***
— Это было больно. Ледяной голос Ламаника врезался в мозг ржавым шурупом и больно ударил по слуху. Уилл нервно дернулся в сторону, так, словно бы ему в спину запустили адским пламенем, и тут же упал на колени, испуганно вжав голову в плечи. Где-то наверху раздосадованно, но лениво фыркнули, и через какое-то жалкое мгновение на плечи демона и в правду опустилась парочка крохотных синих искр, обжигающих кожу. Уилл громко, почти истерично всхлипнул, скорчился на полу, словно побитая собака, но прикоснуться к плечам, чтобы скинуть с себя влияние чужой магии, так и не решился. Дикое, голодное пламя с удовольствием пожирало его простенькую черную рубаху и уже перекинулось на кожу и мясо. Уиллу казалось, что он весь стал одним пульсирующим сгустком боли. — Пока не съест до костей, не вздумай прикасаться, — отрезал Ламаник и презрительно хмыкнул, когда неестественные кровавые слезы стали капать на паркетный пол. Он сделал пару уверенных шагов к жалобно поскуливающему существу, с каким-то темным удовлетворением отметил, как нервно вздрогнула персональная игрушка и попыталась неловко отползти чуть назад. — Не забудь убрать за собой, — коротко распорядился чернокнижник. — Аннабель не любит грязь. Ламаник хмыкнул почти ласково, представляя перекошенную от злости и гнева физиономию старшей сестры. О! Он бы с огромным удовольствием на это посмотрел, однако старик-Форд сегодня запретил им слишком сильно калечить и без того нервное, припадочное существо. Его эксперименты всегда стояли на первом месте. Разумеется, Аннабель бы вышла из себя, если бы увидела кровавое пятно на черно-белых квадратиках, вот только навряд ли Уилл после такой выходки сможет не то, что ходить, а просто ползать. Жалкое существо. И порой в корне бесполезное. Глифул хотел было потянуться, но глухая боль в ребрах от простого прикосновения этой синей падали тут же услужливо напомнила о себе оскалом. Чернокнижник противно зашипел, словно кошка, которой придавили хвост, а затем бросил взбешенный взгляд на скрючившуюся на полу фигурку с уже обуглившимися плечами. — Пожалуй, с тебя хватит, — все же благосклонно решил Ламаник, педантично поправил голубой жилет и, щелкнув пальцами, исчез в дымке сизого тумана. В его комнате было темно и мрачно. И-де-аль-но. Юноша раздраженно потер рукой обожженное место, скинул с себя черный плащ, который тут же послушно прыгнул на вешалку одной только силой мысли, и принялся осторожно водить ледяными ладонями над поврежденным участком. Боль постепенно сменилась редким покалыванием, а затем и исчезла вовсе. Ламаник брезгливо поморщился, как только представил, что на его теле мог остаться след этого мерзкого отродья, и для уверенности даже передернул плечами, чтобы скинуть с себя чужое влияние. — Чертов треугольник! — грязно выругался Глифул и совсем не аристократично завалился на кровать. Книга, которую он читал в прошлый раз, тут же ткнулась корешком в ладонь, и Ламаник позволил себе кривовато улыбнуться. Магический трактат тут же лег в руки, небольшой фонарь у изголовья кровати загорелся приятным синим светом, и глаза юноши судорожно забегали в поисках места, где он остановился в прошлый раз. Замок хранил угрюмое молчание. Ламаника такое состояние быстро вгоняло в сон, от весьма соблазнительного пространства разума его отделяла поистине тонкая и довольно-таки смешная грань — скоро должна была вернуться Аннабель. А поглумиться над ее очередной попыткой стереть с лица земли Пасифику и Гидеона было святой обязанностью молодого человека. А поскольку с Уиллом сестре сегодня светит максимум простое запугивание, Ламаник вполне мог рассчитывать на тренировочный бой. Разумеется, если великая и всемогущая лень не победит и в этот раз. Зачастую чернокнижник, признаться честно, не дожидался грандиозного возвращения альфа-близняшки и попросту проваливался в сон. К слову, единственное приятное место во всем Реверс Фолз. Там никакая синяя тварь не нарушала его покоя своими воплями, сестра не пилила в нем дыру своими колдовскими невообразимыми глазами, а старик-Форд не пытался заставить его изучать глупые книжки неизвестного автора, которые, признаться честно, Ламаник считал сущей глупостью. Аннабель постоянно таскалась со вторым дневником, словно глупая курица с яйцом, Форд корпел над расшифровкой первой «реликвии», а Ламаник, откровенно говоря, всегда пытался эффектно отвязаться от происков родственников. Оба были одержимы идеей выкрасть у местного героя третий дневник и часто приплетали к этому треугольное недоразумение, которое кто-то по глупому стечению обстоятельств назвал великим демоном разума. Глифул скучающе зевнул и перевернул страницу — заклинания, приводимые в трактате в качестве примера, он выучил, когда ему не было даже семи, поэтому разобрать принцип перенесения крупных точек порталов не составило особого труда. Свет лениво моргнул, и Ламаник оторвался от чтения, почти недоуменно глядя на то, как у него над лицом зависло зеркало непонятного происхождения. Чернокнижник настороженно моргнул и чуть привстал на локтях. Его собственное отражение точь-в-точь повторило движение оригинала. Голубые глаза обожгли предмет холодом, скользнули по родимому пятну в виде созвездия Большой медведицы и замерли на магическом камне у шеи. Наверное, опять проделки противной сестры или очередная «безобидная» пакость от старика Форда. — Сайфер, ко мне, — не отрывая внимательного взгляда от зеркала, скомандовал Ламаник, и уже через мгновение у него в ногах полулежал горько всхлипывающий одноглазый демон. — Заткнись, — коротко приказал юноша и раздраженно махнул рукой на тут же притихшее создание. — Убери от меня эту гадость и можешь быть свободен. Уилл послушно поднялся на нетвердых ногах, чуть оттолкнулся от пола и завис над ним в позе эмбриона. Демон протянул лихо дрожащие руки к магическому артефакту, предельно осторожно схватил его за ручку и плавно развернул к себе. Зеркало, впрочем, оказалось вполне себе обычным, лишь еще больше напугало Уилла перекошенным от боли лицом и кровавым белком из-за лопнувших капилляров. Сайфер отвел вещь подальше от Глифула и под пронизывающим, почти издевательским взглядом опустил ее в карман своего потрепанного пиджака. Ламаник лениво оглядел кроваво-черные плечи демона, неопределенно поджал губы и снова откинулся на постель. — Уилл может быть еще чем-нибудь полезен господину Ламанику? — дрогнувшим шепотом спросило существо. — А Уилл чем-то хочет быть ему полезен? — передразнил юноша и тяжко, почти устало вздохнул. — Иди прочь, демон. — Как прикажете, — робкий мальчишка неловко поклонился и тут же поспешно исчез с чужих глаз долой. Ламаник поморщился — что за удовольствие держать в доме подобную тварь? Иногда, конечно, забавно смотреть над трепыханиями