Перекрёстки

Все последующие дни Изаи были похожи на День Сурка. Днём — работа, вечером — сообщения от Шизуо, ночью — жёсткий секс с парнишкой, помогающий вернуть душевное равновесие. Информатор понимал, что он лечит не причину, а симптомы подобным образом, но пока что его всё устраивало. Наутро после «душевного разговора» с Кроликом Орихара всё ещё сомневался, что из этого выйдет что-то, но впоследствии втянулся. Расправившись успешно с делами, которые пошли наконец в гору, после нескольких недель не лучшего его самочувствия, информатор сидел в любимом кресле на колёсиках и наблюдал закат. Сегодня тучи поредели, и сквозь них то тут, то там пробивался тёплый оранжевый свет умирающего солнца. Он в блаженстве прикрыл глаза, подставляя лицо к приятному свету, а дальше всё как в диафильме: кадры, со щелчком сменяющие друг друга. Щёлк … [Ты сегодня в хорошем настроении…] [А ты стал довольно проницательным, Шизу-тян, это немного пугает.] [Сказывается долгое общение с тобой.] [Ха ха, Шизу-тян, ты меня повеселил, за это я тебя награжу: расскажу, отчего же у меня такое хорошее настроение!] [Это не обязательно.] [Почему же? Мой любимый монстр заслужил немного искренности! ^^ Так вот, у меня появилась занимательная игрушка, и сегодня я планирую вдоволь с ней наиграться.] Какое-то время ответ не приходил, и Изая уже успел обрадоваться, что довёл вышибалу до истерики. Но тут телефон снова завибрировал. [Изая, я только об одном прошу, не прибей его.] Брови брюнета поползли вверх от удивления. Шизуо не то что телефон не разбил, но и не проявил ни капли ревности. Что-то больно кольнуло в груди. [О-о-о, не переживай, Шизу-тян, это было бы таким расточительством. Его милое личико слишком очаровательно, когда он стонет подо мной и просит причинить ему боль.] Ответа на колкость не последовало. [Спокойной ночи, Шизуо.] Щёлк Белоснежная спина парнишки, усыпанная синими отметинами, изящно выгибается. По ней стекают капельки пота, которые отблёскивают в свете лампочки. Его разбитый нос сильно кровоточит, обезображивая кафель стены туалетной кабинки багровыми пятнами. Изая вцепился рукой в чёрные мягкие кудри, вдавливает лицо Кролика сильнее в стену, и, входя особо глубоко, изливается внутрь, шипя проклятия. Отдышавшись, он как всегда быстро собирается и на прощание лишь бросает насмешливое: — Хорошо сегодня постарался, Кролик-кун. — Вы тоже, Канра-сан, — улыбается парень, вытирая рукой кровавые потёки из носа. Щёлк [Хочу увидеть тебя.] Короткая фраза, всего три слова, а столько эмоций. Приятное тепло разливается внизу живота, и Изая тихонько мурлычет. [К сожалению, это невозможно, Шизу-тян. Сам понимаешь, дела-дела, да и мой питомец требует внимания.] Изае нравится терзать Шизуо: таким образом ему кажется, что он уравнивает его страдания со своими. Ответа не последовало. [Ты жалок, Шизуо. Я тебя не узнаю.] [Я просто знаю, чего ты на самом деле хочешь.] Изаю больно кольнула эта проницательность, он был уверен, что блондин в этот момент насмешливо ухмыльнулся. Но сразу пришедшее вслед сообщение его добило. [И ты тоже это знаешь, Изая.] Информатор стиснул зубы до скрипа и только собрался закончить разговор, как телефон пиликнул ещё раз. [Твой свирепый вид так заводит…] Глаза брюнета округлились в истинном шоке и, прежде чем он смог осознать что творит, руки уже набрали номер вышибалы и нажали кнопку вызова. На том конце сразу взяли трубку: — Не думал, что ты позвонишь, — низкий голос блондина лился из динамика, приятно щекоча ухо Изаи. — Где ты? — не скрывая раздражения, прошипел брюнет. — Я же сказал, что хочу тебя увидеть. Я на крыше здания