Худая темноволосая девушка резко подскочила на скрипучей кровати и схватилась за голову, с силой надавливая пальцами на виски. Голова болела адски, почти каждую ночь после того дня. После смерти Седрика Диггори и возрождения Волан-де-морта.
В душе юной волшебницы было пепелище. Впервые в её жизни она поняла, что её приключения погубили человека. Не просто человека, а друга. Седрик за каких-то полгода влился в её жизнь. Это была только её тайна. Даже её лучшая подруга — Гермиона, не знала о том, что Гарриет в тайне любуется своим конкурентом. Седрик был таким добрым, подсказал ей во время турнира и был одним из немногих, кто кажется с самого начала верил ей. Гермиона полгода вздыхала по Краму, Гарриет же по Седрику, но никто об этом так и не узнал. У него была милая девушка Чжоу с Когтеврана и грифиндорка не решилась сделать хоть что-то. Лишь в тайне любовалась. Первая любовь принесла ей лишь боль, потому что теперь Седрик мертв.
Вот уже не первый день волшебница просыпалась после кошмаров и в ужасе не могла закрыть глаза всю оставшуюся ночь. Дурсли почти не трогали её, словно мрачная атмосфера вокруг волшебницы была ядовитой. Сейчас самой Гарриет казалось именно так. В первые дни она только и делала, что плакала и хотела оказаться рядом с друзьями, потому что тогда она хотя бы перестала лить слезы. Но на её письма приходили лишь короткие ответы и вскоре Гарриет поняла, что её все бросили. Ха, опять, как бывает каждое лето. Сириус был не лучше. Она знала только, что сейчас он выполняет какое-то задание связанное с директором Дамблдором.
Гарриет казалось, что одиночество убивает её. Волшебная палочка, которую в этот раз не заперли в чулане, все время была рядом с ней. Ей казалось, что вот-вот из-за угла выскочат Пожиратели Смерти и схватят её. Или сам Тёмный Лорд явится за ней. С того дня как он возродился, гриффиндорка перестала чувствовать безопасность. Даже в Хогвартсе. Кто бы мог подумать, что целый год в этой школе скрывался самый настоящий Пожиратель Смерти? Сколько раз они оставались с ним наедине? От этих мыслей хотелось отключится, потому что они рушили привычный мир. Почему директор ничего не сделал? Он правда не знал, что всё это время вместо профессора Грюма был другой человек?
— Нет! — ужаснулась Поттер своим мыслям. — Директор не мог. Он бы что-нибудь сделал, обязательно.
Но мыслей в эту ночь было на удивление много и они не желали отпускать её, плотным кольцом захватывая её разум. Дамблдор хорошо знал Грюма, неужели не понял, что это не Грюм? Или это как на первом курсе с Квиреллом? А что собственно было на первом курсе? Директор сказал, что не был уверен… И из-за этой неуверенности Гарриэт убила человека. Чуть не убила Рона с Гермионой и не умерла сама. И опять появляется одно — но… Но если бы директор проверил Квирелла, этого всего не было бы. Почему вообще одиннадцатилетние дети влезли в это? Гарриэт просто не подумала о том, что этим должны заниматься взрослые, ведь она всю жизнь делала для себя то, что должны были делать они.
Сейчас, смотря на эту ситуацию в четырнадцать лет, она понимала, что была идиоткой! Прав был Снейп! Пустая у неё голова! Что им стоило подойти к другим учителям?! Они ведь тогда подошли только к МакГонагалл, а когда она не стала их слушать, они даже не подумали про других. Хотя, вспомнила Гарриэт, в тот день они не раз встречали других преподавателей, помимо Снейпа. Почему тому же Флитвику или Спраут они ничего не сказали? Тогда всё обернулось бы по-другому. Малолетние дураки, которым захотелось побыть героями, прямо как в сказках, в которых принц срубает голову дракону, спасая принцессу.
Это было так глупо, безрассудно, но это было приключение в которое она окунулась с головой. Верные друзья рядом, значит она победит? Просто она забыла, что это не сказка. Она не хотела смерти своему учителю, который пострадал от Волан-де-Морта. Ей не хотелось быть в центре внимания и всё время следовать чьим-то ожиданиям. Быть героиней. Она уж точно не подходила на эту роль, но словно магия и первые друзья вселили в неё уверенность в то, что она может ею быть. Но события следующих лет летели так быстро, что только сейчас, она как будто очнулась, и взглянула на все свои поступки со стороны. Вот только изменить их уже нельзя, но чтобы подобное не повторилось, ей надо стать сильнее, и действительно стать взрослой, а не прикидываться таковой. Вот только… Как?
