Птичка в клетке

Он ловил холодными пальцами пряди её выбившихся из пучка серебристых волос. Его собственные, иссиня-чёрные, волосы ниспадали на плечи шёлковой волной, струящейся к лопаткам. Дыхание замирало. Сердце билось прерывисто, в унисон её сердцебиению. И была буквально мёртвая тишина. Ничего, кроме треска дров в камине, не нарушало воцарившуюся обстановку безысходности, ненависти, страха и боли. Она ненавидела его, да и он не познал других чувств к женщинам, кроме жгучей ненависти и безграничной злобы. Ему нравилась власть, сосредоточенная в его руках, нравилась покорность его жертв. Он любил играть их судьбами, разрушал семьи и отнимал жизни. И всё бы так и продолжалось, но однажды, среди миров, он встретил её, обладательницу Высшей Крови. — Дитя Высшей Крови, — выдохнул Король вслух и прижался губами к её обнажённому плечу, ненавязчиво спуская холодными пальцами ткань её, пропитанной потом и кровью, рубашки и бретельку лифа. — Мерзавец, — прошипела Зираэль, сжимая пальцами простынь до треска ткани, пока мужчина прижимался к ней со спины. — Отпусти меня! — Увы, Зираэль, — хмыкнул Эредин, устраивая ладони на узких бёдрах Цириллы. Он сначала мягко потянул ткань, а затем резко и нетерпеливо содрал с девушки приталенные штаны вместе с нижним бельём. Одежда опустилась на пол после броска Короля Дикой Охоты, а ремень со стуком зацепился за спинку стула и повис на нём. Он толкнул пленницу, вынуждая рухнуть на мягкий матрас, а сам забрался следом на кровать и неторопливо, поистине хищной поступью, приблизился к Ласточке. Та сморщилась от отвращения и плюнула в лицо эльфу, за что тут же получила хлёсткую пощёчину. — Никогда! — кричала она, отбиваясь от него руками и ногами, пока у неё ещё была такая возможность. Обнажённая, беззащитная и накрепко прикованная морозными браслетами к постели, Цири казалась Эредину более соблазнительной, нежели тогда, когда она брыкалась. Полукровка была столь привлекательной добычей, что мужчина невольно облизнулся, разглядывая красоту юного девичьего тела, исчерченного тонкими нитями незначительных шрамов. — Смирись, Зираэль, — посоветовал ей эльф, избавляясь от одежды. Ласточка отвернулась. Ей совершенно не хотелось видеть обнажённого эльфа, да и категорически не хотелось даже думать о том, что будет дальше. А предводитель Дикой Охоты не был уродом, по меркам многих он являлся отменным красавцем: практически белоснежная идеально гладкая кожа, пронзительные сверкающие глаза, тонкие губы, вороные длинные волосы, стройный стан. Девушки желали и боялись его. И правильно делали. Когда Цири всё же удалось разломать один ледяной браслет, она тут же влепила Эредину кулаком по лицу, отчего тот вспыхнул яростью и отвесил девушке неслабый удар в живот. Она согнулась, насколько это позволяли оковы, и закашлялась, но губы её искривил довольный оскал. — Ты всё равно меня не убьёшь, — усмехнулась Зираэль, с вызовом глядя в лучащиеся бешенством глаза пленителя. — Не убью, — вернув маску спокойствия, произнёс эльф, — но унижу до крайней степени. Так, что тебе самой захочется умереть. — Звучит многообещающе. — А теперь молчи, Зираэль. Не делай себе хуже. Она бы с удовольствием не послушалась его, стала бы напевать выученные с Геральтом частушки, но охватившая её тело боль от резкого проникновения омерзительного мужчины, заставила девушку взвыть. Цири ни капли не возбуждал Эредин, поэтому вошёл он туго и больно. Зашипев непотребства, каким её научил уж явно не Весемир, девушка почувствовала, как по щекам потекли упрямые слёзы. Она ненавидела себя за эту слабость. — Ну же, Зираэль, где былой пыл? — Заткнись… — прорычала Ласточка, с ненавистью глядя на своего любовника, который с каждым толчком старался причинить ей как можно больше боли. И у него это получалось. Ледяные браслеты осколками осыпались на подушки и простыни, Цири вцепилась пальцами в горло эльфа, но тот ловко перехватил обе её руки и с силой заломил их над головой пленницы, а ногами вынудил её обнять его за бёдра. Это был не секс. Немая борьба за первенство и власть, в ходе которой, к сожалению, побеждал Эредин, покоряя непреступную Цири, изо всех сил отбивающуюся и брыкающуюся в постели с собственным врагом. Будь его воля, то он бы сейчас же отдал её всадникам и пустил по кругу, но крупицы разума сдерживали безумный порыв. Она была нужна ему для другого. Совсем для другого. — Я тебя ненавижу! — А кого ты любишь? — криво ухмыльнулся любовник, схватив свободной рукой девушку за подбородок, хотя она и так смотрела ему прямо в глаза. — Ведьмака? Своего папашу или же… Аваллак’ха? Цирилла вцепилась зубами в плечо всадника, и тот зарычал от