Новые краски

Когда нашли Персиваля Грейвса, в жизнь Тины будто снова вернулись краски. Она, только что восстановленная в должности, одной из первых вызвалась на поиски начальника. Гриндевальд не признавался, что сделал с тем, чьё место занял, и сердце Тины просто разрывалось на части от неизвестности. Она плохо спала по ночам, мало ела, посвящала всё рабочее и свободное время поискам, и если бы не сестра, то это бы точно закончилось обращением к колдомедикам. Но его нашли. Пусть и магически истощенного, раненого и обессиленного, но живого. К сожалению, Тину не пропустили в палату Грейвса, когда она прибежала туда. И не пускали никого, кроме колдомедиков и мадам Президент с её людьми. Но Серафина, заметив бледную взволнованную девушку, не находящую себе места у дверей палаты, сжалилась над ней и позволила заглянуть внутрь. Персиваль Грейвс, изможденный, заросший щетиной, спал, и грудь его мерно вздымалась, а над ним продолжал колдовать целитель. В ту ночь Тина смогла, наконец, и сама уснуть. Крепко, спокойно и без сновидений. Куинни заглянула в комнату, думая, что сестре понадобится чашка какао на ночь со ставшей уже привычной добавкой сонного зелья, но после улыбнулась и тихо прикрыла дверь. Не прошло и недели, когда Персиваль Грейвс зашёл в общий для авроров зал, где сидела над отчётом и Тина. Его не сразу заметили, но после словно заклятие безмолвия опустилось на всех вокруг. И только Тина радостно выдохнула: - Мистер Грейвс!.. И все тут же снова обрели голос и возможность двигаться. Словно кто-то опять запустил кинопленку. Кто-то приветствовал Грейвса, встав со своих мест, другие подходили ближе и справлялись о здоровье, но Тина замерла, не в силах пошевелиться. Почему она поняла, как дорог ей был её начальник, только потеряв его? Нет, как дорог был ей Персиваль Грейвс, мужчина, который принял Тину в авроры, обучил её, работать с которым бок о бок было так волнительно... Грейвса окружили восторженные волшебники, но она время от времени ощущала его взгляд на себе. И, подняв глаза, встретилась с его глазами - внимательными, карими, тёплыми... И, поднявшись со своего места, пошла вперёд, словно её неумолимо притягивали к нему какие-то чары. Всё вокруг затихло, хотя кто-то и продолжал говорить, но для Тины это перестало иметь значение. Она не видела ничего и никого вокруг - кроме него. Невозможно было оторвать взгляд, Тина боялась, что иначе Персиваль пропадёт, развеется, словно дым. И тогда исчезнет и она. Какой смысл быть без него? Кажется, ей дали пройти, расступились перед ней. - Мистер Грейвс, я... Я так рада, - задыхаясь от волнения, только и смогла вымолвить Тина. - Простите меня... - За что? - удивлённо приподнял брови Грейвс. - За то, что не я нашла вас. За то, что не поняла... - Тина, - тепло, мягко проговорил он. - Вы помогли раскрыть самозванца. И счастливо избежали казни. Знали бы вы, как я был зол, когда узнал... - А можно... я вас обниму? - неожиданно даже для себя самой перебила его Тина, просительно заглядывая в тёмные и до боли знакомые глаза. - Я только из больницы и, боюсь, запах лекарств пропитал всего меня, - смущённо пробормотал Грейвс, когда после растерянного кивка Тина обняла его, уткнувшись носом в рубашку. - Тина, вы что, плачете? - От счастья, мистер Грейвс, - выдохнула она, отстраняясь и пытаясь украдкой вытереть слезы. - Тина... - нежно и тихо протянул Персиваль, мягко касаясь рукой её щеки и стирая слезинки. - Я тоже рад вас видеть. И притянул её к себе, не давая отстраниться, обнял её так, словно она была для него сейчас всем. И никто из них не думал о том, что их объятия видит весь отдел, множество авроров и сама мадам Президент, которая зашла следом за Грейвсом. Мир для них перестал существовать, а реальны были лишь они оба. И когда-нибудь потом он расскажет, что лишь мысль о ней помогла ему продержаться до прихода спасателей. Мысль о том, что он так и не успел сказать, как дорога стала ему эта отважная и упрямая волшебница. Что ж, теперь он точно скажет об этом ей. И жизнь засияет новыми красками для них обоих.