между двух парней

Утром, в школьном дворе, Кевина догнал Джаг и кратко сообщил, что Хоакин возвращается на днях. — Эф-Пи просил передать, если тебе это, конечно, интересно. — Безусловно, Джагхед. Спасибо. Они распрощались, в принципе не пересекаясь больше на занятиях. А теперь серьезно. Хоакин. Вернулся. Кевина трясло от волнения, и иногда во время уроков ему казалось, что сердце останавливается, а в животе выползают из коконов бабочки. Никакие насекомые конечно же не плодились, но ощущения были премерзкие. Он, казалось, выпал из реальности на этот день, прокручивая в голове снова и снова: Хоакин возвращается. Обрекает его на возможно, сложнейший выбор. Ему опять придётся разбираться в своих чувствах к парням, которые до сегодняшнего утра он старался похоронить глубоко, и забыть наконец все свои пиздострадания, мучавшие его в то время, когда по улицам бегал Черный капюшон. Папа Бетти. Он иногда думал, как наверное отстойно, узнать что твой собственный отец — маньяк, свихнувшийся человек, которому убить подобных себе не стоило и нерва. Но знаете, Бетти справится. Она сильная, у нее есть Джагхед. А Кевин. Нет, Кевин тоже сильный. У него, вроде как, есть Лось. Только вот от этого на душе не становилось легче. Парень не мог сказать точно, какая химия у них с Лосем, и есть ли она вообще. После всего, что случилось с Ривердейлом, они были похожи на маленьких несчастных котят, которые в дождь внезапно наткнулись друг на друга и трутся, пытаясь согреться. Мейсон сам еще в себе не разобрался, что ни капли не улучшало ситуацию, но он был классным пацаном, и у них всё ещё могло получиться. Вот только. Хоакин вернулся. И придётся решать. Изнурять себя, но решать: ухватываться за былое или лететь в пропасть к новому. Или отказаться и от того, и от другого, навеки оставшись между двух огней, потеряв доверие сразу двух лучших людей в своей жизни. Кевина не переставало бросать то в жар, то в холод, но он уже придумал план чудеснейших действий. По крайней мере, с людьми всегда можно просто поговрить, и Поп’с ему в этом поможет. ……. В школьной душевой стоял густой пар от горячей воды и горячих парней, смывавших с себя пот после напряженной тренировки по реслингу. Конечно, Лось, пытавшиийся найти в толпе Кевина, тоже был здесь. Он вообще-то хотел позвать его в кафе, чтобы поесть, а потом где-нибудь мило уединиться, но был удивлён, что тот вообще пропустил тренировку. Внезапно Кев вынырнул из облака, в одежде и с сумкой: — Привет. Вроде улыбался, но как-то вымученно. С чего бы ради. — Кев, мать твою, почему ты сегодня не. Кевин лишь пожал плечами, уводя разговор в другую сторону: — Чел, мне сегодня было не очень хорошо. — Это видно. Лось положил свою горячую влажную руку ему на плечо, но тот очень аккуратно ее убрал. На рубашке остались мокрые следы. — Нет, подожди. Мне до сих пор плохо, и я хотел с тобой это обсудить, и ещё с кое с кем, — Уж лучше призрачно намекнуть сейчас, чтобы потом было легче. Неудобно покачнувшись с пятки на носок, он добавил: — Ну ты знаешь, в Попс, в семь. Лось был смущен, наблюдая, как за вышедшим из душной парилки парнем вновь собираются струи пара. Он прекрасно понимал, что чем-то хорошим это вряд ли кончится. ....... «Теперь черед Змея». Келлер поговорил с некоторыми парнями из Саут Сайда, которые, хотя и без особой инициативы, рассказали ему, что Хоакин приезжает сегодня в пять вечера. Было видно, что они серьёзно на него обиделись, хотя отец Джага, должно быть, много раз объяснял им, что по другому было никак. Тогда, когда освобождение Джонса далось так нелегко, уехать из города казалось весьма здравым поступком. Слиться