напротив. Изая поднял взгляд на огромное окно своей квартиры и увидел одинокую фигуру на крыше соседнего дома. Ветер развевал светлые волосы Шизуо и уносил дым его сигареты, растворяя его в кромешной тьме. Он смотрелся величественно и даже немного трагично на фоне тёмного неба, затянутого тучами. Изая невольно залюбовался. Около минуты они молчали, но, придя в себя, информатор нарушил звенящую тишину: — Ты в сталкеры заделался? И как часто ты тайно за мной следишь? — Иногда бывает. Не заводись так, блоха, — голос блондина звучал снисходительно, будто он разговаривал с нерадивым ребёнком. — Шизуо, ты же понимаешь, что это нарушение приватности, и я могу на тебя натравить полицию? — Можешь, но вместо этого ты позвонил мне, — с насмешкой заметил он и затянулся горьким дымом. — Извини, я не сдержался. Если тебя это так беспокоит, это будет в последний раз. — Так и зачем ты за мной следил? Хотел выведать, чем я по ночам занимаюсь? — В этом нет необходимости, ты и так подробно мне рассказываешь, будто оправдаться хочешь. Изая скривился от этого заявления, но продолжил допрос: — И всё-таки, какова твоя цель? — Я хочу тебя, — слова оглушительным эхом прозвенели в ушах Изаи, пробежали мурашками по спине и тепло защекотали внизу живота. Голос блондина его возбуждал, информатор так давно не слышал этих низких бархатных ноток, что мгновенно завёлся. — Оя… Такой нетерпеливый, — промурлыкал он. — И что же именно ты хочешь со мной сделать, животное? — Неужели ты пытаешься развести меня на бесплатный секс по телефону, Изая-кун? — Почему бы и нет, Шизу-тян? Не за бесплатно же ты подглядывал? — Ха-ха, Изая, ты никогда не упустишь выгоду, — от весёлого голоса блондина Орихара и сам улыбнулся. Тут телефон информатора оповестил о входящем сообщении, что его игрушка прибыла на место. Он разочарованно вздохнул. — Извини, Шизуо, пора бежать, но я буду ждать оплаты за молчание перед полицией. И чтобы я тебя больше не видел в роли сталкера. — Я уже готов был согласиться, но, судя по всему, за меня оплатит твоя игрушка, Изая, — хорошо скрываемые нотки раздражения в спокойном тоне блондина всё равно достигли ушей информатора. — Очень жаль. Спокойной ночи, Шизуо, — прошептал он в ответ и сбросил вызов. Изая постоял немного у окна, приложив руку к стеклу и наблюдая за удаляющейся с крыши фигурой. — Прости меня… — слова с сожалением прозвучали в пустоту. Щёлк Приватная комната небольшого клуба пропахла алкоголем, сигаретами и приторным парфюмом. Изаю это сильно раздражало. Нос всё время чесался, возводя в абсолют злобу и без того свирепого информатора: сказывался разговор с блондином накануне. Связанные ремнём за спиной руки Кролика уже покрылись красными полосами, плечевые суставы иногда опасно похрустывали из-за неестественного положения рук, волосы слиплись от пота и неприятно скользили в руках информатора. Он трахал его уже второй час, не щадя и не давая и минуты перевести дыхание. Сейчас Изая вдавливал лицо парнишки в подушку дивана, пока тот не переставал беспорядочно трепыхаться в попытках оттолкнуться и глотнуть воздуха. И лишь потом отпускал на секунду, давая сделать лишь один вдох, и снова принимался душить жертву, параллельно вдалбливаясь в его дрожащее от страха и одновременно удовольствия тело. Он не хотел его слышать. Только не сегодня. Он хотел, чтобы бархатный голос блондина не переставал звучать в его голове. Обильно кончив, Изая наконец-то отпустил свою жертву, которая обмякла, не подавая признаков жизни. Наклонившись, он нащупал слабый пульс и успокоился. «А это становится опасным», — пронеслось в голове информатора. — Блядь, становится всё