Just friend

      Лэнс чувствует, как что-то внутри него идёт трещинами, расходится по швам и резко разлетается на осколки, выкидывая его в суровую реальность. А там, в этой реальности, счастливые друзья уже окружили вернувшегося Широ и обнимают, засыпают его расспросами.       С трудом сглотнув ком в горле Лэнс напяливает одну из дурацких улыбок и тоже бежит к нему. Надо всего лишь продержаться до того, как все снова разбредутся по своим делам. Не вызвать подозрение, что что-то не так. Это ведь не сложно, да? Горло дерёт от непролитых слёз и пожирающей душу боли. Он улыбается ещё ярче и для пущей убедительности кидает тупую шутку, ловя на себе слегка раздражённые взгляды. Правильно, пусть лучше он будет их раздражать, чем станет причиной беспокойства.       Спустя пару минут ребята уже вовсю заняты, переваривая полученную информацию и отправляя уставшего после всего пережитого друга отдыхать. Лэнс ловит момент и, сославшись на то, что забыл проведать  любимую Калтенекер, скрывается в длинном корридоре, направляясь в свою комнату.       Там он позволяет себе расслабиться. Глаза  застилает влажная плена , а из горла вырывается первый всхлип. Теперь можно дать волю чувствам. Чёрное, липкое разливается где-то внутри, обволакивая осколки некогда целого и счастливого. Лэнс воет навзрыд, уткнувшись в подушку. Какого черта.

***

      Буквально 10 минут назад Широ вернулся к ним, спустя нескольких месяцев, на протяжении которых они облазили всю вселенную в бесконечных поисках. Кит облазил всю вселенную. Лэнс помнит, какими отчаянными и потерянными были его глаза после каждой неудачной вылазки. Помнит, как тот кидался на принцессу, когда та пыталась мягко намекнуть ему на то, что пора бы уже сдаться и заняться спасением вселенной. Лэнс помнит, как Когане рыдал вот так же как  сам Макклейн сейчас , назврыд, у него на плече, когда голос то срывался на крик, то переходил на отчаянный шёпот. О да, Лэнс помнит, как тот медленно ломался на кусочки с каждым новым поражением.       Тогда Макклейн стал его спасательным кругом. Он сжимал в объятьях, давал выговориться, оставался на ночь и шептал какие-то глупые слова про то, что всё будет хорошо.       медленно умирал от своей любви, зная, на сколько она не взаимна и глупа, но всё равно продолжал поддерживать Кита, ловя и сохраняя в памяти каждый момент его слабости, когда тот позволял обнимать себя и утыкаться в шею       Лэнсу бы тоже не помешал сейчас вот такой же спасательный круг. От воспоминаний счастливого лица Когане, когда тот, спустя тысячи безрезультатных вылазкок, привёз с собой изрядно помятого и, кажется, даже постаревшего Широ в Замок Львов истерика накатывала с новой силой.       Макклейн, конечно, был безмерно рад тому, что их лидер вернулся, но от того простого факта, как мало времени понадобилось Киту, чтобы придти в былую форму, как будто подчистую стерев все следы тех дней, когда Лэнс был его спасением, кубинец словно похоронил свою радость под сотней стеклянных осколков его любви.       Это было глупо и эгоистично, за что Макклейн не раз давал себе пощёчины в душе, но это было правдой. Тем, что он действительно чувствовал, находясь там, на мостике рядом с ними.       Лэнс думал, что это пройдёт. Лэнс надеялся , что это пройдёт.  Что его влечение к Когане мимолётно. Поэтому кубинец цеплялся к Аллуре, каждый вечер сравнивал её, прекрасную инопланетную принцессу, и Кита, странного, закрытого ото всех, кроме Широ полу-галра. И тот почему-то всегда выигрывал. Макклейн тогда так же выл в подушку, сжимая её до побелевших костяшек и очень хотел, чтобы это это закончилось.       Они с Китом только недавно стали друзьями. Кит только-только начал открываться  команде, и Лэнс не простит себя, если испортит всё своей глупой влюблённостью. Поэтому он был осторожен, не забывая кидать подколы и глупые шутки, чтобы никто, особенно сам Когане, ничего не увидели.       И ему это удалось, удаётся, кажется, до сих пор. Даже Пижд, которая, как думал Лэнс, может догадаться до всего, дай только время, не увидела, не разглядела такое простое, похороненное под сотней треснутых масок. Кубинцу это даже льстило. Он смог выстроить вокруг себя прекрасную крепкую стену, на которой капслоком было выведено "просто-друг". Она служила ему верой и правдой долгое время, за которое Лэнс даже научился не выть каждую ночь, прокручивая в голове изящные движения Кита на сегодняшней тренировке или же его лицо, разбитое очередным провалом. Долгое время, за которое он поверил в то, что они действительно просто друзья.       Вот только эта стена смогла стать хрупким  стеклом за какие-то тики, как только за счастливым Китом на мостик вышел не менее счастливый, пусть и помятый Широ. Лэнс закричал. Не в голос, конечно, но где-то внутри. Попытка сделать вдох стоила ему, наверное, дофига тиков, за которые он даже поймал хмурый, обеспокоенный взгляд Пидж.        Тогда Лэнс понял, что надо валить. Придумывать глупую отговорку и просто валить оттуда со всех ног, бежать куда-нибудь далеко, только не здесь, только бы не смотреть на это счастливое лицо. Только бы не разреветься перед всеми, только бы не вызвать их беспокойства за кого-то ненужного, лишнего, вроде него.       такого одинокого, рыдающего в своей каюте от какой-то глупой любви, когда он должен быть безмерно счастлив за своего лидера. Лэнс сейчас кажется себе таким жалким       А за дверьми его каюты разносится голос Кита, наполненный неподдельным счастьем и нежностью.       и Лэнс рассыпается       ломается в дребезги, разбивает стену-стекло,  опаляет руки рубцами-порезами мёртвой любви, разбившейся на осколки жжется       и всё ради того, чтобы завтра  снова собрать эти осколки в отличную стену с пометкой "просто-друг". Замазать бесконечные трещины в ней подколами и глупыми улыбками.       Лэнс воет в подушку, сжимая её до побелевших костяшек чтобы завтра снова проснуться просто  красным паладином, просто другом, как будто ничего не случилось