было трусостью, но трусостью ради свободы. Хоакина можно винить за многое. Кев не хотел. Но он бы ни за что не пошел встречать его на вокзал, оставляя все надежды на кафешку. Келлер написал ему небольшое письмо в мессенджере, на которое Хоакин ответил одобрительно. До семи часов вечера всё нормально, а потом уж будь что будет. Просто нахрен. Бабочки в животе расплодились до третьего поколения. ……. Семь часов приблизились очень скоро. На улице моросил мелких дождь, нагонящший тоску, но в то же время отрезвляющий. Привычные вывески Поп’с ярко отражались от мокрого асфальта и мелких луж; несмотря на то, что стояла лишь ранняя осень, небо чернело и хмурилось. Хоакин стоял, засунув руки в карманы черных джинс, не решаясь войти. Мелкий дождь повысил влажность, поэтому его черные волосы слегка вились, а на кожанке блестели капли воды, что было чертовски красиво. Сейчас его никто не мог увидеть, и казалось, Ривердейл опустел. Когда Хоакин уезжал, люди суетились и боялись, а теперь словно отдыхают после долгого стресса. Или готовятся к чему-то более ужасному. Никто не знал, что нагрянет завтра, но будущее Хоакина решалось уже сегодня. И сейчас. Кевин был с ним честен, но короток, рассказав о предстоящем разговоре между старшекурсниками и одним змеем. И хотя нервы у Де-Сантоса были крепкой закалки, но сейчас парня слегка трясло, и дрожь не походила на замерзание. Он просто внезапно, стоя под холодным дождем, осознал, что приехал обратно в Ривердейл не только из-за змеиного логова. Он всё ещё любил кое-какого местного мальчика. Помокнув ещё немного, словно ловя последние моменты чего-то ускользающего, Хоакин шаркнул по асфальту ботинком, убирая с него грязь, и вошел. Неоновые буквы ненадолго ослепили его. Вскоре глаза привыкли, и он увидел того, о ком говорил Келлер. В пустом кафе его габариты трудно было не заметить. — Привет. Вообще-то они были знакомы. Достаточно давно, почти не пересекаясь. Так, на фоне. Хоакин удивился и как можно вальяжнее призмелился на кресло напротив парня. Мейсон смотрел на него немного прищурив глаза, но без оценки; ему, казалась, было хреново или неловко: — Я не совсем тебя ожидал… Хоакин наклонился вперед. — А я не ожидал, что вы когда-нибудь будете вместе. Просто друзья, разве нет? Стоило ненадолго потерять бдительность, и мальчиков понесло в разнос. Лось напрягся, но ничего не ответил. Их неприятную паузу исчерпал Поп. — Здравствуйте, мальчики, что заказываете? — А. — Нет, Лось, студентам алкоголь не продаем. Вам что, молодой человек? Хоакин показал паспорт и просто выбрал что-нибудь покрепче. Лось заказал мохито, стараясь отогнать мысли о том, что он выглядит «малолеткой». Де-Сантос будто понял, о чем он беспокоится: — Всё нормально, чел. Когда-нибудь тебе будет двадцать один, — Хоакин улыбнулся. Они немного успокились и решили молча ждать Кевина, который в этот раз не был особо пунктуален. …… Входная дверь хлопнула и в кафе ворвался ожидаемый, с появлением которого Лось немного встрепенулся, а Змей только повернул голову к выходу. — Здорово, ребят. Кевин, как бешенный, подсел к ним за столик, и выглядели он реально дерьмово: мокрый от дождя, растерянный и усталый. Только подумать, как один день измотал его. Он почти сразу подозвал официанта и заказал милкшейк, стараясь не останавливаться на лицах сидящих в ступоре парней. Наконец, напиток был готов и подан, а Келлер всё ещё не мог сосредоточиться. Лось также выглядел вымученным; какое-то противное замешательство повисло над их столиком. Хоакину вообще-то было что терять, но он непринужденно начал первым, ощущая плачевность положения: — Келлер, мы