Серый

Эб был в ярости. Если в первый раз Дитер выбрал Червяка, потому что сам он свалил с базы, психанув, второй раз стал ударом под дых. Неясно, что тогда случилось между этой парочкой, но, похоже, разругались по-крупному. В то же время Дитер отправил Цорма к праотцам, оглушив банду «событием» не на одну неделю. Да и братец, взявшийся из ниоткуда, а как позже выяснилось из дурки, стал ещё тем подарком. Всё это наверняка было связано, но как? Этого Эб не знал. Просто когда стало понятно, что к своему омеге, причем беременному, Дитер не то что не подходит, даже в его сторону не смотрит (!), Эб решил не терять времени. Освежил стрижку, покрасился, выставил новые тату напоказ, и пошёл в наступление. Эб не простил Рейна за то, что такой уёбок — ни рожи, ни кожи — увёл у него из-под носа знатный кусок. А когда этот кусок, блядь, превратился в хозяина Грейштадта, Эб стал тихо исходить завистью, считая, что именно он должен был отхватить куш. Кто же ещё? Он всю жизнь рвал своё зубами! Милости у судьбы не выпрашивал, не ждал подачек, ни на кого не надеялся. Эб не был похож на типичного омегу. Он всегда тянулся вверх, желая встать вровень — нет, не с бетами, а с альфами. Умел то же, что и сверстники сильного пола, выросшие в тех же подворотнях. Стал материться сопляком. Дрался с любым, кто предъявлял претензии. Повзрослев, осилил ножи и пушки, и больше никто не смел смотреть на него свысока. Эб ничего не боялся и твёрдо решил, что получит своё обратно. То, что у Дитера скоро должен был появиться щенок, ничего не значило — ублюдки водились если не у каждого второго, то третьего. Так даже было лучше. Эбу претила мысль ходить брюхатым, а затем подтирать чью-то говнистую жопу и сопливый нос. Ему вообще было грешно портить фигуру. Само собой, Эб — не смазливый омежка, считающий калории на упаковках. Но телом своим он по праву гордился. Обрасти мышцами стоило невероятных трудов. Поддержание формы требовало не меньших усилий. Зато результат превосходил все ожидания. Везением была гладкая морда: смуглая кожа — подарочек от отца, которого Эб никогда не видел, и приятные черты. Не было в «Метке» — да и вообще — альфы, который бы ему отказал. Хотя один косой отказ всё же остался в копилке. Разругавшись однажды с Дитером, Эб рассчитывал, что сможет вернуть того, щёлкнув пальцами. Про конкуренцию он не слышал. И как же обломался, когда, вернувшись, получил отворот поворот! Сначала Эб думал, что пройдёт пара деньков и альфа одумается, прибежит обратно, стелиться станет, вымаливая прощение. Но Дитер выбрал Червяка и, походу, у них что-то клеилось. Задетая гордость заставила Эба увеличить дистанцию. Потом были грандиозные планы, грозившие всем им гранитной плитой. Революция прокатилась по городу, пережевав министерства мощными челюстями, и затихла. На горизонте возник шанс получить Прайда обратно, и упускать его Эб не собирался, чего бы это не стоило. Понаблюдав за альфой пару дней, Эб понял, что тот в раздрае. Стоило ли приближаться к нему в таком состоянии или повременить, омега не был уверен, но риск — удел смелых, и Эб пошёл ва-банк, пока эта парочка не успела помириться. Рискнул и не прогадал. Трахались они в одной из пустующих комнат часа три. Дитер с яростью выплёскивал на Эба всю свою злость. Был груб и неосторожен, будто наказывал его за промах. Эб сообразил, что поквитаться хотят далеко не с ним, и потому схавал, что дали. Вопросов не задавал — вообще не напрягал, и уж, конечно, не заговаривал о Червяке, хотя любопытство — из-за чего треснул камень, терзало. В один из вечеров Эбу удалось уговорить Дитера посидеть со всеми. Ему не терпелось «объявить» прилюдно, кому с этих пор принадлежит Прайд. Не сказать, что альфа слишком