Сайфера, но не больше. Глифул не понимал, чем думал их дед, когда заковал демона разума в цепи? Неужели ему удалось разглядеть в этом создании некую полезность? Но, даже если и так, одной полезности мало, верно? Где-то снаружи послышался противный высокий визг и низкий злорадный хохот, который был тут же идентифицирован как возвращение Аннабель. Юноша устало прикрыл глаза и почему-то подумал, что сестра могла так веселиться, только если вырвала клок блондинистых волос у Пасифики Сауфест. Воображение тут же услужливо подкинуло ему правдоподобную картинку с безумной Анн, и Ламаника невольно передернуло. — Интересно, она хоть раз может вернуться домой в тишине? — флегматично поинтересовался чернокнижник у голых стен и махнул рукой, закрывая дверь простеньким, но надежным заклинанием. С этой сумасшедшей станется ввалиться к нему в комнату и попытаться убить его на радостях. Не то, чтобы Ламаник особо беспокоился по этому поводу, но восстанавливать комнату в пятый раз на этой неделе ему попросту стало лень. Вязкая боль внезапно всколыхнула сознание, и Глифул едва слышно застонал. Возникало противное чувство, что в клетке ребер заперли кошку, и теперь она пыталась активно выбраться наружу. Ламаник внезапно почувствовал, как к горлу подкатил ком тошноты, а перед глазами заплясали цветные пятна. Дыхание сперло, горло и грудь нещадно резало изнутри, и юноша отчаянно глотал воздух маленькими порциями. В голове гаденько зазвенели чьи-то подозрительно знакомые голоса, но, впрочем, быстро стихли. Как, собственно и иррациональная боль. — В следующий раз, убью, — мстительно пообещал себе Ламаник и, недолго думая, выжег на пологе эту незамысловатую напоминалку синим огнем.***
Гравити Фолз встретил близнецов восторженными криками и… восстанием гномов. На автобус, в котором ехали Диппер и Мэйбл напали буквально за пару поворотов до города. Благо, кроме экстремалов-студентов, глуховатого водителя и слепой старушки больше никого не было. Пожилые люди приняли мелких зловредных вредителей за странных диких животных, а близнецы Пайнсы едва успели схватить с сидений полные рюкзаки и судорожно выскочить из затормозившегося транспорта. Бежать через лес, превознемогая боль, Дипперу помогали только (на удивление) восторженные визги старшей сестры и собственный азарт, который подстегивал не хуже страха. Наверное, это даже немного символично, что по приезду их встретили гномы. Снова. Мэйбл, ловко перескакивая через поваленные деревья и выкорчеванные пни, успевала что-то задорно ему рассказывать, перекрикивая боевой марш мини-армии. Скорее всего, тоже вспомнила своего «первого ухажера и самое романтичное предложение в жизни». Как ни странно, грозные физиономии маленьких человечков уже не вызывали у близнецов особой паники. Сейчас, лихо убегая от огромного скопления гномов, как когда-то давно, они испытывали лишь долгожданное облегчение и радость. Пара бежала от силы минут пять, пока не услышала чересчур знакомый резкий выкрик: — Берегись! — Диппер едва успел пригнуться, когда у него над головой просвистела клюшка для хоккея и попала аккурат по животу «фирменного конструктора». Гномы разлетелись в стороны, как кегли в боулинге, а Пайнс все же умудрился зацепиться кроссовком о коварный выступающий корень и красиво спикировал прямо поверх одного из маленьких реформаторов. Существо такому радушному приему явно не обрадовалось и скоропостижно откинуть коньки, по просьбе Мэйбл, явно не собиралось. Противное и кусачее, оно озлобленно что-то прошипело Дипперу, а затем ткнуло носком ботинка прямо в глаз. Парень взвыл и послушно откатился в сторону. Удар о землю пришелся на спину, но Пайнс все равно болезненно охнул, когда грудную клетку сильно сдавило спазмом. «Словно в стальных тисках, — как-то отстраненно подумал молодой человек, а затем потряс головой, упрямо гоня от себя эту мысль, — зато как в детство вернулся». Где-то на фоне воинственно размахивала клюшкой подозрительно знакомая, чуть сутулая фигура с богатой копной огненно-рыжих волос и проклинала свою «везучесть» Мэйбл, которая активно пыталась отцепиться от своего нового свитера с медведем чертового мстителя. Где-то неподалеку раздался рык приближающегося автомобиля. Или, может быть, Дипперу лишь хотелось так думать? Однако судьба сегодня была благосклонна к близнецам Пайнс, и из-за деревьев действительно появилась знакомая машина с красным капотом. — Дети! Скорее! — родной, ворчливый голос Стэна было невозможно не узнать. Молодому человеку даже показалось, что у него появились новые силы для борьбы с неугомонными гномами. Венди, ловко отбиваясь от настырных тварей, запрыгнула на заднее сидение первой, потом заскочила Мэйбл и втиснулся Диппер. Он едва успел захлопнуть дверцу перед острыми мелкими зубами и выкрикнул одну единственную фразу: — Гони, дядя Стэн! — В советах мелких сопляков не нуждаюсь! Мотор протестующе взревел, когда мужчина остервенело дернул на себя рычаг коробки передач. Машина неслась через лес, словно дикий опасный зверь; ребята то и дело громко взвизгивали, когда транспорт опасно заносило на поворотах, цеплялись друг в друга, чтобы ненароком не вывалиться сквозь выбитые окна. Наконец, спустя невообразимо долгих четыре минуты, машина вылетела к Хижине чудес. Первым в глаза бросился Зус, который с завидным упорством отбивался от гномов бейсбольной битой. Где-то неподалеку остервенело носился дедушка Форд, который чертил на земле какие-то руны, которые Диппер не мог разглядеть из салона. Когда транспорт пересек черту, разделяющую дом и лес, мужчина махнул рукой и принялся монотонно бубнить себе под нос какое-то заклинание. Идеально ровный круг засветился приятным лиловым, руны, словно живые, чуть грузно поднялись в воздух и принялись лениво, как садовые гусеницы, расползаться вокруг Хижины, образуя барьер. Диппер выскочил из машины. — Защитное поле от нежити, — почти восхищенно присвистнул молодой человек. — Подобием таких пользовались еще племена Майя, — коротко пояснил он Мэйбл, сам не зная зачем. — Через пять минут, когда он наберет заряд, энергия отпугнет гномов и загонит их обратно в норы! Это гениально! Как и предсказывал юноша, злобные маленькие твари быстро ликвидировались из-за волны ультразвука, который вопринимали только уши таких чудовищ, и все наконец смогли спокойно вздохнуть. Диппер и Мэйбл буквально завалились в Хижину чудес и тут же устало осели на пол. Невольно возникало такое чувство, что близнецы находились в Гравити Фолз, по меньшей мере неделю, а не полчаса. Следом проковылял недовольно ворчащий Стэн, который по привычке принялся стягивать с себя рабочий пиджак, позже чуть потрепанный и немного дезориентированный Форд, а затем и Венди с Зусом. Компания расположилась прямо в