Грехи людей так ярко видны,
Никто в нужный час не протянет руки.
Мир уж таков, давно всё подмечено,
Смерть-это всё, что тебе обеспечено...
***
«Кто-то когда-то сказал мне, что смерть – это только начало. Однако, только смерть показывает, как ничтожно человеческое тело. Но всё же, чтобы умереть, надо быть живым. Забавно, не правда ли?».
***
Когда кофе перестал приносить бодрость? Вряд ли кто-нибудь способен ответить на этот вопрос. Да и дело-то вовсе не в кофе.
Юная девушка сидела за кухонным столом, подперев подбородок правой рукой, и смотрела на дымящуюся кружку, в которой ещё плавала блеклая пенка дешёвого кофеина. Он был перемешан с ржавой водой из под крана, нагретой до нужной температуры. Когда мыслишь в таком русле, то магия горячей кружки и дождя за окном не кажется такой волшебной. На кухне стоит мёртвая тишина, и только изредка до уха доносится барабанная дробь дождя, да тиканье часов. За окном ждёт только сырость, грязь, неприветливые лица и серое здание, именуемое школой. Нет смысла вставать в такую рань,
нет смысла просыпаться, если всё равно проведешь это время, наблюдая за дымом кофе, растворяющимся в душном воздухе. Через силу она пытается подавить в себе отвращение и делает большой глоток растворимого напитка. Горячая субстанция медленно стекает по горлу, обжигая язык, и оставляет привкус приторного заменителя сахара, который ничуть не улучшает положение. Девушка сдерживает рвотный позыв, но по всему телу распространяется тепло, будто маленькие языки пламени щекочут каждый уголок организма, заставляя чувствовать себя лучше. Наверное, единственное тепло, которое она почувствует за всю свою жизнь. Бодрость приходит медленными потоками, вытесняя за собой желание лечь обратно в кровать. Ещё один день начался. Такой же день, как и все остальные, тянущиеся медленной чередой, оставляя мысль, что час от часу не легче.
Она – неприметная девушка 17-ти лет с незаурядной внешностью, скудным внутренним миром и никаким опытом в социальном общении. Она не первая; она не последняя; она одна из тысячи изгоев, живущих по правилу «Не трогай ты, не тронут тебя». У неё нет талантов, нет острого ума и нет цели в жизни. Своеобразный дефект общества, который последнее не захочет заметить, даже при всём своём желании. Одна из серых мышей, которая устала от мышеловок судьбы.
Истёртый временем бейджик, на котором четыре раза зачеркнута цифра класса, где сейчас можно разглядеть лишь очертания цифр 8, 9, 10 и 11. Напечатанное строгими, официальными буквами шрифта times new roman имя Дионисия и краткая пометка дежурного класса. Обычная роль в школьной деятельности, но такая нудная и бесполезная. Будто кто-то способен остановить табун детей, которым взбрело в голову расшибиться со всей скорости о бетонную стену. Девушка стоит одна, подпирая стену спиной, и смотрит в высокое окно, где виднеется только серая туча. Её одноклассница, скорее всего, пошла на улицу затянуться очередной порцией дыма «расслабляющих» дешевых сигарет вместе с парнями, которым это только в кайф. Порой хочется представить их лёгкие, окутанные чёрным дымом, который прожигает их изнутри, а потом увидеть, как они медленно задыхаются от собственной халатности. Очень жаль, что сигареты могут принести только рак. Она усмехается своим мыслям, но на её лице не отображается никаких эмоций. Кто ещё из них является «раком» общества?
Что на уме у среднестатистического подростка в старшей школе? Любовь? Вечные гулянки? Предстоящие экзамены? Подписчики в социальных сетях? Всё это не имеет значения. Все они за счёт этого пытаются доказать чувство собственной важности, что ещё есть те, кто их любит, и что они не такие бесполезные, как на самом деле. Каждый справляется со своим безумием по-своему, но Дионисия избрала другой путь. Самый легкий, самый незамысловатый и проверенный временем. Она сдалась. Усталость, как моральная, так и физическая взяла над ней вверх. Побитый вечной апатией организм, заглушаемый большими дозами антидепрессантов не способен уже что-либо противопоставить. Выбираться с самого дна способны только сильные люди, а она слаба в любом понятии этого слова. Её крылья не проросли, а ноги подкосились уже на середине жизненного пути. У неё нет моральной поддержки со стороны родителей или друзей. Всю прожитую жизнь она провела в одиночестве, не надеясь на чужое тепло и сочувствие. Мать, иронично, назвала её Дионисией, как одну из мучениц святого писания, и девушка по сей день несет на себе крест страданий своего имени. Единственный родной человек в лице матери всю жизнь относился к дочери пренебрежительно. Мать-одиночка, воспитывая двоих детей и верно служа Господу нашему, работала день и ночь, не забывая вымещать всю злобу и усталость на своих детей. Ярая фанатичка, пресекающая любое слово в сторону Бога ударом библии по голове. Старший брат, как единственный мужчина и второй по старшинству в семье, вымещал обиду на младшей сестре, на что мать благополучно закрывала глаза. Побитая телом и духом маленькая девочка развивалась неполноценно. От этого пошли все её внутренние страхи, заскоки и нервозность.
