История Single Lily

Отец тащил меня за руку в глазную больницу. От скорости очки на мне свалились где-то по пути. По моим щекам текли ручьями слезы. — Папа, папа! Нет! Я не хочу! Мне будет больно! Папа, нет! Однако он не останавливался не на секунду. Спустя считанные минуты меня усадили на какое-то твердое, не удобное кресло. Белый силуэт стоял перед глазами. Зрение -6 давало о себе знать. Мой отец о чем-то разговаривали с этим человеком. Я решила вслушаться в диалог. — Мистер Ворт, но у нее противопоказания на анестезию, Вашему ребенку придется терпеть адскую боль при операции. — Как я поняла это был хирург. — Ей было не больно убивать зрение! — Папа, я тебе уже сотый раз говорю, это Джон мне в глаза песок насыпал! — У тебя никто не спрашивал! — Взревел он и мне пришлось сесть в ранее принятое положение. — Вы точно уверены? — Да! — Хорошо, тогда можете подписать здесь и здесь, что мы ответственность за состояние девчонки не берем. Силуэт в черном наклонился к бумаге и сделал пару штрихов. — Отлично, тогда Мистер Ворт Вы можете приходить через 4 часа, наши врачи сделают все в лучшем виде! Громкий топот дал мне понять, что родной человек ушел, как и врач… Не прошло минут десять, как мои глаза накрыла тьма — это была какая-то повязка и меня куда-то повезли. Сначала было тепло, а позже все холоднее и холоднее. Гул людских голос говорил о том, что я все еще в этом адском месте. Вдруг коляска остановилась и повязку сняли. Возле меня стояло около 5-ти людей в белом. Хирурги. Один из них взял скальпель и поднес его к моему глазу..... — Хей, Тим, смотри, я на сто процентов уверен, что это из-за этого у нее ухудшилось зрение. Давай отрежем ее? — Алекс, ты уверен? — Конечно! Тем более Джи еще нету. — Тогда режь быстрее. Я думала, что больнее некуда всю операцию, но после того, как они что-то отрезали адская боль разнеслась по всему телу. У меня начались судороги. Все мои конечности яро трясло… — Тим, Тим, Что делать??? У нее радужка разлилась? — Что? Кто? Что сделала? У хирургов началась паника, пока меня прокалывала боль… День 5. Я уже дома. На мои глаза наклеили что-то, из-за чего я не смогу их снимать еще неделю. Следовательно в школу я тоже ходить не могу. Те 4 часа теперь снятся мне каждую ночь и на утро я просыпаюсь с криком в холодном поту. О случае в больнице я никому не рассказывала… День 12. Вот он. Долгожданный день всеведения. Сейчас с меня снимут эту неведомую вещь и я увижу себя! Свои глаза… Один глаз уже свободен… Но я его не открываю — боюсь и жду. Спустя минуту освободили и второй глаз. Я открыла в прошлом серые глаза и мой ор охватил всю больницу. Ныне серая радужка и черный зрачок стали серыми, а белок принял грязно-голубой цвет с полопавшимися венами… Но было все так хорошо видно… В отражении я видела ужас отца на лице и слезы матери. Все были в шоке… Мои глаза сначала всех отпугивали, некоторые слабонервные даже начинали рыдать, но после этого страха вся школа открыто смеялась надо мной. И не только школа… Многие прохожие показывали на меня пальцем, из-за чего мне приходилось вечно носить темные, солнечные закрывающие глаза очки. И тогда все становилось нормально. Никто почти даже не смотрел на меня… Одним днем все сломалось… Я в страхе бежала по коридорам школы, убегая от главных «бойцов» старшего звена. До тех пор, пока меня не поймал учитель. — Чего это ты носишься тут? — Я. А… Эм… — Она от нас убегала, — сказал темноволосый парень. — Ой, — учительница «расплылась» от улыбки этого ублюдка, — Грегоо… Что же она сделала? — Я хотел ее поцеловать, — врет не краснеет! — Оох, Ваши подростковые замашки. Тогда я пошла, но по коридорам больше не бегайте, — сказала биологичка, напоследок одаренная улыбкой любимчика и удалилась. — Вот ты