Папортник

Четкое осознание случившегося пришло к Пайнсу только через несколько недель их совместного существования, и подействовало на него словно пощечина. Не то, чтобы он переживал о том, что в лаборатории, где он работал, хватятся образца, нет. Слишком уж узким был круг работников, а руководил отделом его близкий родственник, который и помог устроиться сюда. Поэтому, даже если кто-то что-то поймёт — жаловаться на него не будут. Больше всего его беспокоило то, что не он украл образец, а образец сбежал из лаборатории, попутно захватив с собой его. Вот это было дико. Осознание того, что-то, что они исследовали было живым и очень разумным. Диппер ещё долго помнил взгляд Форда, когда пытался ему объяснить почему увольняется и уезжает к Мейбл, когда голос у него в голове шептал и зловеще угрожал, что он с ним сделает, если Диппер не уволиться и не уедет подальше. До этого он ещё как-то пытался сопротивляться, что вредило только ему самому. Принятие пришло на четвёртый день, после которого он рассудил, что убраться подальше будет наилучшим вариантом, пока из него самого не сделали образец. Пайнс пытался игнорировать этот шёпот, хотя непроизвольно напрягался, иногда мелко вздрагивая и с трудом удерживая под контролем трясущиеся руки. Списать все на психическое заболевание было здравой идеей, но ему быстро доказали, что это реальность. После первого появившегося из его тела золотого переливчатого жгута, его все же стошнило. Форд так ему до конца и не поверил, но отпустил, одновременно, сетуя, что таким образом, он просто растрачивает свой талант зря. На это Пайнс лишь слабо улыбался и кивал, чувствуя шевеление внутри живота, отчего его постоянно поташнивало. Осознать, что в тебе живет кто-то ещё, было дико и безумно, а ещё это вызывало некое чувство отвращения. Существо внутри смеялось, опаляло жаром его внутренности и нежно сжималось вокруг сердца, заставляя Диппера конвульсивно дёргаться и судорожно дышать через рот, замирая испуганным мясным мешком, как его назвали ещё в первые минуты «знакомства». К Мейбл он, конечно же, не поехал, не хотел подвергать ее риску. Он никого не хотел подвергать риску, уезжая в Сиэтл, выбор города он отстоял, после получаса споров, что в местности он разбирается лучше в виду жизни в этой стране. Дорога смазалась в одну череду дешевых мотелей, дикой боли от сопротивления организма и жаркого шепота, обещающего ему все тайны вселенной. Под конец Дипперу казалось, что ад уже наступил, а он просто не заметил, как умер. Смех существа прокатился по телу волной мурашек, опять заставив Пайнса замереть. Он остановился, пока ещё за чертой города, дрожащими пальцами, пытаясь достать сигарету и прикурить. Существо внутри замурчало, вытянувшись из тела длинными отростками и подало ему сигарету, помогая закурить от голубого огонька, возникшего на конце отростка. Пайнс нервно икнул и затянулся сильнее, нервно постукивая пальцами по капоту машины. «Мне, знаешь ли, неприятно, что ты зовёшь меня существом, мне казалось, что я представился» Ступор медленно спадал, и Диппер смог тихо выговорить: — Билл? «Ты абсолютно прав, золотце» внутри по рёбрам, словно пробежались тонкие изящные пальцы. Диппер всхлипнул и уткнулся лицом себе в ладони, это был перебор. Он не сможет этого вынести. — Что ты, золотце, не расстраивайся, мы с тобой обязательно поладим, — Диппер буквально ощутил, как от него отделяется что-то, а потом его обнимают крепкие руки и прижимают к гибкому телу. Пайнс позорно пискнул и вскинул голову, рассматривая золотые зрачки, напротив. — Вы?.. — Ты, дорогой мой, — поправил его мужчина, и властно провёл рукой по его спине, — После нашей близости, как-то странно называть меня столь уважительно. — Близости? — тупо повторил Диппер, так и не отводя взгляда. — Я живу в тебе, — абсолютно спокойно пояснил он и сверкнул глазами, радужка которых переливалась на солнце и словно плавилась, постоянно меняя форму. Пайнс дернулся, попытался отстраниться или хотя бы отбиться, но его запястья обхватили ещё две пары рук, а потом из-за спины показалась третья пара, опустившаяся ему на поясницу и оцарапавшая даже сквозь