одержимая

Минерва смотрит на нее. Первое, что она видит, — доспех, тяжелый на вид, массивный и совсем не изящный, хотя его создатель, очевидно, пытался придать ему немного женственности. Минерва кривит губы — все равно получилось чуть лучше консервной банки. Опуская взгляд, едва удерживается от смеха: ну кто, кто, скажите, надевает легкую короткую юбку вместе с грудой железа? Безвкусица; да и в бою — неудобно, непрактично совсем. Зачем тогда? Минерва смотрит на нее, когда та выходит на состязание, нет — битву; смотрит, в кои-то веки заинтересовавшись кем-то на этих чертовых играх, где добрая половина из участвующих — полнейшие слабаки, несмотря на громкое и многообещающее: «На ВМИ выступают только сильнейшие из сильнейших». Минерва смотрит, широко открыв глаза — почти в восхищении; почти — потому что после смерти матери ей больше некем восхищаться. Минерва смотрит не отрываясь, но на губах ее все равно застывает улыбка — насмешливая, почти глумливая. Забавно ведь. Минерва смотрит на нее, избитую, израненную, хрипло дышащую, — и чувствует удовлетворение, какую-то сытую радость. Эрза Скарлет — Титания — побеждает, превозмогая боль и усталость, Минерва смотрит на нее, стоящую гордо и прямо, торжественно поднявшую вверх клинок, Минерва смотрит — и решает непременно, во что бы то ни стало ее одолеть (сломать). * Минерва смотрит на лицо Эрзы — искаженное праведным гневом, буквально пышущее негодованием, — и улыбается довольно. Такое выражение хочется видеть снова. Вокруг никчемной заклинательницы суетятся медики и девочки-целительницы, позади Минервы — ее команда, впереди — драконоборец, разнесший их гостиницу, еще какой-то маг и она, Королева фей, — Эрза, Эрза, Эрза! — яростная валькирия, дева-воительница, амазонка, богиня войны, достойная быть ее, Минервы, соперницей. Каждый из присутствующих готов броситься в драку немедленно — даже, что удивительно, она. Чужая ярость пьянит и переплавляется в родной, пусть давно забытый, азарт. Минерва уже давно не встречала противника, способного раздразнить ее, заставить бросить вызов — в первую очередь, конечно, себе. В драку никто не бросается, и это, наверно, к лучшему — лишние проблемы с организаторами не нужны ни одной из гильдий. У них еще будет шанс выяснить отношения. Две команды расходятся в разные стороны, словно два пиратских корабля в море, обещая сойтись вновь — в более подходящее время. Титания — Эрза, Эрза, Эр-за — мечет глазами молнии, крепко сжимает зубы и обещает отомстить. Минерва смотрит на нее. Минерва смотрит на нее — такую правильную — и хочет разорвать. Минерва улыбается ей с явственной иронией: ну давай же, покажи мне, чего стоит твоя дружба. Минерва ей улыбается. * Минерва улыбается и тогда, когда расшвыривает в разные стороны двух сильнейших (не считая, разумеется, ее) волшебниц, застав их врасплох. Конечно, она не одолеет двух почти равных себе противниц одновременно., даже применив лучшие свои чары — именно поэтому она припасла подарок для них обеих. Скучной девчонке Кагуре — согильдийка, сокомандница, Эрзе — старая подруга, не нужно ей было направо и налево болтать об этом. «Эр-чан», подумать только. Пресное лицо Миказучи оживает, в птичьих желтых глазах плещется ярость, но — такая же холодная и скучная, как и она сама. А Эрза… Эрза другая. У нее от бешенства вздулись вены на лбу — Минерва никогда раньше такого не видела — и наверняка плывет перед глазами. Жаль уходить от нее сейчас, но… Все будет так, как она спланировала. Королева должна побеждать любой ценой — а поражением другой Королевы, Титании, она сможет насладиться и позже. Эрза ведь не проиграет, верно? Не может проиграть. Никому, кроме Минервы. Почти проигрывает. Почему-то не показывает всей силы — не считает, что бой стоит этого?.. Спасает от обломков, подставляя под удар себя, Кагуру — ту, что намеревалась убить ее не далее как пять минут назад. Как нелепо. Минерва бьет в спину — и ее эффектное появление удивляет их так сильно, что смешно. Не стоит забывать про противницу, манипулирующую пространством, — а они забыли. Очень зря. Минерва брезгливо отбрасывает окровавленный клинок. Минерва брезгливо выбрасывает из своего пространства-хранилища бессознательную «русалку». Эрза смотрит на нее с такой чистой, ясной ненавистью, что Орланд ни о чем не жалеет. Эрза получила слишком много травм, чтобы дать ей достойный бой. Дура, зачем подставилась? Зато Минерва заработает легкие баллы для своей команды. Ну и развлечется немного. Минерва не знает, что у Эрзы Скарлет есть еще козырь в рукаве. Да не просто козырь — туз. Эрза не проигрывает, даже когда кажется, будто она уже. За секунду до поражения Минерва чувствует страх перед неизбежным. Любая ее атака пройдет мимо, любое заклинание окажется бесполезным. Словно столкнулась с богиней мести, а не войны. Минерва не знала, что Эрза никогда не проигрывает. * …Оставшихся в игре показывают магические экраны: Стинг, последняя надежда гильдии, один против всех, Эрза — Титания, у нее, проигравшей, нет права называть ее иначе — стоит в центре, во главе «фей»; капитан команды, сильнейшая из сильнейших — снова избитая, снова держится на одной лишь воле, — Минерва почти уважает ее, Минерва почти восхищается ею. Минерва ее ненавидит. Лицо Эрзы — суровое, строгое, прекрасное — выражает непоколебимую уверенность. Такая стойкая. Несгибаемая. Минерва