В самом конце

И в самом конце… когда все кончится. Когда все точно кончится. Без продолжения, без подвоха, подойдет к концу. На самом деле кончится, Паша спросит. Гоша выйдет из душа, не стесняясь своего ставшего снова юношеским и нескладным тела, будет растирать волосы мягким маминым полотенцем, слишком размашисто и жестко шагая для такого мягкого мальчика. В квартире, хранящей запахи и предметы того Гоши, который еще не уехал в Чернобыль. Которому еще предстояли бы годы путешествия в ад. Но теперь всё, круг замкнулся, и больше никакого Чернобыля. И вот тогда-то, тогда-то Паша, растянувшийся поперек подростковой комнаты некогда знакомого мальчика Гоши, спросит: – Я вот чо понять не могу, Гош. Ты ж с родаками в Турцию собирался, вон билеты на полке, маман уже чемодан собирает. Но вместо этого ты поперся с нами в Чернобыль. Нахуя? Гоша замрет у шкафа, набитого разноцветными шмотками юного Гоши, с серой футболкой в руках. Медленно обернется с выражением лица, которого не бывает у мальчиков с планшетом, приставкой и курточкой Хелли Хансен. И вдруг улыбнется. С лицом без всех шрамов и паралича, его улыбка покажется даже славной. И срезонирует с тусклым голосом. – Ну, уж не ради Аниной пизды. Паша молча кивнет. Значит, уже тогда. – Ну, и ты туда ехал не ради восьми миллионов. Конечно не только ради них. Но и не без них. – Ну, – подчеркнет с проскрипом Паша, – охуенно же мы проебались. В самом конце их останется только двое.