магазинчике, кто-то, как близнецы, плюхнулся прямо на пол, а кто-то приземлился на новые креслица. — Будто никуда и не уезжал, — немного отстранено заметил Диппер и осторожно потрогал ноющее веко. — Тебе идет, — философски заметил дядя Стэн, внимательно разглядывая налившийся синим глаз Диппера, а затем громко и хрипло расхохотался. Его бас тут же подхватила Мэйбл, а следом за ней и все остальные. Конечно, в мини-войне досталось абсолютно всем; Венди сидела на высоком стуле и старательно вычесывала из своих длинных рыжих волос мелкие ветки и листья, дедушка Форд заклеивал пластырем глубокую царапину на щеке Зуса, а сам Диппер тайком баюкал ноющие распухшие ребра. Боль, которая скрипела на задворках тела, после приезда в Гравити Фолз лишь усилилась и теперь противно жгла юношу изнутри. Он отмахивался от настойчивых вопросов друзей и родственников вялой улыбкой, а затем и вовсе изъявил желание подняться на забытый чердак, некогда служивший близнецам их персональным убежищем. Он лениво стряхнул пыль со стаканчика с карандашами, с какой-то рассеянной, но нежной улыбкой провел кончиками пальцев по столу, оставляя за собой яркий свет. Его плакаты все еще висели на стенах, лишь немного выцвели. Пайнс кинул рюкзак в изголовье кровати и осмотрел сторону Мэйбл. От изобилия розового цвета и единорогов немного зарябило в глазах, и юноша поспешил отвернуться. — Как ты, Диппер? — голова Венди просунулась в дверной проем слишком внезапно. Девушка буквально светилась изнутри, ее теплая улыбка все так же приятно грела молодого человека, вызывая легкий, почти настольгический привкус грусти. Но Пайнсу, пожалуй, даже нравилось. — Кажется, тебе сильно досталось. — Ничего удивительного, — миролюбиво, тщательно скрывая смешинки в голосе, фыркнул Диппер, и в затхлой пыльной комнате повисла неловкая тишина. Диппер настойчиво нашел задумчивый взгляд Кордрой и слабо улыбнулся — подруга детства заметно выросла. Угловатые изгибы тела сменились плавными переходами, окрепли бедра и стали тоньше запястья. Венди стала изящной и по-девичьи милой. — Круто потусили! — Да, давненько в Гравити Фолз не было такого ажиотажа. Чувствую, это лето станет незабываемым, — Венди легко улыбнулась, прошлепала босыми ногами по грязному полу и, совершенно не стесняясь, плюхнулась по кровать возле Диппера. Крохотное облачко пыли тут же поднялось в воздух, и молодой человек оглушающе чихнул под негромкий смешок подруги. — А ты изменился, — внезапно заметила Кордрой задумчиво. Под ее цепким, изучающим взглядом Пайнс почувствовал себя неуверенно. — Да и ты больше не прыгаешь по деревьям с топором отца, — мягко поддел молодой человек. — Что я увижу дальше? Платья с цветами или модную сумочку? — Постараюсь тебя не разочаровать, — снисходительно объявила девушка, и оба рассмеялись. Почти привычно. — Надеюсь, ты не забыл мою шапку? Диппер неловко улыбнулся; головной убор подруги уже несколько лет подряд висел у него в комнате на шкафу, забытый и ненужный. Только вот… Как помягче сказать об этом девушке, он не знал. Обижать Кордрой ни в коем случае не хотелось, но и просто соврать парень не мог. Оставалось только виновато потупиться и действительно прикинуться очень забывчивым и виноватым. Благо, Венди поверила почти сразу. — Диппер, я рада, что ты вернулся, — сказала она, выходя из комнаты. Молодой человек рассеянно кивнул вслед и плавно опустился на кровать. Внезапно очень сильно захотелось спать. Боль потихоньку отступила на задний план, и юноша постепенно заснул, почему-то слыша чей-то негромкий плач.***
Ламаник лениво перебирал пальцами по черно-белым клавишам фортепиано, которые с такой же неохотой, как и исполнитель, выдавали некий намек на лирическую мелодию. Аннабель стояла у противоположной стены и сверлила младшего брата недовольным взглядом. Пару мгновений назад она раздраженно прошипела что-то о нормальном исполнении произведений, а потом, как ни странно, замолкла, когда парень принялся наигрывать мотив старой английской песни. Уилла не было видно с самого утра, собственно, как и старика-Форда. Правда, громогласный взрыв, который и разбудил близнецов Глифул, был красноречивее любых объяснений. Полог тишины, к сожалению, нагло отказывался работать, сколько бы близнецы не бились над соответствующим заклинанием и, в конце концов, им пришлось подняться. В какой-то момент Ламаник глубоко задумался и принялся на автомате наигрывать свой любимый мрачный реквием. Аннабель с головой закопалась в дневник, уселась на полу, скрестив ноги, и теперь сосредоточенно отбивала ровный ритм карандашом по зубам. Она всегда так делала, когда слишком глубоко погружалась в пучины аномалий. Пальцы юноши перекатывались с черных клавиш на белые, громыхали тяжелыми и громкими аккордами. Аннабель едва слышно шуршала страницами, а затем все же отложила дневник в сторону и принялась слушать. Музыка Ламаника умела завораживать абсолютно всех. Классика в его исполнении всегда получалась живой и яркой, в отличие от безликих современных песен, которые предпочитали слушать Гидеон и Пасифика. От громыхания современности хотелось картинно зажать уши, а затем уничтожить адскую машину, издавающую эти завывания. Что, к слову, Ламаник в последний раз и сделал, когда таки соизволил составить старшей сестре компанию. Глифул выразительно покосился на Аннабель, которая упрямо уставилась на него своими страшными глазами и не мигала вот уже около минуты. Что этой чертовке опять от него надо? Или, может быть, снова задумала устроить ему очередную подлянку после завершения произведения? Но, даже если и так, Ламаник поблагодарил небо, что девушка тайно (или не совсем) восхищалась его талантом. Ментальный щит ловко прогнулся под напором чужой силы, заискрился почти наяву, но парень лишь раздраженно дернул головой и тут же скинул чужое прикосновение. Вокруг висков стальным обручем пророс кровавый плющ, выпустил крупные шипы, и Аннабель послушно отступила. К огромному сожалению, альфа-близняшка была не настолько сильна в ментальной магии, и явно уступала Ламанику по уровню знаний в этой сфере. И молодой человек прекрасно об этом знал. На самом деле, он разучивал щиты и кошмары для разума не из-за собственной безопасности, и не потому, что под боком ошивалось одно синее нечто, которое, чисто теоретически, могло вторгнуться в его мозг, а из принципа — позлить Аннабель своими успехами. — Чего ты хочешь? — просто поинтересовался он и снова вернул взгляд к клавишам музыкального инструмента. Смотреть на сестру порой оказывалось не очень приятно. Если хочет поговорить, пусть говорит, а не лезет ему в разум. Разве так сложно лишний раз открыть рот и пересилить свою гордыню? Он же пересиливает свое пренебрежение к ее скромной персоне и идет на контакт нормальным