PSYCHO — AViVA
Не понимаю Расу. Снял с меня наблюдение после пары дней в Академии, всецело поверил попытке выгородить Канкуро, прислушался к заметкам по организации транспортных путей до Сунагакуре. Конечно, разнес их в пух и прах, потому что уже все это рассматривал, но пару идей на вооружение взял. Не может мне так просто доверять совершенно незнакомый человек, видевший только один фрагмент воспоминаний. «Или у меня попаданческая паранойя?» «Она самая. Ты просто сама кое-чего важного не замечаешь, а ведь именно эта деталь и заставляет Казекаге тебе доверять». «Деталь? Какая еще деталь?» — меня успешно проигнорировали. В Академии все шло не так гладко. Канкуро наотрез отказался со мной разговаривать, Гаара следовал примеру брата, а остальные уже стали сторониться. Пару раз в коридоре мне под ноги прилетали мелкие камешки или безделушки, иногда называли «шпионом». Даже девочки, сперва радушно меня принимавшие в свои ряды, замолкали при моем появлении. Усугубило ситуацию, что в свой первый же день я совершила набег на джинчуурики. Слухи о моих шрамах становились все красочнее и веселее. Изначально я получила его при проникновении в Деревню, потом выяснилось, он — следствие жестоких тренировок, позже оказалось, что вообще-то это из-за того, что участвовала в резне клана Учиха (известных своим родством с огненной стихией), и один из них зацепил меня в пылу жаркой битвы. Дальше следить за развитием слухов не стала, потому что появились проблемы посерьезней. Миюки-сенсей накатал на меня донос на имя Казекаге, тот для приличия вызвал меня на проверку. Официально ни ментальных закладок, ни печатей найдено не было, однако преподаватели продолжали относиться ко мне с опаской. Известно же, что в Конохе отличные менталисты, Сунагакуре в этом отношении несколько уступала. Дальше — больше. Слухи вылились за пределы Академии. В оружейной лавке мне отказались продать набор кунаев для метания (мой старый пришел в негодность после того, как его измазали смолой), в лавке, где я хотела купить одежду для шиноби, кинули половой тряпкой. Я начинала чувствовать себя Наруто. И понимать, что люди в сущности — стадо. Вскоре ожидаемо прилетел полный бойкот от одноклассников. От меня стали отсаживаться, даже Гаара, к которому я периодически просилась в соседки по парте, демонстративно клал рядом с собой сумку. Однажды я даже закатила истерику по этому поводу — не помогло. Отношение только ухудшилось, некоторые мальчики постарше стали приходить в класс и, слегка оглядываясь на Гаару, старались сначала унизить словесно, потом стали дергать за волосы, тыкать пальцев в шрам. Разумеется, я не терпела; вырывалась, пыталась кусаться или ударить кого-то ногами. Отбиться удавалось далеко не всегда. Уровень тайдзюцу без постоянного наставника так и не рос, а с Казекаге больше связаться не удавалось. Позже выяснилось, что он на месяц отбыл в дипломатическую экспедицию. И, удивительно, всех людей, знавших о моей щекотливой ситуации, взял с собой. А его недалекие советники-старикашки ни за что бы не вмешались. «Раса тоже не помог бы», — хмыкнула Тентен. — «Стал бы он в детскую песочницу лезть. Ты слишком полагаешься на других, учись жить сама». «Я-то понимаю, но это так сложно, Тен, что мне делать-то?» В один из вечеров в отчаянии я оказалась на пороге дома Собаку но. Канкуро с Гаарой пропадал на тренировке, а встретила меня Темари, которая, судя по поведению, была в курсе сложившейся ситуации. Сначала дверь перед моим носом захлопнулась. Потом открылась. Потом снова захлопнулась. С полчаса я сидела на порожках дома, напевая песенки и болтая с Тентен. Ее присутствие помогло сгладить минуты ожидания. Еще около получаса совершала пробежки по полигону