Могло быть хуже

      Когда парень вошёл в квартиру, в которой он проживал не один, Дрим обратил внимание на подозрительную тишину, слишком бесшумно, такого давно не было. В их квартире не бывает такой тишины. Плохое предчувствие заполнило его разум и нашептывало самые худшие развороты событий. Так же ощущался легкий и специфичный запах. Хотя если прислушаться, то есть шум капающей воды, довольно нагнетающие звуки, как в тех фильмах что они смотрели вечером. Найти любит ужасы, а Дрим терпит, словно старшему не хватает негатива в жизни. Легче не стало, наоборот паника начала нарастать, он не имеет представления о пределе.       Его братик обычно цапается по телефону со своими коллегами или же клацает по клавишам своего любимого ноутбука. Но где же все родные спокойствию шумы? Их нет, есть только плоска света из комнаты брата, что необычно. Кошмар брезгует включать свет, не нравится ему работать как нормальный человек, которым он в принципе и не является. И можно было бы сослаться на сон или то, что брата нет дома, правда тут без вариантов, свет горит, а он бы так не заснул, да и дверь была открыта, что в принципе говорит о том, что Кошмар дома и готов раздражать младшенького всеми силами.       Дрим снимает обувь и, посмотрев в конец коридора, зацепляет взглядом выключатель. О, в ванной есть свет, значит Брат там? Если так, то это же самый деьмовый поворот, что он хотел бы узреть под вечер.       Немного подрагивающей рукой он приоткрыл дверь, не заперто, нервно хихикнув, Сон распахнул дверь и сразу же пожалел об увиденном. Найтмер, черти его дери, действительно дома, только вот рвотные позывы от увиденного сдержать довольно сложно, особенно радует запах. Дрим затыкает свой нос лишь бы не чувствовать запашок крови и чего-то гниющего. Его братец превзошел себя, такой пиздец мог прийти в голову только Кошмару.       Что ж опекун негатива развлекался, как мог. Это в его характере устраивать кошмары наяву.       Некогда голубая плитка была изляпана багряными разводами, отпечатки рук были чёткими, но парочка из них ползла вниз двумя полосами и прерывалась возле бортиков окрашенных неестественно яркой кровью. Найт видимо пытался устоять, но в итоге просто сполз вниз, прямо в ванную, наполненную красной водой. Вернее Дрим хочет верить, что это вода, а не полная ванна кровищи. Сбоку на тумбочке валялось три лезвия и несколько, будто нечаянно сбитых, на полу. Его не было дома два дня и посмотрите что произошло, его брат совершил, как минимум пять попыток суицида. Мокрые чёрные волосы прилипли к слишком бледной коже, глаза закатились, а рот был приоткрыт, словно Найтмер пытается сделать вдох.       Как же, чёрт подери, это отвратно. Сцены из ужастиков уже не кажутся такими страшными, как раньше.       Руки были погружены в воду, ни единой отметины от порезов, только воткнутое поблескивающее в свете лампочки лезвие. Кровь продолжала стекать по руке в воду, пытаясь сделать её еще темнее. Найтмер не просыпается, Сон не может пошевелиться, его тусклые жёлтые глазенки бегают от одной стены к другой, но в итоге останавливаются на теле братика.       Неужели это конец?       Дрима выворачивает от этих мыслей, он плачет, слишком страшно.       — Я подозревал что все настолько плохо, — он еле стоит на ногах, шанс того, что брат слышит его очень мал, — Но ты, братик, доказал, что можно и хуже. — Его голос дрожит, многие слова он просто не может проговорить из-за удушающих слез. — Вот скажи мне, что я такого в жизни натворил?       Сон продолжает биться в истерике. Это просто не выносимо, почему они не могут жить нормальной жизнью? Почем нужно смотреть на все эти ужасы? Так много «почему» и не одного ответа, а он на поверхности, буквально всю жизнь вылетает из уст Найта: « — Мы по-другому не умеем, но могло быть и хуже».       Когда Дрим слышит плеск воды и судорожный вдох — он будто заново оживает, боль ушла. Найтмер смотрит по сторонам, ему тошно, но это всё ещё лучше того чувства одиночества и ненависти. Кошмар стоит в воде с вырванным из руки лезвием и смотрит мутным взглядом на дрожащего братца, его словно торкает и он медленно выбрасывает окровавленную железку и кое-как вылезает из ванной.       — Родился? — Он пожимает плечами, словно ничего не случилось.       — Ну, спасибо. — Дрим утирает слёзы, это недоразумение живо, значит, предел не был достигнут самостоятельно.       Найт спускает воду, надо бы проветрить квартиру, а то запах действительно не очень-то располагающий. А еще отмыть его попытки уйти из мира хотя бы на день, надо отметить весьма неплохо.       — Так я тоже родился. — Опекун негатива смотрит на свои руки, нет ни единого шрама, зато есть слабость. Он хмыкает, не удивительно на самом-то деле, потерять столько крови. — Быть может, без нас всем было бы лучше?       — Возможно.       Их рождение в этом мире было таким же не нужным, как и Эррора с Инком, по сути дела они все опекуны, но живут среди людей и отстаивают свои идеалы. Разрушение и кошмары против создания и позитива с верой в лучшее. Дрим подбирает лезвие и вертит его в дрожащих ручонках, смотрит то на блестящий и холодный металл, то на шатающегося братца. Куда уж ему после этой кровопотери, организм просто не успел всё восстановить.       Только вот это лучшее идёт боком.       — В крайнем случае, никто бы не был против моей смерти.       — Найт, — Дрим не согласен, он ему нужен, — Скажи, пожалуйста, что заставляет тебя так думать?       — Отношение к моей персоне. — Он хватает золотоволосого за руку, прижав к стенке, тот и не сопротивляется вовсе, знает, что Найт не причинит вреда. — Надо отметить — оно не самое позитивное, хех. Так что никто не будет страдать из-за моей смерти, кроме тебя, а суицидник начинающий? — Он забирает окровавленную железку. — Ты не умрёшь, пока жив я и наоборот, но если хочешь хоть на миг почувствовать спасительные объятья пустоты, — едва касаясь кожи, проводит в опасной близости лезвием по руке, там, где вены, — То режь вдоль, а лучше сразу пулю в голову. — Кошмар улыбнулся одной из приторных улыбочек, и, похлопав ошалелого брата по плечу, пошел убирать бардак, что учудил. — И то я не уверен, что мы вообще можем умереть, а опекун эмоций?       — Можем, — тихо отзывается Сон, — Но ты не настолько озверел, что бы самолично убить меня.       Спорное заявление, но совершенно точное. Умрёт он и Найтмер не выдержит, его солнышко должно жить и не видеть того, что делает брат, но в итоге против природы не попрёшь и они все разгребают проблемы друг дружки. Смывать кровь с плитки не сложно, это не его руки, что по локоть в ней, сложно заставить тело нормально двигаться, в глазах плывёт. Значит еще не отошел, причем мягко сказано. Чёрные пятна пляшут в глазах, кажется, он покачнулся. Голос Дрима уже не такой четкий, блин перегнул палку, не стоило резать горло и вскрывать грудную клетку.       Внутренний мир одинаков у всех — органы, а у него есть прокуренные легкие, но он не умрёт от этого.