обрадовался затее, но после того, как омега спросил, что мешает, нахмурился и согласился. Приближаясь к кухне, Эб случайно заметил притаившегося в тени Рейна и тут же уломал Дитера танцевать. Какое же он получил удовольствие, обжимаясь с альфой на глазах Червяка. Вот и сочлись. Рейн взял не своё и день расплаты настал. Пусть у того и был живот, но, как оказалось, он не помог удержать альфу. А ведь он говорил ему об этом! — высокомерно размышлял Эб, потираясь бёдрами о своего самца. Единственным поводом ворчать стал придурошный братец. Как бы он ёбнул того головой об стену, да или просто дал бы с ноги. Это ничтожество Эб ненавидел даже больше, чем Червяка. Но приходилось терпеть. Получалось, правда, не всегда. Очень скоро, впрочем, Эб сообразил, что всё идёт не так, как он представлял. Да, они с Дитером трахались и даже съехались в той же пустующей квартире, где альфа засадил ему после разрыва, но это было все, что получал омега. Внимание доставалось «Метке», чёртовому Кайли и его папаше, да пришибленному по соседству. Эб долго молчал, а когда однажды все-таки решился раскрыть рот, его послали. Если ему что-то не нравилось, он мог катиться на все четыре стороны. Омега не рассчитывал на такой ответ, но сообразил, что запахло жареным, и промолчал, ещё раз проглотив то, чем угощали. Глотать он стал регулярно, понимая, что Дитер, по сути, просто позволял ему пребывать рядом. Он не разговаривал с ним и ни во что не ставил. Гордость требовала зарядить по яйцам и уйти с высоко поднятой головой. Но тогда — Эб не сомневался — не пройдёт и пары дней, как альфа вернётся к Червяку, и его станут считать проигравшим. Временной подстилкой. Запасной трубой. Мало того что пришлось бы жить, зная, что последнее слово осталось за этим убожеством, так об этом ещё должны были узнать всё без исключения! Нет, Эб был готов сделать что угодно, но не допустить такой херни. Омега надеялся, что со временем Дитер просто привыкнет существовать рядом с ним. Это станет нормой, войдёт в привычку. Пусть бегает к своему щенку, Эбу не жалко, но на этом баста. Рано или поздно у него раскроются глаза, и уж тогда-то Эб отыграется… Так проходил месяц за месяцем, и Эбу казалось, что его план работает. Всё вроде устаканилось. Ничего не предвещало бури. Пока он не оказался первого января на обеде в общей кухне. Взгляды резали затылок, но Эб никак не мог сообразить, что происходит. Неужели течка так потрепала? Дитера он ещё не видел. Вернув поднос на стол с грязной посудой, он спросил у Уилла, курицы тупоголовой, где Дит, и тот поспешил рассказать, что Дитер дома, трахает течного Червяка. Они ушли с праздника вместе. Вернее, Дитер его унёс. И, — добавил омега, — если Эба интересуют подробности, то лучше спросить Тирма или Марзу. Эбу понадобилось несколько секунд и остатки всей выдержки, которая имелась на тот момент, чтобы не долбануть по довольной роже Уилла, не устроить сцену, унизившую бы его ещё больше. Если такое, конечно, было реально. Тогда, после обеда, и потом, Эб никак не мог избавиться от мысли, что об него вытерли ноги и выбросили, всё равно что грязную тряпку, за дверь. Сказать, что Эб был зол, ничего не сказать. Гнев жёг раскалёнными щипцами. Омега ежедневно ввязывался в потасовки, громил вещи, некстати оказывавшиеся вокруг, и бухал с вечера до утра, не просыпаясь раньше полудня в отвратном настроении. Он уже получил пару втыков от Тирма — а значит, Дитер был им недоволен, но пока ему всё сходило с рук. Эб думал, что это такой вариант отмывания совести. Дитер, должно быть, чувствовал себя виноватым и потому закрывал на всё глаза. Но Эба такая снисходительность бесила только сильнее, и он не сомневался, что однажды найдёт способ достать альфу.