От долгого мыслительного процесса у неё ещё сильнее стала болеть голова. Обычно она старалась уснуть, чтобы не чувствовать боль, но сейчас, стоит закрыть глаза, как в сознании всплывает мертвое тело Седрика и красные глаза чудовища. И она одна, в ней много злости, но она слишком слабая, и она знает это, а из-за этого слишком страшно, даже в простом сне. Сейчас она как никогда слаба.
Идея пойти подышать свежим воздухом была хорошей, только вот не успела Поттер встать, как её повело в сторону. Стоило приехать ей к Дурслям, как она заперлась в своей комнате, мало ела и не выходила на улицу. Письма, которые ей писали Рон и Гермиона, не способствовали улучшению настроения. Они были вместе. От них приходило одно письмо, но они не говорили ей где они и почему не могут забрать её. От этого было тошно.
За окном было темно, яркие звёзды можно было заметить тут и там, но Гарриэт, даже не посмотрев в окно начала спускаться вниз, держась рукой за перила. Дурсли сидели перед новеньким телевизором в гостиной и не обратили внимание на племянницу: сюжет какого-то фильма полностью захватил их. Так было всегда, на неё не обращали внимание ни родственники, ни люди вокруг, поэтому ей приходилось быть самостоятельной. Но попав в мир магии, где вроде бы были люди, которые заботились о ней, она словно отключила рациональное мышление и стала самым настоящим маленьким ребёнком, который считал себя взрослым. Только на четвёртом курсе она стала приходить в себя, как сумасшедшая уча заклинания в одиночестве, так как почти все ненавидели её. Гарриет так было даже легче, хотя сначала довольно непривычно, но зато за год она выучила больше чем за первые три курса. Но вот на обдумывание происходящего времени не было, тут бы от дракона и русалок спастись, эти воспоминания к удивлению девушку приносили ей немного света и счастья, тогда всё было проще.
Тихо, стараясь, чтобы ни одна дощечка не скрипнула, Поттер прошла на кухню и стащила оттуда немного еды. Тёплая курица и жареный картофель отправились в контейнер для еды и в пакет, в холодильнике нашлась бутылка апельсинового сока, уже начатая. Смыться через приоткрытое окно было не сложно для девушки. Раньше она уже так делала, раньше, когда не знала о магии. Внезапная мысль, которая мелькнула в заторможенном сознании брюнетки, заставила её идти быстрее. Девушка уже достаточно отошла от дома, неосознанно направляясь в то место, где раньше проводила много времени.
Парк, в который она зашла, менялся на глазах: редкие декоративные деревья сменяли мощные дубы и клёны, каменная дорога заканчивалась у детской площадки, а за ней была лишь еле заметная тропинка, сейчас заросшая молодой травой; если поднять голову, то можно было заметить маленькие кусочки бескрайнего неба. Гарриэт уже и не помнила, когда последний раз была здесь. Парк был небольшим и официально заканчивался около детской площадки, которую брюнетка уже прошла. Дальше был небольшой, но густой лес, в котором маленькая Гарриет часто проводила время после обычной маггловской школы, прячась от Дадли и его приятелей.
Среди множества дубов и клёнов было одно дерево намного старше других. Его толстые ветви были крепкими, а почти на самом верху, в центре дерева, они расходились в разные стороны, и сидеть там было удобно и безопасно; высокие ветви прятали её от солнца и ветра. Получался домик на дереве, чем-то напоминая маленькой девочке дом Рафики, мудрого обезьяна из мультика «Король Лев», который однажды смотрел по телевизору её кузен Дадли. К своему стыду девушка не знала, как называется дерево служившее ей укрытием.
Сейчас эти воспоминания казались очень далекими. С того момента, как она узнала о том, что волшебница, она не ходила сюда. Почти не смотрела мультики, не изучала биологию или географию, не интересовалась миром маглов. Но если говорить честно, она и о мире магии мало узнала. Если так подумать, то она постоянно слышала от других неизвестные ей термины, видела странные вещи, но ничего о них не узнавала.
— Это нужно исправить… — еле слышно пробормотала Гарриэт. Через почти два года она будет совершеннолетней по меркам магов, а о мире, в котором живет, ничего не знает. Нужно меняться и начинать прямо сейчас, пока не стало слишком поздно, пока ещё можно что-то изменить в своей никчемной жизни. Действительно никчёмной, как неприятно это было признавать, но это было правдой. Каждый год ступенька, на которой она стояла, качалась. Её то считали злодейкой, то снова называли героиней.