***

      Пробуждение выдалось, как и всегда, не очень. Правда, в этот раз без кошмаров, даже не привычно как-то. Слабость так и не прошла, но на большее рассчитывать и не приходилось, бессмертие относительно, в их случае: пока жива противоположность — всё хорошо, а смерть не может последовать от чьей-то чужой руки или же от собственной. Именно поэтому жнец игнорирует его попытки и дарит тьму. Это настолько невероятно, что даже не смешно — брат должен убить другого брата, что бы умереть, но эта херня приключилась только в их случае, у остальных легче.       Эррор и Инк не боятся, они просто больные идиоты. Рипер же свято верит, что недобитыш, которого он сутками напролет доводит, унаследовал силу жизни. А они с братом держат эмоциональное составляющее и цепляются друг за дружку. Найтмер больше не пытается убить младшего, всё пришло в подобие нормы.       — Проснись, — он легонько встряхнул Мечту, — Или я задушу тебя.       — Ты не сделаешь этого. — Угроза была проигнорирована.       Сейчас он может и не сделает это, но от старых привычек сложно избавиться. Теперь приходится думать, раз пять, перед тем как сделать, иначе рискуешь выдать либо свои чувства, либо сделать что-то не так. Хотя чаще он делает всё по старинке и портит эмоциональное составляющее в радиусе десяти метров, не намерено.       — Я бы не был в этом уверен. — Найтмер потрепал жёлтые волосы, Дрим попытался отмахнуться, но ничего не получилось. — Ты же знаешь, какой у меня прекрасный круг общения? — Солнышко кивнул, он на своих костях испытал. — Социофоб с гаптофобией, серийный маньяк, убийца, помешанный на уровне, каннибал и далее по списку.       Всё вполне можно объяснить, в круге общения у старшего близнеца есть разные люди, но чаще это убийцы и обиженные жизнью уголовники. Он просто создал некую группировку от скуки и теперь развлекается, показывая жителям ад наяву. А ещё есть разрушитель, что иногда присоединяется к веселью. Ну, а Сон с художником останавливают набеги своей группировкой.       Сейчас всё спокойнее.       — Я знаю. — Желтые глаза встретились с фиолетовыми, как же он любит этот цвет. Это не тот зеленоватый оттенок, что вселял страх. — Но ты же знаешь, что у всех есть недостатки, — Мечта немного покраснел, он часто вторгается в личное пространство, но смысл дошел только сейчас, — Наш мир держится на основах. Если бы не все мы, то людей населяющих этот отшиб мультиверса — не существовало бы.       Несколько хранителей и креативщик с разрушителем, просто прекрасно.       — Братик, — он хватает его за руку, — Я не хочу твоей смерти. — Найт это знает, но обещать не может. — Я хочу, что бы ты жил.       — Жил? — Кошмар не жил, он существовал. — Отлично, — опекун негатива обнимает брата, — Как думаешь, я буду скучать по тебе? Мне будет больно из-за твоей смерти?       — Так узнай это, Найтмер. — Эта улыбка не является чем-то позитивным, от неё несёт бессилием. — Ты убьёшь меня, братик?       Он его не убьёт, не сможет. Ему будет очень больно, как тогда. Он опять выкурит убойную дозу сигарет и забудется сладким сном, Рипер покачает головой и пнув пару раз уйдёт с ложного вызова. Но жить без Мечты — Найтмер не сможет, они слишком любят друг друга, хоть и не признаются в этом.       Правда?