способом. — Все, что я хотела, я уже узнала, — насмешливо отрезала Аннабель и еще шире оскалилась, когда услышала весьма характерное шипение со стороны парня. — Ты сам мне все показал. — Ведьма. — Спасибо за комплимент, — ядовито пропела Глифул, откинула назад мешающую прядь густых каштановых волос и весьма ловко поднялась на ноги. Голубенькие туфельки на небольшом каблучке тут же зацокали по направлению к брату, и он едва ощутимо напрягся. Через какое-то время в поле его зрения попала опустившаяся на крышку фортепиано рука. Ламаник стрельнул ледяными глазами в невозмутимую девушку, но играть, впрочем, не перестал. — Слушай, дорогой, братец… — почти сладко протянула Аннабель и заискивающе улыбнулась, — не хочешь развлечься? — Предложи Сайферу, — насмешливо фыркнул Ламаник и, не давая Анн вставить и слова, продолжил: — Я уверен, он поможет тебе с большей охотой, нежели я. Тем более, если возьмешь его, на твоей стороне будет «великий и ужасный демон»! А я что? Обычный маг, так, пустяки сущие, — нахально заметил молодой человек и под уязвленным взглядом сестры зажал финальный аккорд. — Что, старик Форд не позвал тебя в этот раз ловить пикси или петь на луну с русалками? Лицо Аннабель исказила злобная гримаса, на кончиках пальцах заплясали электрические разряды, но, стоит отдать должное, быстро подавила в себе желание убить брата. Конечно, ровно до того момента, когда Ламаник насмешливо ей улыбнулся. Колдунья взбешенно рыкнула, одной силой мысли заставила дневник оторваться от пола, где она его оставила, и, круто развернувшись, зашагала в сторону выхода. Строгая белая рубашка немного выбилась из узких черных брюк, но Аннабель в пылу своего гнева даже не заметила этого. Что же… Будет еще повод позлорадствовать над перфекционизмом близняшки, когда она заметит свою оплошность. Ламаник дождался, пока обманчиво хрупкий силуэт сестры скроется в недрах безмолвного коридора, и продолжил музицировать. Из-под пальцев лениво вытекла «Лунная соната», а затем искрометное танго. Казалось, в углу зала зловеще копошились тени, приобретали все еще смутные, но очертания, а затем и вовсе принялись кружиться парами по залу. Их голубые глаза горели адским пламенем, но, на самом деле, Глифул уже привык. Вечно в этом замке творится что-то странное. Когда Ламаник уже завершал, то почувствовал, как за его спиной почти реальным фантомом застыло нечто знакомое, и скривился. Не всхлипывает, и ладно. Пусть висит себе, главное — не мешает. — Господин Ламаник, — робко, плаксиво позвал Уилл. Глифул почувствовал, как демон занес руку над его плечом, слишком явное было тепло, но так и не решился опустить. — Простите меня, господин… К-как В-ваши ребра? Ламаник глубоко вздохнул; его руки замерли над клавиатурой, а затем опустились на колени. Порой Уилла хотелось убить. До нервной дрожи в руках и противной мигрени. — Встань за спиной, — устало скомандовал юноша. — И на три шага назад. А теперь, стой, пока не разрешу уйти. Юноша, не оглядываясь, откинулся назад и с немым удовлетворением кивнул своим мыслям, когда его макушка и спина коснулась чужих груди и торса. Опора из Уилла была так себе, но без прямого приказа он точно не сдвинется с места. Ламаник немного повозился, устраиваясь поудобнее, и прикрыл глаза. Стало тепло и удобно; потянуло в сон. Молодой человек скрестил руки на груди. Хоть какая-то от этого несчастного существа польза. Ламаник подавил в себе пренебрежение и принялся неспешно перебирать в голове новые магические формулы, которые он выучил накануне. Ребра, о которых упоминал злополучный треугольник, действительно отозвались мерзкой болью. Явно почувствовали причину, из-за которой юноша не мог нормально спать на животе, и тут же приветливо отозвались болью. Ламаник о своей пометочке в комнате помнил, но сейчас ему было слишком хорошо, чтобы осуществлять задуманное. «Ладно… Напомню себе в следующий раз», — снисходительно разрешило капризное сознание. — Сайфер? — Господин? — привычным осипшим шепотом. — На что на самом деле похоже твое измерение? В нем есть еще такие…***
Диппер резко подскочил на кровати, причем не столько из-за кошмара, сколько из-за жгучей вспышки боли. Он уставился невидящим взглядом на свои тощие ноги, крепко сжимая футболку на груди, и пытался отдышаться. По переносице и вискам стекал холодный пот, мокрые кудри неприятно липли ко лбу, а затуманенное сознание все еще несло в себе остатки чего-то странного и противоестественного. Молодой человек помнил свой сон довольно-таки смутно (что уже удивительно); кажется, в нем были их с Мэйбл лица, много неонового синего цвета, а еще… — Билл! — пораженно выдохнул Пайнс и крепко зажмурился. Из груди сам по себе вырвался усталый гортанный стон, а сам юноша уже сорвался в лабораторию дедушки Форда. Грохот и характерный крик, с которым он скатился по лестнице, наверное, был слышен на другом конце города. Близнецы Пайнсы-старшие выскочили из-за угла весьма неожиданно; Диппер бы даже сказал эффектно — растрепанные и сонные, с бейсбольной клюшкой и ружьем на перевес, они больше походили на особо опасных преступников. — Что? Малец? Какого черта? — дядя Стэн нехорошо сощурился. Его охрипший и без того низкий голос сочился почти привычным раздражением, шляпа съехала на бок, а очки опасно болтались на переносице. — Ты вообще время видел? — с явной досадой проскрежетал мужчина и по привычке почесал свою щетину. — Что случилось, Диппер? Давай обо всем по порядку. Юноша тяжко вздохнул, понимая, что семейного собрания не избежать, и как-то обреченно поднял край футболки до уровня груди, обнажая почерневшие ребра. Отпечаток, как оказалось, Билла Сайфера, который каким-то чудом выжил, все еще злорадно напоминал о себе. Диппер слышал, как позади него протяжно заскрипели половицы, — Мэйбл снова проснулась из-за его возгласов. Форд и Стэн тревожно переглянулись (правда, только после того, как последний отпустил парочку нервных шуток) и едва ли не силком потащили молодого человека в лабораторию. Разговор особо не клеился за неимением конкретных фактов и размытием чертового сна-подсказки. Но, что там участвовал один небезызвестный демон разума, Диппер был уверен на все сто двадцать процентов. Конечно, в неестественной синеве было сложно кого-то узнать, вот только приглушенный голос с пугающими металлическими переливами Пайнс-младший не перепутал бы ни с чем. Если честно, он не знал, как именно реагировать на внезапное появление Сайфера. Конечно, где-то в глубине души он безумно скучал по временам, когда ему вместе с сестрой удавалось спутать вредному существу все карты, а странногедон парень бы с удовольствием пережил еще раз. Без Билла все это время было… скучно. Вот только сам Диппер, конечно же, никогда не признается в этом. Особенно