под окнами. А после, осмелев, принялась и вовсе непрерывно стучать в дверь. Темари, не выдержав натиска, втащила меня в дом, активно жестикулируя и что-то хрипя. С минуту мы непонимающе смотрели друг на друга. Она что-то шепотом хрипела, я старательно подражала, пока до меня не дошло — бедняжка умудрилась заболеть ангиной. В пустыне. Весной. Ситуация напомнила мне один случай, когда я только спустя пару дней заметила, что мой друг в детском лагере заикался, когда сказала ему что-то вроде: «Слушай, а ты можешь говорить быстрее?» Больше друга у меня не было. — Где кухня? — по-хозяйски спросила, осматривая дом. Темари, явно не ожидавшая подобного вопроса, машинально указала в правую часть поместья. В целом, жили Собаку но не бедно. Не бедно для Суны. Кухня просторная, со всякими шкафчиками и деталями. Чувствовалось, что на ней часто готовят, однако сейчас некоторая доля запустения все-таки присутствовала. Окинув мешки под глазами Темари, сделала вывод, что ей, как единственной девушке в семье, приходится много готовить. Впрочем, не сейчас и не в таком состоянии. «Чио, прости, ты что, мать Тереза или как в вашем мире говорят?» «Она самая, к сожалению». В той реальности часто бывало так, что люди пользовались моим хорошим отношением к ним. Или же природной безотказностью. Однажды лучшая подруга, с которой жизнь развела нас по разным городам, приехала на выходные. Вроде ко мне, но вышло так, что она днем пропадала со своим новым парнем из моего города, а ночью приходила уставшая. Так нормально и не посидели ни разу. А я сидела одна, ждала блудницу и готовила ей покушать, потом еще на вокзал провожала. С одной стороны, было очень обидно, что меня вот так используют, с другой — я же ее любила. Так сильно, что прощала весь эгоизм. Или когда помогала вообще малознакомым людям. Часто приходилось слышать фразу: «Ты святая!». Только я не святая. Часто думала о людях плохо, но бросить человека в беде не могла, отчего часто страдали близкие люди. Кому-то где-то там нужна была помощь, а я уже летела на всех парах. Безотказность и глупость — они такие. До сих пор ненавижу себя за это. И буду ненавидеть всегда. Потому что так жить сложнее. Однажды преподавательница сказала мне, что я слишком эмоциональна и могу не выжить, если не научусь быть хладнокровнее. Первое время пыталась — не вышло. Так вот и определяется в мире шиноби слабое мяско, которое сдохнет, если не на первой миссии, то на Четвертой Великой Бойне Шиноби точно. Темари под грозный чих была уложена на диван в гостиной и накрыта нашедшимся в шкафу одеялом, пришлось даже протереть пыль в комнате, потому что чихать начала уже я. Будь проклята аллергия на домашнюю пыль. Чувствую, загнусь я в Суне. Темари долго лежать явно не собиралась. Завернутая в одеяло девочка внимательно следила за моими действиями на кухне, не позволяя мне повернуться к ней спиной. Вот это я понимаю куноичи, достойная Шикамару. Или Шикамару достоин куноичи? Я не спеша грела в кастрюльке молоко, чтобы потом добавить в него мед. Параллельно пытался закипеть полный воды чайник, а варенье усиленно искалось на полках. Как выяснилось позже, в Суне о таком не слышали даже в доме Казекаге. Чудо, а не деревня. Что тут вообще происходит? Спустя полчаса, когда жар Темари немного спал, а пропотевшая куноичи напоминала мокрого кота, ей был предоставлен куриный бульон с кусочком хлеба. — Тебе что, заняться нечем? — она прожигала меня взглядом, пытаясь прочитать скрытые мотивы, которых почему-то даже я не знала. — Не поверишь, именно нечем, — улыбка плавно переросла в усмешку. — А вообще, я твоего брата жду. Хотела поговорить. — Значит, совсем затравили? — как-то снисходительно хмыкнула Темари. — Да нет, я