и попалась… Удар, еще один. Очки, сломанные лежали в другом углу от меня, а эти 4 ублюдка все так же пинали меня ногами, упавшую на пол в позе эмбриона. Цоканье каблуков отозвалось шумом в ушах. — Принесла иголку и нитку. — Конечно, — ответил женский, писклявый голос. — А сейчас мы немного зашьем твой грязный ротик, чтобы он ничего никому не смог рассказать… Я бежала из школы. Нет. Я не покажусь в таком виде родителям, Нет! Синяки по всему телу. Эти глаза — ошибка хирургов. Зашитый рот. За что? Мои родители… Я не хочу чтобы они страдали от такого монстра как я. Я не хочу, чтобы они плакали из-за меня. Я просто уйду. И все… Я потерялась во времени, но небо подсказывало, что была поздняя ночь. Мое тело делало шаги где-то на самой окраине города, пока не нашло двухэтажное, старое, заброшенное здание… Я как обычно сидела на подоконнике с настежь распахнутым окном. Медленно в легкие попадал никотин и с резким выдохом растворялся в воздухе. Одна рука еле удерживала бутылку алкоголя, а другая приглаживала белый свитер со устаревшей надписью «Open your mind». Ранее светло-синие целые джинсы, теперь стали ободранными и черными от грязи и красными от моей крови. А на улице все так же лил дождь как из ведра. За полотном дождя нельзя было разглядеть ничего, лишь фонари выделялись среди ночной темноты. Докурив последнюю сигарету, что полетела как и ее предшественники в окно, я сделала глоток из бутылки, оставив ту открытую на подоконнике. С глухим стуком ноги в черных бедах опустились на белый кафель не совсем просторного коридора. От резкого движения в глазах потемнело. На этаже ниже послышались странные звуки, а после весьма громкий хлопок. Мой затуманенный разум не совсем понимал, что в здании кроме меня нету никого, поэтому я не очень обратила на звуки внимание. Оперевшись рукой об стенку, ноги начали двигаться в сторону крыши. Я не сильно сопротивлялась, но если бы я тогда знала… Кое-как добравшись до крыши я встала на край. Волосы не высохли еще от предыдущего выхода на улицу и теперь вновь стали мокрыми. Я не собиралась прыгать. Нет. Хотя даже если бы упала — ничего не случилось. В нос ударил запах горелого, а сзади стало через чур жарко. В панике оглянувшись я увидела языки пламени. Да. Начался пожар. Из-за этого был какой-то не понятный звук. Но огонь окутал выход с крыши и мне ничего не оставалось как прыгать. Зажмурив глаза я из последних сил прыгнула вниз. Что я там говорила? То что ничего не будет? Будет. Вывих. Прыгнув с крыши двухэтажного здания я вывихнула ногу. Не более, чем везение, ведь я могла ее поломать. Тем временем, дождь все лил не останавливаясь, а окрестности так же не было видно. Попытавшись вспомнить как сюда пришла, я лишь усилила головную боль, поэтому плюнув на это занятие, я хромая куда-то пошла. Спустя час ходьбы я устало осела у дерева. Дождь уже почти кончился, из-за чего можно было заметить, что находилась я в лесу. В весьма голом лесу. Лишь палки деревьев торчали в разные стороны. Без листьев. Поправив свитер я откинулась на землю и глаза неосознанно начали закрываться. Хруст старых, усохших веток… Медленные шаги отдающиеся чуть слышным эхом в моей голове. Обувь слишком сильно давит на ноги. Слишком много пройдено. Слишком мало узнано. Чертов замкнутый круг. Жизнь человека, как Земля. Такая же круглая, изо дня в день повторяющиеся действия. У каждого человека… Нет… Существа, бывают свои падения, но к черту формальности. Если ты упал — хрен встанешь. Холодный ветер дул прям в лицо, от чего щеки не приятно кололо, а тонкие джинсы не спасали от холода. Наверное, вы думаете, что все пережили? Что вы мудры и прекрасны? Спешу расстроить… Наверное, я повторяюсь, но, к черту формальности. Нет этого идеального человека. Нет