Кем ты себя чувствуешь после веселья дикого?

Hey, let me love you You're all that matters to me Hey, so come on yeah Shine all your light over me (c)

Когда Саша увидел знакомую светловолосую макушку первый раз за вечер, он подумал, что ему померещилось, когда увидел ее во второй - что обознался, но когда обладатель светловолосой макушки приземлился за соседний большой стол, понял, что этот вечер может стать не таким уж скучным. Мальчик спокоен, раскинулся почти вальяжно, вслушиваясь в монолог своего собеседника, ладный пиджак хорошо сидит на худых плечах, а волосы как обычно растрепаны. Саша так пристально всматривается в вихрастый затылок, что едва не упускает нить беседы за собственным столом - тема не то, что бы особо интересная, но он привык знать все, что происходит вокруг, даже если это всего лишь пустая светская беседа. Мальчик, Глеб, - Саша запомнил его имя сразу же, как Серега показал фотографию пацаненка в инстаграме, - был необычайно притягательным. Удивительным даже. Такой молодой и уже успешный, но еще не сломанный славой, баблом и окружающими его людьми. Саша, после первой недолгой беседы и личной переписки, по мере сил и возможностей старался следить за его карьерой и развитием. В первую встречу он долго всматривался в очень юное своеобразное лицо, вслушиваясь в совсем не детские подтексты в речах. Глеба хотелось держать дома на поводке, наслаждаясь им, и в тоже время хотелось продвинуть его по лестнице нынешнего шоубиза так высоко, что бы как минимум половина планеты знала о нем. Саша всегда отвечал Глебу очень осторожно и вдумчиво, боясь сломать этот хрупкий и невероятно ценный творческий мирок, неисправимо напугать мальчишку. Спустя час нудного и отвратительного громкого бубнежа ведущего, объявляющего очередных победителей очередной награды, Саша подхватывает свой бокал, кивает своему собеседнику на ближайший выход и поднимается из-за стола. Он секунду скользит взглядом по соседнему полупустому столу, но все же решает, что свежий воздух сейчас намного предпочтительней, чем фойе, переполненное давно знакомыми и порядком надоевшими рожами. На балконе свежо пахнет травой, скошенной днем, и теплой летней ночью, сюда не добирается удушливый запах терпкого одеколона и женских духов из переполненного зала. - Александр Глебович? - на парапет ложится тонкая рука со слишком крупными, - на Сашин вкус, - кольцами, а через секунду в поле зрения появляется и сам мальчик. - Добрый вечер. Не помешаю? - Глеб, здравствуй. Рад тебя видеть. У мальчишки удивительно крепкое мужское рукопожатие как для такого хрупкого тонкокостного телосложения. - И я вас. Как вам вечер? По мне так слишком… томный. Неприкрытый сарказм в его голосе Глеба веселит, а расслабленная поза чуть успокаивает неожиданно быстро забившиеся сердце. «Это все возраст», - думает Саша. Они недолго разговаривают о новом туре Фараона и о последнем эфире Саши на радио. Курят сигарету за сигаретой. Саша, практически не скрываясь, пялится на пухлые губы, сильно охватывающие фильтр, и на цепкие тонкие пальцы, беспокойно вертящие упаковку сигарет. Интересно, если этот красивый рот занять членом, будет ли он таким же усердным? К тому моменту, когда телефон Глеба начинает беспрерывно пиликать уведомлениями, Саша и сам понимает, что пора возвращаться, он почти неприлично оставляет мероприятие без своего внимания. Они вместе возвращаются в зал, но Сашу некстати ловит старая знакомая еще со времен его работы в Думе. Глеб глухо бормочет формальное приветствие и тут же скрывается в темноте зала. Но Саше кажется, - хотя, может и нет, - что напоследок тот чуть сжимает его локоть, оставив горящий отпечаток тонкой ладони в массивных кольцах. К концу вечера у Саши першит в горле от выкуренных сигарет и бесконечных разговоров, половина его знакомых безбожно пьяны, кто-то откровенно спит на своем месте. Саша выбредает из