Мильный клуб

      Интервью со Старком было чем-то вроде знаменательного события.       Дела у Эдди шли как нельзя лучше. Его квартирка, пусть тусклая и неказистая, по крайней мере состояла не из одной единственной комнаты; его ежедневный рацион включал в себя в основном только фастфуд — но он ел его по собственной воле, — и, чисто технически, если важная встреча пройдёт успешно, у него появится возможность переехать обратно в Нью-Йорк и получить, наконец, нормальную работу, а не тратить время на интервью с серийными убийцами. Хотя, кто знает, может, всё дело в его эмоциональном настрое. Может, ему по душе такая жизнь. Может, ему нравится общество маньяков. И квартира не такая уж убогая. И фастфуд вполне неплох.       «Это должно тебя успокоить?»       — Заткнись, мать твою, просто заткнись.       Мужчина, что моет перед ним руки, испуганно вздрагивает и как можно быстрее уходит прочь, наконец-то позволяя Эдди плеснуть водой в лицо и тяжело выдохнуть. Из зеркала на него в упор глядит уродливо скалящаяся морда Венома.       «Обычно ты не такой нервный»       — Обычно я не нахожусь в аэропорту.       Нью-Йорк и Сан-Франциско расположены на противоположных сторонах материка, и, к великому сожалению, Дрейк помер до того, как успел сваять скоростной поезд, о котором без устали трындел у себя в твиттере.       «Мы его убили»       — Ага, — Эдди гладит собственное плечо, при этом выглядит он откровенно по-идиотски, и покидает уборную, направляясь на посадку.       Веном ворочается у Эдди под кожей, в который раз заставляя его чувствовать себя неловко. Хотя, может, это из-за паники. Или всё вместе. Пресловутую панику и мандраж становится всё сложнее сдерживать; того и гляди они вырвутся из его тела и заживут собственной жизнью.       Возможно, это потому, что Эдди кажется, будто его сердце способно остановиться в любую секунду.       И Веном — не единственная его проблема.       Полёты? Летать в мелкой металлической коробке, которая постоянно угрожает потенциальным падением? Он уверен, что присутствие в его теле Венома — единственная вещь, удерживающая его от нервного срыва.       Эдди сидит в зале ожидания с вставленными в уши дешёвыми наушниками.       «Хочешь слиться с толпой? Думаешь, поможет?»       — Я просто очень боюсь высоты.       Он ведь мастер прятать спиртное от проводников. Большую часть времени. Когда он пытался путешествовать, пока жил в Нью-Йорке, одной из самых идиотских его идей было заявиться на самолёт и заказать пять крошечных бутылок водки.       Он всё ещё числится в чёрном списке авиакомпании после той выходки.       Какой-то ребёнок орёт своей матери, что хочет сидеть у окна. Эдди же с головой погружается в расслабляющие звуки музыки и пытается не думать о том, где собирается сидеть.       Он понятия не имеет, почему чёртовы расслабляющие медитации не помогают, учитывая, что он, перед тем как заказать такси через Uber, отзанимался целых полчаса, но это неважно. Он в порядке.       «Однажды я уже падал с самолёта, с тобой ничего не случится»       — Ты можешь помолчать?       «Я тебя поймаю»       — Лучше убей.       «Ни за что»       Бесполезная бравада и подлинная боль. Как будто до этого Эдди никогда не видел кошмары о падении с высоты. Он не знает, откуда растут ноги у этих кошмаров; из-за паники или воспоминаний Венома о ранее пережитой катастрофе, но теперь, находясь так близко к самолёту, он не способен думать о чём-то другом.       Его внутренний сожитель словно хочет сказать что-то ещё, но прежде, чем Эдди решился его об этом спросить, объявили посадку на борт.       «Вспоминай те числа, на запоминание которых ты потратил кучу нашего времени»       Эдди часами просматривал статистику крушений самолётов, пытался уверить себя, что это всего лишь очередной пустяковый полёт, и в нём нет ничего особенного, и если вдруг Старку вновь приспичит дать интервью, то взамен пусть дарит Эдди билет на поезд.       А Веном услужливо напомнил, что они, вообще-то, уже дважды падали с огромной высоты.       Что ж.       Эдди протягивает проводнице свой смертельный билет, и она, мягко улыбнувшись, с трудом выдёргивает его из пальцев Брока. По словам стюардессы, у него билет в первый класс.       Он выжимает из себя ответную улыбку и проходит через длинный коридор, ведущий прямиком к пассажирским сидениям.       Постоянное чужое любопытство, которое он чувствует у себя в голове, не проходит даже в момент, когда к горлу подступает тошнота.       