Серый

Мы трахались целый день. С небольшими перерывами, пока в моей заднице набухал узел. В последние пару раз мне удалось отключиться и немного передохнуть. Первая волна — так бы я это назвал — схлынула к вечеру. Дитер жевал то, что нашел лежащим под кроватью. Я сполз, подошёл к компу и включил, настроив программу на волну Цорма. Возможность поддерживать связь с внешним миром пришлась альфе по душе, я видел это по вспыхнувшим интересом глазам. Правда, не в тот момент, когда Цорм сходу наехал за то, что его ни о чём не предупредили — похоже все решили, что акция была заранее спланирована (обоюдно спланирована, ага). Дитер только покосился в мою сторону, но ничего не сказал, решив, должно быть, что такой расклад лучше, чем если бы все узнали будто омега — (!) — обвёл Прайда вокруг пальца и… изнасиловал! И за это, я подозревал, мне доставалось по полной. Хотя и не мог сказать наверняка — обычно течки я проводил в одиночестве. Но Дитер имел меня на всю катушку, распоряжаясь телом как вещью. Сзади ему нравилось больше всего, при этом я должен был уткнуться лицом в кровать, высоко отставляя задницу. Шея была, блядь, в урагане, как и морда, но жаловаться я и не собирался. Наверное, я должен был почувствовать себя уязвлённым или униженным… Но нет, ничего подобного в голове не возникало. Я просто получал удовольствие от каждой минуты, не важно, как меня загибали. Фантазия у Прайда, надо сказать, оказалась богатая. Начав разговор с Цормом, он смотрел на изображения, транслируемые камерами. Минут десять. Затем его взгляд вернулся к кровати. Я снова чувствовал подступающую волну, желание потянуло тело. Лёжа на животе, одна нога оставалась подогнутая, я заёрзал, глядя ему в глаза. Дитер осёкся и сглотнул. Он ещё говорил, но рука его уже переместилась на член. Сказав Цорму, что свяжется с ним утром, Дитер навалился сверху. Вес был внушительный и я попытался высвободиться. Мне не позволили, пригвоздив к кровати. Наигравшись, Дитер поднялся выше и потёрся членом меж ягодиц. Я задохнулся и подставился, пытаясь неуклюже обернуться, чтобы видеть. Большой палец огладил сочившееся влагой колечко, дразня. Я тихонько завыл, пытаясь одновременно потереться собственным членом о простыни. Вторая рука Дитера нырнула к моей промежности и больно пережала причиндалы. Поставив меня в коленно-локтевую, Дитер упер головку в дырку, протолкнул член в горячую тесноту нутра. От бешеного кайфа я чуть не отключился. Может и отключился, не помню. Альфа имел меня в задницу так… Мне оставалось только скулить и выше отставлять жопу. За свои мысли мне не было стыдно. Не было стыдно и тогда, когда течка пошла на спад. И я знал, что и дальше стыдно не будет. Я давно научился принимать себя таким, какой есть. Моя негладкая морда была не единственным уродством. Другое состояло в том, что я не дотягивал до многих общечеловеческих понятий и идеалов, а главное, мне было на это насрать. Нет, я не был против принципов и вещей, относившихся к разряду нравственных. Но те из них, смысла которых я не видел — к примеру потому, что лично для меня они ничего не значили или просто были неудобны, я игнорировал. Мне было абсолютно наплевать. В ту же жопу летело всё, что мешало мне в достижении собственных целей. А какими они были… да ровно такими, какими их видел я. Не хорошими и не плохими. Моими. Личными. Член Дитера, трахавший меня смачно и с удовольствием, вписывался в такую картину, как и то, что он вёл себя со мной не как первый любовник, а как последний козёл, подловивший течного дебила на улице. И это было логично. Я ведь решил всё за него. И тоже бы вёл себя как последняя скотина. Просто, для удовольствия. Следующие сутки не были похожи на предыдущие двадцать четыре часа. После того, как мы проспали треть, я очнулся от того, что сзади присунули. Дитер обхватил рукой поперёк, чтобы я не свалился с кровати, и отодрал сбоку. Спустил, снова позволяя узлу парализовать тела. Его рука по-прежнему не отпускала меня. Мы молчали, каждый думал о своём. Я бы многое отдал, чтобы знать наверняка, что вертелось в голове Прайда, хотя вполне мог об этом догадаться. Точно ничего лестного. — Сколько у тебя ушло времени на то, чтобы всё устроить? — Месяца три, — ответил я после паузы. — Кто-нибудь ещё знал? — Конечно, нет. В моем лагере немного сочувствующих. Кто бы согласился на такое, рискуя собственной шкурой? Это было и так очевидно, но, кажется, Дитер решил убедиться. На что он рассчитывал? На то, что у меня дрогнет голос, если солгу, прикрывая сообщников? — Не зря говорил мне Цорм, что от тебя стоит ждать подлянок, — задумчиво протянул альфа. Я напрягся. — Например таких, когда тебя решают утопить, словно щенка. Исподтишка? Ты об этом? Перед моими глазами был задремавший комп и глухая красная кладка. — Но ты ведь выкрутился, — заступился он за чуть не похоронившего меня урода. — И это только моя заслуга. — Верно. Но после ты получил шанс отыграться. Я понял, о чём он говорит. Тогда он позволил мне нацепить на Цорма наручники. Позволил просто потому, что давал одному из жалких членов своей банды шанс найти свое место, пока ещё не затоптали. Раз уж так сложилось и я оказался в общей лодке. В комнате повисла тишина. Мы не шевелились, но никто из нас не собирался отключаться. Ощущение