Отпускаю

Синица — очень красивая птица. Блестящие черные бусины вместо глаз, белые «щечки», ярко-желтое платье. Пусть и очень подвижные, юркие, они словно обладают манерами самого высшего общества. Да, Аня была такой же. Непривычно холодный декабрь уже сковал улицы льдом, а лица людей украсил румянцем, свойственным только зиме. Я никогда не встретился бы с этой девчонкой, не будь на то воли случая. После школы я шел дворами — так получалось намного быстрее. Завернув на дорогу, ведущую к дому, я тут же остановился. Прямо на дороге, холодной, даже не прикрытой снегом, сидела девчонка в рваных черных колготках, с опухшими глазами и руками, красными от холода. «Давно сидит»,— подумал я, делая шаг вперед. Дорога была очень узкой, даже больше похожей на тропу, поэтому пройти мимо и обойти эту девчонку я не мог. Да и не хотел. Я присмотрелся — она даже не замечала, что из-за поворота появился какой-то человек, который сейчас бесцеремонно стоит в нескольких шагах от нее и пялится на оголенные дырками колени, на неестественно смятое пальто, на лохматые волосы, на заплаканные глаза. Она смотрела вперед, положив руку на рюкзак, в немом бессилии расслабив кисть. Взгляд был пустой и потерянный. — Эй, ты в порядке? Сказав это вслух, я и сам понял, насколько это был дурацкий вопрос и насколько этой девчонке сейчас было не до меня. Она медленно подняла глаза, смотря куда-то сквозь. Машинально провела пальцами под глазами, только еще больше размазав тушь, и снова отвернулась. — Вставай, замерзнешь. Она снова посмотрела на меня. На этот раз в ее глазах появилась осознанность. — Тебе не пофиг, а?! — Вроде, нет, — странно прозвучали эти слова, когда я сказал их вслух. — Ты куда-то шел, вроде! — последнее слово она произнесла так, будто это я был виноват в том, что ей обидно, что ей ненавистен весь мир, что сейчас она не может быть самой собой, а вынуждена сидеть и строить из себя грубиянку, лишь бы не плакать перед чужим. Я не знал, как поступить дальше. Уйти мне было уже нельзя, а что сказать — я не имел ни малейшего понятия. Наверное, это было безумно глупо, но я подошел, схватил ее рюкзак, почувствовав реальную тяжесть всех учебников, и пошёл вперёд. Если кто-то хотел бы узнать, чем я думал, я бы ответил — не думал вообще. Через несколько секунд мне до зудящего чувства в шее захотелось обернуться и узнать, что происходит с ней, но я лишь немного замедлил шаг. Уже спустя минуту я услышал звук приближающихся шагов — победа, цель достигнута! — Стой! Я сказала стой! Я послушался. Обернувшись, я наконец смог ее рассмотреть: не очень высокая, с правильными чертами лица, густыми бровями и курчавыми волосами, она выделялась, несмотря на свою, вроде бы, обыкновенную внешность. И показалось мне так не из-за ее потрепанного вида — что-то неуловимое было в ее взгляде, который, поначалу, просто прожигал во мне дыру, а потом, за этим огоньком, я увидел что-то, что захотел разгадать. — Сейчас же отдай мои вещи! Сейчас же! Я протянул ей рюкзак. Ее руки, занемевшие от холода и неудобного положения, не слушались, и рюкзак с тяжелым грохотом упал — в заднем кармане от удара громко звякнули ключи. — Давай я? Она растерянно смотрела на валяющиейся вещи; губы тряслись от сдерживаемых всхлипов. — Сам..мм..а... Я...я..сам..а... Я поднял ее рюкзак, накинул на свободное плечо и, будто этой неловкости не было, спросил: — Так, в какую сторону ты сказала? Она молча привела меня к своему дому. Это было похоже на немое признание в своей беспомощности: она морщилась, всхлипывала, кусала губы, но шла, не пытаясь выхватить этот треклятый рюкзак. Жила она достаточно далеко. Мне, несмотря на теплый пуховик, было безумно холодно. Если бы на мне сейчас было такое же тонкое пальто и колготки, как у новой знакомой, я бы, несомненно, подхватил себе что-нибудь. — Я Аня. Это был тихий шепот. Я бы и не заметил ее слов, если бы не тонкая струйка горячего пара, расстворяющегося в холодном воздухе улицы. — Макс. С этого момента началась наша история. Как оказалось, она училась в соседней школе, через дорогу. Как-то негласно между нами установились хорошие дружеские отношения — я встречал ее со школы, вел до дома, иногда заходил в гости. Бывало мы долго гуляли, обсуждая школу, парней и девчонок, или