зала и передает ту самую знакомую в руки ее охране. Он думает выкурить последнюю на сегодня, и в пачке, сигарету, но до балкона не доходит - в полумраке, в голубоватом свете, отбрасываемым смартфоном, он видит знакомый стильный пиджак и растрепанную макушку. - Александр Глебыч… - мальчишка смотрит растерянно, язык у него чуть заплетается. - Я… Маша уехала. Я не знаю, какой номер. У меня. Саша не нанимался работать нянькой для юных звезд рэп-культуры, но он все же мягко берет Глеба за плечо и ведет к стойке ресепшн, где выдрессированная девушка, сияя улыбкой, через минуту выдает им ключ от номера Глеба. В лифте они поднимаются молча, но у дверей номера Глеб застывает и берет Сашу за локоть, - теперь точно не показалось, - утыкается лбом в плечо, точно нерадивый ребенок. «Он не ребенок! - одергивает себя Саша, - Ему двадцать два… и уж точно не после того, какие грязные картинки с ним ты себе представлял». Саша не знает, что делать. Помочь Глебу открыть дверь в номер? Уложить в постель и накрыть одеялком? Оставить тут и пойти к себе? Погладить его по волосам и продолжить наслаждаться ощущением горячей ладони на сгибе локтя? Саша заводит мальчика в свой номер, сбрасывает пиджак на ближайшее кресло и щелкает выключателем. Загораются боковые светильники. Глеб стоит с закрытыми глазами, чуть склонив голову набок, растрепанные светлые волосы цепляются за кончик носа, руки смирно опущены вдоль тела. Мальчишка попросту спит стоя. Раздеть его не составляет труда, уложить на постель - еще проще. Сложно не провести по тонким запястьям, не сжать пальцы на худых лодыжках, вынимая ноги из модных кроссовок. Сложно не снять с него белье, вместе со всей одеждой сразу. От мальчика пряно пахнет крепким алкоголем, сигаретами и чуть свежим потом, он будто занимает собой всю постель, раскинувшись белокожей звездой на темных простынях. Саша приоткрывает окно, расстегивает манжеты рубашки и, чертыхнувшись, достает забытый телефон из кармана пиджака. Полвторого ночи, самое время проверить почту. Саша не считал себя ценителем субкультур, но всегда старался следить за новым и, как сейчас принято говорить, «хайповым», как журналист, чьим мнением интересуются и чей авторитет имеет вес. История баттла Оксимирона и Гнойного всколыхнула в Саше неподдельный живой интерес, хоть ему и понадобилась помощь Шнура, чтобы разобраться, что происходит, так как сам он ни черта в этом не смыслил. Помимо нерешенных личных проблем оппонентов, которые нельзя выяснить с помощью рифм, его привлекла эта яркая субкультура, ревущая толпа, миллионы просмотров, восторженные и противоречивые комментарии и отзывы. Вишенкой на торте стал истерический крик зампреда Думы об «убогости духовной и бесстыдстве», что не могло не привести Сашу в дичайший восторг. Сережа Шнуров рассказал ему и о других звездочках на рэп-Олимпе, но самым интересным был Фараон - юное и многогранное создание, мальчик c девичьими пухлыми губами и недетскими текстами. Саша прошерстил его биографию и насладился парочкой клипов, где этот мальчик извивался под ритмичную музыку в окружении длинноногих красоток. Саша вполне мог представить его в своем загородном доме, в окружении собак. Или в своей квартире в Москве - голого, растрепанного и крепко связанного алой шелковой веревкой. Или у себя в кабинете – насаженного горлом на член, глухо стонущего, захлебывающегося слюной от жадности. Мироздание решило поиграть с ним и само привело мальчишку в руки. Саша думал, что когда-нибудь они пересекутся на каком-нибудь светском мероприятии, или сам он не выдержит и попросит Шнура представить его Глебу. Но тот появился сам – написал удивительно скромное, но емкое письмо с просьбой о встрече, попросил несколько советов. Саша никогда не занимался и не собирался заниматься благотворительностью, но на этот раз не смог отказать. Глеб приехал строго в указанное время со