сложнее сдерживаться… Я медленно превращаюсь в тебя, Шиз… — С кем вы разговариваете, Канра-сан? — прервал его слабый голос Кролика. — Молчи, я умоляю тебя, молчи, иначе я за себя не ручаюсь, — Изая сидел на диване, оперевшись лбом о свою ладонь. Мальчишка подполз к информатору и положил свою голову ему на колени. Он уставился своими заплаканными зелёными глазами на склонившееся лицо Орихары и внимательно его изучал: зажмуренные глаза, наморщившийся лоб, ресницы подрагивают от каких-то лишь ему известных мыслей. Изая открыл глаза и поймал взгляд Кролика, который выражал лишь жалость. Он вздохнул и откинулся на спинку дивана, прикрывая глаза рукой. — Ты же понимаешь, что я могу однажды тебя так убить? Парень лишь молча кивнул. — Видимо, считаешь, что терять тебе нечего? Очень зря… — уже прошептал информатор и погладил парня по слипшимся кудрям. Щёлк … [Я уж думал, что ты сегодня не напишешь, Шизу-тян.] [Жаль, что ты так быстро к этому привык.] [Привык? Не смеши меня, животное.] [Врёшь ты тоже с каждым днём всё хуже, совсем хватку растерял?] [Какие колкости, Шизу-тян, не хочешь профессиями поменяться? Мне кажется, что я заразился твоим бешенством, неужели оно передаётся воздушно-капельным путём?] [Скорее уж половым.] [Ха-ха-ха! Превосходно, Шизу-тян! Ты меня так повеселил!] Разговор не клеился, и Изаю это бесило. Сегодня Шизуо написал слишком поздно, информатор уже опаздывал на встречу, но дождался заветного сообщения. И хоть блондин в итоге таки написал, это больше было похоже на дань традиции. Что-то было не так. Из мыслей информатора вырвал звук нового сообщения. [Я больше не буду тебе писать.] В груди информатора что-то сильно сжалось, обрушилось вниз и разбилось вдребезги. Да, его бесил Шизуо. Да, он ненавидел себя за слабость, которая проявлялась лишь рядом с ним. Но ему так грели душу эти сообщения, поддерживающие хоть какую-то связь между ними, которую он сам же и отрицал. Изая возложил ношу удовлетворения этого своего желания на плечи блондина, сам же справляясь только с той частью себя, которая с каждым днём зверела всё больше. Ему стало обидно за себя. Хоть он прекрасно понимал, что вина во всём этом лежит на нём, обида на то, что Шизуо посмел сдаться, наполнила его до краёв. [Оя… Шизу-тян, это оказалось непосильной ношей для тебя? Не стоило тогда и начинать! Наигрался, значит… Наконец-то ты оставишь меня в покое!] [Я не играл. Я просто не могу больше сдерживаться. Это для твоего же блага.] Информатор так и застыл, тупо пялясь в экран и не находя, что ответить. [Прощай, Изая, и советую в Икебукуро не появляться какое-то время.] Щёлк Изая был вне себя от ярости, и Кролику из-за этого изрядно доставалось. Информатору было больно, и он пытался избавиться от этой боли, передавая её своей жертве, но физических изощрений было мало. Ему срочно нужно было кого-то сломать морально, втоптать в грязь, уничтожить, похоронив вместе с ним и свои чувства, разрывавшие на части. — Не смей закрывать глаза, маленькая мразь! — Слова вытекали вязкой тягучей жидкостью из губ информатора. Распластавшееся на столе в номере захудалого лав отеля тело парня лишь безвольно дёрнулось, но глаз он не открыл. Изая резко схватил Кролика за чёлку и пару раз приложил его головой об стол, от чего предмет мебели запачкался кровью. — Ты что, блядь, оглох? Парень разлепил глаза и безучастно уставился на своего палача. — Вот так, Кролик-кун, хватит пустых иллюзий, — приторно слащавым голосом начал Изая, вторгаясь всё сильнее в разорванный зад. — Смотри на того, кто тебя имеет сейчас в реале, от кого ты стонешь в беспамятстве! Это не твой возлюбленный