Эдди устраивается на своём месте, и стюардесса подносит ему фужер с шампанским.       Эдди бы счёл это милым, если бы его тело не тряслось от вибраций самолёта. Он как можно крепче затягивает пояс безопасности.       «Мне не нравятся такие ограничения»       — А мне не нравится умирать.       «Я ж тебе уже говорил…»       — Послушай, просто… — Эдди оглядывается по сторонам, убеждаясь, что никто его не видит. Или, по крайней мере, не слышит, — мне нужно, чтобы ты… Слушай, все следующие пять часов будут не из приятных, окей? Для нас обоих это неприятно, а для меня так и вовсе пытка. Поэтому… веди себя тихо. Пожалуйста.       На несколько мгновений Веном замолкает, и Эдди поверить не может, что действительно заткнул его. Прежде такого ни разу не случалось.       «Пять часов?»       Эдди мягко кивает.       «Человеческая авиация просто смехотворна»

***

      Проходит двадцать минут с момента взлёта, после чего Эдди всё-таки тошнит. Стресс его доконал.       И турбулентность делает всё только хуже.       Эдди как можно тщательнее полощет рот, а после пристально глядит в зеркало. Огромные глаза Венома смотрят в ответ. Эдди не знает, почему таблетки не сработали, однако сейчас он ничего с этим делать не собирается.       «Эдди»       — Что?       «Те белые штуки должны были нам помочь?»       — Какие белые штуки? — Брок болезненно стонет и брызгает водой в лицо. Самолёт снова попадает в зону турбулентности, и рука Эдди сама тянется к кнопке вызова помощи.       «Те, о которых ты только что думал»       — Мои лекар-… что ты с ними сделал?       Всё та же странная связь окутывает его с ног до головы, и к ней прибавляется ещё и тряска.       «Они нам вредили»       — Веном, что ты сделал? — почти шипит Эдди, с трудом различая парящую перед его лицом морду, что пытается коснуться его лба.       Большая часть Венома материализуется, и выглядит он как провинившийся щенок. Вина, серьёзно? Он не забыл значение этого слова?       «Я… Вывел их из нашего организма»       Эдди почти кричит в момент, когда самолёт сильно встряхивает, и слышится просьба вернуться на своё место.       «Они усыпляли нас, Эдди. И тебе не нравилось их пить»       — Никому не нравится принимать лекарства, — он на секунду прерывается, тяжело вздыхая. — Просто, блять. Не знаю. Неважно.       «Прости, Эдди»       — Брось, это всего лишь таблетки.       «Я думал ты пытаешься усыпить мою бдительность, чтобы избавиться от меня, убить меня, навредить…»       — Что же ты мне не сказал? — в дверь уборной стучатся, и Эдди трясёт головой.       «Обычно твои лекарства так на меня не действуют»       Стук становится всё настойчивее, а тряска, наоборот, успокаивается.       Эдди явственно ощущает огромную волну вины, сбивающую его с толку, до тех пор, пока не возвращается на своё место. Он поднимает перегородку на сидении так высоко, как только позволяет механизм. Ещё четыре с половиной часа, и всё закончится. Всё будет хорошо.       «Эдди…»       Тонкий чёрный щуп гладит его щёку, и Эдди понятия не имеет как на такое реагировать.       — Я бы никогда так с тобой не поступил. Почему ты вообще решил, что я смогу так поступить с тобой? — дрожащий шёпот сорвался с уст Эдди.       «Я запаниковал»       Он был так поглощён мыслями об интервью и путешествием на самолёте, что даже не заметил, в каком состоянии пребывал его симбиот, и вот теперь они оба чувствуют вину, по разным причинам.       Они живут вместе уже две недели. Эдди обнаружил их выброшенными на песчаный берег после взрыва, именно тогда Веном и вернулся обратно в его тело; после этого они много времени провели в молчании. А потом всё постепенно вернулось на круги своя. Ну как. Почти вернулось. Постоянный голод, любопытство и подколы — это даже здорово. Здорово было не ощущать одиночество.       Они оба до сих пор полностью не привыкли к подобному положению дел. И Эдди не возражал против вопросов и грызущего голода, который практически никогда не оставлял его, ведь это означало, что Веном находится рядом с ним.       Они отослали в редакцию фотографии из лабораторий Дрейка. С Марией и тем, что с ней сотворили; от этих воспоминаний Эдди покрывается липким холодным потом. Неизвестно, что послужило причиной для подобной реакции: его собственные воспоминания или ощущения Венома, которые он транслирует своему владельцу. К этому можно привыкнуть. Но вот остаться в своём уме сложновато.       — Если бы ты мне сообщил, что тебе не нравятся эти таблетки, я бы их просто заменил.       