Девушка в потертых джинсах начала взбираться на дерево, прилагая немало усилий для этого. Примерно на высоте двадцати футов она остановилась, и взгляд её упёрся в дупло. Оттуда на неё смотрела белка. Настоящая живая белка. Смешно поведя ушами, она выскочила из своего укрытия и поползла по веткам вниз. Проводив её взглядом, брюнетка полезла своей маленькой ручкой в щель и среди веточек, орешков и травы наткнулась на то, что искала. Чёрный пакет, который она извлекла из дупла, был повешен на запястье, а Гарриэт полезла выше и добралась-таки до своего бывшего убежища.
Непонятый азарт и желание начать менять свою жизнь затмили даже голод, поэтому Поттер быстро вскрыла пакет и стала перебирать его содержимое. Сумка через плечо, которую она хранила в дупле была чистой, хоть и потрёпанной; внутри лежали немногочисленные сокровища Гарриэт Поттер десяти лет, последний раз, когда она была в своем маленьком укрытие.
Взяв обычную тетрадь в клетку и пролистав свои детские каракули на первых страницах, Гарриэт принялась за анализ данных, кажется, так говорила Гермиона, когда пыталась решить какую-то сложную для неё ситуацию или проблему.
«1. Я не знаю законов магического мира, я не раз слышала разные упоминания… Но по сути я ничего не знаю. (Маггловских законов кстати тоже, но ведь они есть?).
2. Почему я решила, что волшебникам вообще можно доверять? Я уже успела узнать людей, и не бежала ни к кому с распростертыми объятьями, Дурсли хоть и гады, но всё же какая никакая семья, которые десять лет содержали меня и учили жизни. Почему я поверила Хагриду и пошла с ним? Волшебники видели в каких обносках я хожу, знали, что я сплю в чулане, а Хагрид ещё и был уверен, что Дурсли плохие люди. Почему десять лет от них не слуху не духу, а тут пришли, и просто забрали меня, а я и не сопротивлялась…
3. Откуда у меня вообще появилась мысль, что Дамблдор спас меня от Дурслей?! Ведь даже если так рассуждать, забрал меня Хагрид, а с Директором я увиделась только в конце года, наш первый нормальный разговор. Но идея, что он спаситель, появилась у меня сразу же, как я услышала слова Хагрида… Почему сейчас мне кажется это бредом?
4. Второй год Хогвартса. Василиск Слизерина. Том Реддл из тетрадки. Каменеющие ученики, которых могли спасти только мандрагоры… А кроме Хогвартса они что, нигде не растут? Нельзя было достать их быстрее, а не ждать пол года? И почему Гермиона догадалась о Василиске, но никто из взрослых не догадался? Не понял? Как и на первом году обучения, школьники оказались умнее. Как такое может быть?
5. Также у меня есть сейф в «Гринготтсе» с кучей золота. Но я хожу в старой одежде Дадли и питаюсь жалкими остатками еды Дурслей…»
Что ж, а почему, собственно, она не меняла галлеоны на фунты? Почему она вообще почти не брала свои деньги? У неё их много, ну и что, что Хагрид на первом курсе предостерег не тратить много, купить вещи первой необходимости она могла? Могла. Тогда почему не купила? Считала себя взрослой? Ха, она привыкла заботиться о себе в доме Дурслей, но за его пределами похоже нет.
Весь скудный матерный багаж в то же мгновение сорвался с языка девушки. Какая же она дура! Что с ней не так? Почему она не замечала такие очевидные вещи? Пусть она и была ребёнком, но почему-то другие дети, стоило у них чему-то закончиться, приобретали нужную одежду, пергаменты и т.д., или писали своим родителям. Что стоило Гарриэт попросить профессора МакГонагалл купить ей одежду? Денег бы Поттер дала. Но в Хогсмиде есть магазин одежды, почему она сама ничего себе не купила хотя бы на третьем курсе? И откуда эти странные мысли о Директоре? Почему сейчас, она внезапно осознала, как странны были её мысли?
Эти и многие другие вопросы всплывали в разуме Поттер, а она не знала, как найти на них ответы. В голове как будто рассеялся туман, а голова стала ясная, всё тело слегка покалывало, но брюнетка не знала, с чем это связано. Внезапная тошнота, и Гарриэт уже старается избавиться от содержимого желудка, только вот оттуда выливается тёмная жидкость, противно пахнущая и склизкая. Горло девушки обжигает что-то горячее, а в следующую секунду кровь начинает гореть. Ощущение такие же, как когда Василиск проткнул её своим клыком, хочется умереть.