барабанщик, а я! Ты никогда его не заполучишь, смирись, похотливая тварь! Изая завёлся от собственной жестокости и превосходства над несчастным и нарастил темп, сильнее сжимая бёдра жертвы, на которых и живого места не осталось. — Сука! — прокричал он и резко вышел из Кролика, забрызгивая того спермой. Вид абсолютно униженного парня грел извращённую душу информатора, и он, вроде как, начал понемногу успокаиваться. Тем временем Кролик приподнялся на локтях и, сосредоточенно стирая белёсую жидкость со своего тела и даже не смотря на Изаю, будто между делом отчётливо и громко заявил: — Вы же всегда представляете его, когда мы трахаемся, почему я не могу представлять своего возлюбленного? — Что ты только что сказал?! — Орихара завёлся с полуоборота, но парень будто не слышал его. — Я хоть похож на него, Канра-сан? Информатор стиснул зубы и только в мыслях пронеслось: «Ни капельки!». Впечатав со всей силы свою жертву обратно в стол, он сильно заехал ему по челюсти, от чего Кролик лишь сплюнул кровавую слюну и с вызовом посмотрел на Изаю. — Больше не попадайся мне на глаза, если жизнь дорога! — слова информатора сочились злобой и ядом, но Кролик и бровью не повёл. — Не переживайте, Канра-сан. По правде говоря, сегодня я пришёл попрощаться, завтра я возвращаюсь в универ. Эта новость привела Изаю в замешательство, вследствие чего он ослабил хватку, да так и застыл, оперевшись ладонями о столешницу. Мальчик засуетился и начал спешно собирать вещички и приводить себя в порядок. — Знаете, Канра-сан… Всё то, что Вы говорили мне при первой встрече, об опоре и доверии только самому себе… Это ведь Вы о себе говорили. Брови Изаи поползли вверх от удивления. — Это не вопрос, Канра-сан, я констатирую. И, знаете, я терял опору несколько раз в жизни, и это действительно больно, тут я спорить не стану. Но нет ничего слаще момента, когда появляется тот, кто вытаскивает с этого дна и помогает встать с колен на ноги. — Убирайся… — прошептал Изая сквозь зубы. — Вы знаете, я встретил его сегодня случайно на улице. И он удивил меня! Вместо обвинений и оскорблений он с искренней счастливой улыбкой подбежал и обнял меня. Сказал, что ребята переживали, жив ли я, боялись, что я самовыпилился, — натягивая толстовку, продолжал он. — Мы посидели в кафе и поговорили. Он сказал, что для него не важно, с кем я сплю, ведь я не стал от этого плохим другом. — Пошёл вон, — уже громче произнёс Изая. — Даже если меня предадут позже, оно того стоило. Эти минуты счастья стоят той вечности на дне, в которой я могу оказаться. Тем более, что я стал сильнее, и в этом Вы мне помогли, мне уже не будет так больно, — парень накинул свой рюкзак и поправил волосы. — А всё потому, что я не хочу быть таким трусом, как ты, Канра, и превратиться в такое же дерьмо. Кролик впервые перешёл на «ты». — Самого себя предавать, наверное, ещё больнее, не так ли? — ВО-О-О-О-О-О-Н!!! — орал Изая, как дикий зверь. — Передавай привет своему любимому, — съехидничал парень и скрылся за дверью. И очень вовремя, так как в тот же момент в неё прилетел нож. — Этот щенок! Блядь! Решил обыграть меня на моём же поприще! Поздравляю, Кролик-кун, по крайней мере, настроение ты мне, падла, испортил. — Изая со всей дури заехал кулаком по стене позади себя, от чего кисть неприятно хрустнула. — СУКА!!! Орихара сполз по стене и зарылся головой в собственные руки. Сегодня всего за пару часов он лишился слишком многого, чтобы чувствовать сейчас абсолютную опустошённость и одиночество — чувства, которые прежде он с лёгкостью обходил стороной. — Да вы что, сговорились все? — с досадой прошептал он и горько улыбнулся.