«Психология – это не самая приятная наука. Будто паук, ползающий по чужой паутине разума, она пытается навести у тебя порядок, не осознавая того, что у каждого свой индивидуальный метод плетения, и своими действиями она только штампует однообразный поток мышления. Они пытаются вытеснить, хоть и скверную, медленно убивающую, но частицу тебя, без которой ты больше не сможешь быть собой». - Такое своеобразное узкое мышление поселило в девочке страх перед всеми видами психологов и психиатров, которые бы обязательно навели у нее в разуме порядок, и возможно отговорили бы от того, что поселилось у неё в голове ещё очень давно. Самоубийство.
Нет, не показное, коим болеют дети в подростковом периоде, наивно думая о том, что кому-то есть дело до их суицидальных наклонностей и порезов на руках тупым лезвием. Эти эгоистичные убожества недостойны называться самоубийцами. Скорее всего, у них жизнь удалась, ведь они здоровы, у них есть любящая семья, наверняка, и верные друзья. И какая разница, что кто-то косо смотрит на них или их бросила «любовь всей их жизни». Маленькие неприятности, на которых нужно скорее учиться. Хотя, довольно лицемерно упиваться неудачами других, чтобы поднять себя выше этого. Бывает же хуже, да?
Но существуют и исключения из правил, Дионисия, к сожалению, относиться к ним. Люди, которым действительно не стоит существовать на свете. Бесполезные для общества, не продуктивные ни в какой сфере деятельности, и даже не пытающиеся ими быть. Что же еще остаётся делать, когда ты сам на себя поставил крест? Может, в другой жизни повезёт больше? А может, дальше ждёт только пустота. Все варианты лучше, чем дальше терзать себя и остальных своим нелепым присутствием. Самоубийство, выход ли?
****
Холодный ветер по-хозяйски влетел в открытое настежь окно и объял тело своим присутствием. По коже пробежала мелкая дрожь. Лето всегда было холодным в этой области. Полупустая комната 2х3 метра. Тесная, замкнутая, мрачная. Свет не поступил сюда, даже если бы хотел. В углу стоит не заправленная и помятая кровать. В стену упёрся старый, потрёпанный временем дубовый стол, на котором стоял маленький ноутбук. На нём рассеяно были раскиданы помятые в гневе бумаги. Результаты экзамена. Порог не пройден. Даты пересдачи. Если мать узнает, то, скорее всего, снова будет избивать до потери сознания. Руки девушки сжались. Её тело тряслось от натянутых нервов, а к горлу подходил тяжёлый комок. До ноги докатилась опрокинутая банка таблеток. Аккуратная надпись гласила «обезболивающее». Банка была на половину пустая. Дионисия завела за ухо выпадающую темную прядь волос и снова взглянула в окно. Солнце спряталось за тяжёлыми облаками, не в силах больше нести тепло её городу. Она протёрла уставшие глаза и кивнула сама себе. Пора. Если не сейчас, то уже никогда. Девушка сделала шаг, раздавив на полу белую таблетку. Её одолело неприятное ощущение. Открыв выдвижной ящик стола, она достала оттуда старое лезвие. Ржавое и даже помятое в нескольких местах. Она никогда не заслуживала быстрой и безболезненной смерти. Руки тряслись, Дионисия попыталась сделать пару вдохов, чтобы успокоиться, но только больше запаниковала. Тяжёлый вздох с нервными колебаниями. В голове роились всевозможные мысли. Почему лезвие? Почему не таблетки? Как отреагирует мать? Насколько поздно она увидит мертвое тело её дочери? Будет ли она плакать и горевать по ней? Стоит ли остановиться, пока не поздно? Тут же в голове ярким пламенем вспыхнули воспоминания. Жестокие, трогательные, несправедливые. Глаза стали влажными и по щекам прокатились первые две слезы. Солёные, обжигающие капли попали на ресницы, и теперь она видела всё мутно и размыто. Свободная рука протёрла глаза, и девушка снова уставилась в окно. Слёзы не лились у неё из глаз уже очень давно, даже когда хотелось плакать, она больше не могла этого делать. А сейчас…Что ж, последние горькие слёзы в её жизни. Головная боль давила на виски, а нервный ком стоял в горле. Она была не в силах его подавить.
Почему же всё дошло именно до этого? Почему страх смерти не настигает в такие моменты? Почему сожаления больше не одолевают её? Красиво ли это, умирать?
Первый порез на левую руку. Тупое лезвие рвано резало кожу вдоль руки, оставляя за собой тоненький, яркий ручеек красной крови. Таблетки заглушали нервные окончания. Она не чувствовала боли. Кровь капала на пол, ноги уже наполнялись слабостью, будто вата. Следом идёт правая рука. На ней порез выходит кривее, дрожащая рука кое-как вонзает лезвие в кожу. Как чёрствый хлеб, кожа режется вдоль. Остриё падает на пол. Девушка чувствует теплую жидкость на своих руках. Она тёмная, красная, красивая. В комнате царит мёртвая тишина. Дионисия, почти не дыша, слушает стук своего сердца.
Тук. Тук. Тук. Тук.
Тук. Тук. Тук.
Тук. Тук.
Тук….
В глазах темнеет. Слабое тело теряет равновесие. Она падает, не ощущая больше поверхность под ногами. Последнее, что она чувствует, это острая боль от удара о бортик кровати.