же не просто так сидим? Кевин взглянул на него, остановив свой взгляд на лице парня. В красоте, вьющихся волосах и спокойствии тому не было равных. Хоакин старался не выглядеть рассерженным, но он был таковым. Кев знал его не первый день. — Нет. — Ну так, и? — вмешался Лось. Кевин пожал плечами, как будто сейчас они всего лишь обсуждают домашку по английскому, и наконец решился: — Лось, Хоакин — мой бывший, помнишь? Как видишь, он вернулся. Лось, почти отвел взгляд с неприязнью, но постарался сдержаться. Он отхлебнул свой мохито, и с силой поставил стакан на стол, от чего тот звякнул, и Кев слегка вздрогнул. Змей выглядел спокойным. Этот сумасшедший город и эти веселые посиделки в кафе не выведут его из себя. Кев попытался защищаться: — Ведь ты тоже встречался с Мидж! А сейчас вот. нет. Он знал, что затрагивает неприятную тему и ведет себя как уебан. Это было неплохим аргументом, но Мидж хладнокровно зарезал маньяк прямо на школьной сцене, люди обычно стараются такое забыть. Однако, то что они встречались, было правдой, и что плохого что Кевин чуть раньше, до того как все превратилось в пиздец тоже имел отношения? Он быстро продолжил, обращаясь к ним обоим, видя, что Мейсон уже закипает: — И знаете что? Я не могу решить. Я боюсь решать, потеряв при этом кого-то из вас, потому что вы были крутыми людьми в моей жизни. У меня есть чувства одинаково к вам двоим, поэтому все так плохо! Парень откинулся на спинку кресла и ждал. Он старался выглялеть холодным и беспристрасным, но чувствовал, что внутри бурлели эмоции, от которых даже дышать становилось трудно. Лось повернул голову и смотрел в темноту за окном, а Хоакин отхлебнул алкоголь прямо из бутылки. Они все замолчали, вероятно думая об одно и том же. Наконец Мейсон прервал молчание, встав из-за стола и сжимая куртку в руке: — Ну раз так, Кевин, — они смотрели друг другу в глаза, — решайся скорее. И лучше никогда больше не вспоминай про Мидж. Он был лаконичен. Но в его глазах сверкали злость и отчаяние, которых до этого Кевин никогда не видел. Через время, за которое можно дойти от столика до выхода, громко хлопнула входная дверь и закрылась. .......  — Да. — выдохнул Хоакин, — Ты тот еще мудак, Келлер. Келлер и сам прекрасно осознавал, что похож сейчас на полного имбицила. Люди знакомятся, влюбляются, скучают и измененяют — это обычные вещи, но когда в твою жизнь внезапно врывается бывший, которого ты любишь, и никак по-другому, всё превращается в херню. — Не тебе, Хоакин, меня обвинять. Я не сваливаю из города при первой опасности, и я видел многое, после чего мне было плохо. Мне было плохо, а тебя рядом не было — был он! — Кев показал рукой на дверь, не на шутку выйдя из себя, — был он и он мне помог. Я помог ему. Мы просто… Поддерживали друг друга в тяжёлое время, а потом всё перешло в большое. Хоакин играл серебряным кольцом на своём пальце и о чем-то напряженно думал; Он порывался что-то сказать, но все ещё не мог родить. Молчание затянулось. — Кевин. Мать твою. Я приехал в первую очередь извиниться, потому что не сделал это раньше. Я использовал тебя, — Келлер смутился от перехода тем, — сначала в общих целях, потом начал чувствовал власть над мелким парнишкой. — Мне семнадцать! — А затем, — Змей, наконец, положил кольцо на стол, — все зашло слишком далеко. Я понял, что не могу остановиться, что хочу видеть тебя снова и снова. И не просто как игрушку. Как парня. Как самое лучшее, что дало мне это ущербное место. Хоакин поднялся из-за стола, сняв куртку со спинки кресла. Он собирался уже идти к выходу, но Келлер ухватил его за рукав, заставляя развернуться корпусом: — И ты действительно? — Да. И до сих пор. Змей выпрямился и освободил руку. — Так что, как говорил твой приятель, бросай драму Кев, и решайся. … Кевин скрестил руки, оставшись в полном одиночестве. Где-то за барной стойкой вытирал со стола Поп, копошась и наводя лишний шум. На столике, некогда занятом парнями, сейчас стоял только унылый милкшейк, недопитый и с осевшими сливками. Рядом лежало тусклое в красном свете кольцо. Оно мазолило глаза, как мозоли их сам Хоакин. Кевин старался не думать о нем, но у него не получалось: чем больше он старался отдалиться, тем больше притягивало. Даже когда тот просто сидел здесь, рядом за этим столиком, Келлер чувствовал то, что казалось давно потерял. Их роман был самым лучшим в его жизни, и он бы просто сдох, если бы все потерял. Хоакин извинился. Он сделал это, идя против своих принципов. «До сих пор». Кевин сильнее сжал ладони на предплечьях, осознав, что он тоже. Тоже не перестал. Скажем это слово. Любить. ........ — Лось, ты — классный чел. Ты крутой, сильный и все такое, но я не могу тебе полностью доворять. Нет, в смысле, ты честный, я имею в виду наши отношения. Лось выслушивал несвязную и волнительную речи Кева, с серьёзным лицом, прислонившись спиной к стене в маленькой лаборантской по химии. Келлер завёл его сюда, и сказал, что всё решил. И теперь он просил прощения, даже не смотря в его сторону, бросая лишь мимолетные взгляды то в окно, то на его лицо. Когда же сын шерифа успел так морально исхудать? Сейчас Мейсону было неприятно на него смотреть, и даже жаль. Но они все уже решили, а теперь будут только разгребать последствия — Просто. я не знаю, мне кажется, что мы здорово помогли друг другу, но не сможем идти дальше. Он наконец замолчал. Лось молчал тоже. Но сказал наконец: — Тебе не обязательно оправдываться, это было глупо. Кевин сел на стол, прикрыв лицо рукой, и наконец, не отрываясь, внимательно посмотрел на атланта, подпирающего стену. Тот продолжил: — Просто. Останемся друзьями? Так это говориться? — Да, Лось, так. Спасибо, что понял меня. — Я тебя не понял, но черта с два, делай что хочешь. Лось подошёл, и слабо улыбнувшись, похлопал Кевина по плечу. Они вышли из препараторской, и Мейсон шикнул на одноклассников, которые шургали за их спинами «сосались там небось». Однако теперь парень не будет обращать на это никакого внимания Кев был спокоен. Всё разрешилось. До его былого счастья с Хоакином остаются считанные часы. ........ Кевин увидел его силуэт в темноте, с засунутыми в карман куртки руками. Они договорились встретиться возле леса, у реки, куда хотели когда-то сходить, в то время, когда все ещё было более-менее хорошо. Хоакин вышел из тени дерева, и луна осветила его лицо. Парень слабо улыбался, будто все уже понял. — Решил? — начал он, смотря не отрываясь в глаза Кеву, все так же засунув руки-в-брюки. — Ага. Они стояли критически близко, и можно было услышать, как рушится воздушная стена обид и недосказанностей. –Я рад, что ты простил меня и нашёл силы разобраться со всем этим дерьмом. Келлер не успел даже ответить, как Хоакин подался вперёд и их губы соприкаснулись, не собираясь разрываться. Они целовались так жарко, что кипело озеро: когда-то потеряв другу друга, смогли снова найти и снова быть вместе. Наконец Хоакин разорвал поцелуй, быстро снял куртку и бросая её на землю, прошептал Кеву: — Но теперь я тебя никогда не брошу, слышишь? –Я знаю, Хоакин, — они остановились на многвение, и самые прекрасные слова, которые Кевин Келлер мог только сказать кому-либо, прозвучали в тишине: –Ты забыл своё дурацкое кольцо в кафешке. Пропустим следовавшую за этим оргию.