***

Омега думал об этом постоянно. Как и в этот вечер, вертя в руках почти пустой стакан коньяка. — На сегодня уже хватит. Эб поднял поплывший взгляд на придурка, решившего рассказать, как ему жить. — Ты? — насмешливо фыркнул он, увидев перед собой шестёрку Дитера, Марзу. — Отъебись. В баре, недалеко от общего дома, было не протолкнуться. Те, кто иногда хотел отойти от пивной диеты в пользу чего-нибудь покрепче, или посидеть с товарищами в узком кругу, быстро облюбовали место. Эб в последнее время проводил здесь свободные вечера. С некоторых пор все они были исключительно свободными. И дело было далеко не в недостатке поклонников, просто больше Эб никого к себе не подпускал. Он, как обычно, сидел за маленьким столиком в углу, глядя перед собой невидящими глазами. В руке медленно проворачивался стакан. Омега размышлял над одним и тем же вопросом: как быть дальше. Бутылка, осушенная наполовину, поддерживала нужный настрой. Понятно, что по Дитеру, этому ебучему хрену, скучать и убиваться он не станет, но стоило ли по-прежнему торчать в «Метке»? Эб знал, что не пропадёт и без неё, вот только власть банды над городом тянула не слабее, чем желание достать пушку и высадить Прайду мозги. Понятно, Эб не собирался этого делать, не настолько он спятил. Выкини он такой номер — сдох бы следующим. Эти придурки вокруг, — омега скользнул ленивым взглядом по мельтешившим вокруг гулякам, — боготворили Прайда. Эб вдруг понял, что за столиком он не один. — Проваливай, — послал он Марзу, не собираясь терпеть ничью компанию. Альфа промолчал, косясь на омегу, пока тот нетвёрдой рукой добавлял пойла в стекляшку. Неуклюже выцепил сигарету из раздербаненой пачки, закурил. Повернулся и уставился на прибившемуся к его причалу мусору, подперев рукой подбородок. Перед носом дымилась сигарета. — Ну и хули вы все в нём нашли? — шмыгнул омега носом. — Чего в нём такого, что вы мухами на говно летите? Кого имел в виду Эб, объяснять не приходилось. Он затянулся поглубже и выдохнул дым Марзу в лицо. — Можт, это чё-то типа жалости? Он убогий, а вы на его фоне, блядь, долбаные герои прям, — хохотнул омега. — Всегда знал, что альфы на всю голову пришибленные. Как вас только земля до сих пор носит, — он невнятно мурлыкал, общаясь сам с собой. — Как, сука, он мог его выбрать? — взгляд упёрся в пепельницу, полную окурков. — Ты, — ткнул он указательным пальцем в Марзу. — Тоже выбрал его, — новая затяжка. — Дебил. Вечер закончился в одной из верхних комнат над баром. Эб редко доводил себя до состояния дерьма, но случалось. В этом пришлось признаться, как только он попытался раскрыть глаза следующим утром. Застонав, омега откатился чуть в сторону, выматерился и закряхтел. Голова раскалывалась на две части — похоже, он нормально надрался. Так надрался, что не смог вспомнить, как здесь очутился. Тело гудело от перегрузки. Судя по ощущениям, он ввязался в драку, не меньше. Об ущербе пока сложно было судить, для начала хотелось бы осмотреться, не лишившись зрения от ебучего света. Эб сполз с кровати и на нетвёрдых ногах добрался до окна. Задёрнул плотные шторы и немного выдохнул. Наконец он видел комнату. И того, с кем в ней оказался. Одну половину кровати занимал альфа. Он тоже продрал глаза и теперь смотрел на Эба из-под оплывших век. — Чё за нахуй? — проскрипел омега треснувшим голосом — Ты чё тут забыл? — Память отшибло? — не смутившись наезда, бросил Марзу. Эб попытался сосредоточиться, перед глазами тут же замелькали искры. — По ходу, — мрачно признал он, всё же сумев сложить два плюс два и понять, что тело болело далеко не от драки — трахались, ясно, как ошалелые. После этого бывают не менее дерьмовые ощущения. Точно. И жопа саднила и жгла, будто в неё жезл тиратовский засовывали полночи. — Проваливай. — Сам вали. За комнату платил я. — Отдам. Исчезни только. Без тебя тошно. Марзу