Уродливая тварь

      Веном — могущественное инопланетное создание с невероятной физической силой, беспощадный, пожирающий людей. Веному все равно на чувства тех, кого он поглощает живьем, целиком, не жуя. В его глазах горит лишь жажда, убийственный голод. Веном не умеет церемониться со своими жертвами. Веном чертовски раним.       Он спорит с Эдди, выкручивает ему руки, сжимает горло, угрожая сожрать внутренние органы, стискивает в своих путах до того момента, пока он не извинится за сказанное. Эдди много что говорит.       «Болван». Так он его называет, когда Веном появляется в самый неподходящий момент, когда запугивает людей в округе и поднимает на улице крик.       «Кретин». Эдди злится, когда Веном внезапно заставляет его беспамятно наброситься на домашнюю шавку.       «Идиот». Брок буквально выплевывает это, обессиленно опускаясь на пол после длительной полицейской погони. Веном много косячит, привлекает слишком много внимания, постоянно выводит из себя.       «Зараза». Это не всегда шутливо, Эдди рычит это сквозь зубы, настолько злобно, что Веном вполне может поверить в то, что он зараза. Порой общий язык для них совершенно недоступен, порой они могут начинать конфликты.       Веном агрессивно бранится в ответ. Они друг друга стоят, все их споры, перепалки и шутки, для Эдди они так чертовски знакомы, возможно, потому что для симбиота вся его жизнь, все его воспоминания подобны открытой книге — Веном видит их насквозь. С помощью них он знакомился с такими социальными нормами, как запрет на пожирание людей.       В своих воспоминаниях Эдди часто был довольно задиристым с людьми, так что Веном никогда не воспринимал многие его слова серьезно. Юный и заносчивый, тот парень превратился в мужчину с твердым характером, но… просто ни черта не повзрослел. Веном знал про него абсолютно все, что считал нужным, и даже то, о чем знать совершенно не хотел. — Красавица, — Брок провожает одобряющим взглядом незнакомую девушку, даже оборачивается в ее сторону на ходу. Она очаровательно улыбается в ответ, но никакого последующего комментария Венома не следует. — Я знаю, ты воспринимаешь всех, как кусок мяса, но может, заценишь женскую красоту? — Людская красота меня мало интересует, — сухо произносит симбиот. — Самочки на твоей планете были симпатичнее? — усмехается Эдди.       Веном молчит, и это для него совершенно необычно. Брок не придает этому особого значения, он привычно извлекает из кармана джинсов ключи от квартиры, стремительно поднимаясь по лестнице на знакомый этаж. Присвистывает, потому что совершенно не чувствует усталости — разве что Веном скоро начнет распинаться ему в ухо о том, что он снова голоден. Чертовски прожорливый тип!       Но этого не происходит ни через десять минут, ни через двадцать, а через час Эдди, развалившись на диване, начинает задаваться вопросом: в чем дело? — Ты сдох, приятель? — Эдди делает пару глотков пива из бутылки, и задумчиво оглядывает потолок комнаты. — Какой-то ты сегодня неразговорчивый. Вопрос «заболел?» был бы здесь совершенно неуместен. — Когда я сдохну, думаю, дам тебе знать. — Да ладно, ты чем-то опечален? — внезапно хохотнул Брок, разобрав в низком голосе симбиота недружелюбную нотку. — Разочаровался в земной жизни? — Не больше, чем тогда, когда ты жрал просроченные йогурты. — Да что такое? — с интересом поднял брови репортер. Когда ответа не последовало, он снова поинтересовался. — Ты там чем-то занят? — Да, — категорично ответил Веном.       Эдди качает головой, не переставая улыбаться. Порой он просто удивителен — этот жестокий и беспощадный монстр, таящий на него обиду за то, о чем он сам не имеет понятия. Молчать долго у Брока не выходит, за первой бутылкой пива следует вторая, после второй ему приходится вновь оторвать зад от дивана и дотащиться до холодильника. Веном всегда охренительно приятный собеседник, еще и вечный собутыльник. — Когда ты освободишься, дорогой… Мы снова станем друзьями? — вновь дружелюбно подает голос Эдди, почесав густую щетину на лице, и лениво возвращается на диван. — А? — Ты вечно портишь настроение. — Я порчу тебе настроение? — Эдди наивно распахивает глаза, бесцеремонно откупоривая очередную бутылку об угол стола. — Хочу заметить, что это не я пролез тебе в задницу и активно там паразитирую. — Так не замечай. Лучше вообще не открывай рот.       