с этим сама разберусь. У меня к нему дело деликатного характера, требующее непременной личной встречи. — Сегодня он точно не вернется, — слегка удивленно ответила Темари. — Но, думаю, к утру заявится. Если хочешь, можешь подождать, гостевая комната свободна. Больше ничем помочь не могу. — Благодарю, Темари-сан, но не смею больше злоупотреблять гостеприимством вашего дома. На «сан» она слегка поморщилась: — Темари. Просто Темари. — Спасибо, Темари. Доброй ночи. Эта самая ночь встретила меня прохладой и легким ветерком, приятно холодившим лицо. За это время привыкнуть к перепадам температуры в Суне мне так и не удалось, зато наличие чакры помогало не утепляться ночью. Для этого только и нужно было, что гонять чакру по телу, главный секрет заключался в непременном чередовании направления потока. Хотя перебои с «отоплением» у нас бывали часто. Контролировать чакру в пределах тела было невероятно сложно. Деревня большей частью уже замерла, дети ужинали дома, в окнах горел свет и были задернуты занавески. Одна из них на первом этаже привлекла мое внимание: за ней виднелись силуэты двух взрослых и маленькой девочки с двумя высокими хвостиками. Кажется, вся семья смотрела какое-то шоу по телевизору, потому что периодически слышалась музыка, голоса и веселый смех. «Я скучаю», — как-то сдавленно сообщила Тентен. Ее состояние удивительно быстро накрыло и меня, в носу отчаянно защипало, холодный ком обиды сдавил горло, но слезы даже не думали подступать к глазам. «Я тоже», — только тосковала я не только по родителям Тентен. — Смотри, кто тут у нас! — знакомый голос разорвал безмятежность улочки, в которую я свернула. — Не приведи ко греху, — пробормотала я себе под нос. Рыжий парень и его дружки, унижавшие нас в классе, возникли из ниоткуда. Родители за ними совсем не следят? Поздно уже. Рыжий, чьего имени я так и не запомнила (зачем тратить драгоценные мегабайты памяти на отбросов?), «отечески» потрепал меня по плечу, второй зашел сзади, отрезая путь к отступлению. Третий пока бездействовал. Драться мне часто приходилось и в прошлой жизни, правда, в то время это были необученные малолетки, спесь с которых сбить можно было одним-единственным ударом в нос или по причинному месту. Наши взгляды встретились. Рыжий удивительно спокойно выдерживал мое хиленькое Кии, пока я продумывала план защиты. Потому что бежать — себе дороже. Выяснят, где живу, проблем не оберусь еще лет триста. — Коноховский выродок, что ты забыла возле моего дома? — Да так. Гуляла, выродков суновских искала. — Деревенщина, — презрительно хмыкнул Рыжий, осматривая нас с верху до низу. Он часто цеплялся к мелочам. Считал себя лучше. Клановый, кажется, мальчик. Живет в центре. А я кто? По его меркам - бомжара из какой-то деревни. Меня буквально трясло от бешенства. Этот прием я еще не отрабатывала на людях. Если правильно рассчитать траекторию и силу, то можно и вырубить человека. Единственная проблема в координации движений. На тренировках попасть точно в голову манекена выходило далеко не всегда. Устранить противника за спиной, открыть путь к отступлению. Сосредоточиться. Чья-то рука тянется к волосам. Применять тайдзюцу они пока не планируют, я же девчонка. Отступаю от противника, оставляя себе немного места для маневра, осторожно поворачиваюсь к нему правым боком, кончик хвоста в этот момент уже в его руке. Будет больно. Удар с разворотом оказался дня парня неожиданностью. Волосы с треском выскользнули из рук обидчика. Не рассчитала, поскользнулась и начала падать, но обидчик все-таки получил в подбородок. Вскрикнул, схватился за лицо, упал. Сломала челюсть? Времени думать не осталось, я снова оказалась в плену Рыжего. Лежа на спине, глотаю придорожную