смотрит, не в силах оторвать слезящихся глаз (она не плачет, просто много уж пыли и мусора взлетело в воздух от последней атаки Титании); Минерва смотрит — и почти жалеет, что не слепая. * В следующий раз они в встречаются во льдах: вокруг — замороженные кем-то — охотником на нечисть, наверное, — огромные демоны. Минерве почти удается победить, отомстить, отыграться за унизительный проигрыш, который видела вся страна, но, как и тогда, — лишь почти. Именно там, в великаньей деревне… ей приходится, подобно классическому злодею из детских книжек, сбегать позорно, выплевывая сквозь зубы: я еще вернусь, я отыграюсь, помни обо мне, я вернусь, дорогая, вернусь и одолею тебя, вот увидишь. Жалкая. Какая же она жалкая. Минерва скрипит зубами. Эрза ведь никогда не проигрывает. * Когда они сталкиваются снова, Минерва видит ее только одним глазом. Все тело ломит от переполняющей ее новой силы, страшной и чужеродной, голову тяжелят, будто корона, изящные изогнутые рожки, тело покрывают словно бы узоры татуировок — но Минерва знает, что это лишь внешнее проявление темной энергии, которой в ней теперь полно. Минерва их не прячет — в отличие от правого глаза, они не выглядят отталкивающе и жутко. Слева на талии красуется метка «Тартароса» — сильнейшей темной гильдии, как она и хотела. Она должна быть счастлива. Кожа под рисунком воспаленная и набухшая, пульсирует, болит и чешется. Метку «Саблезубого тигра» она не чувствовала, как и той гильдии, где успела сходить только на одно задание. Кьека сбегает — кажется, что-то пошло не по плану. Сбегает, успев выплюнуть ей сквозь зубы: «Займись феями». Минерву это раздражает — ей нужна только одна фея, а у Кьеки достаточно служанок, которыми она может командовать. Минерва представляется — ироничное Neo Minerva слетает с языка легко и почти приятно. Изумленное лицо Эрзы — та его часть, которую не покрывают сплошняком раны, — белеет, что особенно видно на фоне ее кровавых волос. Она дрожит — Минерва видела это, видела, правда! — и выдавливает только: «Почему ты?..» …здесь? …демон? Сдохни, Эрза Скарлет! …Минерва ломает клинки Эрзы голыми руками (ладно, не голыми, но перчатки явно не придают ее ладоням плотности и силы) — это пьянит. Новое тело сильное, просто поразительно сильное — за это она прощает ему и рога, и когти, и жуткий глаз. Даже боль во всем теле и перманентное чувство ненависти ко всему — побочный эффект от внедрения демонических частиц. Минерва дожна быть сильной, а трансформация сделала ее сильной — она должна быть счастлива. Минерве почти весело, когда она бьется с Титанией. Минерва почти счастлива. Снова почти. Эрзу засасывает куда-то. Определенно, постарался кто-то из «девятки», кто еще может повлиять на здание так, чтобы оно опутало людей и поглотило их? Или это их главный, Энд? Он, если верить невразумительным объяснениям лабораторной демоницы, вроде как заперт в своей же книге… Заместитель мастера, Король Преисподней? Минерва его не видела и не знает, на что он способен. Кьека говорила о нем пару раз, и в ее голосе странным образом смешивались ненависть и благоговение. Да какая разница, кто это сделал?! Будь проклят весь «Тартарос», люди и нелюди, живые, мертвые, запечатанные, — верните Эрзу! Минерва кричит, срывая голос. Эрзу затягивает почти полностью, и теперь в этом непонятном коконе можно различить только ее волосы и лицо. Минерва смотрит на нее. Минерва падает на колени. На застывшем лице Эрзы Скарлет не видно никаких эмоций — а они были. Словно Королева фей покрылась коркой. Мертвая Королева фей. Глаза слезятся. Трансформация в демона не подарила ей нечувствительность к мусору, попадающему в незащищённые глаза. Ткань на правом пропитывается влагой. Минерва сидит подле нее, Титании, сгорбившись, некоторое время, и не реагирует на взрывы, крики и грохот в отдалении. Чудеса случаются, если сильно желать, — и, когда Минерва, шатаясь, встает и собирается уходить прочь, все вокруг озаряется теплым мерцающим светом. Эрза двигается. Минерва смотрит на нее. От волнения кровь приливает к щекам. Еще не кончено, еще не потеряно. * Эрза пробуждает загнанные подальше воспоминания о тренировках с отцом — когда атакует ее без оружия: только руки, ноги и сконцентрированная в них магия. Так ее бил отец, восьмилетнюю девочку, у которой магия только-только пробудилась, — за то, что не могла победить взрослого сильного мага. Очень некстати об этом вспоминать сейчас, во время боя, — а лучше забыть вовсе, выбросить, как ненужный хлам, вычеркнуть из жизни вместе с мертвым отцом. Она убила его — добила, закончила то, что не смог или не стал Стинг, — он не должен быть более ее кошмаром. Не должен. Не должен. Минерва ревет от боли и ярости, как раненый дикий зверь, Минерве голову разрывают унизительные воспоминания. Демоническая злоба клокочет в груди и ищет выход. Эрза понимает — бьет ее изо всех сил и кричит: «Проснись!» Эрза говорит, что ей омерзительны действия Минервы на Играх, но она понимает. Эрза п о н и м а е т. Она говорит, что это бессмысленная битва. Нет, разумеется, такого она никогда не скажет — слишком просто. Нужно пафоснее, и она говорит, вытянув руку со сжатым кулаком: «Этот кулак плачет, потому что ввязался в столь бессмысленный бой». Минерва смотрит на нее. Минерва улыбается. Говорит: «Я знаю». И больше ничего не говорит. Эрза… понимает.