Эдди едва нахмурился. Ситуация показалась ему странной, главное, что он все еще не имел понятия, по какой причине Веном решил устроить бунт в очередной раз. Повышать голос в этот момент всегда было бесполезно, поэтому Брок собрал в кулак все свои нервы и терпение. — Ну хорошо, — миролюбиво согласился он. — Может, тогда покажешься, дружок?       «Показываться» Веном обожает, особенно в неподходящих для этого ситуациях. В квартире же он постоянно всюду расхаживает своими щупальцами, как чертова домохозяйка, а за сегодняшний день он еще ничего не сделал.       По запястью Эдди вяло скользнул тонкий холодный пут. Брок ласково подразнил его пальцем, как домашнего зверька, и спросил: — И что, это все?       Следующая секунда — мужчину нахрен вышвыривает с дивана резко всколыхнувшаяся сила, прошедшая по всему телу, как убийственная волна. Пиво выплескивается из бутылки, что Эдди продолжает остервенело держать в руке, шатнувшись на ногах, чтобы не упасть. — Зараза! — рявкает он, потеряв терпение. — Да какого черта с тобой творится?       Веном издает странный, холодный и ироничный смешок, от которого у Брока едва потеют ладони. — Вокруг тебя все строится на людской красоте?       Эдди начинает судорожно соображать, пока не совсем понимая суть этого вопроса. На толстовке остается огромное пятно от пролитого пива, и он мрачно оттягивает ее. Он порядком захмелел. — Не понял, — хмурится он. — Тебя привлекают только красивые телочки, не так ли? — Так ты ревнуешь? — тряхнув головой, едва улыбается Брок. Такая собственническая привязанность Венома всегда его забавляла. — Нет, дело не в этом. — Не в том, что ты ревнуешь? — продолжает уточнять он. — Ты знаешь, что я способен видеть твои воспоминания? Эдди недолго думает. Осторожно присаживается обратно на диван и вертит в руке бутылку. — Да, ты тот еще проныра. — Все, что ты когда-либо слышал и говорил. Репортер вопросительно поднимает брови. — В мире людей проживают одни ублюдки, Эдди. Иногда я понимаю, почему Райот… — Эй, — хмуро прерывает его Эдди, едва услышав имя инопланетного мерзавца. От этих странных заявлений ему не по себе, он понимает, что Веном тоже чем-то разозлен, от чего-то сбит с толку. На него нельзя давить, этот монстр такой… ранимый. — Не говори так, ты же не он. Тебе нравятся люди, они не ублюдки, и на вкус ничего. — Как мне еще называть созданий, у которых система ценностей складывается на внешности? Эдди усмехается. Веном говорит так, будто цитирует какой-то артхаусный фильм. — Да, дорогой, ты прав.       Это ласковое «дорогой» срывается с кончика языка, и Эдди чувствует, как его разъяренный симбиот медленно приходит в себя. — Всем нравятся красивые девчонки. Некрасивые из-за этого становятся очень умными.       Эдди загадочно делает очередной глоток пива. Едва ли не дергается на диване, когда материализованная клыкастая морда симбиота показывается из-за его плеча. — Мать твою, Веном… — нервно вздыхает он, подняв взгляд на кристально белые глаза. — Ты не мог бы… — Ты помнишь, что ты сказал Карлтону Дрейку, когда появился Райот? — неожиданно перебил его Веном, и Эдди напряженно наморщил лоб.       Как он оказался в плену у этого индусского козла — последнее, что ему хотелось бы вспоминать. С ним покончено, черт с ним и его шарахнутым иноземным дружком. Райот… Да, это была довольно пугающая тварь. — В смысле? — покачал головой Эд. — Он явно хотел сожрать меня, тыкал в лицо своей зубастой пастью, и… — внезапное воспоминание осенило его, и Брок заткнулся на секунду. — О, я помню это. «Какая же ты уродливая тварь, просто омерзительная.»       