идеальной внешности. Нет идеальной души. Даже самому наиобеспеченному человеку — главное деньги. Ну, давайте, начните говорить, что это не главное. Знаете что я сделаю? Я засмеюсь. Засмеюсь прямо вам в лицо. Вы бы не прожили и недели без этой адской вещи. Вы бы сгнили в своих слюнях, смотря как другие люди, с аппетитом поглощают жаренный, с золотой корочкой стейк, посыпанный мелко нарезанной петрушкой и разными приправами. А самое главное, что они вам не дадут не одну копейку. Они привыкли. Привыкли к тому, что везде обман. Мошенничество. В дали просматривался густой лес. Он помещался в ладонь, но одновременно был так далек… Нет не ада, нет не рая. Есть только огромная бездна, которая после знаменательного момента затягивает тебя с полна… Ноги остановились. Остановились не из-за того, что боюсь, а из-за того, что верю. Верю в то, что хоть один, черт его, один человек, нашел меня, и унес отсюда… Далеко и надолго. Я думала, что уже потеряла надежду, среди этих огромных, пустых и голых деревьев. Но… Нет. Никто не пришел. Никто не смог меня спасти. Спасти из этого живого ада. Что же вы делаете?… Я стояла на обрыве этой горы. Мои руки, на которых были стерты костяшки от ежеминутных ударов в каждое дерево, дико дрожали. Ноги были ватными, от чего они подкашивались, а голова ходила кругом. Мое тело уже не слушалось меня. А конечности уже окончательно сломались. Я упала в истерике на колени. Прям перед этим чертовым лесом, что был на другой горе и снизу. Я думала, что я всё выплакала. Я думала, что это был конец. Я думала, что всё кончится. Я всё время думала. Это обошлось мне боком. Сделало удар ножом в спину. Сломало меня. Полностью. Минута… Две… Три… Моё тело уже летит туда… Вниз… Где я не была. Прикусив губу, с закрытыми глазами, я в страхе жду этого момента. Удара. Боли. Но ничего. Ничего не происходит. Кроме звука громко завывающего ветра. Я не могу описать эти эмоции. Их нужно пережить лично. Наверное, такого слова даже нету, которые смогло бы описать это. И не будет. Не будет. Потому-что человек не сможет донести это другим. Он уже будет мертв. Он будет пытаться достучаться до людского мира, но они ничего не услышат. И под конец, душа просто будет изнываться, не зная что сделать. В страхе, как перед огромным зверем, я открыла глаза. Усталые глаза. Но ничего не почувствовала. Даже своего тела. Только спокойствие. И быстро летящие картинки. Нет… Это не были простые картинки. Это была моя жизнь. Вот, моя мама со слезами счастья на глазах обнимает меня еще очень маленькую, а я ничего не понимаю. Тут я уже старше, впервые иду в садик. На этой, я плачу, истерю. Эта… Эта пыльная… От чего выскальзывает из моих рук. Я пытаюсь схватить еще одну. О, тут я уже заканчиваю школу. От последующих картин я была в шоке. Они были… Просто белыми. Как белый холст… Лишь подсознание орало «Open your mind». -------------------- Непрофессионалы сей врачи, Испортили жизнь подростка Лили. Операция глаз обещала стать зримым, Но фетиш хирургов уложил ту в могилу. Ее серый цвет глаз, Ныне белый алмаз. Ее белы белки, Сейчас стали серы. И кровь разлилась на глаза Одиночной, И стала та монстром в глазах не родных. За столь ужасный шрам беды, Ей стали чувства все родны. Подростки стали слишком злы, Зашили рот — пришив убийства все азы. В тот день был ливень сильный, Но монстр уж незримый, Совсем уж одичалый, Сидел на подоконнике, и думал о своем. Она курила сигарету, Не слыша звуки, издали. И поплелась на крышу эту, Увидя там огонь души. Лили бежала далеко, Упала у высока древа, И оглянувшись поняла — В лесу она «Косом-у-Лето». Спустя мгновенье рассуждения, Она летела в новый мир, Но вместо красок, невезения, Нашла картины — жизнь творения. Автор истории и стиха: Sherr or PPer