боли. Его благородная кровь проступила на месте укуса. Он с размаху ударил девушку и, совершив несколько особенно грубых толчков, излился в её сопротивляющееся тело и поднялся с постели, вытирая кровь. — Мерзкая девчонка, — констатировал он, надевая штаны. — Но я перевоспитаю тебя. Обязательно. — Они освободят меня! — крикнула Цири, сдвинув ноги и приняв сидячее положение. — Кто? Ведьмак с его любовницами или же Аваллак’х? Думаю, ты нужна только первому. Хотя, как знать. Всё может быть. Приводи себя в порядок, Зираэль. Тебя ждёт мой первый урок. *** Никто так и не вломился на корабль Нагльфар с намерением освободить Цириллу, но она верила, что скоро её обязательно спасут. Стоит только подождать немного и предпринять хоть какие-то меры самой. Геральт и Йен с Трисс просто ждут подходящего момента и составляют план вместе с эльфом. Это она знала точно. Но сейчас она, совершенно обнажённая, сидела на ковре возле ног Эредина, который пировал со своими приближёнными, жадными взглядами буквально пожирающими девушку, даже не пытающуюся прикрыть свои прелести. Нет. Она не покорится и не даст слабину. — Что ты задумал? — полюбопытствовал Карантир, совершенно не понимая, к чему весь этот спектакль с цепью и скованной девчонкой. — Наслаждаюсь трофеем, — улыбнулся мужчина, бросив надменный взгляд в сторону Зираэль. — А мне нравится, — хищно осклабился Имлерих, потянувшись рукой к девушке, но Эредин остановил его, не позволяя коснуться Цири. Эльф не стал настаивать, хотя и желал испробовать эту очаровательную девчонку. *** Цири кричала, и её крик, отражаясь от стен, ласкал чуткий слух эльфа. Её лицо кривилось от отвращения и боли, а Эредин с напускным спокойствием наблюдал за тем, как девушку насилует одна из гончих Дикой Охоты. — Мерзавец! — кричала Ласточка, дёргая руками, скованными льдом, и виляя бёдрами, чтобы сбросить с себя зверя, но цепкие лапы с длинными когтями впивались в бёдра, а зубы крепко вцепились в плечо, пуская кровь. — Зираэль, это второй урок, — равнодушно произнёс мужчина, закинув ногу на ногу и подперев щеку кулаком. — Непокорных стоит подчинять путём унижения. — Тварь… — прохрипела она сквозь слёзы и, сдавшись, прошептала: — Хватит… прекрати… Король слегка удивился, щёлкнул пальцами, и животное быстро оставило в покое измождённую девчонку и отступило на несколько шагов назад. Послушный зверь. Не то, что Цирилла. Знает своё место. — Повтори, Зираэль. — Прекрати. — А теперь назови меня по имени, — внезапно попросил он пленницу, а глаза той вспыхнули ненавистью, но она быстро её скрыла и, склонив голову, пробормотала, усмиряя покалеченную, но ещё живую гордость. — Эредин, прекрати… — покорно повторила Цири, глядя в пол. Ледяные оковы, что так колко холодили кожу, растаяли, оставляя за собой красноватый влажный след. Мужчина взял цепь, которая прикреплялась к ошейнику на изящной шейке Ласточки, и потянул на себя. Она покорилась и припала к его коленям, едва сдерживая рвущийся из груди рык. — Хорошая девочка, — похвалил он её, убирая с лица влажную прядку серебристых волос. — Моя птичка в клетке. Послушная птичка. Зираэль промолчала, а он ненавязчиво притянул её голову к своему паху, развязав хитрую шнуровку, и девушка покорно стала облизывать его полувозбуждённую плоть, доставляя неимоверное моральное удовольствие пленителю. Эредин перебирал пальцами её мягкие спутанные волосы, пока она старательно сосала, а потом, излившись пленнице в рот, шумно выдохнул и, резко дёрнув её на себя, поцеловал. Властно, жадно сминая её губы в грубом и глубоком поцелуе. — Ты только моя, Зираэль. *** Несколько дней спустя. Цири стояла над умирающим, захлёбывающимся собственной кровью, Королём Дикой Охоты. Все его союзники мертвы. И он сам находится на грани между смертью и жизнью. Геральт безжалостно вонзил в его ослабшее тело клинок, а затем резко выдернул его и, стряхнув небрежным движением кровь, направился прочь, хлопнув по плечу девушку. — Сейчас, — пробормотала Цирилла. — Дай мне минуту. — Но… хорошо, — нехотя согласился ведьмак и отошёл подальше. Ласточка присела на колени рядом с испускающим дух Эредином и, приблизившись к его лицу, кротко поцеловала его окровавленные губы, закрывая руками его стремительно тускневшие глаза. Прощай… — Цири! — раздался за спиной голос Йеннифер, и Зираэль резко обернулась, поднимаясь на ноги. — Ты жива! Что с тобой сделал этот мерзавец?! — Ничего, — она неопределённо пожала плечами и спрятала в небольшую напоясную сумку съёмную маску Эредина. — Ничего страшного, — соврала она. — Идём отсюда, — поморщился Геральт, увлекая Йен и Цири за собой. Это был конец истории птички, пойманной в клетку.