готовились к сдаче ОГЭ по английскому. Она мне нравилась. Анька всегда была улыбчивой и веселой — совсем не скажешь по первой встрече. Кстати, о ней мы никогда не говорили. Стоило мне немного упомянуть тот день или спросить что-то, связанное с ним, Аня краснела — от возмущения, конечно, — и толкала меня в плечо. После нескольких попыток ее расспросить, я забросил это дело, понимая, что хорошего из этого ничего не выйдет. Так прошло примерно полгода. Я был счастлив. Мама очень радовалась моим успехам в учебе — спасибо Аньке, что делала со мной уроки. Это, на удивление, было очень веселым занятием — попробуй порешай задачки по голосовым в вк, а потом пойми то, что "назаписывала" тебе Аня, в попытке объяснить хоть часть теории по причастным и деепричастным оборотам. В своих голосовых смс Аня часто смеялась. Своим мыслям, моим глупым шуткам. Просто смеялась. Мне это нравилось. Весенние каникулы наступили незаметно. У меня были большие планы. Безусловно, первой в них была Аня. Я хотел погулять, сходить в кино, съездить в центр и устроить ей фотосессию... Я просто еще не знал, что ничего из этого не выйдет. Все получилось как-то быстро, я не успел осознать, когда это началось, но понял, что все подходит к завершению. Аня все чаще отнекивалась от моих предложений, была раздражительна, ее позитив исчезал при первом же виде меня у подъезда. — А, это ты. Ее слова звучали небрежно. Внутри меня что-то перевернулось. — Привет, Ань... Что с тобой? — Со мной?.. — она даже не смотрела на меня, занимаясь поисками какого-то предмета в своей сумке, — Со мной, как раз, все отлично. Но было бы лучше, если б ты хоть иногда предупреждал о том, что придешь. Вдруг ты мне срываешь свидание? Слышать это было больно. Я стиснул кулаки в карманах своей тонкой ветровки — рано надел ее, весна обманчива, — и старался, чтобы голос был ровным. — Я просто друг. Даже если у тебя свидание, твой парень может не ревновать. Тем более, он был с тобой все каникулы, в последней день перед школой он мог бы и согласиться отдать тебя другу. Аня, как я понял, хотела услышать совсем другое. Она привыкла к комплиментам, на которые я никогда не скупился, ждала от меня обыкновенных, как мне кажется уже сейчас, дурацких нежных слов, поддержки и всего остального, что я всегда давал ей даже в те моменты, когда она была не права. Тут Аня наконец нашла то, из-за чего, по-моему, уже несколько раз переворошила сумку. Это были сигареты. — Аня? Она не курила. Раньше. — Тебе тоже надо? Бери. Аня бросила на меня вопросительный взгляд, протягивая сигарету, и зашагала прочь — в сторону пруда. — Аня?.. Я хотел очень много спросить и сказать, но все мысли ломались еще в голове, выдавая только ее имя. — Господи, Макс. Ты что, реально не допираешь? — она обернулась разводя руками. Из ее губ вылетал серый дым крепких сигарет, — Ты должен отстать от меня!.. Что-то не нравится? Она прервала речь не просто так. Даже не знаю, каким был мой взгляд со стороны — я просто не знал, как смотреть на курящую Аню. На такую Аню — чужую и далекую. Не знал и не понимал. Не она. Это все не ее. — единственное, что было в голове. — Кто? Аня закатила глаза, делая еще одну глубокую затяжку. — Блин, Макс, а какая разница?! Тебе что, легче станет? Я подошел и, когда Аня снова подносила сигарету у губам, выхватил из свободной руки пачку и бросил в мусорку. — Охренел?! С тебя сотка. Как минимум, блин! — Аня, кто?! Она, назло выдыхая дым прямо мне в лицо, наигранно громко сказала: — Ну Миша, и что? Что-о-о?! Я с ними теперь, понятно! Все, дождался, блин. Я молчал. Аня сделала несколько быстрых шагов прочь от меня. — Если б ты сегодня не заявился, все было бы нормально! Она развернулась и ушла. Я не стал ее останавливать. Я знал, что значит, когда девчонка говорит тебе такое — ничего не изменить. Ты упустил. Ты потерял. Я сел на скамейку у ее подъезда. Кроссовком вырисовывая что-то на земле, я пытался понять, когда она перестала быть Анькой...Моей Анькой. Наверное, я просто ошибся. Аня не моя. Никогда не была. Теперь не будет. Я встал, почувствовав, что окончательно замерзаю, достал из кармана флешку, на которую закачал пару фильмов для сегодняшнего просмотра, и бросил на асфальт. — К черту! В этот день я не сделал уроки. Мама была недовольна.