинсы, конечно узкие, модно же, и голубая кофта с длинным рукавом.       Приведя себя в порядок, он постучался в комнату брата. Из-за двери показалась довольная бородатая мордашка. — Да, ты чего-то...-Резко лицо приняло другое выражение,— Ты куда собрался? Поздно уже. — Я к Мите, у него какая-то проблема. Его...девушка бросила. Ему так плохо. Я просто обязан помочь,— Рома начал подбирать слова и это его сильно выдавало. — Что ещё за Митя? — С курса. — Слушай, что-то поздно. Тебе не кажется? Твой Митя не подождет? В разговор вклинилась Лена, и слава богу, а то с мальчишки уже струился пот, Аркадий быстро раскусывал вранье, он уже что-то подозревал, что никакого Мити с курса в помине не было: — Пусть идёт. Взрослый пацан уже. Нам же легче, он уйдёт, а квартира в нашем распоряжении. Давай, закрывай за ним дверь и иди сюда. Мы не договорили. Брат вздохнул и кивнул головой: — Хорошо, Лен,— Он быстро потолкал парня к двери,— Всё, давай. Много не пить. Истерик там не устраивать, если проблемы, то звони. Рома даже не успел сказать "Пока". Брат захлопнул дверь. Но, благодаря Лене, можно было идти куда угодно и на сколько угодно. Аркаша ее всегда слушался.       Синеволосый, после звонка Блондина, осмотрел свою однушку, подумал, что и так сойдёт, и продолжил играть в какую-то гоночку на приставке. Со вчерашнего дня у него остался вафельный тортик и чай, значит было чем угостить этого вздорого мальчишку. Хотя его можно было понять. Молодой парень, один, брат с девушкой тусуется. Пусть приезжает. Не успел он об этом подумать, как раздался дверной звонок. Видимо автобусы вечером быстрее ходят. Никита посмотрелся в зеркало: лохматый, в какой-то непонятной майке и спортивных штанах. Быстро нацепив на себя красную рубашку, лежавшую рядом, на банкетке, он открыл дверь.       Да, на пороге стоял Рома. С чуть покрасневшими от вечернего холода кончиками ушей и смущенной улыбкой. — Привет, Кит. Я не рано? — Давай заходи, не рано. Чай? У меня тортик есть. — Спасибо, но нет. Сладкое на ночь плохо есть. Калорий много. Я просто чай буду. Даже сахар не ставь. — Ну, тогда сахара наемся я.       Мужчина недавно купил свой любимый рафинад и, когда собирал на стол, сгрыз уже два кубика, а в чай кинул целых три. Рома внимательно следил за его движениями и, пока никто не видел, прикусывал нижнюю губу. Для него он был красив во всем. Даже в домашней одежде с чуть разлохмаченными светло-сапфировыми волосами. Он посмотрел на рубашку, и в голове мелькнули мысли о сегодняшней мастурбации. Теперь он мог не просто вжиматься в рубашку, а чувствовать всего его. Так захотелось прижаться и опять вдохнуть тот травяной запах. И хоть Никита сказал в автобусе, что он вроде не против отношений, все равно было боязно подойти и обнять. Просто дотронуться до руки, покрытой темными длинными волосами было страшно. — Ромк, ты чего застыл. Вот, садись. -Да, конечно...сейчас,-Блондин придвинул табуретку и взял большую кружку. Кит большой, и вещи такие же. Синеволосый уже доедал первый кусок вафли, пока тот с кривым лицом отхлебывал пустой несладкий чай.       Конечно, мужчина заметил эти двусмысленные взгляды, но постарался не обращать внимания. Как взрослый человек, он начал понимать, что мальчишка пришёл к нему не в машинки на приставке гонять. Его полный разврата взгляд ничего не могло скрыть, как бы тот не вертелся. Никита все же думал, что тот разговор в автобусе был не серьезным, и парень вообще не нацелен на серьёзные отношения, а все оказывается так далеко зашло. Вдруг взгляд опустился на стол. Тонкая белая рука тянулась к пачке с рафинадом. — Эй, ты же говорил, что сахар не ешь. Рома, как ударенный, убрал руку и спрятал под стол. Небесно-голубые глаза были полны смущения. — Само как-то. Просто ты ел и я тоже, я даже не думал... — Ешь, я не жадный. От кубика тебе ничего не будет.       