***

      Парень тащил на руках собственную копию, разве что волосы другого цвета. Он был бледен как мел и, кажется, не дышал, а может, его дыхание было слишком слабым, что бы заметить. Найт не сеет ложную надежду, знает, что паренек сейчас не может этого делать, а ещё он слишком холодный. Труп. Стекающая кровь с подбородка и окровавленная желтая рубашка. Он только что умер на руках у своего братика, что может быть лучше? Возможно Жизнь, кстати, о последнем — что-то он не спешил возвращать солнечного идиота в мир живых. Найтмер не шибко беспокоится, ведь пулю в сердце запустил далеко не он, а один из его бывших подчиненных.       Дрим в любом случае всё ещё жив и это обнадёживает. Правда же?       Эррор, что присутствовал на акте мести или что там за горячка ударила в голову Чаре, был несколько удивлен, что пацан решился на это. Но на самом деле прекрасно знал, что Чара — тот еще ублюдок, который пойдёт на всё ради Кросса. И вот результат: простреленная грудь, перелом рёбер и кажется внутреннее излияние крови в лёгкие, на самом деле глючный не помнит, как точно это называлось, но да ладно. Хирургия никогда не являлась его сильной стороной, а гаптофобия отбивала все весомые причины работать по профессии. Зато программирование дало — там он может носить перчатки двадцать четыре на семь, не беспокоясь ни о чем.       — Ты понимаешь, что нужно вытащить пули? — Он всё такой же бесстрастный ведь, как самый осведомлённый, глюк знает, что Сон не помер. — Могу одолжить скальпель.       — Ты блять издеваешься? — От улыбки ошибки природы как-то не по себе, а шрамы в виде полос под глазами добавляют еще больше безумия, чем надо. — Я не могу…       Эррор хихикнул. Он-то не боялся вытаскивать из своего парня пули или что-то еще. Да и Инк не брезговал, они ж, как только не помирали, даже как-то раз перепили его краски.       — Ты вскрывал себе грудную клетку и вытаскивал сердце, — опекун эмоций хмыкает, он-то может и вскрывал, но это его брат, он не сможет, — Неужели не сможешь вскрыть его? — Эррор издевается, знает, что Найт слишком боится. Этот бессердечный главарь банды, по всем пунктам аморальности, полюбил собственного близнеца. Ирония, видимо любить свою же противоположность — норма. — Рипер, — глюк хватает край куртки растерянного короля кошмаров и тащит дальше в переулок, — Он же патологоанатом, ему будет в разы легче спасти твой предмет воздыхания.       -Рипер… — задумчиво тянет Найт, что-то такое он припоминает. О, точно, это же тот ненормальный. — Ты знаком с этим психом?       Разрушитель кивает. Рипер, он же смерть или жнец. Немого с прибабахом, устроился наподобие работы и теперь выносит мозг начальству в лице Гено. Семья недобитыша от этого кадра тоже страдает, именно поэтому Ошибка знаком с ним, даже больше нужного. Знакомство произошло как раз в разгар эксперимента, надо было видеть лица нынешней Жизни и Смерти.       — Он мой частый гость. — И это касалось не только их обстоятельств. — Инк же бездушен, его невозможно убить. — Кажется, он вздохнул, не разочарованно, а скорее с облегчением. — Абсолютно, — Эррор хмурится, — Мы проверяли вместе, возрождается и как ни в чём не бывало, идёт действовать мне на нервы.       -Почему я не удивлён?       Вот они настоящие психи этой вселенной, они убивали друг дуга, дабы узнать предел, но никак не могли, ведь один из них бездушен, а второй имеет чёрное подобие призрачной души. Самое смешное, что вначале они боялись и избегали друг друга, Кошмар тогда вел войну с Дримом, но потом они привыкли к обществу друг друга, после начали говорить. Но кто же знал, что обоим приспичить узнать предел Жизни. Инк находит это стечение обстоятельств великолепным.       Найтмер знал пару фактов, по которым отнёс этих двоих к не самым адекватным, но теперь он точно уверен в отбитости.

