Поезда

Снова надо ехать в ночь. Меж двух городов больше двух тысяч километров, и вновь Хавьер будет томиться в одиночестве, наблюдая за сменяющимся пейзажем в окно. Но прежде чем грустить, надо сначала зайти в поезд. А его все не было. Лишь бы, — думает, — его не отменили. Сегодня сильно снежно: крупные хлопья бились о землю. Слышен шум людей и их волнение из-за долгого отсутствия поезда. Но ему и дела нет до этого. Даже не будь приезда поезда, Хави не расстроился. Просто он задержится на день-другой, а потом поедет в нужный город. На улице было холодно, но Хавьера грела его теплая одежда. Снег шел быстро — на плечах и на макушке уже лежат снежинки, а с ресниц каплями течет вода от таявшего снега. Он стирает их с карих глаз и переводит их на часы, что вещали о задержании поезда уже как битый час. И стоило лишь подумать, что его уже не будет, как тут же слышится торможение прибывшего поезда. Потянувшись, мужчина идет к нему и вскоре окажется внутри. Все как по-обычному: он опять купил одинокий плацкарт. К этому уже привык, но одиночество давило так, что тоска хватала, и хотелось никуда не ехать по работе и остаться дома. Выйти из поезда и идти в уютное жилище. Слышатся шаги и тут же Хави видит невысокую женскую фигурку, что робко шла к нему. — А вот и мое место, — мягким голосом проговаривает она и садится напротив Хавьера, кладя рядом сумку, ручки которой трепетно сжимала стоя на станции. Из-под кепки выбивались кудрявые пряди, а глаза цвета янтаря блестели. Они бегло осматривали округу и взгляд ее цепляется за Хави, что немного ссутулился и смотрел на незнакомку. Она смущенно отводит взгляд. Поезд трогается с места. — Как звать? — не сдерживается шатен и с уст летит его такая фраза. Голос звучит тихо, но достаточно слышно. А также в нем полно дружелюбия. — Клементина, — улыбается она. — А тебя? — Хавьер, — кивает тот и наблюдает, как Клем раскладывает вещи. Они делят стол. Сейчас они оба тут сидят одни и смотрят на содержимое и погружаются в молчание. От делать нечего, он так и не отвел глаз с нее и продолжает наблюдать, как скинув девушка пальто, пьет уже теплый чай из кружки и читает неизвестную ему книгу. Не хотелось быть навязчивым, заметив, что от его присутствия ей не жарко и не холодно, поэтому молчит. — Не хотелось быть навязчивой, — словно услышав его мысли, повторяет Клементина, — но не хочу быть в тишине. Куда ты едешь? Он с облегчением вздохнул, поняв, что принял ее эмоцию не так, как было нужно. — На самом деле, я думал о том же, — после короткого смешка, он продолжает. — Во Флориду. А что насчет тебя? — Джорджия, — она откладывает книгу, понимая, что этот мужчина добродушный. Таких людей она любила, а если он еще и вдобавок окажется приятным собеседником — то можно считать, что ей повезло, ведь не придется коротать время за прочитыванием книги, которую Клем уже знает чуть ли не наизусть. — Сколько тебе лет? — продолжает Клементина, не желая находиться в тишине. — Тридцать один год. — Мне двадцать два. — И не дашь, ведь выглядишь на шестнадцать как минимум. Никто из них не смотрит в окно, не читает надоевшую книгу и не тупит взгляд на незнакомцев. Сейчас они наедине и разговаривают на темы, что нравились обоим или же оба желали обсудить их. И ни Хавьер, ни Клементина не замечают, как вышли на откровение. Они были расслаблены и вели себя друг с другом так, словно знакомы уже как пару тысяч лет. Приходили мысли о том, что в параллельной вселенной они обязательно должны быть знакомы и минимум дружить с друг другом. Было какое-то предчувствие, словно эта встреча запомнится им обоим и оставит отпечаток в их душе, о котором никто из посторонних не узнает. Легкий смех доносился остальным пассажирам данного поезда. Сонную тоску как рукой сняло. Хотелось лишь изливать друг другу душу, рассказывать о своей жизни и плевать, что знакомы они от силы лишь час, а ощущение лет двадцать. Хавьер и Клементина забыли о стеснении и смущении перед прежде незнакомым человеком. Вы бы доверились незнакомцу, зная, что больше никогда его не увидите? Раньше они смогли ответить «нет», а сейчас они задумаются, вспомнив друг о друге после этого вопроса. Она говорит о своих планах, куда хочет податься, где будет жить после окончания университета, в котором ей осталось учиться лишь полгода и чуть больше. Как мечтает жить у моря, иногда разъезжая на своей машине по городу от дома и до магазина. А потом просто так ехать куда-то