плотную толстовку. — Отпусти меня! — Диппер понимал насколько бесполезно сейчас вырываться, но ничего не мог с собой сделать, паника накрыла с головой, отчего он задыхался и дергался в чужих руках. — Тише-тише, давай я помогу, — Билл облизнулся тонким раздвоенным языком и наклонился к его шее, открывая рот полный острых зубов. Дипперу показалось, что он сейчас умрет от страха, потому что все это напоминало дешевый ужастик с такими же дрянными спецэффектами, но слишком реальными. Зубы медленно погрузились в его шею, не причиняя сильной боли, и человек наконец смог сделать вздох, а потом ещё и ещё. Существо довольно урчало и не двигалось, не желая причинять лишней боли. Диппер всхлипнул и осторожно двинул запястьями, которые медленно отпустили, и положил руки на плечи Биллу, отодвигая его. Тот отодвинулся, слизнул кровь, и взглянул на него. — Спасибо, — медленно произнёс Диппер, а Билл кивнул и обхватил его всеми руками, сливаясь с ним. «Всегда пожалуйста, дитя» Пайнс наконец смог выкурить сигарету, медленно выдыхая дым и наслаждаясь прохладой вечера. Нервы постепенно успокаивались, кажется его не собирались убивать прямо сейчас. Квартиру он снял на самой окраине с самым минимум мебели и повалился на неё, устало застонав и закрыв глаза, ничего хорошего его в будущем не ждало. Он задрал футболку, рассматривая треугольник прямо у себя на животе, тот медленно распахнул глаз и подмигнул ему. Диппер сразу же перевёл взгляд на потолок, отрицание окружающей реальности всегда было его сильной стороной. — Кто ты, Билл? «Это совсем не важно, дитя» отозвался голос у него в голове и тонкие золотистые отростки обхватили его. «Тебе стоит лучше беспокоиться о себе, Шестипал явно понял, что ты уходил не просто так» — Кто? — озадаченно уточнил он, ужасная привычка Билла давать всем прозвища, сбивала его с толку. «Твой родственник, Форд» Пайнс устало потёр переносицу пальцами и постарался успокоиться, то, что Форд все понял могло сыграть как против него, так и за. — Если Форд поможет мне избавится от тебя, то я его только поблагодарю. — Не забывайся, дитя, — зашипел голос над самым ухом и жгуты сжали его сильнее, сдавливая рёбра, — Я могу с легкостью убить тебя, если захочу, но внутри тебя слишком уютно. — Так зачем тебе носитель? — сдержать природное любопытство он не смог. — Воздух вашего мира неприятен для меня. Без носителя мне будет сложнее выжить, — после паузы пояснил Билл и отделился от его тела, принимая уже привычную форму человека с шестью руками. — Зачем шесть рук? Разве ты не хочешь быть похожим на других людей? — Похожим? Ещё чего, — покачал головой он и оскалился, показывая ровные белоснежные клыки, — Мне нравится быть не человеком, вы всего лишь жалкие Сычёве мешки, — он протянул пару рук, опуская их на треугольник на животе Диппера, — Знаешь, моя истинная, благородная форма неплохо смотрится на тебе. Пайнс дрогнул и перевернулся на живот, уходя от раскалённых как угли, пальцев. — Ты убил несколько прошлых носителей, — Диппер подтянул колени к животу, пытаясь подавить острое чувство жалости к самому себе. — Они были глупы и бесполезны, — оскалился недовольно Билл, — За кого вы вообще меня принимайте? Только я сам могу выбрать носителя, а вы должны выстроится в очередь и предлагать мне свои тела, для вас это должна быть высшая награда. Пайнс поморщился, Билл бы опасен и не скрывал этого. Зачем они вообще забрали что-то с тех раскопок? — И что ты теперь будешь делать? Ну, когда стал свободен? — он все же поднял глаза на Билла. — Тебе не стоит знать, золотце, — ему взъерошили волосы, а потом Билл навис над ним, медленно погружаясь назад в его тело, отчего Диппер чаще задышал, сжимая пальцами обивку дивана, — Мне очень приятно, что ты так чувственно реагируешь на меня, — напоследок его лизнули языком в губы и исчезли. Пайнс застонал и с силой ударил по подушкам, он должен найти способ избавиться от него, не зря же он скопировал и увёз с собой из лаборатории все данные. Внутри раздался глумливый смешок, и Билл заворковал: «Я даже не буду тебе мешать, попытайся, дитя» Вкус у лапши, заваренной в кипятке, был не такой и