Отец

Умер. Сантино Корлеоне умер. Семья клана потеряла такого важного и дорогого человека, она потеряла наследника, достойного занять место своего отца и управлять делами семьи Корлеоне, потеряла очень важный козырь в разгорающейся войне против пяти семейств, но в первую очередь, семья потеряла сына, любящего мужа и заботливого отца своих детей, навсегда потеряла хорошего старшего брата и самого лучшего друга. Том Хейген был еще совсем ребенком, когда остался без родителей и не мог избавиться от страшного недуга. Санни с детства был внимателен к другим, именно он привел Тома к себе домой, хотя, по сути, знал его очень мало. Да, Санни всегда волновался за других. Волновался за сестру, выскочившую замуж за этого подонка Карло Рицци, и действовал по первому её звонку, если вдруг она ему сообщала, что муж в очередной раз на ней сорвался и едва не убил. И в тот вечер, когда Рицци снова избил Конни, терпению Санни Корлеоне пришел конец. Тогда он совершил самую страшную ошибку в своей жизни; снедаемый чувством гнева и ненавистью, но так и не доехавший до дома своей сестры, Сантино Корлеоне в последний раз видел Нью-Йорк под покровом темно-синего, усыпанного звездами неба. Что теперь будет? Как смотреть в глаза дону Корлеоне, который еще не оправился после пулевого ранения? После известия о смерти Санни, Том больше всего боялся попасться на глаза дону. Он презирал сам себя. Он считал себя виноватым в случившемся. Санни спас его в далеком детстве от смерти, а великодушный Вито Корлеоне, не колеблясь, усыновил малыша Тома, и благодаря хорошему уходу и дорогостоящему лечению, ему удалось победить инфекцию. Невозможно перечислить все то, что семья Корлеоне дала Тому. Чувство вины легло тяжелейшей ношей на его плечи. Том фактически не справился со своими обязанностями consigliori, избранным самим доном Корлеоне, который, к слову, нарушил правило, Том обязан был предусмотреть такой исход событий и уберечь Санни от необдуманных поступков. И теперь его нет. Из души как будто вырвали огромный кусок, Том одновременно потерял лучшего друга и не оправдал надежд Крестного отца. Чувство опустошенности, чувство вины, чувство невосполнимой утраты… все это слилось в один большой ком страданий, не давало покоя ни на секунду, разъедало изнутри. - Ты должен рассказать мне то, что всем известно, - дон говорил все с той же уверенной интонацией, как будто он не изменился даже после известия о том, что потерял старшего сына, на которого возлагал свои надежды. Разве что, теперь от дона еще больше, чем раньше, веяло хладнокровием. Том боялся говорить с доном. Боялся встретиться с ним взглядом, в котором скорее всего читался упрек и обвинения, и это бы острой стрелой пронзило самое нутро молодого consigliori. Это гораздо хуже, гораздо больнее, когда уста дона говорят «Ты тут ни при чем», а глаза «Из-за тебя я потерял дорогого сына». Том не решался посмотреть на изможденное после постельного режима лицо Крестного отца и отвечал все время тихо, запинаясь на каждом слове. Чуть позже в кабинет вошли двое caporegime и обняли дона. Не как его верные соратники. Это были объятия давних друзей, на долю которых выпало немало приключений, плохих и хороших. Том сглотнул ком, образовавшийся в горле, и взглянул на двух мужчин, обнимающих дона и выражающих свои соболезнования. Дон Корлеоне всегда будет самым родным, самым близким и самым любимым человеком, даже жена не представляла для него такой важности, какую являл собой дон. Как хотелось сейчас Тому наплевать на иерархию мафиозной семьи, как хотелось ему отбросить свое звание и побыть хотя бы пять минут с Вито Корлеоне отцом и сыном. Прижаться к нему, не переставая просить прощения за то, что он не уберег Санни, за то, что был таким безответственным. А дон в ответ своими большими и шершавыми ладонями успокаивающе гладит его волосы, подбадривает и утешает, исходящее тепло от дона дает понять, что он вовсе не сердится на него, что он не считает его виноватым, и Тому становится легче. О чем говорил дон с ним и своими капо, он не совсем понимал, лишь иногда кивал в знак согласия. А когда мужчины встали со своих мест и направились к выходу, Том, опередив их, открыл перед ними дверь, пропуская вперед. На мужчин он практически не смотрел, полностью погрузившись в свои мысли и опустив голову. Когда двое из них покинули кабинет, а третий, Вито Корлеоне, остановился прямо напротив него, Тома пробрала дрожь. - Ты был хорошим сыном, - мягко произнес дон Корлеоне и погладил Тома по щеке. Молодой consigliori решился поднять глаза. Смотрел на него вовсе не босс мафиозного клана, смотрел на него любящий отец, точно так же, как и много лет назад, когда Том стал полноправным членом семьи Корлеоне. На исхудалом морщинистом лице он увидел улыбку, так обычно улыбаются маленьким детям, а в глубоких глазах дона не было и намека на обиду или презрение, но был огромный страх потерять еще одного, пусть и не родного по крови, но все же сына. Чувства Тома рвались наружу, и он едва сдерживал слезы. Теплая рука дона продолжала ласково поглаживать щеку. - Ты меня утешаешь, - продолжал дон Корлеоне. - Отец… - больше не в силах держаться, Том бросился на шею дона Корлеоне и крепко обнял, почувствовав, как тот обнимает его в ответ.