далеко, наслаждаясь легким потоком ветра, что будет дуть в лицо из открытого окна. Как заведет собаку и будет дрессировать. Напишет однажды повесть, нарисует картину и посадит дерево, которым потом будет расхваливаться перед своими детьми. Заведет яблоневый сад, чтобы в доме всегда были ее любимые яблоки. Научится вкусно готовить и будет радовать свою семью разными блюдами. — Ты голодна? — слышится вопрос, после всех эти разговоров о еде, со стороны Хавьера. Обоих пробивает на легкий смех. — Да, — кивает девушка. Хавьер наливает чай, дает неполную кружку чая в руки брюнетки и та тихонько отпивает, боясь, что чай горяч. Но тот, оказывается, успел остыть. И Хавьер с Клем берут печенье, понемногу погружаясь в тишину и смотря в окно, за которым было уже темно. Так было жаль, что на вряд-ли они еще увидятся, а ведь друг другу они понравились. Следует его черед. Следующее время своею жизнью делится Хавьер, рассказывая забавную историю, что заставляет недоумевать и немного погрустить. О дисквалификации из бейсбола и удивленно восклицает Клементина: — Так вот кого ты мне напоминаешь. Хавьер Гарсия, дисквалифицированный бейсболист, не так ли? — Верно. И бейсболка твоя ведь обозначает одну бейсбольную команду, — замечает он. Какое совпадение. Дальше следует целая история о той команде. Брюнетка не интересовалась раньше этой спортивной игрой, но увидев этот огонь в его глазах было сложно хотя бы не дослушать все его истории из бейсбола. Приятно было слышать столь оживленный голос, стоив заговорить о его любимом деле. Не смея прерывать, она дослушивает несколько моментов. — А что насчет семьи? — интересуется Клем. — У меня есть брат. Родители мертвы, — на лице его не дрогнуло совершенно ничего. Но неприятное воспоминание, как он не успел попрощаться с отцом, бьет по больному. — Ох… Сочувствую, конечно, но я немного не то имела ввиду. У тебя есть супруга или партнерша? — У меня была интрижка с женой брата, но она раскрылась. Поэтому в плохих отношениях я теперь и с ней, и с Дэвидом. Идет следующий рассказ из жизни Хави. Время летело настолько быстро, как закон подлости. Не хотелось никуда не приезжать, а остаться в этом поезде и вечно ехать и продолжать беседы за кружкой чая. — Да уж… Моя личная жизнь не настолько интересна… — задумчиво протягивает девушка. — За двадцать два года особо ничего и не произойдет. Жизнь только начинается. — Я не в смысле, что у меня никого не было. Был у меня один парень, но мы разбежались с ним также быстро, как и сошлись. Его зовут Луис. — Могу сказать, что этот Луис дурень, если упустил тебя. — Скорее, мы начали с ним встречаться в неподходящее время. В семнадцать лет, когда все мысли только о поступлении и интересы в жизни до сих пор не устоялись. Мы решили, что нам стоит расстаться, но признать, мне было хорошо с ним. Но скорей хорошо, как с другом. Еще несколько часов они так и проводят за беседой. Чай уже кончился, печенья больше не было, и теперь едят они сладкие конфеты. А запивали оба теперь некрепкий алкоголь, стараясь быть менее заметными за распитием напитка, что нашелся у Хавьера. Затем поезд останавливается и слышатся шаги людей, и голос снаружи, оповещающий о прибытии в Джорджию. Оба погрустневши глядят друг на друга. — Тебе идти уже надо? — поникши спрашивает былой бейсболист. — Пора, — подтверждает Клем. — Так не хочется… — шепчет Хави. Клем накинула пальто и слегка краснеет, подойдя к мужчине и чуть наклонившись к нему, обхватывает своими ладонями его лицо. Коснувшись робко его губ, она целует его и, как они и думала, мужчина ее не отстраняет и подается вперед, чуть углубив поцелуй. Он длился лишь несколько секунд, а казалось будто вечность из которой уходить совсем не захотелось. Мягкость, вкус и ощущения чужих губ они оба не забудут. — Об этом ведь никто не узнает, — аккуратно отстранившись, шепчет девушка. — Я не забуду об этом дне и о тебе. Так они и расстаются, не обменявшись номерами для дальнейшего общения. Хавьер пуще прежнего тоскует, отмечая, что проехал две станции и становится все ближе к своей, а он все в мыслях об этой незнакомке. Но назвать ее так теперь было б слишком, — считает Хави. На губах он до сих пор ощущает персиковый вкус ее блеска для губ. Покрывало, что он дал ей, пропиталось ее с ума сводящим запахом духов цветочного аромата. Это покрывало держит он до самого приезда, ни разу не вздремнув. И думает о том, что если велено судьбой, то она их еще сведет.