Да не сахар был нужен этому мальчишке. В голову к Никите закрадывались самые разные мысли, как этого избежать, ведь рано или поздно блондин поднимет вопрос о совместной ночи. Никита вообще не хотел этого. Нет, он давно думал о том, что вероятнее всего он бисексуал, но чтобы так быстро и сразу. Нет...       Показалось, что Роман умеет читать мысли. Не успел мужчина подумать о нем, так тот сразу придвинул табуретку и сел ближе, прижавшись к плечу. В тонких пальцах он держал сахар и иногда отгрызал от него уголки. — А можно вопрос? Я хочу... — Переспать со мной. Белый сладкий кубик глухо упал на пол, мальчик замер в немом ужасе. Значит Кит все уже понял. Господи, как это было стыдно и больно. Сама идея была постыдной и глупой. Блондин встал и попытался метнулся к выходу, но его удержала сильная рука, которая успела схватить его за ремень брюк. — Ты далеко?-голос мужчины был такой же спокойный, как и обычно. — Я...Никита, мне так стыдно, прости. Я вообще не должен был тебя в это впутывать,-ноги уже не держали, поэтому парень начал потихоньку опускаться на пол. — Ты меня ни во что и не впутал. Я же именно так понял, да?— Синеволосый притянул его и посадил обратно на табуретку, прижимая дрожащее тело к груди. — Да. Мне стыдно признавать, но,— голос Ромы опустился до вкрадчивого шепота,-я тебя хочу. Еле проговорив это, он напрягся и с испугом посмотрел на мужчину, следя за реакцией. Он опять улыбнулся и первый раз погладил того по голове. Парень замер. Большая, горячая, мягкая ладонь нежно зарывалась в волосы, случайно дотрагиваясь до ушей. Она делала ему приятно и это было лучшим наслаждением. Роман потянулся к лицу мужчины, схватив его за плечи. Теперь Никита был так близко, этот прекрасный взгляд янтарных глаз только раззадоривал парня.       Поцелуй у них получился очень смазанный, не то, чтобы блондин не умел целоваться, нет, умел, и довольно неплохо, но здесь от порыва чувств и небольшой капли стеснения он не слишком широко открыл рот, стукнулся с мужчиной зубами и чуть не прикусил ему язык. Никита только болезненно охнул, видимо понял, что блондин нервничал, да он и сам был хорош, его трясло от смущения и от понимания ситуации. Нет, до секса не дойдет. Целоваться? Да сколько хочешь, но до секса дорасти надо. Не все сразу. — Я с тобой спать не буду. Не обижайся, но я с тобой еще не так знаком. Роман грустно вздохнул, но кивнул, принимая сказанное. — Просто надо немного подождать. Я все понимаю. Хм, — Никита думал, чтобы еще сказать, чтобы не расстраивать мальчика, — Закрой глаза. Рома не смог не повиноваться его голосу: прикрыл небесные глаза и сильнее вцепился в ладонь синеволосого. Тёплые чужие губы моментально накрыли свои, заставляя открыть рот для шаловливого языка. Борода приятно щекотала и покалывала кожу щек и вокруг рта. Сердце Романа бешено застучало, он не верил, что это происходит наяву, что это очередной влажный сон, но нет. Он был рядом, держал его за руку, переплетая пальцы. Парень совсем не хотел, чтобы поцелуй заканчивался, но уже поступающий признак недостатка кислорода заставил его нехотя оторваться от чуть суховатых губ. Ноги уже были ватными, дыхание рваным и глубоким, а Никита только улыбался и заинтересованно наблюдал за краснеющим парнишкой.       Блондин опять начал жаться груди, вставать на мыски и утыкаться в шею, взглядом прося такого желанного продолжения, а когда его наконец-то приподняли от пола, он наклонился и тихо прошептал, ставя паузу между каждым словом. -Я. Тебя. Люблю.