привязываться

Однажды Аней была услышана такая мысль. «любовь подразумевает смерть эго, полное слияние с человеком, которого ты любишь». И, пожалуй, это правда. Влюбляться больно. Бабочки в животе давно остались позади, внутри лишь ножи, что постепенно рассекают все внутри. Помимо ножей в сердце цветы. Цветы, которые так стремительно распускались и цвели, опутывая сердце тогда, в прошлом. И которые так больно сдавливают его сейчас, прорастая дальше, грозясь захватить весь организм. Если бы не выборы, то все было бы хорошо. Да, так будет спокойнее. Врать себе — хороший способ убежать от реальности. От реальности, где перед глазами раз за разом всплывает лицо Ксении Милас, которая по обыкновению улыбается так самоуверенно. Кажется, что этот образ отпечатался уже где-то на сетчатке глаз, на коре головного мозга, не желая оставлять ни на секунду. Горохова ведь доверилась ей. Она была полностью уверена, выбирая ее в свою команду. Она была уверена, что Милас поймет. Что Милас поддержит. Но Ксюша просто ушла, отделилась, заявив о своей независимости. Видимо, дух соперничества был сильнее привязанности к Ане. Аня Горохова самостоятельный ребенок. Никто не учил писать, читать, жить — скорее выживать — в этом мире. Аня научилась всему сама. Пришлось перепробовать столько граблей, что тут уже можно стать настоящим советчиком, как лучше наступить, чтобы ударило не так больно. Она не жалуется. Только иногда хочется, чтобы кто-нибудь ответил. Почему никто не сказал ей в детстве, что ни за что нельзя привязываться к кому-то? И почему никто не сказал, что близкие люди могут так ранить. Нет, ее предупреждали. Ксения Милас нарцисс, она любит лишь себя. Но по какой причине внутри распускались эти злосчастные цветы, когда она была рядом и тихо шептала, что не оставит? Аня ведь верила. Аня повелась на чью-то провокацию. Возможно, это была игра для камер, возможно, просто крайне не смешная шутка, но факт оставался фактом. Внутри цвело. Лепестки начали вырываться наружу. Где-то в кармане теперь всегда лежит обезболивающее. На всякий случай. Курить запрещено, но не пойман — не вор, верно? Хотя кого в здравом уме будут волновать правила, когда внутри цветет гребанный сад. Хей, флористы, не нужны ли вам особые, красные ромашки? Тогда, быть может, вскроете уже грудную клетку Ани Гороховой, подарив долгожданный покой? Скоро сигареты кончаются. Чтобы хоть как-то ранить в ответ приходится затыкать. Приходится провоцировать, кричать. Хочется вернуть хоть часть той боли, которую испытывает Аня. А пока стебли начинают оплетать легкие. Становится сложно дышать. Постоянные отлучки, дабы позволить лепесткам ромашки вырваться наружу. Это перестает помогать. Лепестки застревают где-то там в горле вместе с невысказанными словами. Огромный ком, который сдерживать становится все сложнее. Истерика с собиранием вещей была еще цветочками. Настоящие цветы, оказывается, начались потом. Тогда, когда сердце стало биться несколько меньше, отдавшись объятьям цветов. И на самом деле Ане жалко себя. Ане жалко Костину. А еще Ане очень жалко где-то в глубине души Ксению Милас, что она совсем-совсем не желает показывать. Видеть ее слезы невыносимо. Невыносимо видеть ее саму. Невыносимо существовать, каждый день делая вид, что все хорошо. Ромашки отвратительны. Достаточно было просто в детстве обнять и сказать «запомни, никогда не привязывайся к людям».