Kiss Me, Feed Me / Поцелуй меня, накорми меня

В следующую пятницу после практики Текно остановился, хватая за руку младшего. — Что с тобой происходит? — спросил Текно, на его лице застыло обеспокоенное выражение. На самом деле, после получения инструкций, которые ему дали на практике, Кан потратил большую часть времени именно на тренировку, не крича, не жалуясь и не нарезая бесполезные круги по полю. Тайп протянул руку, чтобы прикоснуться ко лбу Кана. — Температуры нет, — сообщил. Он тоже заметил необыкновенно спокойное поведение Кана. — Не доставайте меня, нааааа, — заскулил Кан. — Я так устал, совсем нет энергии. Этот богатенький ребенок купит мне ужин, поэтому я не ел ничего с обеда, — объяснил он. — Я хочу, чтобы мой желудок был хорошенько пуст, чтобы я смог его по полной насытить! Я не упущу свой шанс! Кан встал в позу, вскинув одну руку вверх. Тайп и Текно посмотрели друг на друга, прежде чем просто молча уйти, чтобы не заразиться от Кана его ерундистикой. — Какой ты идиот. — Голос Тина был все таким же резким, когда он появился. Не дожидаясь ответа Кана, он взял в руки пушистое белое полотенце, чтобы высушить волосы Кана, которые, как и ожидалось, снова были мокрыми. Кан взмахнул руками, пытаясь выбраться из захвата Тина, но тот безжалостно вытирал ему голову до тех пор, пока волосы не высохли, торча темными вихрами во все стороны. — Помогите! — крикнул он, отскакивая от Тина и похлопывая себя, словно проверяя, не пострадал ли он. — На меня нападает этот мудак! Кто-нибудь, спасите меня! Он продолжал кричать во всю громкость своих легких еще некоторое время, но заметил, что Тин уже ушел, удаляясь в противоположном направлении от него. Он сорвался с места, догоняя Тина уже на стоянке. — Эй, идиот! Ты обещал купить мне обед, ты должен взять на себя ответственность! — Кан потянулся к руке Тина, чтобы схватить старшего, но вдруг оказался прижатым к стене. — За что я должен взять ответственность? — тихо спросил Тин, его лицо нависало над Каном, его выражение было мрачным с непередаваемыми эмоциями, когда он рассматривал внезапно замолчавшего мальчика перед собой. Руки Тина были прижаты к стене по обеим сторонам головы Кана. В то же время они оба взглянули на руку Кана, которая все еще держалась за запястье Тина; контраст между большой, светлой рукой и маленькой загорелой Кана, был поразительным. — Ойи, почему меня все запугивают сегодня? — Закричал Кан. — Ты знаешь, что ты сделал, мудак! И ты обещал, что… — Его слова были заглушены губами Тина. В третий раз за эти несколько недель, два парня снова целовались. Кан был прижат спиной к стене, бежать было бесполезно. Тин не торопился, его губы медленно двигались по губам Кана, он поворачивал голову, чтобы изменить угол их поцелуя. Кан уперся руками в грудь Тина, но он не смог его даже отодвинуть от себя. Чувствуя себя крайне обиженным в самое сердце, Кан слабо ударил Тина в грудь, но это только сделало того более напористым. Тин снова прошелся языком между губ Кана, прежде чем неохотно оторваться от него. Он потянулся, чтобы слегка вытереть свою нижнюю губу, наблюдая за тем, как мальчик сильно покраснел и тяжело дышит, пытаясь перевести дыхание. — Почему твои губы настолько сухие, они такие потрескавшиеся, что я поцарапал свой язык, — пожаловался он, как будто это Кан был во всем виноват. — Ты… ты! — Кан сердито пыхтел, едва заметив, как Тин засунул его на пассажирское сиденье своей машины. Тин сел на место водителя и потянулся к Кану, чтобы застегнуть его ремень безопасности, прежде чем тот успел прийти в себя. — Куда мы едем? — Кан, наконец, спросил, нахмурившись в замешательстве. — Ты похищаешь меня? Черт, разве у тебя нет денег? Тебе нужен выкуп? — Взорвался он. Тин проигнорировал его, просто тронувшись с места. Не в первый раз, он задавался вопросом, как один человек, который создавал ему головную боль каждый раз, когда они встречались, был так же единственным человеком, от которого он не мог удержаться. В конце концов, Кан сжался на своем сидении и надулся, но это продолжалось всего несколько минут, прежде чем его неуемная энергия снова дала о себе знать. — Послушай, чистоплотный