дедушке Форду, у которого отношения с демоном сложились, мягко говоря, не очень. Ребра в очередной раз подверглись тщательному осмотру, едва ли не на сотый раз были обработаны какой-то вонючей мазью, снимающей боль, и исследованы на различные магические воздействия. След и в правду тянулся куда-то вдаль, правда, совсем тонкой золотистой ниткой, которая исчезала буквально за первой же дверью. Дедушка Форд задумчиво кривил губы, сосредоточенно листая сразу три дневника и останавливаясь на нередких пометках о Сайфере. — Это бесполезно, ты же и сам знаешь, — сказал Диппер довольно-таки оптимистично для данной ситуации. — Уверен, дедушка Форд, ты знаешь все записи о Билле наизусть, — весело хмыкнул молодой человек и тут же испуганно замолчал. Слишком неестественной была его реакция на, казалось бы, печальные и непонятные события. Раньше он бы, наверняка, отреагировал паникой и негодованием. А сейчас… Сейчас он и сам мог с легкостью процитировать любую строчку о наглом желтом треугольнике. — А, может, Билл специально оставил нам подсказку? — добро поинтересовалась Мэйбл и наконец выступила из тени. Взгляд ее был слегка шальным. — Давайте все вместе вспомним Утку-Тива! Ну же, Диппер, как бы он поступил? — девушка задорно расхохоталась, схватила со стола перманентный маркер и принялась усердно обводить отпечаток ладони на его оголенной груди. Следом на теле молодого человека появился неровный круг с перепутанными изображениями в небольших квадратиках на границе, выглядывал голодный гном и ретиво поскакали пегасы (единорогов после одного небезызвестного случая альфа-близняшка терпеть не могла). — Билл, конечно, последний мерзавец… — задумчиво пробормотал Форд, — но к… близнецам у него особая слабость. В конце концов, если он каким-то магическим образом умудрился выжить, то просто так вас не оставит. Вы смогли трижды спутать ему все карты; играть с вами ему было интереснее. Вот только… Даже если Билл проник в наш мир, дальше Гравити Фолз ему не выйти, только если в измерении мыслей. Но отпечаток вполне реальный… Как же это могло произойти? — мужчина явно говорил сам с собой, словно бы забыв, что находится в лаборатории не один. Диппер усмехнулся себе под нос и многозначно переглянулся с сестрой, — в этом городишке ничего не меняется. Близнецы тихонько захихикали, стянули дневники и вместе со скучающим дядей Стэном на цыпочках прокрались к лестнице. Мужчина потерялся где-то в гостиной у включенного телевизора, а близнецы принялись методично шерстить интернет на наличие хоть каких-нибудь упоминаний о хитром существе. Диппер честно дождался, пока уснет Мэйбл, затем проверил Стэна и, сам не зная, зачем это творит, нарисовал на ладони правильный круг с призывом чертового демона. Какое-то время он пристально вглядывался в собственный рисунок, а затем приложил ладонь к отметине. В голову пришла довольно-таки абсурдная мысль. Однако, почему бы и нет, верно? — Это, конечно, бред, но… Реальность — иллюзия, Вселенная — голограмма. Скупай золото! — Умница, Пайнс, —знакомым металлическим перезвоном на ухо. Диппер нервно подскочил и обернулся. Монстр неизвестной породы, нарисованный на дверце холодильника приветливо скалился ему. Юноша судорожно сгреб в охапку дневники и толкнул сестру в плечо. — Мэйбл, проснись! Кажется, я сделал что-то не то! — истерические нотки в голосе Диппера заставили девушку испуганно подскочить на месте и по старой привычке закрутить головой с поисках очередной проблемы. Когда таковая не обнаружилась, альфа-близняшка лениво зевнула, а затем перевела сонный взгляд на молодого человека. — Диппер, я, конечно, все понимаю, но… Диппер! — карие глаза широко распахнулись, правая рука с выставленным указательным пальцем взлетела вверх и застыла напротив его злополучных ребер. Юноша непонимающе опустил голову, чтобы тут же крепко зажмурится от мучительно яркого золотистого света. Пайнс почувствовал, как его ноги оторвались от пола, а проклятый слепящий свет стремительно перебрался на бедра и шею. Мэйбл лишь успела крепко вцепиться в футболку брата, ибо дневники он так и не выпустил из рук, когда свечение полностью охватило ее брата и перекинулось на нее саму. Через какое-то жалкое мгновение в кухне не осталось ни одного напоминания о близнецах, кроме раскрытых ноутбуков.***
— О! Пасифика! Привет, — Мэйбл задорно помахала явно растерянной девушке рукой, деловито поправила сползающий с одного плеча свитер и вполне себе спокойно поднялась с застонавшего тела в синей толстовке. Диппер приземлился чуть поодаль от неугомонной сестры и сейчас смотрел на все происходящее не менее ошалело, чем… Нортвест? Девушка напротив определенно была Пасификой, вот только какой-то другой. Светлые волосы были собраны на макушке в неряшливый пучок, растянутая черная футболка завязана узлом чуть выше живота, а тонкие пальцы, сжимающие ручку, перепачканы в синей пасте. На лице у нее отразился испуг, непонимание, а затем и глухое отчаяние. — Глифулы? — глухо и как-то совсем задушевно спросил мужской голос. — Черт возьми! Я же выставил вокруг наших домов защиту! Как?! — немного истерично пробасили снизу, и бесформенная фигура резко подскочила с пола, почти со звериной прытью схватила растерянную Пасифику и спрятала себе за спину. В руках юноша крепко сжимал какую-то книгу, за которую, казалось, готов уничтожить весь мир. Диппер сощурился и едва ли задохнулся… В глазах резко и как-то слишком внезапно потемнело. Невольно складывалось ощущение, что юношу затягивало в болотистую трясину. Воздух в какой-то момент превратился в свинец — Пайнс отчетливо чувствовал, что не может сделать и глотка воздуха. Тот самый ранее упоминаемый мир рушился у юноши на глазах. — Мэйбл, кажется у нас огромные проблемы. Опять. — Проблемы, это не про меня, детка! Не беспокойся, Диппер! С альфа-двойняшкой все будет здорово! Давай поднимем восстание говорящих лосей или мужикотавров?! А что?.. Я думаю, они оценят, — восторженно щебетала Мэйбл, то ли и в правду не замечая мрачного взгляда Гидеона, то ли просто успешно делая вид. — Только, чтобы это сделать, мне нужен охотничий рог! У нас на чердаке где-то завалялся! Пойду посмотрю! — Сидеть! — дергано прорычал растрепанный Гидеон. Лицо молодого человека пошло некрасивыми багровыми пятнами, которые постепенно переползали на шею, прищуренные льдисто-серые глаза напряженно следили за Мэйбл и, казалось, в любой момент были готовы начать метать молнии. Причем в буквальном смысле. — Если дернешься, Аннабель… — Ой, Диппер, никак угрозой запахло? В нашем собственном доме, ты только посмотри, каков наглец! — снова рассмеялась девушка, не обращая никакого внимания на настороженного парня, запрыгнула на близ стоящий стол и принялась беспечно болтать ногами. — Слушай, а