пыль. Песок попал в глаза, рот и уши. Он крепко держит волосы у корней, тянет. Встать не получится. Пока его приятель приходит в себя, Рыжий садится сверху и тянется к подсумку с кунаями: — Знаешь, Чио-чан, думаю, тебе пойдет прическа покороче, — отправила ему полный ярости взгляд. — Ты не посмеешь, — отправляю импульс, чтобы проверить его настрой. Чакра течет так ровно, он не колеблется. — Нет, нет, умоляю! Только не волосы! — я даже не успеваю сообразить, как перешла на родной язык. Кунай блестит в лунном свете. Он медлит, что-то еще произнося своими губами, тянется к самому дорогому в этом теле. Эти волосы — символ пути, в них мой пусть и никчемный, но дух ниндзя. В отчаянии удается сбросить мальчишку, отбросить к стене. Глухой удар и сдавленный стон. Часть волос осталась в его руке, больно. Тело на автомате перехватило руку с кунаем, ногти ловко проткнули чужое запястье до крови. Зачем-то инстинктивно тянусь чакрой к его очагу. Он сопротивляется, но быстро стихает. — Сидеть, — хриплю я не своим голосом. К превеликому удивлению чувствую, как чакра парнишки послушно льнет к моей, сам он и не думает двигаться. Второй и третий почему-то лежат на земле, а мне кто-то протягивает руку. Пальцы в бинтах, костяшки сильно сбиты. Серый тренировочный костюм с клановой нашивкой Хооки, взъерошенные темные волосы и запах ванили, окутывающий все пространство вокруг человека. — Занятный у тебя геном, — луна освещает белесые глаза с набухшими венами. — Хьюга?***
— Я не могу! — Вставай, — ровный безразличный голос Рина режет не хуже пинка в печень. Рин Хооки. Хьюга по матери. Открытый лоб и никакой «Птицы в клетке». Медик, подающий большие надежды. Мой новый друг. И чертов дьявол тренировок. Я просто легла на песок под палящим солнцем, за что незамедлительно получила очередной пинок. Поговорка «лежачего не бьют» никак не помогла. Пришлось встать. Связки тут же напомнили, что им необходима срочная реанимация, про ссадины и ноющие мышцы вообще молчу. Поэтому Тен яро отказывалась от контроля над телом во время тренировок с Хооки. — Ты должна научиться контролировать чакру внутри тела, а не только за его пределами. — Меня больше интересует этот так называемый геном. Я бесклановая, не может у меня его быть. — Мутации всегда когда-то появлялись впервые. А твоя на самом деле уникальна, но в бою она практически бесполезна, поэтому ты должна повторить эту чертову технику повышенной прочности, чтобы мы могли продолжить тай-тренировки. — Если ты еще раз начнешь свои фирменные серенады контролю чакры, я твою печень на обед приготовлю. — Ты сегодня много болтаешь. — Еще скажи, что не всегда так. Мой удар был остановлен одной рукой, а затем ладонь Хооки впечаталась в живот. — Быстрая, но не успеваешь уклоняться от атак. Не можешь уклониться — блокируй или хотя бы достойно прими удар. Если бы я использовал технику Мягкого кулака, сомневаюсь, что с твоей мотивацией ты вообще была бы жива. — Слушай, отвали по-братски, мне и без тебя тошно. Если ты не заметил, я даже с собственным геномом толком не управляюсь, не то, что с обычными техниками, — в ответ мне только сунули свиток с теорией управления чакрой. — Чтоб завтра от зубов отскакивало, а мне пора на клановую тренировку. Я только вздохнула, когда он применил Шуншин, исчезая в клубах песка. Рин, чертов гений. Я даже не успела сообщить ему, что все это уже знаю, но с другой стороны повторение — мать учения. Вообще, этот мальчишка, который покровительствовал мне не хуже элитного наставника, всего на год меня старше биологически, а ведет себя так, словно ему уже не первый десяток лет. При этом попаданческой энергией от него даже не веет, не то, что от Канкуро. Шиноби действительно рано