Три маски Кассандры Пентагаст

Кассандра Пентагаст была человеком обстоятельным, рассудительным и осторожным, и потому к созданию каждого своего аккаунта на AO3 подходила очень серьёзно. Всего их было три, и каждый — со своим характером, сложной историей… и отдельным набором близких друзей. Первенцем стала Леди-Рыцарь, дитя искренней и чистой любви — любви между рыцарем-капитаном Ивлин Нивалль и офицером Ником Хендриксом. Прежде Кассандра и представить не могла, что будет переживать за отношения вымышленных персонажей сильнее, чем за свои собственные — отсутствующие, но всё же… — однако “Мечи и Щиты”, серия легкомысленных приключенческих романов, бросили дерзкий вызов привычному мироустройству. Кассандра залпом, буквально за пару недель прочла все шесть вышедших на тот момент книг и, с размаху влетев в клиффхэнгер, не находила себе места. Сумеет ли Ник спастись из горящего склада? Оправится ли Ивлин от ранения? Помирятся ли они наконец?.. Перечитав последнюю книгу четыре раза, Кассандра в отчаянии занырнула в Гугл, пытаясь найти хоть какую-то информацию о грядущем продолжении — и открыла для себя дивный новый мир фанатской литературы. Поначалу она молча глотала чужие работы, пытаясь хоть как-то скоротать время до выхода новой книги, ну а потом… потом и сама взялась, так сказать, за перо. Если бы коллеги узнали о том, что в свободное от работы время Кассандра Пентагаст пишет романтические фики по мотивам серии разгромленных критиками книг дамского фэнтези, она бы, наверное, умерла со стыда, однако её анонимность была надёжно защищена специально созданным под фикрайтерские нужды адресом электронной почты и чужой нелюбопытностью. Ничто не мешало ей с размаху нырнуть в свой ОТП и без устали строчить всё новые и новые фики: приквелы, вбоквелы, два не связанных друг с другом макси-сиквела, продолжавших историю Ивлин и Ника там, где влюблённых оставил в подвешенном состоянии Варрик Тетрас; модерн!АУ, да и вообще — АУшки всех сортов и расцветок: соулмейты, договорные браки, смена ролей, даже гендерсвитч... Неожиданно для самой себя Кассандра — или, вернее сказать, Леди-Рыцарь — приобрела в фэндоме бешеную популярность и всё, что с бешеной популярностью обычно сопряжено: поклонников и завистников, заклятых врагов, полоскающих её на закрытых площадках, и хороших друзей, с которыми можно было всласть пообсуждать свои спорные хэдканоны или пожаловаться на то, что с продолжением “Мечей и Щитов” многостаночник Тетрас, кажется, не торопится. Только поддержка их маленького — в сравнении с какими-нибудь “Мстителями”, — но активного фэндома помогла Кассандре дожить до седьмой книги, которая была… хороша, по-настоящему хороша: Тетрас сноровки не растерял, что бы там ни писали профильная пресса или обиженные фанаты. Но очередной безжалостный клиффхэнгер — на этот раз рыцаря-капитана подставили, обвинив в убийстве сына наместника, и взяли под стражу — снова выбил у Кассандры почву из-под ног. Она пыталась справляться приличными средствами и даже закончила ещё один макси, однако всё равно чувствовала странную опустошённость. Нет, она по-прежнему была шиппером ИвНика до мозга костей и вовсе не растеряла интереса ни к ОТП, ни к канону… Но неожиданно Кассандра поймала себя на том, что ей хочется разбавить привычное творчество чем-то принципиально иным, исследовать новые темы — мрачные, шокирующие… вроде того, что творилось в безумной голове некроманта-Потрошителя из пятой книги или, скажем, запутанных отношений между сыном наместника и его любовником-кунари, которые подавались в “Мечах и Щитах” только полунамёками. Постить подобные вещи от лица Леди-Рыцарь, друзьям и постоянным читателям на обозрение? Кассандра не могла решиться на такой шаг — это было просто нечестно по отношению к тем людям, что подписывались на неё ради шипперского контента и жадно глотали каждое обновление, не особенно вчитываясь в шапки. Думать о том, что какая-нибудь Ариэль, светлая и позитивная, словно диснеевская принцесса, напорется так на кровавое гуро или грязный, графичный слэш, было мучительно стыдно. Кассандре хватало и того факта, что она хочет всё