Сколько Гарриэт провалялась на холодной коре дерева она не знает, но когда она открыла глаза уже начинался рассвет. Она пролежала тут всю ночь? Тогда понятно почему её конечности ледяные и с трудом двигаются. Джинсы и кофта не лучшее укрытие от холода.
На дрожащих руках Гарриэт приподнялась и села, прислонившись к ветке спиной. Медленно приоткрыв глаза, Гарри увидела, как с веток дерева капает чёрная непонятная субстанция, что вышла из неё.
Что это было?
В голове тут же, как по волшебству, всплывает момент, как после очередной травмы после тренировки по квиддичу она лежала под присмотром мадам Помфри, а та, подставив таз смуглому мальчику с Когтеврана, гладила его по спине, пока его рвало очень похожей чёрной жидкостью.
— Мистер Грап, не знаю, как вы могли выпить так много зелий! Если у вас «Тролль» по зельеварению, то вам нельзя пить зелья без чужого присмотра! Да будет вам известно, что нельзя одновременно пить «костерост», флакон «Сна без сновидений» и запивать это обезболивающим!
Бедный парень ещё сильнее побледнел, и его снова вырвало, он жалобно просипел:
— Мадам Помфри, сделайте что-нибудь!
— Вы чуть не умерли! Если бы не близнецы Уизли, которые опять испробовали на вас своё зелье, вы бы умерли.
— Ч-чего?! — Грап явно не понимал, как такое может быть. Стыд смело волной шока и удивления. Он то был уверен, что из-за их зелья он и пострадал.
— Зелье близнецов Уизли должно было вызвать рвоту и кровотечение из носа, как они признались. В вашем случае зелье полностью избавило ваш организм от токсинов и зелий, которые вы до этого принимали. Поэтому вас сейчас и рвёт кровью, смешанной с зельями. Если бы не это, вы бы умерли к завтрашнему утру! Потерпите, а с Уизли я ещё поговорю! Эти хулиганы всё равно получат у меня!
Гарриэт сидела бледная, и в ужасе беспомощно смотрела перед собой. Значит, из неё вышли зелья? Но в больничном крыле ей дали только успокоительное после турнира, а рану на руке обработали мазью. Больше ничего она не принимала. Но… Если она этого не помнит, это не значит, что этого не было. Как там говорила Гермиона? Заклятье обливэ?
Обливиэйт! Что, если кто-то напоил её зельем, а потом стёр память? Тот же Крауч? Может, он решил так убить её? Но тогда почему все зелья вышли из неё только сейчас? Какие-то компоненты оказались несовместимы с… С чем? Уже месяц её не было в волшебном мире, так почему сейчас? Похоже, ей придётся хорошо заняться зельеварением,
чтобы в будущем такого с ней не случалось, не хочется вновь испытать такие ощущения.
Но как сейчас узнать, что же за огромное количество зелий присутствовало в ней? Вопросов стало только больше, а ответы так и не появились, но в голове было на удивление ясно, не было тумана и рассеянных мыслей, как часто до этого. Чтобы это не было, Гарриэт надеялась, что боль того стоила.
Потерянный взгляд зелёных глаз метнулся к бутылке с соком. Издав стон удовольствия, Гарриэт большими глотками допила сок и стала собирать в стеклянную форму всю ту чёрную жидкость, что вышла из неё. Собрав её, Поттер наконец-то обратила внимание на свои руки. Они были чёрными, похоже, что вся грязь из неё не только через рот, но и через поры вышла, что же это такое?
Поборов желание зажать нос, чтобы не чувствовать запаха, который наконец-то пробился в её ноздри, девушка быстро закинула свои вещи в сумку, перекинутую через плечо. Только спустившись вниз она вспомнила, что так ничего и не поела. Но, переборов брезгливость, она все же достала контейнер с курицей, руки обтерла об более-менее чистый платок, и принялась за очень поздний ужин. Ноги её несли к дому Дурслей, но рано утром те ещё спали, как и вся улица. Поэтому никто не видел грязную Поттер, которая влезла дом через одно из приоткрытых окон. Летняя духота сыграла ей на руку.
Прихватив чистые вещи, она сразу отправилась в ванну на первом этаже: так меньше шанс разбудить Дурслей, чьи спальни были на втором. Мочалкой она вымывала застывшую грязь, отмыла волосы шампунем, даже ногти пришлось подстричь, так как грязь из-под них достать было сложно. Разные вопросы всё также крутились в её голове, но в нынешнем состоянии она не была способна найти ответы на них.
