Stuck With Me

Что бы ни случилось, у Тони не слабое сердце: управлять многомиллионной компанией, быть самым известным филантропом в обществе, сражаться с инопланетными формами жизни, защищать Землю от «своих» врагов и жить в постоянном страхе перед шрапнелью в собственном сердце — это все учит быть жестче. Итак, нет, у Тони не слабое сердце. Но, правда, проходя мимо комнаты своего сына в три часа ночи, Тони безошибочно слышит приглушенные голоса, яростно шептавшиеся между собой за дверью из натурального дерева, — и это вдруг не оставляет равнодушным его старый, суровый и черствый орган. Дело не в том, что Тони не доверяет Питеру. Его сын ангел, потому что он очень невинный, наивный и доверчивый. И это его долг, его обязанность, его ответственность, как главы дома, защищать своего непорочного, бесхитростного ребенка. Так что, когда Тони слышит в комнате своего сына еще один голос — явно старше, глубже, абсолютно точно полный безумия, — он пугается не на шутку. Подслушанный разговор, на самом деле, не сильно помогает: — Уэйд!.. — вскрикивает Питер. — М-мне больно, пожалуйста. Тони чувствует, как неприятно сжимается его желудок. — Малыш, ты ведь знаешь, что не могу: будет больнее, если я это сделаю. Слышится какая-то возня, а потом — щелчок открываемого колпачка. — Уэйд, я думаю, мне будет хуже, если ты не вытащишь его. Пожалуйста. Просто вытащи, — тихо стонет Питер, и — о, Боже правый — этот опыт оставит моральную травму для них всех. — Ладно, ладно, — успокаивает Уэйд Питера. — Мне придется облегчить твою боль, Пити. Постарайся не дергаться, хорошо? Тони не знает, почему все еще стоит перед дверью, в то время как по другую её сторону Уэйд явно лишает его сына девственности. — Джарвис, открой эту дверь сейчас же, — шепотом приказывает Тони: он не хочет, чтобы муженек проснулся. Если бы обо всем этом знал Стив, он, безусловно, мог решительно обернуть Питера в пупырчатый полиэтилен и бросить его в какой-нибудь закрытой камере с мягкими стенами. Тони же, наоборот, без сомнений, является единственным человеком, мыслящим рационально в сложившейся ситуации. Его слух удостаивается очень неприятного ответа: — Мне жаль, сэр. Молодой хозяин заблокировал любой доступ в его комнату. — Что?! — все тем же шепотом вскрикнул Тони. Питер не закрывал свою комнату от своих родителей с… Ну, с того времени как они усыновили Питера, когда ему было четыре. Просто это не то, что Питер обычно делает. Поскольку он был здравомыслящим подростком, в этом никогда не было необходимости. То есть, до того момента, пока Уэйд Уинстон Уилсон не появился в его жизни. Если Уэйд окажется ближе чем на шесть метров к Питеру, Тони точно пошлет все свои костюмы за наемником. — Малыш, не дергайся! Будет сильнее кровоточить, если ты продолжишь так елозить! О, ради всего святого! — Джарвис! Взломай команду Питера! — Вы уверены, сэр? Если взломать код, вероятность того, что вы потеряете доверие молодого хозяина, равна девяносто трем процентам. Тони недоумевая смотрит в потолок. — Джарвис! Я не нуждаюсь в твоей болтовне о морали именно сейчас, хорошо? Мой сын находится там, и я действительно не хочу знать, почему Уэйда называют Языкастым Наемником, ясно? Сейчас ты вскроешь эту дверь, или я вскрою твой код и отключу доступ к стереосистеме дома! Момент молчания, затем Тони слышит долгожданный щелчок замка. Он проверяет ручку, а потом врывается в комнату. — Уэйд Уинстон Уилсон! Убери свои грязные руки от моего сына, ты, аморальный, бессмертный!.. Картина, открывшаяся ему, больше шокирует, чем разочаровывает. Да, Уэйд и Питер на кровати, но никто из них не выглядит растрепанным или… На самом деле кажется, что ничего страшного не произошло, если бы не аптечка первой помощи, аккуратно лежавшая на столе рядом с ними, белые повязки и испачканные в крови ватные шарики, разбросанные по всей простыне. Ногу Питера заботливо, словно укачивая, держит в своих руках Уэйд и так нежно наносит мазь вокруг, как предполагает Тони, раны. — Ч-что ты делаешь? — сконфуженно спрашивает Тони, чувствуя, как злость уходит. Питер хмурится: — Папа? Почему ты не спишь? В три часа ночи? Тони фыркает и складывает руки на груди. — Хочу спросить тебя о том же, сын. И что мистер Уилсон делает здесь? Уэйд поднимает брови — ту линию, где совсем нет волос — и молча, нерешительно переводит взгляд с Тони на Питера. Питер, как будто защищаясь, отражает позу своего отца — руки на грудь: — Уэйд здесь, потому что он мой парень, папа. Вот, что он здесь делает. Тони прищуривается и, пытаясь узнать правду, смотрит на Уэйда испепеляюще. — Ну? От неожиданности Уэйд вскрикивает и поворачивается к Тони лицом, смешно выпрямив спину. — Ну, мистер Старк, сэр. Питер, подойди-ка, позвонил пару часов назад и пригласил потусоваться с ним. И когда я сказал «потусоваться», я не хотел вкладывать в это слово никакого сексуального подтекста или говорить эвфемизм для секса, нет, сэр. Я имел в виду: нет-телесному-контакту-с-Питером-вообще. Минимум вторжения в личное пространство Пити и еще меньше прелюдий. Питер и я неторопливо проводили время вместе без обмена каких-либо жидкостей, а потом… — Питер зажимает рот своему парню во имя сохранения мира и робко улыбается Тони. — Эм, а потом я собирался принять ванну, потом поскользнулся и разбил маленькое зеркало — и вот, осколки в моей голени. Тони кривится: — Это я вижу. Тони ненавидит признавать свою неправоту, но, кажется, что ничего такого не случилось. Нехотя он говорит: — Хорошо. Он остается, но только пока приводит тебя в порядок. Потом я выставлю его за дверь, ты услышал меня? Питер вздыхает и кивает, и Тони не думает, что Уэйд перестанет тоже кивать, пока не начнет говорить. Тони закатывает глаза, но, прежде чем уйти, оборачивается на них. И кто скажет, что, когда Тони закроет дверь, еле заметная улыбка появится на его лице, потому что за спиной у него Уэйд заботится о Питере так, словно Питер — последний луч света в темном царстве? Никто.

***

— Ты был на волоске, малыш. Хорошо, что он не узнал, как именно ты сломал зеркало, да? Питер фыркает и хлопает Уэйда по ладони, пробравшейся к нему под футболку. — Я говорил, что это была плохая идея! Ты просто не можешь держать руки при себе хотя бы пять минут, не так ли? Уэйд ухмыляется, сильнее прижимая своим телом Питера к матрацу. — Как можно обвинять меня в этом, Пити? Ты стоял там, мыл свои ручки, в футболке, которая ничего не прикрывала. Питер закатывает глаза, в точности как его отец, и говорит: — Что ж, тогда в следующий раз сопротивляйся сильнее. Это поможет нам избежать неприятностей. Уэйд, усмехаясь, целует Питера в подставленную шею. — Что ж, я готов рискнуть, малыш. Питер вздыхает, однако не сопротивляется, когда с него стягивают футболку. Голос Питера полон тепла, когда он спрашивает: — Мне ведь от тебя некуда деться, да? Уэйд мягко целует его в щеку: — Да, малыш, — и на губах нежная улыбка, — тебе от меня некуда деться.