это добро написать, чтобы чувствовать себя голой блудницей, пересекающей позорную площадь. Да и, по правде сказать, дело было не только в постыдном содержимом — она не могла не ставить под сомнение… чистоту своих намерений, пожалуй. “Есть авторы, похожие на барочных архитекторов, — часто делилась с ней наблюдениями Ариэль. — Такие, что думают только о вау-эффекте, о новизне ради новизны и часто игнорируют простые и правдивые решения, которые куда лучше подошли бы их историям, в пользу пышных и вычурных. Не то чтобы я не любила лепнину и позолоту — люблю, очень люблю! Но увлечение ноу-хау и функциональностью слишком часто идёт в ущерб внутреннему содержанию”. Что стоит за новоявленной тягой Кассандры к экспериментам? Желание пустить пыль в глаза? Доказать себе и другим, что способна писать не только попсовые вещи по самому популярному в фэндоме пейрингу? Потешить самолюбие, создав нарочито сложные, замороченные работы? Стоит ли это того, чтобы провоцировать читателей? Не то чтобы Кассандра всерьёз опасалась травли, да и к хейтерам ей было не привыкать. Та же Ариэль обладала поразительным чувством такта, а её дипломатичности могли бы позавидовать и кадровые сотрудники МИДов — вряд ли бы она способна была затаить серьёзную обиду или злословить о провинившейся подруге за её спиной... Но Кассандра Пентагаст была человеком обстоятельным, рассудительным и осторожным, и рисковать без нужды ей не хотелось. Так на свет появился Морталитаси, созданный ради экспериментов и в качестве эксперимента, сшитый из разномастных частей и выпущенных на волю желаний — дерзкий, эпатажный, бескомпромиссный, не разменивающийся на пустые любезности и не заботящийся о том, чтобы поддерживать имидж полезного, благонравного члена их небольшого фанатского сообщества. Как ни странно, буквально через три-четыре месяца Морталитаси прочно укрепился в фэндоме: читателей — и кудосов — у него было не намного меньше, чем у той же Леди-Рыцарь. По-видимому, шок-контент с успехом привлекал заскучавшую в ожидании новой книги аудиторию – а вот комментировать фики скандального Морталитаси люди обычно стыдились. Не то чтобы Кассандра имела моральное право их осуждать, учитывая, что собственный стыд заставил её завести второй аккаунт, но после щедрых на фидбек читателей Леди-Рыцарь скудная на комментарии диета Морталитаси далась ей непросто. Находились, впрочем, и те, кто не скупился на слова поддержки. Ближе всех Кассандра сошлась с Денди из Хайтауна — таким же эпатажным, дерзким коллегой по фикрайтерскому цеху, — и разговоры с ним существенно изменили её взгляд на творчество. “Видишь ли, Морти, — любил рассуждать Денди, — наша культура давно уже провозгласила смерть автора. Бессмысленно гадать, что хотел или планирует сказать Тетрас — мы должны иметь дело исключительно с его текстами и тем, что в этих текстах прописано. Канон — это гвоздь, на который я вешаю свои картины, и ценность он приобретает только тогда, когда я могу его интерпретировать, рассказывать с его помощью о том, что волнует в первую очередь меня самого. Я уважаю Тетраса за песочницу, которую он для нас соорудил, но преклоняться перед ним, пытаться угадать его невысказанные мысли? Увольте!..” “Я тебе завидую, — однажды призналась ему Кассандра-Морталитаси. — Мне далеко до твоей смелости. Я всегда слишком много заморачивался о том, что обо мне подумают”. “Знаешь, Морти, я так привык разочаровывать свою семью, что научился со всем этим жить. Что мне какие-то незнакомцы из интернетов, когда собственный отец пытался отправить меня на принудительное лечение?” Кассандра понимала, что Денди отчасти лукавил: он ценил внимание, любил комплименты, а за его показной самоуверенностью скрывалась глубокая уязвимость. Но его слова — и о каноне, и об авторской независимости, — всерьёз запали ей в душу. Со временем Кассандра осознала, что даже в своих АУшках слишком сильно цеплялась за букву первоисточника, а в экспериментальных работах — слишком сильно полагалась на чужое мнение. Дух “Мечей и Щитов”, мир, который Кассандра словно бы видела воочию, давно уже перерос оригинальную книжную серию — может, и