сворой пацанвы, которая на удивление тихо сидела в приемной офиса. Они проговорили не больше часа. Молодой рэпер оказался хорошим, интересным собеседником, - оконченный факультет журналистики хорошо на нем сказывался, - и расстались они тепло. Саше не хотелось выпроваживать мальчика из своего кабинета, тот слишком притягательно смотрелся на бордовом бархатном диванчике, вытянув длиннющие ноги. Когда Глеб ушел и увел свою свиту, Саша выглянул в окно, поддавшись любопытству, и увидел, как быстро и судорожно тот курит, остановившись возле машины. Саша, наблюдая за ним, подумал, что определенно стоит наладить более близкие отношения. К вечеру в его инстаграмме появилось уведомление о новом подписчике, на которое он сразу же ответил взаимной подпиской, и как минимум раз в неделю в личных сообщениях стали появляться сначала осторожные, а потом более раскованные ответы на его многочисленные сторис. И вот этот поразительный мальчик лежит в гостиничной кровати его номера, почти обнаженный и в отключке, а Саша пытается не накинуться на него, как голодный пес. Кресло в дорогом номере удобное и комфортное, но спина у Саши все равно затекает нещадно. Он проходится по номеру, выпивает стакан воды, то и дело вытаскивает сигаретную пачку, каждый раз забывая, что она пуста, и не сразу замечает пристальный настороженный взгляд с кровати. Глеб следит за Сашиными перемещениями, прищурив глаза и вытянув тонкую, бледную ногу из-под накинутого сверху покрывала. - Выспался? - интересуется Саша откладывая телефон на тумбочку. - Удобно было? Он ждет, что мальчишка засмущается или хотя бы извинится за доставленные неудобства, но тот лишь сладко потягивается, поджимая пальцы на ногах, сжимает припухшие со сна губы и сбрасывает покрывало в сторону. - Ага. Спасибо, Александр Глебович. Саша наблюдает за тихой провоцирующей возней на кровати и думает - стоит ли дать себе свободу? Знает ли мальчишка, чего стоит ждать в его постели? Догадывается ли он, что Саша может с ним сделать, стоит ему получить малейший намек на взаимное желание? Несмотря на неожиданно раскованное поведение, Саша знал, что Глеб не был и, наверное, никогда не будет так искушен как сам Саша. Он не представляет, какие безнравственные оргии может устраивать мировой бомонд, он никогда не видел и даже предположить не может, как извиваются на конских членах донельзя развращенные и пресыщенные светские дамы. Он не представляет, в какие игры могут поиграть взрослые люди. … но ведь ему можно показать, можно научить, подстроить под себя. Глеб - умный мальчик, умный и послушный, он все поймет и, скорее всего, ему понравится. Саша видел в его глазах интерес, видел явную лояльность к себе, не сейчас, раньше, во время встреч, бесед и переписок. Свои интересы Саша всегда ставил превыше всего, но сейчас ему необходим конкретный ответ. Глеб, - вот паршивец! - даже не двигается, когда Саша присаживается на край кровати. Кожа у него на голени оказывается мягкой, с редкими, почти прозрачными волосками, а щиколотка такая тонкая, что Саша с легкостью может обхватить ее двумя пальцами. Глеб лежит неподвижно, пока Саша почти невесомо гладит его ступню и маленькие пальцы с розовыми ногтями, лишь тяжело вздымается грудная клетка. Вторую ногу он сам подставляет под ласку, бесцеремонно закинув ее на Сашино бедро. Он смотрит светлыми глазами из-под длинных ресниц, явно не понимая, с каким огнем играет. Саша резко подтягивает Глеба за колени, его ступни неожиданно удобно укладываются в излучины Сашиных плеч. Мальчишку наконец-то прошибает – губы распахиваются от глубокого вдоха, руки до боли впиваются в Сашины бедра. Саша замечает и влажный кончик языка, мелькнувший на секунду, и темный, растерянный взгляд, и недвусмысленно натянувшуюся ткань белья. Оказывается, если легонько прикусить косточку ступни, Глеб будет поджимать пальцы и сладко жмуриться, а если