что ты, собственно, сделал с этим клеймом на ребрах, что мы очутились здесь… К слову, а где? Где «здесь»? Диппер и Мэйбл понимающе кивнули друг другу, а затем едва ли не синхронно повернули головы к Гидеону и нервно подрагивающей Пасифике. Наверняка, со стороны это выглядело жутко, однако, если юноша все правильно понял, они оказались в Гравити Фолз из другой реальности, а в, казалось бы, тихом городке можно и не такое увидеть. Пайнс тревожно повозился, устраиваясь поудобнее, на автомате сгрузил дневники дедушки Форда возле себя неряшливой кучкой и подпер ладонью подбородок. Весь его вид буквально так и кричал о том, что он полностью смирился со своей незавидной участью и готов ждать удары судьбы. Девушка тем временем обнаружила на столе открытый, на половину съеденный пакетик с мармеладными мишками и уже принялась методично уничтожать его содержимое. — Итак, вас зовут?.. — спустя бесконечно долгих три минуты не выдержал Диппер и постарался как можно ненавязчивей подтолкнуть молодых людей на хоть какую-нибудь имитацию адекватного диалога. Однако фраза возымела эффект с таким же успехом, с каким юноша мог дрессировать зомби, то есть, ровно никакой. — Ладно, хорошо. Меня зовут Диппер Пайнс, а эта девочка без комплексов, — молодой человек махнул рукой в сторону невозмутимой близняшки, — моя сестра Мэйбл. Мы в данный момент живем в Гравити Фолз, в хижине чудес и не имеем никакого понятия, о том, как здесь оказались, кроме того, что нам как-то «помог» демон Разума. В нашем мире его зовут Билл Сайфер, и он чертовски обожает портить нам жизнь. — Гидеон, — слабым голосом позвала Пасифика; ее тоненькие пальчики вцепились в чужое плечо, — может быть, все же выслушаем их до конца? Это точно не Аннабель и Ламаник. — Да-да, ясновидящий, Пасифика дело говорит, — задорно поддакнула Мэйбл и принялась судорожно шарить руками по столешнице в поисках чего-нибудь съедобного. Привычное прозвище, наверняка, жгло ей язык и гортань, однако девушка очень ловко себя сдержала. По крайней мере, пока. Разве что глаза страшно выкатила, так, как умела делать только она, когда на горизонте появлялась фигурка ее настойчивого ухажера. — Чего-то ты дерганный какой-то малыш-Гидеон, попил бы чаю с ромашкой. Здорово успокаивает нервы! Мне это по секрету одна утопленница рассказала, но не суть… Вон, даже Пасифика не пытается бросить мне очередной вызов. Мэйбл уже привычно махнула рукой в сторону растерянной девушки и наконец выцепила из общей свалки полупустую пачку с мармеладными змейками. Радостно взвизгнув, девушка с удовольствием запустила туда свои цепкие пальчики и, казалось, полностью абстрагировалась от мира, когда сладость скрылась во рту. Диппер наблюдал за шоком на чужих, но таких знакомых лицах, с нескрываемым весельем и кривоватой ухмылкой. Конечно, его сестра умела вводить в ступор, нет, даже не так, полностью выбивать из колеи даже самых стойких демонов (вспомнить хотя бы те же поползновения приспешников Билла в ее сторону), а тут… Юноша покосился на копию третьего дневника, а затем и на Гидеона, который прижимал его к себе, словно тот был дороже родной матери. — Так… Теперь давайте разбираться вместе. Господи, Гидеон, отпусти ты уже книгу, чего ты в нее вцепился, словно она сейчас оживет и убежит на своих двух? Хотя, я, конечно, не берусь утверждать обратное… Поверь, мне твой дневник и даром не нужен. Как видишь, у самого полная коллекция, — Диппер кивнул в сторону аккуратной стопочки под боком. — Пасифика, ты выглядишь благоразумно (особенно по сравнению с той Пасификой, которую я знаю), послушайте. Просто послушайте, идет? Девушка какое-то время пристально вглядывалась в невозмутимого молодого человека напротив, а затем мягко положила чуть дрожащие руки на плечи Гидеона. — Значит… Диппер и Мэйбл, так? — осторожно переспросила Нортвест, почти насильно усадила, судя по всему, лучшего друга на пол, а сама опустилась на близ стоящий стул. — Близнецы Глифулы? — Пайнсы, — устало поправил юноша и слабо улыбнулся, подбадривая ее продолжать. К его неожиданности лицо Пасифики внезапно пошло ярко-красными пятнами, пальцы судорожно вцепились в растрепанные волосы Гидеона, который как раз придвинулся к ее ногам, а глаза забегали в поисках какого-нибудь отвлекающего предмета. — Из Гравити Фолз. — Это какое-то зеркальное измерение, да? — несмело предположила Норвест и внимательно посмотрела на Мэйбл. Последняя, впрочем, отвечать явно не собиралась, увлеченная совершенно другим делом. — Место, в которое вы попали называется Реверс Фолз, штат Орегон. Это самый загадочный город на территории всей Америки. А меня, кстати, как вы уже поняли, зовут Пасифика Сауфест, а это, — девушка чуть дернула своего друга за пряди, — Гидеон П-Пайнс…***
…— Так, значит, мать Гидеона — потомственная ведьма и главная исследовательница аномалий Реверс Фолз — была захвачена близнецами Глифулами, нашими точными копиями, в плен, с целью разгадать главную загадку дневников? И именно она в вашем измерении написала книги аномалий? — впервые за все время обсуждения подала голос Мэйбл и тут же забавно крякнула. — С ума сойти, Диппер! Это же что получается? Мы здесь настоящие злодеи?! Это же немыслимо! Боже, а если у этой меня нет Пухли?! Диппер, это же катастрофа! — Мэйбл, пожалуйста!.. — почти взмолился молодой человек. — Ну, а что? Глифулы этого мира, это ведь мы! — Я бы так не сказал, — хмуро отозвался Гидеон и под непонимающими взглядами близнецов, продолжил: — Во-первых, Глифулы — полудемоны. Их магическая мощь не ограничена камнями разума, которые описывают книги. Они служат им всего лишь легкой подпоркой, чтобы было проще стабилизировать природную мощь. Во-вторых, мы никогда ничего не слышали ни о каком Стэнли. Того человека, с которым вы жили в Гравити Фолз, не существует в нашем мире. Здесь есть лишь чернокнижник Стэндфорд, и ему явно не принадлежит Хижина чудес. В конце концов, у нас это всего лишь старая рухлядь, в которую иногда забредают подростки, чтобы потусоваться. В-третьих, близнецы не знают жалости. Они постоянно совершают набеги на город, везде чинят хаус и постоянно лгут, чтобы достичь своей цели. Они не похожи на вас двоих даже с первого взгляда. Да и зовут их совершенно иначе. И, в-четвертых, чернокнижник Форд подчинил себе демона Разума, это жалкое и без того безвольное существо. Я, пожалуй, даже немного сочувствую ему. — Мы говорим об одном и том же демоне Разума? — Диппер недоуменно приподнял брови, уголок его рта чуть дернулся, однако улыбка, пусть даже и нервная так и не появилась на лице. Гидеон буквально отзеркалил саркастический взгляд своего нового знакомого, профессионального пролистал дневник и, даже не глядя, сунул его под нос Пайнсу. Весь его вид буквально так и кричал: «Возьми, умник! Читай!» Диппер скептически хмыкнул, но книгу все-таки принял. С желтоватой страницы на него смотрел единственным заплаканным глазом синий треугольник с тонкими ручками-палочками и уныло съехавшим на бок цилиндром. Сбоку от красочного рисунка незнакомым почерком было выведено имя демона, а затем ярко-красная пометка, предупреждающая об опасности вызова данного существа, хотя Пайнс, глядя на забитое существо, ни за что бы не поверил. — Уилл Сайфер, — пробормотал он себе под нос. — С ума сойти… — Что там, Диппер? — Мэйбл опасно свесилась со стола, который жалостливо и как-то протестующе скрипнул. Шальные глаза девушки пробежались по строчкам. — Слушай, Гидеон, а этот, — как его, там? — Уилл, да, Уилл, он никогда не пытался… Хм… Ну не знаю, захватить мир, например?! — взвизгнула она и изобразила руками колоссальный взрыв. Почти такой, какой был нарисован в Гравити Фолз на водосточной башне. — Поверь, вместо него, — под многозначным взглядом Пасифики исправился Гидеон, — вместе с ним близнецы творили такие вещи, что захват мира напротив этого кажется сущей ерундой. В городе постоянно пропадают люди, а через пару недель находят их изуродованные трупы на окраине, как раз возле той самой Хижины, как вы выразились. И они пойдут не на такое, чтобы собрать все дневники. А теперь… Если Глифулы узнают, что произошло искажение пространства, и существуют другие миры… Я даже представить себе не могу, что произойдет! Вам ни в коем случае нельзя попадаться им на глаза. С дневниками вашего измерения или без них, вы будете интересны. — Но Ламаник, — слабо возразила Пасифика, но неловко замялась, когда молодой человек окатил ее ледяным, полным презрения и чистой ненависти взглядом. — И этот… — Гидеон что-то нечленораздельно пробурчал сквозь зубы. — И он тоже причастен ко всему этому. Порой он пугает меня даже больше, чем сумасшедшая дура Аннабель… Как глянешь на него всего такого абстрагированного, аж в дрожь бросает от мысли, что он может сделать, когда в нормальном состоянии. — Ой, брось, Гидеон. В нашем мире Билл был сильнейшим психопатом, которому однажды даже удалось устроить Странногедон, но мы же смогли с ним справиться. А тут всего лишь два каких-то полудемона, ха! — Я бы не стал так торопиться с этими словами, Мэйбл, — негромко возразил Диппер, по старой привычке подпер подбородок кулаком. — Ты же помнишь, как мы сюда попали? Сейчас ни в чем нельзя быть уверенными. — Ой, не будь занудой, — неуместно весело в данной ситуации расхохоталась альфа-близняшка. — А, может, закончим на сегодня, уже поздно, лично у меня уже голова раскалывается. Да и вы, наверняка, устали. В конце концов уже глубоко за полночь, — на удивление решительно заявила Пасифика, ловко поднялась с насиженного места и, ухватив Гидеона за капюшон, потянула его на себя. — Давай, ты тоже. Д-диппер, — девушка неожиданно замялась. Ее и без того высокий голос, казалось, подпрыгнул на октаву выше. — Мэйбл, мои родители в отпуске, так что, думаю, сегодня вы можете занять их комнату. А потом мы что-нибудь придумаем. — Пасифика! Ты оставишь их в доме? — А ты предлагаешь выгнать их на улицу, в три ночи? — скептично поинтересовалась Сауфест и настойчиво потянула лучшего друга за собой. — Пойдем, я быстро покажу вам, где что, и продолжим сопоставлять факты утром.***
На губах застыл металлический, чуть солоноватый привкус. Ламаник равнодушно вытер стекающую с подбородка кровь тканью перчатки и с каким-то странным удовольствием подумал, что вкус, ему, пожалуй, даже импонирует. Он лениво прополоскал рот проточной водой, стянул запачканный белый свитер и, словно бы забыв о магии, застирал уродливые пятна на груди. Родимое пятно на лбу, больше напоминавшее старый шрам, почему-то противно ныло, а больные ребра нервно подергивало. Неумолимо клонило в сон, однако Ламаник стоически сражался с ним. «Старик Форд явно сошел с ума, раз решил открыть портал в измерение Кошмаров. Портал и без того был нестабилен, а нахлебавшись нашей силы, вообще вышел из строя. А ведь Пайнс предупреждала его». — Господин Ламаник, позвольте, я помогу вам, — на удивление без единой запинки произнесли каким-то уставшим голосом из-за спины. — У тебя привычка появляться не вовремя? — предельно холодно поинтересовался Глифул. Его голубые глаза опасно блеснули уже привычными колдовскими огоньками, но тут же погасли из-за сильного магического истощения. Он опасно покачнулся, но в последний момент успел ухватиться за края раковины. Грязный свитер выскользнул из ослабших пальцев и упал на пол бесформенным мешком. Камень чудес тускло мерцал в полумраке ванной. — Обопритесь на меня, я перенесу вас в комнату, — Уилл чуть коснулся оголенного плеча полудемона. — Пожалуйста, не сопротивляйтесь. Ваш магический фон не стабилен, а из-за тремора вы можете сильно пострадать. Ламаник зло сощурился — зеркало, которое висело аккурат напротив двух юношей, с оглушительным грохотом треснуло. От центральной вмятины растянулась тонкая паутина, и теперь на равнодушного демона смотрели более пятидесяти пар глаз сразу. — Госпожа Аннабель хотела навестить вас после ритуала, она как раз направилась в Восточное крыло замка. — Помоги мне одеться и перенеси в Хижину чудес. Я хочу отдохнуть. — Скрывающие б-барьеры ставить? — одноглазый демон аккуратно обхватил Ламаника поперек туловища. — Считай, что тебе повезло, что я не могу нормально колдовать, — раздраженно процедил Глифул и устало прикрыл глаза. Хотелось поскорее оказаться в приятной, обволакивающей тишине и забыться. Нет не сном, спокойствием. Хотя бы на какое-то время. Ламаник почувствовал, как голова у него резко закружилась; по миру стали расползаться мутные, чуть синеватые круги, а звуки доносились словно через плотную препону. Он подумал, что слишком сильно устал, что его жизнь — это один нескончаемый круг, который никак нельзя разорвать. Проклятый день сурка, скучный, унылый и неимоверно надоевший. Молодой человек ненадолго позволил себе прикрыть нервно пульсирующие глаза, а когда открыл их, то уже лежал на грязном дощатом полу в Хижине чудес, накрытый мягким пледом из его комнаты в замке. Ламаник неуклюже оперся рукой на пол, с немым безразличием смотря, как рукава его некогда белого свитера собирают всю пыль, а затем попытался сесть. Спина тут же отозвалась ненавязчивой, чуть ноющей болью, и Глифул понял, — он пробыл в своем убежище явно больше получаса. Нормально сесть получилось лишь с третьей попытки. Тело противно ломило, руки мелко подрагивали, в голове гаденько звенел мотив какой-то популярной песни, а ноги, казалось, отсутствовали вовсе. Горло жгло жаждой, а желудок протестующе бурлил. С каким-то запоздалым чувством ненависти Глифул вспомнил, что он ел в последний раз чуть больше суток назад. Чертов