извращенец, — крикнул Кан, извиваясь на роскошном кожаном сиденье. — Я оставлю микробы бедных людей по всей твоей машине, — сказал он, радостно возясь по сидению бедрами и плечами, смотря в ответ на молчаливого парня. — Проваливай, — наконец сказал Тин, его голос был ровным. — Что за придурок! — Кан сердито закричал, указывая пальцем на Тина. — Ты не можешь просто выгнать меня на обочину дороги! Что, если меня собьет машина! Что, если кто-то попытается меня похитить, — Кан не прекращал жаловаться, пока не увидел, что Тин покинул машину, хлопнув дверцей. Лицо Кана покраснело. — О, мы припарковались, — только заметил он. Сняв ремень безопасности, он вышел из машины и послушно побежал за Тином. — Горячий котелок? — Глупо воскликнул Кан, глядя на ресторан, к которому они подошли. — Правильно, ты действительно должен мне на этот раз, мудак! Ты дважды поцеловал меня! — Крикнул он, как будто Тин мог это забыть. Игнорируя вопросительные взгляды, которые на них кидали люди вокруг, Тин схватил запястье Кана и втащил мальчика в двери ресторана. Спустя некоторое время Тин посмотрел на Кана, который довольно откинулся на своем месте, потирая свой круглый маленький живот. — Что ты собираешься делать, когда твой обмен веществ замедлится? Ты будешь такой же толстый, как свинья. — Тин передал свою карточку официанту, который исчез, чтобы уладить оплату за еду, которую они заказали. Кан попробовал по крайней мере по одной порции всего из меню, останавливаясь только, чтобы потребовать, чтобы Тин передал ему то или это, или сделать бульон более пряным, или заказать еще салата. — Ай, идиот, я все еще молод и прекрасен, зачем беспокоиться о таких вещах в далеком будущем? — Кан отмахнулся от Тина. — Жизнь не жизнь, если ты не наслаждаешься ею, — он тихо рыгнул и закрыл рот рукой, кончики его ушей покраснели от смущения. — Я ухожу, — сказал Тин, вставая со своего места и давая знак, чтобы Кан сделал то же самое. — Ты уже свинья. Кан сытый и счастливый от бесплатной еды, не стал спорить с Тином, а молча поскакал к машине. Тин последовал за ним, его темные глаза сосредоточились на заднице Кана, обтянутой джинсами. Сколько бы тот не ел, он был в хорошей форме, даже немного худой, но все же у него были очень хорошо развитые мышцы. Тин старался быть объективным. Конечно, он не ходил вокруг, рассматривая парней на наличие мускул и все такое, но Кан притягивал его взгляд. Это было досадно, мягко говоря. Когда они выехали на дорогу, Кан продержался всего десять минут, прежде чем поддаться тихому гулу двигателя, темноте снаружи и полному животу. Он заснул, прислонившись головой к окну, его губы слегка раскрылись во сне. Тин замедлился, осознав только через какое-то время, что он подсознательно сделал это, чтобы голова Кана не ударялась о стекло. Сузив глаза, Тин взглянул на себя в зеркало. Где его раздражение, что с ним обращались как с личным шофером? Где его отвращение к Кану, марающему своими волосами его окно? Он попытался вызвать знакомые чувства отвращения и обнаружил, что их просто не было. — Идиот, купи мне завтрак, — промямлил Кан во сне. — Купи мне обед, купи мне ужин, самый дешевый, без десерта, — бессвязно бормотал он. Тин крепко сжал челюсть. Хотя эти чувства, возможно, еще не совсем потеряны. Остановившись перед домом Кана, Тин посмотрел на спящего мальчика. — Проснись, ты дома. — Кан продолжал спать. Потянувшись, Тин коснулся плеча Кана. — Идиот, проснись, — сказал он чуть громче, но добился лишь того, что Кан сильнее прижался к двери машины. — Еще пять минут, мааа, — жалостливо протянул тот, продолжая крепко спать. Тин некоторое время смотрел на него, а затем окончательно признал поражение. Вытащив свой телефон, он занялся электронными письмами, спокойно работая, пока они стояли припаркованными перед домом Кана. Зарывшись в работу, он не сразу понял, что кто-то стоял рядом с машиной, пока она, наконец, не постучала по стеклу. Раздражение от мыслей об отпечатках пальцев на его окнах вспыхнуло так же сильно, как и прежде, но его выражение на лице оставалось бесстрастным, когда он опустил стекло. — Да? — спросил он просто. Девушка, стоявшая