надавить под коленками и погладить - его бедра будут мелко дрожать и сжиматься. Сполна насладившись хрипловатыми отрывистыми вздохами, Саша раздвигает бледные худые ноги, устраивается между ними и нависает над Глебом. Он останавливается на секунду, чтобы дать себе передышку, а мальчишке дать последний шанс, чтобы остановить то, что происходит между ними, но Глеб лишь открыто смотрит в ответ поблескивающими глазами и мягко водит раскрытыми ладонями по Сашиным лопаткам, несмело притягивая его к себе. Саша вылизывает его рот, прикусывает влажный язык и горячие пухлые губы. Глеб отвечает на поцелуи тихими стонами, мягко и неуверенно поглаживает Сашин затылок. Саша перехватывает худые красивые ноги поудобнее, медленно, с наслаждением ведет ладонями от щиколоток к икрам, по-хозяйски оглаживает острые коленки, чуть сжимает бедра, останавливаясь на кромке белья. Он оставляет без внимания член, легонько скользит кончиками пальцев по впалому, содрогающемуся животу, забирается под смятую и перекрученную футболку. Неспешно ощупывает выпирающие ребра и, наконец, добирается до сосков, аккуратно царапает и сильно сжимает между пальцами. Глеб дышит глубоко и шумно, постоянно облизывается, его глаза шало блестят в полумраке. Он то и дело пытается потереться о Сашин живот, но Саша бесцеремонно придавливает его своим весом к кровати, больно кусает за шею, усмиряя и приручая, и продолжает в свое удовольствие терзать соски. Мальчишка теряется в ощущениях, лихорадочно шарит ладонями по Сашиной спине, стонет все громче и громче, забывая про ненужные условности вроде стыда и смущения. Саша оставляет алые метки на его шее, и за ушами, на подбородке, пытается дотянуться до ключиц, но горловина футболки мешает. Без нее гораздо удобней. Саша выпрямляется и смотрит на раскинувшегося Глеба - на тощие ребра и впалый живот, на глупые рисунки, разбросанные по белой коже. От этого вида просыпаются почти пещерные чувства и желания - хочется загрызть его, вылизать сверху донизу, обглодать как самую сладкую косточку, и хранить подле себя в самом укромном месте. … впрочем, зачем отказывать себе в малости? Саша вгрызается в тонкую ключицу так, что Глеб громко и отчаянно вскрикивает, и вцепляется в Сашины волосы, пытаясь оттянуть его голову. - Держи так, - приказывает Саша, отстранившись и облизывая губы. Он сцепляет руки Глеба у того над головой. - Понял? Глеб смотрит огромными глазами, - у него мутный, страшный взгляд, - но исправно кивает. - Словами. Понял? - повторяет Саша вопрос. - Да… да, - Глеб для убедительности даже кивает пару раз. - Хороший мальчик. Глеб сцепляет пальцы так, что они белеют, и пытается еще раз потереться о Сашин живот. Саша неторопливо, с расстановкой вылизывает его соски, один за другим, медленно проходится языком по подмышкам, втягивает запах юного возбужденного тела. Кожа Глеба пряная на вкус от свежего пота и одеколона и капельки алкоголя. Саша поглаживает его узкие бедра, сжимает маленькие ягодицы, настойчиво потирает между ними. Когда он давит пальцами через белье, Глеба почти подкидывает над постелью, он вцепляется в простыни над головой и жадно смотрит, выпрашивая продолжения. Саша ритмично надавливает между ягодицами, кружит пальцами вокруг, пока мальчишка не начинает стонать беспрерывно, а его бедра дрожат, словно от судорог. У Саши стоит так, что ширинка больно давит на член. Рубашка намокла в подмышках, прилипла к спине, но он не может оторваться – накрывает одной рукой член Глеба прямо поверх эластичных плавок, другой рукой забирается под кромку белья, гладит мягкую и теплую кожу ягодиц. Член в его ладони дергается, на ткани проступает скользкое мокрое пятнышко. Саша не двигает рукой, он просто держит, чуть придавливая. ⁃ Чего ты хочешь? Хочешь, чтобы я снял их? Глеб пару секунд согласно кивает, растрепавшиеся волосы налипли на подушку, но потом он исправляется, он