ужасный, точнее спустя пару недель он определенно привык и выяснил, что добавка с курицей наименее отвратительная. Билл иногда ехидно комментировал его действия, пренебрежительно и с отвращением, отзываясь о еде и ещё некоторых привычках. По ночам он часто появлялся, усыпляя самого Диппера, но что именно он делал, пока Пайнс спал, были неизвестно, а сам Билл мерзко хихикал и дразнил его. «Долго ты ещё будешь питаться этой мерзостью?» прервал его размышления Билл. — Это не мерзость, я больше не работаю, если ты заметил, так что мне нужно экономить. Билл не ответил, только презрительно хмыкнул что-то о его бесполезности и замолк. А на следующий день Диппер очень сильно пожалел, что вообще обмолвился об этом. Он снова проснулся на диване, вот только вместо бумаг на столе лежало золото. Украшения, монеты и прочая ерунда. Все это блестело в лучах, которые падали на стол сквозь просветы в жалюзи. — Что? — слабо выдохнул он, подаваясь вперёд, — Что это? «Средства для твоего существования, милый» мурлыкнул в голове довольный голос Билла. — Откуда ты, черт возьми, это взял?! — его нервы снова сдали, слишком много всего. «Не нервничай так, золотце, никто за тобой не придёт, оставь свои панические мысли» лениво отозвались у него в голове. — Билл! — сорвался Пайнс и ощутил, как его обхватывают золотые тугие щупальца. — Не кричи, золотце, мне не нравятся, когда люди кричат, только если они не моя еда, — длинные язык скользнул по его шее, а потом сзади в шею вонзились зубы, и Билл замер. Диппер дернулся, и замер, понимая, что так будет меньше боли. Постепенно щупальца преобразовались в три пары рук, обнимающих его, и его шею отпустили. — Ты ведь не моя еда, а мой партнёр, — довольно заурчал он и провёл языком по шее. — Какой к черту партнёр? — зарычал Диппер, — Это ты заставил меня все бросить и уехать! Только ты во всем виноват! — Убедил, а не заставил, золотце, — бархатисто рассмеялся Билл и выдохнул обжигающим жаром ему в макушку, — И разве не вы забрали меня из того храма, где я был заперт? Пайнс заскрипел зубами от злости, отбиваясь и разворачиваясь в кольце рук, чтобы оказать лицом к лицу с ним. Он с силой замахнулся и врезал Биллу по лицу. Тот оскалился и слизнул вязкую золотую каплю из уголка разбитой губы. — Пошёл ты, — зашипел парень, — Не смей так со мной обращаться, я смогу от тебя избавиться. Я смогу убить тебя. Билл моргнул, и его зрачки стали ещё тоньше, а потом он наклонился вперёд и прижался губами к его губам. «Ты даёшь такие возбуждающие обещания, Мейсон» его раздвоенный язык скользнул в рот человека исследуя. Диппер зарычал и с силой укусил его, сжимая руки на чужих плечах. Смех раздался прямо в его голове. «Тебе следует почаще удовлетворять свои желания, дитя, я ведь нравлюсь тебе» Билл снова сомкнул руки вокруг него. В сознании Пайнса все бушевало и смешивалось, он отчаянно забился, вдруг осознав, что именно произошло. «Бесполезно отрицать. Ты считаешь меня возбуждающим. Тебе нравится то, что я в тебе» голос Билла разносился в его голове, в висках стучал пульс из-за того, что нормально вздохнуть он не мог. Сознание поплыло, когда Диппер ощутил шевеление внутри, словно кто-то скользит вдоль его ребер и щекочуще сворачивается внутри. — Вот так, — его приняли в теплые объятия, кудри осторожно пригладили, а голова коснулась мягкой подушки. — Ты на вкус как бузина, — пробормотал Диппер с трудом фокусируя взгляд, с ним явно что-то сделали, но сил возмущаться уже не было, — Ядовитый? — Мой яд безвреден для тебя, дитя, я очень надеюсь, что скоро вкус бузины исчезнет. — Исчезнет? — оцепенение постепенно спадало. — Да, ты поможешь мне избавиться от него, — Билл замер, а потом жестко усмехнулся, золотые линии на его коже переливались под солнечными лучами. — Как я вообще могу с этим помочь? — он возмутился, приподнимаясь на руках. — Не знаю, — золото затопило всю радужку, когда Диппер поймал взгляд Билла, — Раньше меня все устраивало. Пайнс хмыкнул и, поборов головокружение, сел напротив, следя за ним. — Значит я помогу тебе, а потом ты меня оставишь? — Наоборот, если ты поможешь мне, то я тебя уже никогда не оставлю, золотце.