***

      — Так вот что ты чувствовал? — Задаёт свой вопрос король кошмаров.       Мечта молчит, его спокойное и улыбчивое выражение лица только больше вгоняет в депрессию. Найт вздыхает, ему было страшно и больно, словно сердце остановилось, а в памяти до сих пор ясно отпечаталась картинка, как брат упал плашмя, будто бы в замедленной съёмке. Он еще долго корчился в муках и пытался говорить, но Найт просил молчать, он знает, как больно умирать. Каково это когда сердце перестаёт отстукивать свой ритм и замирает, как горят лёгкие, что наполняются кровью. И этот металлический привкус во рту. Его солнышко не должно было узнать таких вещей.       Рипер прекрасно справился. Только вот упрямство Гено оказалось феноменальным, он отказался помочь Дриму проснуться быстрее, лишь покачал головой и попросил уйти. Этот мужчина был такой бледный, словно труп. Эррор посмеялся и сказал, что так и есть, он умер, перед тем как воскреснуть в качестве Жизни.       — Нет. — Шепчет Сон, он чувствовал страх из-за не знания пределов. Его душа распадалась на мелкие осколочки, а потом пришло опустошение и море слёз. — Я чувствовал другое, более сильное.       — Как что?       — Любовь. — Сон всё ещё улыбается.       Так он ведь тоже её чувствует.       — О… — Дрим его любит, — Ты…       — Лов сказал, что я связан с кем-то, а потом он сказал, что судьба любит шутки и указал на тебя. — Найт не верит, что за чертовщина, они предназначены друг другу? Дрим всё еще улыбается, у него катятся слёзы по щекам. — В тот момент мне казалось, что мой мир рухнул окончательно, я связан со свои братом, что не против от меня избавиться. — Тихий смешок, ему всё еще сложно говорить. — Но ты доказал, что всё могло быть и хуже. Всё действительно могло быть хуже?!       Найтмер кивает. Ещё как могло, их могло повязать как недобитыша и Смерть, он же его в итоге и убил. Он нечаянно убил Гено, а это ведь брат Эррора и еще одного парня, у которого проблемы с эмоциями, пустой, грубо говоря. Рипер был в бешенстве, и убивал всё живое — пока Жизнь не вступила с ним в схватку. И теперь милая женщина мертва, отдав свою силу мужчине, что сейчас заведует больницей.       Всё могло быть хуже в разы.       — Дрим… — Вот так открытие, только вот маловероятное, — Ты ему поверил?       — Он будущий опекун, естественно я ему поверил.       Так этот мелкий мальчишка будет опекуном любви? Ну что ж вполне себе возможно, нейтралитет данной эмоции должен кто-то держать, только вот противоположность еще видимо в мире не появилась. А это многое объясняет, к примеру, ауру у пацана, она была слабенькой, но специфичной, как у опекунов.       Ну, раз так, то не имеет смысла прятать то, что предназначено судьбой. Он обнимает брата, аккуратно со всей нежностью, что может подарить и улыбается, чёрная полоса жизни закончилась. Найтмер шепчет заветные слова, что они выписали собственной кровью. Поцелуй был нежным, Кошмар не будет торопить события, Сон и так слишком слаб для большего.       Дрим наконец-то действительно счастлив.       — Я тебя люблю.       — После стольких лет ты признался мне. Я счастлив, Найти.