умненький и быстро понимает правила игры. ⁃ Снимите. Пожалуйста. Саша еще несколько секунд поглаживает твердый член сквозь плавки, затем тянет белье вниз, Глеб с готовностью вскидывает бедра и приподнимает ноги, чтобы Саше было удобней. Кажется, в нем не осталось ни капли сомнения, он смотрит в глаза открыто и призывно. Саша не может сдержаться, еще раз неторопливо, чувственно проводит языком по изящной щиколотке, прихватывая губами тонкие волоски на икре. Глеб сам раздвигает для него ноги. Ему явно хочется себя потрогать, приласкать подергивающийся член, но он только крепче сцепляет в замок пальцы над головой. Саша не может сдержать поощрительной улыбки, бегло целует мальчика в уголок губ, и тут же отстраняется, чтобы полюбоваться открывшимся видом. Он не отказывает себе в удовольствии пару минут ласкать сжимающуюся дырку сухими пальцами, наслаждаясь скулящими прерывистыми стонами, но он, конечно же, прекрасно понимает, что без смазки не обойтись никак. Не в первый раз точно. Как же хочется просто разложить мальчишку, вертеть его как куклу, грубо утыкать лицом в подушку, усаживать сверху, укладывать на острые лопатки, въехать в него почти на сухую, по слюне, заставить его надрывно орать и задыхаться, двигаться в нем долго, пока тот не сорвет голос от крика и плача, пока не потеряет себя и не ослабеет так, что не сможет цепляться за Сашу, позволит все, что угодно. Но не сегодня. Саша научит его, он знает способы и уговорить, и заставить. Он уже прикидывает, как будет кончать в Глеба, затыкая пробками, приучит ходить с ними постоянно - на концертах, на встречах, на семейных ужинах с родителями. Чтобы его можно было пользовать в любой момент, к огромному удовольствию для них обоих. Глеб почти вскрикивает, когда Саша поднимается с кровати и пропадает из его поля зрения. Захватив крем для рук с туалетного столика, Саша возвращается в постель, где его ждут нетерпеливые объятия и сладкие жадные поцелуи. - Поворачивайся. Глеб медлит ровно секунду, но затем встает на колени и поворачивается к Саше спиной. Саше смешно от его наивности, но он проводит кончиками пальцев по выпирающим позвонкам, по крыльям-лопаткам, мягко вплетает пальцы в чудовищно растрепанные волосы, и резко опрокидывает мальчишку лицом в подушку. - На четвереньки, - терпеливо говорит Саша. – Привыкай к этой позе. Спина под его ладонями ходуном ходит, Глеб поворачивает голову, хватает воздух открытым ртом. Трогать его сплошное удовольствие, несмотря на острые локти, коленки и дуги ребер, у него отзывчивое тело и нежная кожа. Глеб тянется за прикосновениями, перебирает коленями, пытаясь подобрать более устойчивое положение. Его напряженный влажный член тяжело висит между ног. Крем теплый. Саша выдавливает на пальцы побольше, дотрагивается до сжатого входа, окруженного русыми волосками, мягко втирает крем круговыми движениями, ласкает мошонку, но совершенно обделяет вниманием член. Дожидается тихого скулежа, предусмотрительно добавляет крем на пальцы и мягко проталкивает один на фалангу. Брови Глеба изламываются в мученическом выражении, он извивается, пытаясь посмотреть на Сашу, и хватается за его колено, сильно сжимая пальцы. - Тш-ш, дальше лучше. Глеба, конечно, не успокаивают эти слова, но его мертвая хватка на Сашином колене разжимается. Когда в Глебе двигаются уже два пальца, он почти подвывает на одной ноте, член подтекает, оставляя тягучие капли на темных простынях. Саша раздвигает пальцы, прокручивает их внутри, потом безыскусно трахает Глеба так, как трахал бы членом. Он вслушивается в стоны, но боли или страха в них нет. Саше до безумия хочется заткнуть чем-нибудь этот шумный рот, впихнуть пару пальцев между пухлых губ, занять их стоящим делом, но сначала нужно поговорить о правилах. Самое время. - Как ты знаешь, Глеб, я очень занятый человек, - говорит Саша, лаская свободной рукой ягодицы и