***
— …Привет, малышня, — в детскую, где мы играли с Иво, вошёл незнакомец. Огромный такой — даже больше отца, я сразу понял, что альфа. — Ди-и! — заверещал мой новый друг и бросился в раскрытые объятья. — А что это у тебя в руках? — Подарок любимому братишке, — альфа протянул яркую коробку Иво. Тот с жадностью вцепился в гостинец, глаза его тут же вспыхнули — наверное так же, как и у меня; мы оба узнали приметное сочетание жёлто-синего. — Последняя модель! — захлёбываясь от счастья, завопил счастливчик и принялся неаккуратно сдирать квадратики скотча. Я подполз чуть поближе, благоговейно глядя, как распахивается картонная крышка и изнутри показывается красная блестящая крыша МПР-406 компании «ЗеллесиКо», последнего коллекционного автомобиля серии «Молнии двадцать первого века». В супермаркете они появились два дня назад. Я выпрашивал такую же у папы со слезами на глазах, но тот был неумолим — подарки полагались только по праздникам. До Нового года — этот праздник был ближайшим — оставалось ещё целых два месяца — два (!) — их все раскупят. Я не мог спать. Правда вчера папа сказал, что попросил в магазине, чтобы мне отложили одну. Это немного успокоило, но как же прожить эти месяцы и почему Иво получил машинку сразу? Ведь сегодня не был его день рождения, и его семья была такая же небогатая, как и наша, папа объяснял мне про деньги. Как же так? — Развлекайтесь, — бросил тогда новоявленный брат Иво и, перед тем, как уйти, взлохматил тому волосы. Я сидел рядом и потому мне тоже досталось. Мне не нравилось, когда меня трогали чужие. Я бы увернулся, но рука исчезла раньше, чем я разобрался. Альфа ушёл. С какой же завистью я тогда наблюдал, как друг вертит подарок, и так, и эдак. — Дай мне поиграть, а? — Это моё! — жадно прижал Иво машинку к груди и нахмурился. — Мне брат подарил, он…он не любит, когда я даю другим свои игрушки. Я был уверен, что Иво врет! И жутко тогда на него обиделся, решив обойтись без такого друга. Вскочил на ноги и, не говоря ни слова, выбежал из комнаты. — Лиан! Ты куда? — высунулся на шум в прихожей папа Иво. Он возился с вишнёвым пирогом в кухне — от запаха во рту было полным-полно слюней. — Домой! — я вертелся у двери, но чтобы дотянуться до замка требовалось ещё два меня, но я всё равно искал способ выбраться из гадкого дома поскорее. У стены я заметил стул. Ухватился за него и поволок за ножки к двери. — Разве вы уже поиграли с Иво? — Да! — злобно бросил я. — Хочу домой! — стул встал на место. — Ох ты, а у меня пирог доходит, — запричитал омега. — Ди, дорогой, ты не мог бы отвести Лиана домой? Он живёт через дорогу. Дом тридцать два. — Конеш, па, — бросил негодяй, принёсший яблоко раздора, но я не собирался никого ждать — щёлкнул замок. Меня вдруг перехватили по середине. Ноги оторвались от сидения, стул отставили в сторону, дверь распахнулась. — Шустрый ты! — хохотнул альфа. — Отпусти! — потребовал я, маша кулаками. — Не-а, а то ты щас дёру дашь и под машиной окажешься, а с меня потом спросят, мелочь. — Не окажусь! — пыхтел я, отдирая от себя чужую руку. — И мне уже пять! — Ого! Да ты почти старик! — присвистнул тот, быстро пересекая лужайку, а затем и дорогу, пропустив мимо авто. — Эй! Мелкий! Вот же засра… — незнакомец давился словами, пока я впивался в его руку зубами. Он резко поставил меня на крыльцо, и я понял, что мы уже у дома. — Щас как отлуплю кого-то, — грозно выставил он кулак перед моим носом. — Мой отец тогда от тебя мокрого места не оставит! — самоуверенно задрал я нос, знал, что и папа, и отец дома — прямо за моей спиной, и потому никто мне ничего не сделает. — А я покажу, где ты меня укусил, — альфа выставил вперёд руку, где красовался свежий отпечаток зубов. — Это не я. — А кто? — Не знаю. Не докажешь. — Ах ты поганец! Знаешь, если поставил метку, придётся содержать меня до конца дней. Так что будешь работать, а я отдыхать, понял? Точно! Ведь папа говорил, что метка большая ответственность. И кусать других просто так ни за что нельзя. Я струхнул, растеряв весь апломб. — Я не могу работать. Я ещё маленький. — Значит, теперь ты маленький… — Здравствуйте, — дверь распахнулась, показался папа. — А что это вы здесь шумите? — Папа! — бросился я к родителю, обнял ноги, пряча лицо. — Меня обижают! Папа растерянно посмотрел на альфу. — Я просто привел его домой, — а потом этот придурок показал папе укушенную руку. Вот же предатель! — Лиан! Что я тебе говорил! Разве можно кусать незнакомых людей! — Это брат Иво. Его можно. — Нет, нельзя! Простите, пожалуйста. И я рад познакомиться, — папа протянул руку. — Меня зовут Трини, и