было странное, такое, словно внезапно приоткрыли форточку, откуда потянуло сквозняком, и каждый из нас принюхивался. Один с интересом, другой с осторожностью. — Всё хотел спросить, как ты вытащил меня из тюряги? Мне хотелось фыркнуть с презрением. К себе. Как же давно я ждал этого вопроса. Думал, всё объясню, и это решит многие проблемы. Но Дитер так ни разу и не удосужился прояснить этот, как мне казалось, немаловажный момент. Облом я тогда проглотил — жизнь научила, напомнив мне в очередной раз, что даже самому лучшему плану лучше иметь запасные варианты. «Ну что, Рейн, расскажешь эту историю?» — спросил я себя, понимая, что всё пошло другой дорожкой, кривой и скользкой, и объясняться сейчас не было никакого резона… — С некоторым усилием, — протянул я. — Что именно тебя интересует? — Многое. Например, не пойму, как тебе удалось пронести комп через сканеры? — Я его не проносил. Я собрал его на месте. Свинтил по винтику на минус восьмом этаже. Чуть поправил корпус стандартного пластикового чемодана для технарей. Затем, когда представился случай, спустился за Дитером. — Диверсия? — альфа намекал на сам момент побега. — Да. Небольшой взрыв, испортивший кабель сети в центральном блоке. — У тебя был допуск? Дебилом Дитер не был и многое смекнул. У обычного техника не могло быть доступа к ключевым узлам. Получалось, что моя должность позволяла… Но он снова ошибся. — Нет. Улучил возможность. Требовалось заменить одну из микросхем, но главный механик не вышел, и я сказал, что справлюсь. Тогда и установил небольшой заряд. — Быстро ты сориентировался. Повезло, — задумчиво заключил Дитер, списывая мои заслуги на тупую удачу. — Несвежий кусок рыбы в нужной тарелке. Вот и всё везение. Нагрузку на блок я сумел устроить без проблем, когда мешавший бета наконец слёг. Дальше установленный заряд и ожидание. Дитер долго молчал. Переваривая. Он всё правильно догонял. Я улыбнулся, зная, что сейчас он не может меня видеть, и подумал, кем выгляжу в его глазах. Но всё было справедливо, именно таким я и был. Стал. — Ты пришёл к Цорму за год до побега. — Именно так ответил альфа, когда мы оказались на базе впервые и Дитер принялся за допрос. — Он сказал, что к тому времени ты уже работал в тюрьме. Как долго? — Я понял, о чём на самом деле спрашивал Дитер. Альфа пытался сложить мозаику, прикидывая, сколько мне понадобилось времени с «Олгейт». Ведь ясно, что я оказался там не случайно. Перебрался за стены, занял возможную позицию. Всё разузнал, спланировал, собрал комп, убрал мешавших в сторону. Нашёл банду Дитера, обо всём договорился и вытащил альфу наружу, когда его собственные люди потерпели крах. Терпели крах двадцать лет! Похоже после моего выверта с течкой до него наконец дошло, что и тогда я действовал в одиночку. Я справился со всем сам, и Дитер даже представить не мог, сколько мелочей были разложены строго в определённом порядке, а после находились под тщательным присмотром, чтобы сейчас он мог вот так лежать со мной рядом, а не торчать в камере замороженным куском мяса. — Пять лет. Я размышлял о том, сколько лет мерз в проклятой тюрьме, приближаясь к своей цели крошечными шагами. Спичечный коробок никогда не сдвигался больше, чем на корпус, а до цели оставалось, как до луны. Но лет впереди маячило достаточно и я перестал видеть причины, почему не ступить на эту дорогу. Какая у меня была жизнь? Жалкого, никому не нужного омеги, оставшегося в одиночестве, когда Тиратия узурпировала власть? Всё, что ждало меня впереди — убогая работа за гроши или жизнь одиночки-нелегала в вечных бегах. Насилие, страх. Но пугало больше всего не это. Пугало то, что как бы ни уверяли все вокруг, что живём одним днём, следующий день непременно наступал, а я никак не дох. Сколько ещё таких дней было впереди? Иногда мне чудилось, что бесконечность. Я не хотел этого. Кое-что я умел уже по молодости, и потому озадачился тем, чтобы увидеть его лицо, чего бы мне это ни стоило. Времени ушло много, но несколько месяцев ни один из моих дней не казался пустым и бессмысленным. А потом я наконец увидел его сквозь стекло камеры минус десятого этажа. Я смотрел долго. Глупая мечта, мелькнувшая в голове, обрастала плотью по мере того, как я продолжал наблюдать. — Зачем тебе банда? За кого ты хочешь отомстить? — Дитер помнил мои слова. Узел наконец спал и я поднялся, подобрав с пола комбинезон. Обернулся, посмотрел на свой идеал, распластанный на кровати. Отвернулся и жадно сглотнул. Набрал на компе нужные команды, разом открывая все двери. Видя, что я не собираюсь отвечать, Дитер тоже встал и потянулся за одеждой. Я оказался быстрее. Сгрёб пропахшее нами бельё в охапку и направился на выход. Альфа следовал позади; у самого выхода я вдруг остановился — он налетел, чуть не сбив с ног. — Кстати, — серьёзно посмотрел я на Дитера. — Как думаешь, мне повезло, когда я поместился в капсулу, откуда ты забрал единственный баллон? — я сделал паузу. — Занимавший четверть пространства внутри. — Хмурясь, я потёр подбородок, будто и сам задумался над такой перспективой. — Да, думаю, повезло, — кивнул уверенно и пошёл дальше. Нужно было спалить простыни до общей побудки. Разговоров и так будет — не спрятаться. Если ещё всплывёт, что я оказался «залежалым»… придётся всех убить.