Кадмий

Чертов кадмий… Это была моя ошибка. Как и ошибка других, вовлеченных в эту непростую игру, неверно названную тобой «кричащей молнией». А ведь ты даже не понимаешь, насколько был прав. Ты просто перепутал нас местами и ошибся со временем. Вскоре я, как по велению волшебной палочки, находящейся в твоих жилистых руках, начал играть в это. Я стал кричащей молнией. Для тебя. Все произошло так случайно. Так неожиданно. Ровно так же, как и все, что происходит в твоей жизни. Основа твоего существования. Кредо. Неожиданность и непонятность. Некий риск и спонтанность. Ты делаешь все для веселья, не задумываясь, что ломаешь судьбы. Для тебя маленькое развлечение, взятое случайно, чтобы заполнить ненужное время, а для всех других – любовь и искренность, возможно, единственное и последнее в жизни. Но для тебя жизни не существует. Ты говоришь, что ее нет, а все мы плывем по реке, останавливаясь у редких берегов. Ты плывешь по меланхолии, сопровождаемый ветром перемен – твоим настроением сделать какую-то странную штуку. Как смешно. Ты называл мою влюбленность «странной штукой». Я знаю только то, что ты работаешь в кофейне, чтобы выпивать литрами бесплатный для сотрудников кофе, учишься со мной в одном корпусе (не знаю, на каком факультете, мне казалось это ненужной информацией), много рисуешь и споришь с профессором философии. Но он поставил тебе пятерку за экзамен. Это плохо. Он никогда не ставит «отлично» за знания, он ставит «отлично» за глубокий минет. Какая же ты шлюха. Я знаю. И очень хочу сказать в глаза, но не могу. Они не позволяют. В них смешались краски с твоей палитры, постоянно находящейся в темно-зеленых тонах. Они болотные. И каждый раз я утопаю в омуте (болоте) твоих глаз, а ты не протягиваешь руку. Тебе нравится смотреть, как я погибаю. Как умоляюще смотрю и прошу чего-то взглядом. Ты знаешь, чего я хочу, ты знаешь, что мне надо. Но не даешь. Потому что… Ты так решил? Тебе забавно наблюдать за моей смертью. Итак, это был кадмий. Ослепляющий кадмий на твоих губах с мелкими обветрившимися частичками кожи. Идеальные линии, которые ты так тщательно прятал во рту, прикусывая несовершенство. И это был импульс. Невероятный импульс в груди, который рождается, когда понимаешь, что твое. И я сначала не понял этого странного жжения, которое разрослось при твоем «Привет». При твоей улыбке, разжимающей кадмиевые губы. Словно кораллы, развивающиеся при волнении океана. Ты был красивым. Боже, ты и сейчас красивый. Готовый на все ради новой галочки напротив имени. Не так ли? Я давно в игре. Я знаю, о чем говорю. Но тогда я не знал. Тогда я думал, что все по-другому. Ведь пурпурный кадмий так отчетливо сверкал на твоих губах, а я, готовый ловить его часами на своих, верил пустым обещаниям. В безумном бурлении все смешалось. Все превратилось в непонятную, странную историю. Только твой кадмий возвращал к жизни, делал ее осмысленной. Он был повсюду: у тебя на губах, кончиках волос, проходившей волной сквозь пальцы, на твоих плечах, измазанных акрилом. Ты даже пил вино, называя его «черным кадмием», не подозревая, что заливаешь совсем другой кадмий мне в сердце, которое ты беспощадно разбил с оглушающим треском. Приятно тебе было… Тогда на крыше? Стоять, видеть всю мощь высоты двадцатипятиэтажного здания и наслаждаться своей властью над жалким человеком, превращая его в пыль одной лишь фразой. Мне стало скучно, пора расстаться. Это было так омерзительно мелко. Потому что… Я помню скользящие руки на своей талии, мягкие пальцы на своем подбородке, приближающие для поцелуя. Это не могло быть фантазией. Это не могло быть игрой. Как ты искренне смотрел мне в глаза и говорил, что соскучился. Как ты гладил меня по спине и целовал ребра. Я поверил в это. Поверил! Мне стало скучно, пора расстаться. Глупая фраза, разрушившая не одну судьбу. Словно гроза, она обрушивается на меня в каждую минуту воспоминаний. Я больше не могу пить красное. Кадмиевое. Оно напоминает о тебе. О твоих губах бесконечного оттенка. О свободе и любви, потерянной и обреченной. Кричащая молния… Как я мог в этом увязнуть? Как я мог аккуратно обводить пальцами контуры кадмиевых губ и просить о большем, получая в качестве ответа дерзкое насмешливое «нет» и утопая в своей истерике еще больше? До чего ты меня довел, ублюдок. Мне нравится тебя любить. Это всегда спонтанность. Кадмий - спонтанность. Но ты не захотел продолжать. Потому что кто-то «больше недели» для тебя уже не весело. Уже не непонятно. Риска нет, как и желания исследовать крупицы кожи. Я все еще помню тот дым ментоловых сигарет. Ужасно тонких, но пахнущих резко и громко. Помню твою джинсовую куртку и дерзкий взгляд любимых глаз. Мне тебя не хватает… Знаешь? Но ведь тебе не нужны отношения. Забота, любовь, понимание – это все не твое. Твое – это драйв и обреченность. Меланхоличное существование с капелькой красного кадмия, раскрасившего мои черно-белые снимки дня. Только знай одно, мой мальчик, сломавший душу, однажды, кадмий погубит тебя, поглотит. Точно также, как поглотил и меня.