поясницу, покрытую светлым пушком. - У меня много дел, и еще больше обязанностей. Поэтому, если ты хочешь продолжить наши увлекательные встречи, нам нужно обсудить пару правил… Он не получает ответа и двумя сильными движениями проводит по простате. Глеб громко стонет, почти кричит, но косит светлым глазом в Сашину сторону, чуть сжимает его колено, дав понять, что слушает. - Я говорю это один-единственный раз, - Саша говорит ровно и вкрадчиво, нежно поглаживая края припухшей дырки. – Я не собираюсь наказывать тебя или делать выговоры за неподчинение, но если ты не согласен с моим... воспитанием, мы прекратим здесь и сейчас, и не будем тратить наше время. Да, малыш? - Да, да, я понимаю! - Глеб отчаянно мычит в подушку и так яростно мотает головой, что создается впечатление, что она сейчас оторвется и укатится на пол. Саша поглаживает его по красной щеке, и вгоняет в него три пальца разом. Глеб задыхается и дрожит, но это дрожь удовольствия. - Если я говорю тебе открыть рот - ты его тут же открываешь, - Саша гладит пухлые, искусанные губы, проталкивает пальцы и поглаживает язык. Глеб, - умница! - захватывает его пальцы и яростно сосет, размазывая слюну по подбородку, щекам и подушке. - Если я говорю встать на четвереньки или раздвинуть ноги – ты встаешь и раздвигаешь. Смотреть на такого Глеба просто невозможно. Саша хочет запихнуть в него всю ладонь, сложить ее лодочкой, почувствовать пальцами сильное сопротивление мышц, погрузить внутрь до запястья, насладится жаром и упругостью нежных тугих стенок. Но он только дует на припухший покрасневший вход, продолжая двигать тремя пальцами. - Теперь ты будешь моим, это не стоит пояснять, - небрежно говорит Саша, пока Глеб подвывает все громче, лихорадочно облизывает Сашину ладонь. Его глаза и загривок мокрые, мошонка поджимается, а член красный и такой твердый, что Саша явственно понимает, что конец близок. Молодость, что с нее взять… Он решает, что первый и последний раз даст мальчику свободу, Глеб заслужил своей покорностью. - Александр Глебыч… Саша, Саша, - его мычание почти невозможно разобрать из-за пальцев, но Саша отчетливо слышит мольбу в его голосе. Он наваливается сверху, сильно давит на простату и кусает мокрый загривок. Глеб практически воет, утыкаясь лицом в подушку, его бедра дрожат, и он так сильно и ритмично пульсирует вокруг Сашиных пальцев, кончая. Саша хотел бы посмотреть, но только сжимает его трясущееся бедро. Этот оргазм принадлежит только Глебу, это его последний личный оргазм. Глеба трясет еще с минуту, и он без сил валится набок, снимаясь с Сашиных пальцев. Его член медленно опадает, а дырка пульсирует в последних спазмах. Саша целует его в мокрые щеки, поглаживает спутанные волосы и шепчет, какой Глеб горячий и хороший мальчик. Он ловит взгляд Глеба, придерживая того за подбородок. - Это был последний твой оргазм, понимаешь? Все остальные будут принадлежать мне, и только я буду решать, когда ты можешь кончить. Запомни это. Саша гладит поджимающийся живот и красивую подставленную шею, трогает горящие щеки и не может насмотреться. Он не может удержаться, хотя сам приказал себе не торопиться, проводит пальцами между ягодиц, там влажно и горячо, дырка заманчиво приоткрыта. Глеб сразу же сводит ноги, но открывает глаза и смотрит на Сашу мутным счастливым взглядом, облизывает губы и улыбается. Наверное, он что-то видит в выражении Сашиного лица, его взгляд мечется от глаз к губам, к паху, отмечая оттопыренную ширинку, вновь возвращается к глазам. - Хочешь сделать мне приятно? - Саша спрашивает мягко и почти ласково. - Я этого хочу. Глебу даже указаний не нужно - он стекает на пол, усаживается на колени в великолепно-покорной позе, которая потрясающе ему идет. Саша с облегчением расстегивает брюки, приспускает белье и достает член. Мальчишка тут же заливается яркой краской до кончиков ушей, торчащих из