Язык Венома скользит по щеке Эдди, заставляя его задрожать. Самолёт снова в зоне турбулентности, и Брок с трудом подавляет желание свернуться клубком на сидении, хотя это вряд ли выйдет — он даже ноги вытянуть не может.       «Позволь мне отвлечь нас»       — Не думаю, что в данный момент это возможно.       Реальные звуки заглушаются в момент, когда Веном возвращается в тело хозяина. Но он не проникает под кожу. Он под одеждой. Неровности текучей плазмы симбиота ощущаются как дом.       «Позволь, Эдди»       — Хорошо.       Эдди чувствует, как плазма, будто пальцы, ощутимо проходится по коже, мягко её поглаживая и тем самым успокаивая.       «Закрой нам глаза»       Эдди повинуется. В его мысли Веном посылает образы их квартиры, твёрдого и устойчивого пола, их кровати, любимого полотенца. Это срабатывает. Эдди не понимает, чему он удивляется. Он окружён теплом, домом — всё так, как и должно быть. Эдди на мгновение забывается, теряясь в ощущениях — с ним всё будет в порядке.       Щупальце кольцом оборачивается вокруг члена, и Эдди от неожиданности распахивает глаза.       — Что ты-       «Я помогаю»       — Ты, блять, шутишь, мы не можем заниматься этим в самолёте, — Веном сильнее стискивает член, и Эдди поджимает пальцы ног. — Ви…       «Я помогаю»       Боже, ладно… Самолёт дрожит, а Эдди чувствует, как материализовавшиеся руки симбиота оглаживают каждый дюйм его кожи. Это, определённо, отвлекает. Окей. Надо просто довериться озабоченному пришельцу, ясно, понятно.       «Эдди»       — Да?       «Закрой глаза»       Он снова слушается, и он снова находится дома, в постели — их постели. Веном посылает ему фальшивые воспоминания: огромные чёрные руки, когти, впивающиеся в бёдра, и язык, проникающий внутрь его тела.       — М-м-м, — лёгкий толчок возвращает Эдди в реальность, и прежде, чем он успевает попросить Венома быть помедленнее, в него погружается нечто тёплое и влажное.       — Отпусти руку, — Веном действительно отпускает левую руку Брока, и тот закрывает ею рот, дабы быть как можно тише. Даже если в самолёте тесно и большинство пассажиров уже спят, не стоит искушать судьбу.       Чёрный поток плазмы стекает на ладонь Эдди, будто бы пытаясь взять его за руку. Улыбка сама по себе расцветает на лице Брока.       Язык внутри него начинает двигаться, и будь они дома, Эдди бы уже давно откинул голову назад и застонал в голос, однако сейчас он изо всех сил старается держать себя в руках, представляя, как выглядит то, что Веном с ним сейчас вытворяет. Тёплое щупальце вновь обхватывает член, заставляя Эдди прикусить щёку изнутри.       «Тебе лучше?»       — Да… да…       Внизу живота становится теплее, а тело каменеет, инстинктивно подстраиваясь под ритм, задаваемый Веномом.       «Скажи, что я помогаю, Эдди»       — Ты… — язык касается простаты, и Эдди вновь широко распахивает глаза, — Ты восхитительный, малыш…       Веном смеётся ему на ухо и толкается языком глубже, снова и снова проезжаясь по той самой точке. Ноги резко вскидываются сами по себе, почти что ударяясь в сидение напротив, до тех пор, пока Веном не ловит их, обездвиживая.       «Кому-то очень не терпится»       — Заткнись, — скользкий щуп по-прежнему сжимает член, двигаясь всё интенсивнее, и Эдди более чем уверен, что совсем скоро перед глазами он увидит звёзды. — Ви, одежда…       «Я понял тебя, Эдди»       У него всё под контролем. Ох, более чем. Язык Венома без остановки до упора вторгается в тело носителя, полностью заполняя его, пуская по спине разряды мурашек. Ему так хорошо и тепло…       Кончая, Эдди крепче хватается за удерживающую его руку Венома. Он не может сказать, насколько громким был звук, ему в принципе всё равно, он чувствует себя выжатым и уставшим. Язык выскальзывает из него дразняще медленно.       Одежда не липнет к телу, и когда Эдди из последних сил смотрит вниз, он убеждается, что на джинсах также нет пятен.       «Люблю тебя»       — Я тебя тоже люблю, — говорит он в ответ. Веном возвращается в тело Эдди, точнее, возвращается большая его часть — снаружи остаётся лишь левая рука, всё ещё сжимающая ладонь Брока. Он подносит её к губам, легко целуя. — Я никогда не сделаю тебе больно.       «Объяснения — не твой конёк»       — Ты ведь даже не спросил… — Эдди был уже готов начать пререкаться, но почти сразу же передумал, удобно откидываясь на спинку сидения.       «Ты достаточно устал, чтобы заснуть?»       — Разбуди меня перед посадкой.       Хотя до приземления они вполне могли бы приступить ко второму раунду.       Чтобы нервы успокоить.