помедлил, но всё же поднялся и нагишом прошёл у Эба под носом. Обошёл кровать, хлопнув дверью в душевой. Зашумела вода — альфа мылся. Эб тяжело выдохнул. Ничего не оставалось, как дождаться, когда альфа испарится. До этого момента делать было нечего, кроме как полежать, прикрыв глаза в надежде, что гул автомобильной пробки в голове хотя бы немного стихнет. Сев на кровать, Эб потянулся и снова выругался, почувствовав, как болезненно прострелило шею. Омега застыл; мысль, мелькнувшая на миг, ему совсем не понравилась. Дверь душевой распахнулась, в лоб альфы упёрся ствол. — Спокойно, — произнёс Марзу, зацепив взгляд почерневших от ненависти глаз. — Тебе, блядь, жить надоело?! — шипел Эб, потому что орать от стиснувшей горло ярости не мог. — Что за дерьмо, я спрашиваю?! Крыша поехала?! — давил он стволом, заставляя альфу морщиться. — Сам виноват. — Чего, сука?! — рассвирепел Эб, взведя курок. — Ты хотел трахаться, я тоже, — с напором наехал Марзу в ответ. — Где-то в процессе ты решил, что неплохо бы пристегнуть меня наручниками. Я был не прочь поиграть. Какого хуя ты решил меня трахнуть, не знаю. Я предупреждал, что заставлю тебя пожалеть. Ты орал, что плевать хотел. Вот и получил. Глаза Эба полезли из орбит. Не обращая на точившую голову боль, он пытался вспомнить, хоть что-нибудь, но нихрена не получалось! Кровать, перевёрнутая вверх дном, действительно напоминала поле сражений. На одной из ножек кровати висели сломанные наручники. На запястье Марзу — яркий кровоподтёк. — Ты спятил! — Эб не мог принять случившееся, но в голосе больше не было звенящей уверенности в собственной правоте. — Я спятил? Какого хуя тебе вздумалось мне присунуть? Я на такое дерьмо не подписывался, когда в койку ложился, — Марзу совсем не пугал вид оружия в руках омеги. От досады Эб закусил губу и скорчился. Голова была готова взорваться. Ему и самому бы хотелось развалиться на куски. Вместо этого он со всей злостью швырнул пистолетом в Марзу, угодив тому в висок. Эбу было похуй, что случится дальше. Накинется ли на него альфа за то, что угрожал ему пушкой, съездит по морде, или свалит восвояси. Всё это было не важно. Ночью произошло непоправимое. Заигравшись, Эб перешёл черту. Подставиться омеге было позором. Ни один уважающий себя альфа не даст трахнуть себя в жопу. Но Марзу и не давал, Эб сделал это насильно. Просто потому, что тупые уроды его бесили и он был слишком пьян, чтобы отдавать себе отчёт в собственных поступках. С наручниками он всегда любил поиграть в постели, но чтобы дело кончилось так! Эб тихо застонал. Удивляться тому, что Марзу наказал его соразмерно собственному унижению, не приходилось. Он навсегда оставил на нём свой запах. Оставил метку — клеймо, лишавшее его права на будущее с партнёром, которого Эб выбрал бы сам. Больше он не мог перебирать, как делал это раньше. В глазах альф отныне он порченый товар. Максимум подстилка на ночь. Пусть Эб и срать хотел на недоразвитых ублюдков, особенно сейчас, он всё же привык считать, что сам хозяин собственной судьбы, и захоти он однажды осесть и скоротать с кем-нибудь старость, сможет это сделать, подобрав себе друга по вкусу. Об этом можно было забыть, понимал Эб, и Марзу был здесь не при чём. Он сам налажал по-крупному и получил за это в обратку. Пусть о позоре альфы никто и не узнает — он не собирался о таком трепаться, Марзу всё равно придётся с этим жить. За Эба всё расскажет запах… Похоже, из «Метки» придётся всё же свалить. — Ты здесь ещё? — Эб был неприятно удивлён, увидев Марзу в комнате, в паре шагов от себя. — Извиняться не стану. В расчёте. Ответа он не услышал и снова поднял взгляд на альфу. — Я сам не рад, что такая хуйня вышла, — бросил Марзу, потерев затылок. — Ты был слишком пьян. Не нужно было вообще соглашаться на наручники. Эб не ответил, подумав о словах альфы; тот, кажется, пытался сказать, что