не по профессионализму, но как минимум по объёмности, проработанности. Так почему бы не рассказать о нём свои, новые истории? Из этого желания и родилась Искатель Истины. Младшенькая в семье виртуалов Кассандры Пентагаст, как это часто бывает в сказках, выросла относительной неудачницей, но при этом — любимицей: джен с оригинальными персонажами котировался в фэндоме довольно низко. Кассандра переросла слепое увлечение ОТПшкой и эпатаж ради эпатажа, но не оставила Леди-Рыцарь и Морталитаси без внимания. Эти фикрайтеры никогда не переставали радовать постоянных читателей новым контентом, однако Кассандра не хотела, чтобы её новые, серьёзные и вдумчивые работы связывали с романтической чепухой или бессюжетной чернухой. Впрочем, как оказалось, найти своего читателя, не опираясь на костыли из самого популярного в фэндоме пейринга или вау-эффект, становится в разы сложнее. Поэтому-то Кассандра готова была чуть ли не молиться на Фарамира. В фэндом он пришёл совсем недавно, но уже успел сделать себе имя как строгий, но всегда готовый протянуть руку помощи критик. Его ироничные обзоры порядком оживили притихший фэндом; заглядывал Фарамир и к Леди-Рыцарь, и к Морталитаси — сдержанно хвалил, сдержанно ругал, давал дельные советы, — а вот Искатель Истины его покорила. “Ключи от Города”, политический макси-детектив, связанный с рыцарем-капитаном Нивалль очень опосредованно, удостоился настоящей хвалебной оды: знание матчасти, внимание к деталям, крепкий сюжет, яркие персонажи, живой язык… Сам Фарамир ничего на АО3 не выкладывал, но по тому, как чутко и чётко он комментировал чужие работы, было видно, что с языком-то у него всё в порядке. Фарамир сохранял ироничную доброжелательность, даже когда выдавал простыни с конструктивной критикой, а уж похвалы от него и вовсе окрыляли. Было странно считать близким другом человека, которого в глаза не видела, но Кассандра и правда так думала — и очень ценила их искреннее и вдумчивое общение. “Локти уже изгрызла, — жаловалась она, мечтая получить наконец долгожданную восьмую книгу. — Неужели Тетрас решил потягаться с Мартином?” “Я уже и не жду ничего, — устало отзывался Фарамир. — Как минимум, ничего хорошего. Кажется, Тетрас исписался. Зашёл в тупик. Так часто бывает, когда бежишь вперёд наобум, на чистом вдохновении — и, засмотревшись на голые прелести музы, падаешь с обрыва. Я ведь и сам такой, поэтому и не могу ничего толком закончить — закончить так, как мне бы хотелось. Вот ты, например… У тебя же наверняка есть поглавный план и таймлайн, расписанный чуть ли не поминутно?” “Есть”, — соглашалась Кассандра, с трудом удерживая на кончиках пальцев и остальные признания: “А ещё у меня есть два аккаунта, в которых планами никогда и не пахло, и отчего-то там публика куда общительнее”. Впрочем, Искатель Истины признавалась Фарамиру в других грехах: в том, что из-за всех этих планов, из-за продуманных концепций, лежащих в основе её фиков, она порой чувствует себя фальшивкой, симулянткой, жалкой ремесленницей среди настоящих творцов, ведомых чистым вдохновением. “Отставить самоедство, подруга, — писал он в ответ, и Кассандра буквально кожей чувствовала его тёплую улыбку. — В большинстве случаев у авторов, которым всё персонажи надиктовывают, творческая кухня всего лишь дальше отодвинута в бессознательное, чем у таких, как ты. Лучше радуйся своему контролю — я вот ему искренне завидую”. Кассандре трудно было принять истины, которыми с такой уверенностью делился с ней Фарамир, но со временем она всё же приняла себя — и все три свои фэндомные ипостаси. Расколотость и секреты перестали её мучить, потому что Кассандра раз и навсегда осознала: под любой маской она была настоящей — и говорила о том, что ей было по-настоящему важно, пусть и разными голосами. За эту удивительную возможность слушать и быть услышанной Кассандра испытывала к Варрику Тетрасу искреннюю благодарность… и, наверное, простит его, даже если он и правда никогда не закончит свой нелюбимый цикл. Кассандра Пентагаст была человеком обстоятельным, рассудительным, осторожным — и, пожалуй, по-настоящему счастливым автором.