спасибо, что привели Лиана домой. — Да без проблем… Они перекинулись парой слов о районе, школе и магазине, а затем попрощались. Как только дверь закрылась, я побежал в гостиную. Работал визор — значит, здесь отдыхал отец. Он отыскался на диване, как и положено, на своём любимом месте. — Мне нужно с тобой серёзна* поговорить, — подлетел я и забрался тому на спину. Так всегда говорил папа, а после меня выпроваживали из комнаты — я понял, что так следовало разговаривать об очень важных вещах. И сейчас очень хотел, чтобы меня выслушали со всем вниманием. — Надо же, — удивился отец, стащив меня со спины — я закрывал ему глаза и мешал смотреть матч. В комнату вернулся папа и сел рядом, возвращаясь к своим книжкам. У папы была новая работа и всё свободное время он читал о цифрах. Это казалось мне странным. Разве цифры читают? Их вроде положено считать. — Я передумал, — начал я непростой разговор. — Мне не нужна машинка. — Это замечательно, — отозвался отец. — Мне нужен брат. Альфа, и чтобы старше. Как у Иво. — И зачем? — Он купит мне машинку раньше Нового года. — Понятно, — протянул родитель и сказал, что подумает, а потом мы смотрели мои любимые мультики про детектива Рейна. На Иво я злиться перестал. Как-никак, он был не таким уж и придурком. Понятное дело, ссорились время от времени, но после всегда мирились. Иво понимал, что это он всегда был виноват, и поэтому подходил первый. Папа даже однажды сказал, что поэтому он умнее меня. Тогда я тоже стал иногда подходить первым. Потом мы подрались, решая кто к кому первее подошёл.***
Мы попали в одну детсадовскую группу, а потом и в один класс. После занятий часто делали вместе уроки. А потом играли в компьютерные игры. Его брат всегда доставал обалденные игрушки, а подарки на праздники были просто улёт. Ещё больше подарков стало, когда в аварии погиб папа Иво. Задержался на работе. Возвращался поздно, переходил дорогу. Уставший водитель его попросту не заметил. Иво так рыдал, что я едва мог смотреть, у меня сердце наружу выпрыгивало. Это были жуткие дни. Тогда мы стали ещё ближе, и почти никогда не разлучались. Даже ночевали друг у друга. И вместе спали. Ещё я подслушал разговор родителей, что так было проще его отцу, который не очень-то справлялся с домашними делами и воспитанием ребёнка. Иногда прикладывался к бутылке. В такие моменты мистер Стерлок просто валялся на лавке перед домом и ни с кем не разговаривал. Пялился в одну точку, будто зомбяк какой. Еды в холодильнике не оставалось, чистых вещей тоже. Иво, по сути, жил у нас. Не знаю почему, но друг не мог переехать к брату. Это было как-то связано с работой Дитера. Правда кем он работал, я так и не понял. Иво, по-моему, тоже не знал, хоть и любил напустить туману, будто говорить ему запрещено. Пингвин ещё тоже. И всё же, Дитер не забывал об Иво. Наоборот. Теперь он появлялся чаще, иногда по два раза в неделю. Когда Иво проводил время у нас — то есть почти всегда, Дитер заходил к нам домой. Так получалось, что я оказывался рядом и меня никто не гнал, а после это вроде как стало в порядке вещей. Я ждал прихода Дитера не меньше Иво. И мы болтали и играли все втроём. Хвастались оценками и кому успели набить рожу. Двое — сила, пусть мы и были омегами. Альфа никогда не приходил с пустыми руками. Иво, конечно, получал свой подарок — игрушки уже с трудом помещались в шкаф и под кровати, но и еда, которой вдруг стало так много, появлялась не по волшебству, как я уже очень скоро смекнул. То-то родители вечно заводили эту дурацкую песню, провожая гостя, что им ничего не нужно и совсем не в тягость. Тот только смеялся и всё благодарил. За что — я понял. Я тоже получал всякие клёвые штуки, и подарки мои были не хуже, чем Иво. Мы часто заводили спор, у кого гостинец покруче. Правда, очень скоро спорить мне стало неинтересно. И подарки я ждать перестал, всё так же с нетерпением дожидаясь прихода Дитера.***