снаружи, была одета в халат с тапочками на ногах, ее темные волосы спадали на плечи. — Савади'ка, — поздоровалась она, сложив короткий вай, прежде чем взглянуть через Тина в сторону спящего мальчика на пассажирском сиденье. — Я сестра этого парня, Лэй. Я видела, как вы подъехали, но никто не вышел, поэтому я пришла посмотреть, в чем дело, но похоже, что мой брат побеспокоил тебя, — сказала она, выглядя при этом одновременно и раздраженной и извиняющийся. — Не мог бы ты разбудить его и отправить домой. Уже поздно, — сказала она, прежде чем развернуться и вернуться обратно в дом. Ее руки схватились за сердце. Кто был этот красивый парень, и как он связан с ее ни на что не годным братом? Потянувшись, Тин расстегнул ремень Кана и разблокировал двери. — Проснись, мы возле твоего дома, иди спать в свою собственную постель, — приказал Тин. Кан потянулся, зевая, после сна он почувствовал себя бодрее. — Ай, мудак! — Пожаловался Кан, прежде чем взяться за ручку двери. — Я заснул только на минуту, нет оснований использовать такой оскорбительный тон, — самодовольно успел сказать он, прежде чем понять, что Тин тянет его на себя, а его рот агрессивно затыкают. С темными тонированными окнами, отгораживающими их от внешнего мира, Тин целовал Кана более основательно, чем когда-либо прежде. Воспользовавшись возможностью заткнуть Кана посреди фразы, он засунул свой язык в рот мальчика. Одна его рука была на спине Кана, другая на шее, Тин удерживал его на месте, целуя глубже, изучая тепло языка Кана своим собственным. Мозг Кана отключился, он не мог понять, почему это происходит снова. Он только что проснулся, и язык Тина был у него во рту, горячий и сильный, затрудняющий дыхание и заставляющий его ощущать головокружение, которое он обычно чувствовал, если не ел часами. Его желудок уже был полон, так почему он чувствовал себя таким голодным? Не задумываясь, его язык двигался, казалось бы, по собственному желанию, слегка сталкиваясь с языком Тина. Звук стона разорвал тишину в машине, и Кану потребовалась целая минута, чтобы тот смог понять, что звук исходил от него самого. Тин был ошеломлен на мгновение ответом Кана. До сих пор Кан был пассивным участником каждого из их поцелуев, лишь шокировано замирал, в то время как Тин целовал его губы. Это был первый раз, когда он почувствовал, что язык Кана активно участвует в поцелуе, и ощущение было неожиданно эротичным. Вибрация стона Кана на его губах подлила масла в огонь, который ощущал Тин, и он усилил поцелуй, уговаривая Кана своим языком ответить ему. Медленно, но верно Кан начал реагировать, их языки вращались вокруг друг друга, было горячо, приятно и влажно. Непристойные мокрые звуки раздавались в тишине машины. Кан не хотел целовать Тина, но как только он начал, он не мог уже остановиться. Как и с его любимыми блюдами, чем больше он пробовал, тем больше он хотел их. Он рванул вперед, их положение было неудобным с разделителем между их местами, но он проигнорировал дискомфорт, чтобы поцеловать Тина сильнее, глубже. Когда Тин слегка прикусил его нижнюю губу, Кан задохнулся, и когда тяжелая горячая рука Тина скользнула ему под рубашку, поглаживая и сжимая его талию, он застонал от желания. Он не знал, как обозначить то, что он сейчас хотел, но у него кружилась голова. В конце концов, Тин оторвался от губ Кана, его темные глаза блестели, когда они посмотрели друг на друга. Окна запотели, и в машине стало жарко. Вытащив руку из-под рубашки Кана, Тин потянулся, попытавшись пригладить волосы младшего мальчика. — Уже поздно, — сказал Тин, его голос был грубым и низким, что сильно отличалось от его обычного надменного, холодного тона. — Да, — согласился Кан, и в отличие от его обычного громкого голоса, он еле шептал. Одернув рубашку, он открыл дверцу машины, чтобы вылезти, его ноги слегка дрожали. Обернувшись назад, Кан посмотрел на Тина, и прежде чем закрыть дверь, он закусил нижнюю губу и быстро выкрикнул. — Ты украл еще один поцелуй, мудак! Это значит, что ты должен снова покормить меня на следующей неделе! Захлопнув дверь, он побежал в дом, не оглядываясь назад и даже не пытаясь снять обувь.