старик Форд вместе с его сумасшедшей сестрицей, в отличие от него, в отдыхе и еде не нуждались, подпитываемые своими безумием и одержимостью могущества. Если бы во рту было хоть немного слюны, Ламаник непременно сплюнул на пол, как заправский мафиози из криминального романа, однако ему отказали и в этом крохотном желании. Оставалось только раздосадовано шипеть сквозь зубы проклятия и тайком мечтать, чтобы на чертов замок свалился какой-нибудь метеорит. Или чтобы разверзлись пучины ада, и оттуда вылезло что-нибудь посолиднее Сайфера. К слову, а где это одноглазое недоразумение? Ламаник неловко покрутил головой, но ничего, кроме обугленных и местами разрисованных граффити стен, обвалившихся балок и груды мусора, не нашел. Хижина чудес была пуста и безмолвна, как обычно. Однако, вопреки всему этому привычному спокойствию, что-то было не так. Ламаник не мог объяснить даже самому себе, почему его интуиция напряженно сжалась в тугой комок в груди и громко выла, как баньши, не давая ему трезво оценить обстановку. Магия глухо рычала внутри разгневанным зверем, но все еще не желала подчиняться своему хозяину. Грубо говоря, Глифул был беззащитен. — Сайфер, — негромко позвал юноша, одним движением скинул с себя плед и брезгливо поморщился, обнаружив на груди размытые розоватые пятна, о которых он уже успел позабыть. Прошла мучительно долгая минута, но плаксивый треугольник так и не соизволил появиться на зов своего хозяина. — Сайфер, — уже раздраженно просипел Ламаник, а потом с досадой понял, что демон, скорее всего, просто занят в замке по какому-нибудь поручению старика Форда или Аннабель. — Проклятие! Провались этот замок вместе со всеми его обитателями в Тартар! Сайфер! — Ооооо, малыш-Глифул предается меланхолии? Как мило. Металлический перезвон множества голосов заставил Ламаника резко подскочить на месте и по привычке, выработанной в битвах, выставить ослабшую руку вперед. Голубые огоньки на кончиках пальцев на мгновение вспыхнули, а потом предательски подмигнув, погасли. Хохот, низкий и холодный, отражающийся от стен злорадным эхом, пришел словно из ниоткуда. Ламаник нервно дернулся в сторону, запнулся о близлежащую балку и неловко рухнул на спину. Если бы он был в форме, то никогда бы не допустил такой смешной оплошности, но сейчас вечное напряжение и усталость брали свое. — Покажись! — Ох, простите милостивый господин Глифул, как великий я посмел не преклонить перед вами колено? — насмешливо промурлыкал чертов голос. Причем на ухо, и больше глумливо-игривым шепотом. Ламаник резко обернулся, замахнулся рукой, но длинные пальцы схватили лишь спертый воздух. — Кто ты? — предельно ровно спросил молодой человек и внезапно почувствовал чужие руки у себя в волосах. Впрочем, в этот раз он был дальновиднее и оборачиваться не стал. «Если бы это существо хотело меня убить…» — Уже убил бы, — приглушенно рассмеялись за спиной. Совершенно черная, но точно человеческая рука издевательски медленно опустила перед Ламаником клочок паутины. — Правильно мыслишь, Глифул. Ах да, я же не представился. Скромный демон Разума, к вашим услугам, — хихикнул все тот же перезвон голосов, и юноша, без того напряженный почувствовал, как его плечи слабо сдавили. — Сайфер, ты жестоко поплатишься за эту шутку, — все еще натянуто, но уже более лениво протянул Ламаник. — Как только ко мне в полном объеме вернется магия, спалю живьем. — Какая прелесть, будь таким мальчишка-Пайнс, наше противопоставление было бы безумно интересным, — с тяжким вздохом посетовал странный демон, и Ламаник почувствовал, как посторонняя тяжесть исчезла с его плеч. — О, Уилл, давно не виделись! Ламаник резко поднял голову и замер, — Уилл Сайфер, в знакомом порванном и местами залитым кровью жилете, — стоял напротив с окаменевшим то ли от шока, то ли от боли лицом и совершенно не обращал никакого внимания на медленно ползущую по подбородку струйку крови. Единственный глаз, невообразимо лазурный, шел странными белесыми переливами; зрачок нервно трепетал, превращаясь то в узенькую щелку, то заполняя собой всю радужку. Губы, сжатые в узкую полоску, побелели от напряжения. Руки то и дело бессильно сжимались в кулаки. Ламаник видел такого Сайфера впервые. И, он должен был признать, — этот демон был ему незнаком. Он был кем угодно, но точно не тем Уиллом, который постоянно трясся перед ним или Аннабель от страха. Это было гордое и независимое существо. Древнее и темное. — Уилл? — шепотом выдохнул Ламаник, жадно разглядывая преобразившегося слугу, из-за шока даже не заметив, что назвал его по имени. — Отойди от моего господина, иначе сильно пожалеешь, мерзкое отродье! — синее пламя вспыхнуло за спиной демона внезапно, окружило его, словно родное дитя, накрыв широкими крыльями. — Как мило, что ты все еще помнишь меня, Уилл, — хмыкнули сзади, а затем с силой толкнули Глифула в спину. — Лови, если он тебе так дорог. Большего позорища я еще не видел. Ламаник видел, как под ногами задрожал и рухнул пол. Из кромешной бездны на него дохнуло смертью и вырвался дикий зеленый огонь. Волна пламени с огромным удовольствием лизнула молодого человека в шею, чуть зацепив подбородок и часть щеки. Глифул вскрикнул и резко отшатнулся в сторону. Кожа почернела и бешено пульсировала болью, дикими вспышками отдавая в виски. Юноша осел на пол, громко закашлялся, прикрывая рот рукой, и тут же почувствовал, как по ладони течет кровь. Глаза щипало от клубов дыма, легкие забивал тошнотворный запах гари, и Ламаник отчетливо ощущал, что скоро потеряет сознание посреди всего этого безумия. Он слышал безумный хохот того незнакомого демона и испуганный оклик Уилла. Кажется, последний звал его, пытаясь найти. Наконец знакомая рука в перчатке слепо зашарила по полу в поисках его, Ламаника. — Сайфер… — с коротким выдохом позвал юноша, а затем почувствовал, что дым и проклятый жар от адского пламени отступили. Он лежал на снегу и жадно вдыхал чистый воздух, схватившись одной рукой за горло, а второй за свитер на груди. Вспышка старой отметины на ребрах так не вовремя дала о себе знать. Ламаник чуть приподнял голову и тут же наткнулся взглядом на сгорбленную фигуру Уилла, который зачем-то стремительно зачерпывал снег ладонями. — Где я? — слабо выдавил из себя Глифул. — Г-господин, вам нельзя разговаривать. Поз-звольте, я п-помогу в-вам. Юноша прикрыл глаза и благосклонно кивнул — для разговоров и в правду совершенно не было сил. А узнать у чертового треугольника, что это была за тварь с металлическим голосом, он всегда успеет. Собственно, как и наказать его за то, что посмел уйти из Хижины чудес, пока он спал. А где-то на другом конце города от жуткой боли согнулся Диппер, выронив из рук третий дневник, и клял сквозь зубы Билла Сайфера с его играми.