растрепанных, спутанных волос. Интересно, как близко он знаком с чужими членами? Все-таки творческая личность… Сначала Глеб не совсем понимает, что и как нужно делать, и Саша даже рад этому. Поза непривычная и быстро становится неудобной, Глеб не знает, куда девать руки, кольца мешаются, он поспешно их стаскивает и отбрасывает в сторону, его взгляд мечется по Сашиному лицу, но от первого же прикосновения прохладных тонких пальцев к своему члену Сашу прошибает как в первый раз. Глеб пару раз проводит по его члену насухую, потом находит на простыне тюбик крема. Рот Глеба так близко к Сашиному паху, так легко представить, как он сейчас высунет язык и оближет головку, насадится горлом на член, утыкаясь носом в паховые волоски. Он научится. Впервые Саша стонет, когда Глеб дрочит ему двумя руками, удачно сжимая под самой головкой. Мальчишка даже светлеет лицом, услышав стоны. Он лихорадочно скользит взглядом по лицу, трется щекой о Сашино бедро. Саша поглаживает его за ухом, зарывается пальцами в волосы, проходится ногтями по татуировке на шее. Глаза у мальчика совсем шальные, он облизывает истерзанные губы, высовывает язык и широко лижет корень прямо под своим ладонями. Горячее дыхание посылает мурашки по телу, Саша еле сдерживается, чтобы не схватить одной рукой за светлые волосы и не засунуть член в этот жаркий рот, чтобы увидеть, как головка оттянет щеку изнутри. С высунутым языком мальчишка должен выглядеть нелепо, но Саша признается сам себе, что ничего лучше и красивее в жизни не видел. Глеб сделал правильный выбор, доверился Саше, подарил себя, и он уж постарается, одарит Глеба заботой и наслаждением. «Не ври себе, - мелькает в голове. - Ты дашь ему гораздо больше, отдашь все, что у тебя есть». Глеб так увлекается старательным вылизыванием его члена, что не сразу понимает, чего Саша от него хочет, он тормозит, смотрит затуманенным расфокусированным взглядом, и конечно же, он уже здорово возбужден. Саша подхватывает его подмышки, почти затаскивает на кровать, - тощий, а тяжелый, - усаживает приятным весом на бедро. Глеб постанывает на выдохе, трется пахом, с готовностью распахивает руки для объятий и сам лезет целоваться, почти кусаясь. Страстный мальчик, такого придется все время держать на члене, чтобы утолить его голод. Впрочем, Саша по натуре любознателен, он естествоиспытатель, и знает прекрасные способы усмирить чужие аппетиты. Он не сдерживается, пропихивает ладонью под ерзающие упругие ягодицы и лезет пальцами в мокрую мягкую дырку. Глеб гортанно хрипит и подвывает ему в ухо, трется все сильнее, практически раскачиваясь на колене. Его член крепко стоит и даже подтекает. - Продолжай, я не разрешал останавливаться. Рука Глеба тут же возвращается на член, спешно надрачивая. Саше до темноты в глазах хочется просто усадить его сверху и заставить скакать, пока колени не устанут, но это все потом. У них еще будут и бешеные скачки, и долгий нежный секс, будет все, что Глеб захочет, и что Саша придумает с ним проделать. Он продолжает двигать пальцами во влажном от крема чувствительном отверстии, давит на простату. Совсем не жалеет мальчишку, растягивает дырку, добавляя третий палец. Глеб мычит ему в шею и задыхается, он потный и горячий, и ощущается в руках восхитительно живым. Свое удовольствие ощущается как-то нереально, оргазм подбирается откуда-то из позвоночника, затрагивая позвонок за позвонком. - Ты можешь кончить прямо сейчас, - тихо и повелительно говорит Саша. - Я досчитаю до десяти, и если ты не кончишь сейчас - ты не кончишь совсем. Ты меня понял? Глеб думает ровно секунду, глухо угукает в шею, водит носом за ухом и дышит запахом волос. Он подается назад, сильнее насаживаясь на пальцы, и вздрагивает всем телом. - Хорошо, можешь подрочить если хочешь, - разрешает Саша. Глеб опускает руку на свой член, не двигает ей, но сильно сжимает разбухшую головку, второй