сожалеет. Широкий жест для униженного, но — у каждого свои тараканы. — Что делать будем? — Боишься, что разболтаю? — кисло хмыкнул Эб. — Нет. Скажешь хоть слово, убью, — альфа был серьёзен. — Не ссы. Трепаться не собираюсь. Уничтожив репутацию альфы, Эб не помог бы собственной беде, и тогда бы всплыло изнасилование. Поскольку он всё ещё был в банде, Дитер спокойно мог содрать с него за это шкуру. Или пристукнуть, раз уж он свернул шею Цорму — пусть позже и выяснилось, что тот был предателем. Что мешало Дитеру навсегда разделаться с Эбом, от которого были сплошные проблемы? Эб почувствовал едва ощутимое прикосновение к собственной шее и отпрянул. — Как с меткой поступим? — А что с этим сделаешь? Под свитером предлагаешь спрятать? — попытался пошутить Эб, чувствуя, как погружается в апатию и уныние — удар был неожиданным. — Нет. Но мысль есть. Метка — это навсегда, поэтому Эб даже не стал спрашивать, о чём говорит Марзу. Альфа продолжил сам: — Переезжай ко мне. Поживёшь, сколько захочешь, у меня три комнаты и две пустуют. Когда решишь, что прошло достаточно времени, устроим скандал и ты при всех пошлёшь меня нахуй и бросишь. Ты же всё равно захочешь свалить из «Метки»? Марзу был прав — в банде Эбу больше не место. Но предложение альфы уйти с гордо — почти гордо, метка ведь останется — поднятой головой, а не исчезнуть, поджав хвост, показалось Эбу не таким уж и херовым. — И что? Скажем всем, что мы вместе? — закинул удочку Эб, пока плохо понимая, чего ждать от такого предложения. — Хоть в любви вечной клянись, — пожал Марзу плечами. — Мне плевать. Буду поддакивать. Лоханулись оба, обоим и разгребать. Похоже, Марзу действительно сожалел, что всё вышло именно так, и, вроде, не винил Эба слетевшего с катушек. — Согласишься со всеми моими сочинениями? — В пределах разумного, — поосторожничал четтерец. Эб прикинул, что, пожалуй, и мог бы пожить немного на седьмом этаже — этаже, до которого он так и не добрался. Квартира Марзу находилась по соседству с прайдовской. А затем, когда заебут виды и коляски на площадке, свалить, устроив напоследок знатный концерт. — Скажу, что мы решили пожениться. Ты настаивал. Доставал меня… целый год! — сочинял на ходу Эб, косясь на альфу и надеясь, что не перегибает палку — мысль выглядела всё заманчивее. Альфа поморщился, но спорить не стал. — И у меня условие, — Эб чувствовал, как к нему возвращается присутствие духа. — Пока мы вместе, ты членом не торгуешь, понял? Хранишь верность и вздыхаешь вслед. — Перебор. Я в монахи не записывался. — Тогда я не согласен. — Тогда я пошёл, — Марзу поднялся и стал оглядываться в поисках собственных вещей. Эб стрельнул глазами на подтянутое тело, приличных размеров член и приятную морду. — Последнее предложение, — объявил Эб, заставив альфу остановиться. — Я мало что помню, так что дам тебе шанс. Если мне понравится, — глаза опустились пониже пояса Марзу, — мы неплохо скоротаем время. Но если нет, ты меня не заёбываешь и держишь хуй в штанах. Подходит? — заявил Эб с привычной самоуверенностью. Марзу уронил штаны на пол, сделав вполне однозначный шаг в сторону омеги. — Не сегодня, — тот не ожидал такой прыти. — Ночью ты был смелее, — заметил Марзу, как ни в чём не бывало, и снова занялся вещами.

***

Метка, конечно, огорчала, но, по сравнению с отложенной катастрофой, всё выглядело не так уж и дерьмово. А ещё Эб был многое готов отдать, лишь бы вспомнить, что же между ними случилось. Особенно его интересовал тот момент, когда он вставил альфе. Он давно хотел попробовать себя в главной роли… Интересно, получится ли уломать Марзу ещё на разок? Может, он махнётся с альфой на минет… десяток минетов… Альфа был аппетитным. Как бы Эб расстроился, узнав, что его мечта не осуществилась прошлой ночью, но кто знает, может, в будущем ему повезёт. По крайней мере, у Марзу были чёткие и далеко идущие планы.