взрослеют. Домой я решила пойти через главный парк Суны, который представлял собой больше скопление детских площадок, чем привычную посадку деревьев с аллеями. Там активно резвилась детвора, хотя меня это мало волновало, потому что последнюю неделю ни Канкуро, ни Гаара не появлялись в Академии. Не говоря уже о доме, хотя каждое утро на кухне Темари находила послание, уверявшее, что с ними все нормально. Просто у Гаары приступ, и его необходимо переждать за пределами деревни, чтобы штат шиноби не лишился пары сотен ценных кадров. Темари места себе не находила, а Старейшины Деревни и не думали отправлять кого-то на поиски. Конечно, кто-то присматривал за ними. Джинчуурики совсем без присмотра бы не оставили. Но панику никто не поднимал. Внезапно чья-то огненная шевелюра мелькнула буквально в паре метров от меня. Гаара, сопровождаемый нии-саном, выглядел вполне себе мирно, зато его собственная чакра буквально «заперлась» в очаге, по каналам же сквозила безумная, леденящая кровь, чакра Шукаку. Однохвостый требовал крови. Канкуро что, ослеп, раз привел еще нестабильного джинчуурики обратно? Гаара сейчас буквально бомба замедленного действия — не поймешь, когда рванет. «Не хочешь опробовать на нем свой геном?» — абсолютно серьезно поинтересовалась Тентен. То, что они называли геномом, казалось мне чем-то абсолютно обычным. Подумаешь, что моя чакра при контакте другим человеком способна проникнуть в его СЦЧ и парализовать? Правда для этого требуется длительный физический контакт, в бою эту технику использовать было практически невозможно. Разве что захват мог помочь, но шиноби крайне ловко выходили из этого положения. Я даже сама до конца так и не поняла принцип действия, потому что Тентен подобного повторить не могла. Словно эта способность принадлежала только мне. К сожалению, времени на раздумья не осталось, потому что к Гааре под ноги внезапно отскочил мяч. Маленькая девочка побежала было за ним, но молниеносно была перехвачена матерью, которая обратила внимание всех присутствующих на «монстра». Пока Канкуро, словно в замедленной съемке, с ужасом в глазах бросился наперерез волне песка, я одним прыжком с использованием чакры оказалась рядом с мальчиком и просто схватила его в охапку. Пока моя чакра смешивалась с ненавистью Шукаку, дыхание перехватило, тело пронзил удар тока — нас обоих тряхнуло, а затем все стихло. Песок медленно опустился, не успев причинить вреда никому, кроме Канкуро, рука которого была похожа на кровавое месиво. По каналам потекла обычная чакра ребенка, а Однохвостый словно испарился. Я даже понять не успела, что произошло, а Тентен уже успела выложить весь могучий русский лексикон. Маленькое красноволосое чудо била мелкая дрожь, но сбрасывать мои крепкие объятия мальчик не спешил. Я подметила, что почти на полголовы выше Гаары. Начала трепать его по спине и волосам, стараясь шептать что-то успокаивающее — не помогло. Поэтому какой почти материнский инстинкт заставил меня крепко прижать к себе мальчика и молча слушать бешеный стук чужого сердца. В тот момент я чувствовала себя героиней дешевой мелодрамы. Идиллию нарушил хрипящий Канкуро. Он с покрасневшим от слез лицом и искалеченной рукой все же нашел в себе силы снова встать на защиту своего ото:то: — Убери от него свои руки!.. — Я бы на твоем месте успокоилась, — я все-таки отступилась от Гаары, переключая внимание на его нии-сана. До госпиталя довольно далеко, если идти быстро, то руку Канкуро можно будет ещё спасти. На лбу попаданца выступил пот, но он даже не думал кричать в голос. На моей памяти человек однажды сломал руку, упав с велосипеда, и непрерывно душераздирающе орал до приезда скорой помощи. Вот это выдержка у парня. Прирожденный