продолжая послушно дрочить Саше. Он ерзает и в какой-то момент едва не падает с колен, Саше приходится схватить его за бок. Глеба хватает до шести, он задыхается, громко стонет мокрым красным ртом. Саше на бедро брызгает теплая сперма. Саша последний раз гладит его судорожно стискивающуюся дырку, одобрительно гладит по заднице и перехватывает другой рукой, тесно прижимая к себе. Он накрывает ослабшую ладонь на члене, двигает рукой сильно и быстро. Оргазм уже маячит перед глазами. В последний момент он почти грубо спихивает мальчишку со своих колен, одной рукой сжимает член, а другой хватает Глеба за подбородок и давит на челюсть: - Открой рот. Глеб смотрит осоловело, его глаза похожи на блестящие черные блюдца. - Открой рот, я сказал. Высунь язык. Ему немедленно подчиняются. На секунду между губ мелькает язык, Глеб открывает рот и шумно дышит. Саша заканчивает в пару движений по члену, спускает на приглашающе выставленный язык, на красные распухшие губы, на щеки с налипшими на слюну и слезы волосами, глухо стонет и крепко сжимает острый подбородок. Несколько секунд перед глазами только темнота и белые звезды. Саша глубоко выдыхает, пытаясь выровнять дыхание, и открывает глаза. Картина просто прекрасная - Глеб так и сидит, с приоткрытым ртом, с залитым спермой лицом и выставленным языком, по которому стекают белые капли. Саша стирает сперму с его лица, смешивает с той, что на языке, проталкивает пальцы глубже, чувствуя судорожно сокращающиеся стенки горла, втирает в нёбо и внутреннюю сторону щек. - … хороший мальчик, ты такой молодец, - скупо хвалит он. В ванной Саша несколько минут недоверчиво вглядывается в свое отражение в зеркале, в удивительно помолодевшее лицо с растрепанными волосами, красными прожилками в глазах и, - вот неожиданность! - с ярким свежим засосом под ключицей, когда этот шалопай только успел. Саша плещет себе в непривычно довольное лицо теплой водой, смачивает одно из гостиничных полотенец и возвращается в комнату. Он оставил обессиленного Глеба на разворошенной постели, даже укрыл, чтобы не продуло… но постель пуста. Саша даже пугается на секунду, но Глеб находится у двери, уже в джинсах и футболке, босиком, с кроссовками и смятым пиджаком в руках. Он смотрит на Сашу исподлобья, из-под завесы волос, настороженным каким-то взглядом, как на чужого и опасного человека, который может сделать только больно, и нервно сжимает пальцы на ручке двери. - Я пойду, наверное, - шепчет Глеб еле слышно. – Я… я не справлюсь, не смогу так, как вам нужно. Сашу пробирает и злость, и тревога. Ему казалось, что они все обсудили и друг друга поняли, но видимо за две минуты, пока Саши не было, Глеб накрутил себя, решил, что будет всего лишь постельной игрушкой, молоденьким развлечением, которое быстро надоест. Саша надеется, что это машина за окном, а не его негодующее рычание. Он злится и на себя тоже – не дожал, не пояснил все до конца. - Во-первых, не ты решаешь, что мне нужно, - жестко говорит он, припирая Глеба к двери. Вообще Глеб здорово выше его, но он так съеживается и горбит плечи, что кажется мельче. - Во-вторых, кажется, я доступно сказал тебе, что ты - мой. А это значит, что я не только принимаю, но и даю. Свою заботу и внимание, например. Все твои проблемы теперь и мои, и твои страхи ты должен обсуждать со мной, а не сбегать черти куда. Он берет лицо Глеба в свои ладони, принуждая смотреть на себя, стараясь взглядом донести всю серьезность своих слов. - Еще раз… для рэперов, так и быть. Чей ты? Глеб ровно секунду всматривается в его глаза и острую усмешку, а затем почти кидается в его объятия, как когда-то на концерте. Обнимает крепко, губами прижимаясь к тому самому засосу под ключицей. Саша целует его в лоб, во влажный уголок глаза, в переносицу. - Ответ, - настойчиво приказывает он. - Ваш. Твой. Губы у Глеба все еще лихорадочно горячие, а язык прохладный.