Мои родители были рады гостю и всегда приглашали Дитера провести с нами праздники, но только однажды он согласился. Это было в тот, последний год. Никто не знал, что уже на следующий его заморозят. С утра я, Иво и отец отправились за ёлкой. Мы выбрали самую высокую и пушистую. Папа ругался на то, что потратили столько денег, но стоило красавице встать посреди гостиной — и никто из нас не мог налюбоваться. Я очень старался, наряжая деревце. Сдвинули диваны и кресла, поставили стол. Папа колотился последние два дня, стараясь всё успеть. Пригласили дедушек и соседей. Гостей пришло так много, но дожидался я только одного. Дитер появился за пару часов до полуночи. Полная охапка свёртков, на которые я не обратил внимания, прилипнув к альфе хвостиком вслед за Иво. В доме было шумно. Все суетились вокруг, помогая папе накрывать на стол. Обменивались новостями, замирая с блюдами в руках, пока кто-нибудь расчищал место, делали снимки на память. Отлынивавшие от работы отцы подпирали стены, шепчась о работе, на что омеги шипели и ругались — в праздник о работе ни слова. Дитера, как почётного гостя, сразу усадили за стол. Я сидел рядом. С другой стороны Иво. — Может, мы всё-таки поможем? А то, как-то неудобно, — предложил Дитер, видя, как все крутятся вокруг и только мы втроём сидим истуканами. Ни я, ни Иво не ответили. — Эй, парни, вы чего воды в рот набрали? Снова тишина. — Сдох кто? Иво, колись, — ткнул он локтем младшего брата. И тут омегу, ерзавшего на стуле и бесившего меня этим до зелёных коликов, словно прорвало. — Лиан говорит, что ты его любишь больше, чем меня! — Неправда! Я такого не говорил! — Говорил! — Я сказал, что так же! Так же, как тебя! — сердце колотилось как ненормальное. — Как меня? — Иво закусил губу, стараясь не расплакаться — вот же нюня! — Я ему объяснял, что такого не может быть! Мы с тобой братья! Значит, ты меня любишь больше! Правда ведь, Ди, правда? — тоненьким голоском проблеял он. Я яростно фыркнул и сложил руки на груди — вот так он вечно получал то, что хотел. — И у зеркала крутился сегодня целый час! — укусил почти бывший друг. — Я даже подойти не смог! Ди, ну скажи ему, что ты меня больше любишь, — требовал он со всей уверенностью девятилетнего прилипалы. — Конечно, тебя я люблю больше всех, — вздохнув, согласился Дитер, привлёк братишку и поцеловал в макушку. — Лиан, тебя я тоже люблю, но Иво больше, потому что он мой брат. Считаешь, так справедливо? Я сидел красный, как рак, мечтая удавить придурка на месте, и пялился в сторону. Пришлось кивнуть. — Вот и хорошо, — удовлетворённо произнёс Дитер. — А ссориться лучшим друзьям, не очень. Так что давайте миритесь. Иво? — Не хочу-у, — заупрямился тот. — Тогда я буду любить Лиана больше, потому что он послушный мальчик и не против оставить обиды в уходящем году? Конечно, я был против, но, понятно, что снова кивнул. — Я тоже не очень против, — тут же пошёл на попятную Иво и протянул мне руку, мизинцем вперёд. Я ответил. Друг на друга мы не смотрели — оба понимали, что выбора нет. Застолье вышло славное. Было весело и музыка играла. Мы поднимали тосты за лучшее и искренне верили, что светлые времена впереди. Потом танцевали. После того, как Дитер пригласил на танец Иво — тот же ему дырку в голове из-за этого проел: а-когда-мы-пойдём-танцевать-а-когда… появилась масса других желающих. После концерта, устроенного этим болваном, я даже смотреть на альфу открыто не мог, думал он смеётся над тем, какие мы два идиота. — Чего скучаешь? — привычно растрепал он мои волосы, упав на стул рядом, когда я уже было решил, что никому на этом свете не нужен и лучше уйти ночью, не прощаясь. — Я не скучаю, — пробубнил я. — А задницу свою от стула весь вечер не отрываешь. Веселишься? Я закусил губу — было так горько и обидно, но что сказать или сделать я не знал. — Пойдём, потанцуем? «Да, да, да!» — хотелось кричать мне от внезапно огревшей радости, но я просто встал. Дитер взял меня за руку и мы пробились к ёлке, на единственный свободный пятачок, где покачивались счастливые пары, болтая и хохоча. — Ты его больше любишь, только потому что он твой брат? — спросил я, пялясь куда-то в бок. — Как же иначе. Семья дороже всего. Точно, подумал я. Ведь у Дитера был другой отец. Оттого у них с Иво и была такая большая разница в возрасте. Папа говорил, а я забыл. — Получается, у тебя больше нет родных? — Получается так. Я задумался на минутку. — А своего омегу ты будешь любить так же, как и Иво? — Наверное. — Тогда подожди немножко, пока я вырасту, хорошо? Дитер устало вздохнул, и мне это не понравилось. — Лиан, ну зачем тебе будет нужен старик? Когда ты вырастешь, я уже превращусь в трухлявый пень. Песок будет оставаться дорожкой вслед. Все станут смеяться над тобой. — Будут смеяться — убью, — мрачно, но со всей решимостью заявил я. — Да, ты серьёзный парень. Но всё же придётся подыскать подходящего ухажера. Дитеру я не нравился. Не нравился же, понял наконец я. Еле сдержал слёзы, пока не кончилась музыка и Дитер не отвёл меня обратно. Улучил момент — это было несложно. Все были навеселе, Иво дулся и кружил вокруг Дитера назойливой мухой, не обращая на меня никакого внимания. Я улизнул из гостиной, подхватил куртку и ботинки, вышел за дверь. Там, за углом, оделся и пошёл.