Чонгук устал делать вид, что это просто дружба

Laruel — Blue Blood

Неоновые вывески города за панорамным окном льют свой свет в гостиничный номер. На улице недавно прошёл дождь, который был частым гостем этой осени. Луна, которая появилась на звёздном небе, свидетельствовала о позднем часе. Тишина в комнате ядовито въедалась в уши, буквально заставляя сказать хоть что-нибудь и разорвать её. Чонгук сидел на кровати, опустив голову вниз и тупо смотря в пол. Напротив него, оперевшись спиной о комод с включённой лампой на нём, стоял Тэхён с явно обеспокоенным видом. Либо сейчас, либо никогда.  — Хён… — голос Чонгука предательски обрывается, выдавая всю его напряжённость. Старший заметно вздрагивает. Слова не вяжутся в предложения, и, кажется, даже если Чон постарается, то не сможет описать то, что чувствует уже больше года. Внутри все обрывается, распускается и завязывается. Надо собрать себя, но вместо этого всё снова плывёт куда-то не туда.  — Хён, послушай меня сейчас, пожалуйста, и не делай никаких выводов, пока я не закончу. Я… — Тишина — Я устал. Устал думать и убеждать себя, что так и должно быть. Что все в порядке. Что я в порядке. — Нервно сглотнув, продолжил: — Когда я только пришёл в компанию, то был еще подростком. Меня воспитывал ты и остальные хёны. Учась у вас всему, я открывал для себя ваши новые стороны, удивлялся вашим характерам и хотел быть похожим на всех вас. Похожим на тебя. Ты, Тэхён, всегда был открытым и жизнерадостным, не боялся показаться странным, не боялся быть другим. Старшие хёны часто называли тебя инопланетянином и смеялись, при этом каждый день пытаясь сделать тебя более «земным». Но ты не поддавался. Я смотрел на тебя и не понимал, действительно ли ты такой 4D-парень, или всё это — маска для камер? Смотрел, смотрел, смотрел и порой засматривался, замирая на месте, не в силах пошевелиться. Ты стал причиной того, что я начал открываться, перестал смущаться себя. Ты изменил меня и сделал тем, кем я являюсь сейчас. Тогда я понял, что обрёл себя и еще что-то новое. Что-то, что напоминало о себе каждую секунду. И я должен был понять, что именно. Я начал ближе общаться с тобой, начал понимать тебя, начал заботиться о тебе, как о старшем брате. Будто я — твой хён. Хотелось быть ближе к тебе, хотелось дотронуться до тебя, и я видел эту взаимность. Помню, как у нас появились свои шутки, как мы смеялись над старшими, как у тебя появилась милая привычка тыкать мне в подбородок и таскать меня за мочку уха, — На секунду Чонгук останавливается, стараясь набрать в легкие воздуха и не расплакаться окончательно. — Проводить свободное время вдвоём стало привычным делом, и знаешь, Тэхён, — на этих словах Ким начинает шмыгать носом. — Тогда все пошло по пизде. Тогда это «что-то» пустило корни у меня глубоко в груди и начало плодиться по всем моим органам. Иногда я просто замирал, не двигаясь, когда видел тебя и, блять, мне стало чертовски страшно. Непринятие абсолютно всей ситуации — это просто тупик. Я не верил, потому что общество говорило «нельзя». Я отвергал, потому что общество отвергало. Я говорил себе, что это просто близкая дружба, потому что я не мог по-другому. Каждый чёртов раз, когда ты касался меня, я вздрагивал, не в силах это контролировать. Внутри все пылало, и появлялось желание просто сгореть до конца. Ссылался на усталость и нервозность. Когда ты обнимал меня, то хотелось кричать как тринадцатилетняя школьница, согнувшись пополам. Я говорил себя, что просто мало с кем обнимался, поэтому такое происходит. Я думал об этом очень много. Я не спал ночами и терял сознания на тренировках. Я говорил «нет», но всё моё нутро и всё моё тело говорили обратное. Мне хотелось еще. Мне хотелось большего. Мне хотелось обнимать тебя, и вдыхать твой аромат, закапываясь носом в твои волосы. И знаешь… Это «что-то» теперь живёт во мне. Это «что-то» теперь заставляет меня улыбаться при виде тебя. Неважно, какой ты. С высветленной кожей, подведёнными глазами, укладкой и в невообразимо прекрасном костюме. Или со щетиной, взъерошенными волосами, заспанным лицом и в пижаме. Мне всё равно, ведь это ты — Ким Тэхён, мой инопланетянин и 4D парень. Я смотрел и понимал, что да, сука, да я люблю тебя. Я — парень, который любит своего хёна до тупой улыбки, до отключки мозга, до фейерверков перед глазами, до ебучей пульсации в штанах. Никогда в жизни не пове…  — Чонгук, посмотри на меня. — Тэхён прерывает парня. Его голос наполнен серьёзностью, но он говорит с дрожью и хрипотой. Чон не сразу осознаёт, что его трясёт, а по щекам катятся слёзы. Он поднимает голову и натыкается на родные глаза, блестящие на свету (похоже, хён тоже плачет) и улыбку, которая, похоже, может исцелять.  — Неважно, сколько нам лет, неважно, какой мы расы, неважно, как мы выглядим, неважно, какого мы пола. Это все пылинки по сравнению с тем, что мы чувствуем. Тэхён подошёл к Чонгуку, положив ладонь на его скулу и понизив тон своего голоса, и добавил тихое:  — Знаешь, что чувствую я? То самое «что-то», которое чувствовал ты. Любовь, Чонгука-а. Неважно, как сложно нам будет. Неважно, какие будут запреты. Неважно, как отреагируют остальные. Неважно. Я буду рядом столько, сколько буду жить и существовать. Это словно одержимость, которая не лечится. Резко поддавшись вперёд и накрыв своими губами губы Тэхёна, а затем, отстранившись, Чонгук прошептал негромкое:  — Я люблю тебя, хён.  — Я тебя тоже люблю, малыш.