шиноби. Я огляделась и заметила недалеко детскую скамейку с тонкими рейками на спинке. Пара мгновений и удар, пропитанный чакрой, приходится в доску. Слышится треск, но она не поддается. Серия отчаянных ударов не возымела эффекта. Как это у Цунаде выходило? Гаара, оказавшийся действительно сообразительным ребенком, с помощью песка отломал кусок рейки. Мы вдвоем приладили ее к пострадавшей руке Канкуро. Чтобы закрепить ее, я оторвала рукава платья. В этот момент наши взгляды пересеклись, я хотела ободряюще улыбнуться, но получилось только беспомощное выражение лица с явно испуганными глазами. Собаку но старший в этот момент даже как-то без враждебности потрепал меня по голове.***
В госпитале пахло медикаментами и чистящим средством для пола, отчего попаданец поморщился и попросил открыть окно. В целом, Канкуро повезло, он отделался парочкой открытых переломов, до раздробленных костей не дошло, поэтому несколько опытных медиков быстро поправили состояние отпрыска Казекаге, поместили оного в одну из самых комфортабельных палат и запустили первых посетителей. Я честно ждала у палаты, пока Темари и Гаара обхаживали больного. Когда, наконец, представилась возможность поговорить с «собратом по несчастью», была глубокая ночь. Часы посещения уже закончились, однако для сына Главы было сделано исключение по его личной просьбе. Обустроился паренек с комфортом. Белые занавески на окнах, единственная кровать в комнате, мягкий диванчик недалеко от кровати и стул, ваза с цветами и отдельная ванная комната. Я осторожно присела подле больного: — Рада, что ты в порядке. — Что тебе нужно? — Канкуро вперил в меня свой фирменный взгляд. — Я хотела договориться. Не мешай мне жить, пожалуйста, а взамен я не сдам тебя Орочимару. — Орочимару? — на лбу Канкуро выступила испарина. — Верно. Понимаешь, в обмен на еще одного попаданца для опытов он согласен подарить мне свободу. Знаешь, как тяжело было убедить его, что такой точно есть? Я, честно, даже не ожидала. Думала, это только мои догадки. Но мы оба здесь, как видишь... — И каковы гарантии, что ты действительно меня не выдашь? Он может в любой момент прийти за тобой. — Мой ментальный блок. Он не сможет меня прочитать. — Возможно, не сможет. - Я не желаю тебе зла. И кому бы то ни было. Мне только и нужно, что место в библиотеке или архиве, чтобы не рисковать собой на миссиях. К тому же Орочимару-сама думает, что отличить попаданца не так-то просто. Он готов ждать несколько лет, а пока у него достаточно пробирок с моей кровью. Он, вообще-то хороший. Немного фанатик, но все ученые такие... — Как ты сегодня остановила Гаару? — резко сменил тему Канкуро. — Таков мой дар. — И как он работает? Это техника? — До конца не понимаю. Но, если коротко, то могу влиять на поток чакры человека при физическом контакте. Или что-то вроде того. — Если ты действительно можешь контролировать печать, то я не только приму твои условия, но и не буду мешать заданию, которое тебе дал Казекаге. Гаара заслужил лучшее детство. Но если ты хоть как-то попробуешь навредить ото:то… Договорить ему я не дала: — Я ни за что не причиню ему вред. Но бесплатный сыр бывает только в мышеловке. С чего бы такая щедрость? Ты даже позволишь мне стать его другом? И не будешь распускать слухи? — У него... Проблемы со сном... — казалось, боль и усталость вытеснили злость Канкуро. Глаза мальчика медленно закрывались. Я пожелала ему спокойной ночи и выскользнула в окно, радуясь, что проблема все-таки решена. Если так пойдет, скоро имидж в Академии восстановится, я смогу выполнить миссию и стать чуточку сильнее. Возможно выучу Шуншин. Но для начала стоило хорошенько выспаться, ведь утром нас ждал первый промежуточный экзамен.