Эта мысль словно бьет его поддых, потому что прямо сейчас ему в лицо смотрит его ранимый, чертовски ранимый симбиот. Веном таращится на него точно так же, его зубы тоже совсем рядом с головой Брока, от клыков тянется нить слюны. Он считает, что… — Ты считаешь, что я точно такой же? — прямо спрашивает Веном. За его лицом из бесформенной плоти показываются его огромные широкие плечи. — Зараза, кретин, уродливая тварь?.. Эдди не боится его и не отводит взгляд. Между ними буквально несколько сантиметров, и мужчина едва щурится, улыбаясь своему паразиту с искренней теплотой. — Насколько мое существование омерзительно для тебя? — шипит симбиот ему в лицо, и Эдди видит, как за здоровыми клыками скользит его длинный язык. — Говори. — Ты идиот, а не уродливая тварь, — усмехается Брок, снова прикладываясь к горлышку бутылки. — Я понял, о чем ты говоришь… Ты не ревнуешь, ты просто бесишься. Клацнув зубами, Веном резко вышибает бутылку у него из рук, и Эдди остается только пугливо замереть на месте. Да, чертовски бешеный, импульсивный, и все же… — Лучше извинись. — Ты мне угрожаешь? — улыбается Брок, не сводя напряженного взгляда с плавающих за широкой спиной симбиота пут. — Правда? — Да, потому что эта уродливая тварь тоже может сделать тебе хреново. Тоже.       Эдди поджимает губы, понимая, что это ключевое слово говорит о том, что он сам сделал своему монстру то самое хреново. — Если мне нравятся красивые женщины, это не значит, что я нахожу омерзительным тебя, — спокойно поясняет он Веному. Тот мало что смыслит в этих социальных стандартах, он чертов собственник, грубый и искренний, сейчас смотрит на репортера так, как будто готов сожрать его целиком. — Ты не понимаешь этого? — Я не понимаю, как ты можешь делать это при мне. — Почему? — склоняет голову Брок. — Я ближе, чем они. Ты мой. Не их.       Эдди переводит изучающий взгляд с глаза на глаз, ощущая, как эти уверенные слова гребанного пришельца оставляют тепло в груди. — А ты мой. И ты не уродливая тварь, — кивает Брок, соглашаясь обыграть их ежедневный однополый брак. — Доволен? Клыкастая морда продолжает таращиться на него, оставаясь на месте вплотную. — Я не противен тебе?       Так требовательно, настойчиво, без намека на волнение, скрытое где-то глубоко внутри этого существа. Эдди вновь улыбается. Поднимает руку, чтобы коснуться еще влажной от пролитого пива ладонью холодного и гладкого лица симбиота.       Наверное, он порядком выпил, если испытывает этот порыв нежности. — Иди сюда, — с улыбкой роняет он, перед тем, как едва притянуть монстра к себе и отпечатать губами теплый поцелуй прямо между его глаз. Буквально одна секунда, чтобы показать этому кретину, что никаких хреновых чувств его инопланетная внешность не вызывает. Эдди отстраняется с той же улыбкой, и молчаливо удивленное выражение лица Венома едва ли не вызывает у него хохот. — Понял наконец?       Веном настолько поражается происходящим, что огромные клыки частично скрываются. — Да, — отвечает он. — Ты нихрена не умеешь правильно целоваться.       Эдди замирает на месте, но этот чертов длинный язык, появившись из пасти симбиота, оказывается слишком близко и совершенно однозначно проходится вдоль губ. Влажно, горячо, от неожиданности Брок распахивает глаза, будто не понимая, чего от него хочет симбиот, но спустя секунды он обнаруживает себя блаженно мычащим в чужой хватке, и усердно обсасывающим язык Венома.       Это не похоже на поцелуй, это похоже на изнасилование в горло, но Эдди точно знает, что для них обоих это значит.       И ему нравится упираться руками в твердую холодную грудь, и приоткрывать глаза, чтобы поймать этот хищный стеклянный взгляд, и едва усмехаться сквозь поцелуй, просто потому что… Это так чертовски необычно. — А ты умеешь, — тяжело вздыхает Эдди, наконец откинув голову назад. — Ловелас хренов. — Вот так ты можешь меня называть… Иногда, — донельзя довольно произносит Веном, обвиваясь змеей вокруг его тела и слегка сковывая движения. — Так, а вот об этом… — протестующе заявляет Эдди, мгновенно начиная нервничать от намерений симбиота. Если это то, о чем он думает, то… — ..мы речь не вели. Но Веном, чертова беспощадная тварь, растеряв всю свою агрессию и обмотавшись вокруг своего носителя на манер крупной змеи, удобно устраивает клыкастую голову на его плече. И Эдди расслабленно вздыхает. — Ты снова любишь меня? — улыбается он, покосившись на гладкую голову Венома, и не удерживается от того, чтобы едва погладить ее по макушке. — О да.