Герой ордена

       Цзинь Лин был наследником двух Великих орденов заклинателей. Жил он по большей части в Пристани Лотоса, известной своими реками и озерами, с младшим дядей по маминой линии — Цзян Чэном, который также являлся главой ордена Юнь Мэн Цзян. Тот был строгим и славился крутым нравом, а так же тем, что преследовал словно одержимый тех, кто избрал Путь тьмы. Так сложилось, что магистр Пути тьмы — Вэй У Сянь, которому теперь принялись подражать всякие бездари от заклинательского искусства, обучался в ордене Юнь Мэн Цзян и приходился названым братом Цзян Чэну. Ходили упорные слухи о том, что их орден замешан во всяких темных делишках, и что раз у них воспитали такого злодея, чья слава не затихала и через десяток лет после смерти, то надо бы проверить, нет ли среди них еще заклинателей, соблазнившихся темными искусствами. Поэтому главе ордена ничего не оставалось, кроме как стать самым страшным преследователем и карой для любого вставшего на Путь тьмы. Впрочем, для Цзинь Лина Цзян Чэн был самым близким человеком, воспитавшим его и заменившим родителей, которые погибли от рук Вэй У Сяня. Именно одобрения дяди он хотел снискать, заслужить его похвалу и вызвать гордость. Поэтому на ночную охоту за речными гулями Цзинь Лин отправился один. Ему уже было двенадцать лет, и в компании сверстников, под присмотром наставников, все у него отлично получалось. Тем более он был не совсем один, а со своей любимицей Феей, которую дядя подарил ему совсем щенком, и которую Цзинь Лин обучал сам. В Пристани Лотоса речные гули были самым распространенным видом нечисти, и обычно именно с ними имели дело заклинатели ордена Юнь Мэн Цзян. По сути, это были утопленники, которые под воздействием темной энергии обретали сознание, и поскольку смерть их зачастую была мучительной, затаив злобу, они нападали на людей и стремились утянуть их к себе на дно. Вспоминать былое дядя не любил, но как-то проговорился, что в детстве они часто охотились на речных гулей не с помощью сетей, как это принято, а просто ныряя под воду и вытаскивая утопленников руками. С тех пор Цзинь Лин загорелся этой идеей, а на днях, услышав о нападении речного гуля, определился с местом охоты. Обычно твари не покидали того места, где погибли, так что, если уж речные гули завелись, то пока их не изловят и не уничтожат, там они и остаются. С берега было не заметно, чтобы заросшую лотосами поверхность озера что-то тревожило. Прозрачная вода на исходе жаркого летнего дня манила прохладой, на небе не было и облачка. Цзинь Лин скинул верхние одежды и сапоги, оставил меч поверх груды одежды и направился к озеру. Фея заволновалась и двинулась следом за ним. — Оставайся здесь, — велел Цзинь Лин, опасаясь, что собака вспугнет речных гулей. Вода приятно освежала. От его шагов с илистого дна поднялась муть, и Цзинь Лин отплыл подальше, где дно просматривалось лучше. Впрочем, из-за торчавших отовсюду листьев и бутонов лотоса все равно толком ничего было не разглядеть и пришлось нырнуть, чтобы разыскать речных гулей. Сразу найти тварей ему не удалось, но Цзинь Лин упорствовал и в своих поисках заплывал все дальше. — Гав-гав! — на берегу взбудоражено топталась Фея, но, как ей и было приказало, в воду не совалась. — Не ходи сюда, — крикнул Цзинь Лин. Он очень хотел самостоятельно изловить речного гуля, прямо как дядя. «Да что там, — сердито вспомнил Цзинь Лин, — даже этот злодей, Вэй У Сянь, в моем возрасте так же ловил речных гулей. Неужели, я не смогу…» Додумать он не успел. Его схватили за ногу и дернули под воду. Цзинь Лин судорожно выдохнул, выпустив струйку блестящих пузырей, прежде чем сориентировался и задержал дыхание. Речной гуль оказался не один. Три твари с одутловатыми лицами утопленников, длинными черными, зловеще развевающимися под водой, волосами и мертвенно-белой кожей вцепились в него и тянули ко дну. Двое из них повисли на руках, а третий камнем вцепился в ноги. Цзинь Лин отбивался, но в воде двигался медленнее, чем мог, да и терял большую часть силы, которую вкладывал в удары. Воздух заканчивался, и легкие, казалось, горели от его нехватки. В глазах уже темнело, когда полыхнуло фиолетовым светом, и его неудержимо потянуло наверх. — Я точно сломаю тебе ноги! — над самым ухом звенел от гнева голос дяди. — Надо же, додуматься купаться там, где уже двое утонули. И почему ты опять бродишь неизвестно где один! Я всю Пристань Лотоса перевернул, прежде чем нашел тебя. Цзинь Лин достаточно пришел в себя, чтобы плыть самостоятельно и слабо забрыкался. — Не дергайся, — встряхнул его за шкирку дядя и вытащил, наконец, на берег. Цзинь Лин неуверенно встал на все еще подрагивающие от переутомления ноги. Фея радостно виляла хвостом и путалась у них в ногах. — Хорошая девочка, — похлопал Цзян Чэн псицу по холке, и та, вывесив язык, застыла под его рукой. — Я на ее лай пришел. Что ты вообще тут забыл? — Хотел, как ты… поохотиться на речных гулей, — честно признался Цзинь Лин, не решаясь злить дядю еще больше. — Без сети? — Ага. — Начинаю подозревать, что Фея превосходит тебя интеллектом. Когда я говорил о том, что в детстве мы так охотились на речных гулей, то ты должен был уловить одну немаловажную деталь: я никогда не делал этого в одиночку. Со мной всегда были друзья… — Цзян Чэн нахмурился и замолчал. А Цзинь Лин вспомнил, что лучший друг и названый брат дяди, злодей Вэй У Сянь, был лучшим учеником ордена Юнь Мэн Цзян, и в детстве они с дядей были неразлучны. Поговаривали, что только благодаря Вэй У Сяню орден Юнь Мэн Цзян смог встать с колен, после того как был почти полностью уничтожен орденом Ци Шань Вэнь. В войне заклинателей, разразившейся после этого дядя с поддержкой темных искусств Вэй У Сяня смог отвоевать территорию, ранее принадлежавшую их ордену, а после и восстановить орден Юнь Мэн Цзян. Злословили, что все, чего добился Цзян Чэн было бы невозможно без Вэй У Сяня, что орден остался в числе Великих только потому, что все боялись злодея. Но Цзинь Лин знал, что дядя много работает во славу и на благополучие ордена. Что в отличие от прочих орденов, которые в войну пострадали не так сильно, Юнь Мэн Цзян потерял все. Цзян Чэну пришлось начинать с самого начала: набирать и обучать адептов, отвоевывать территорию резиденции ордена и охотничьи угодья, зарабатывать деньги, отстраивать резиденцию, которая была сожжена, заново собирать сокровищницу. Менее чем за пятнадцать лет орден Юнь Мэн Цзян вернул себе звание Великого. По мнению Цзинь Лина этот поступок олицетворял девиз их ордена: «Стремись достичь невозможного». В конце концов, разрушать могли все, а вот что-то построить или восстановить получалось далеко не у каждого. И прочие многочисленные, но менее знаменитые ордена никак не могли смириться с тем, чего добился глава ордена Юнь Мэн Цзян. — Ты поступил глупо, — нарушил ход его мыслей Цзян Чэн. — Охотиться на речных гулей без сетей пойдешь со мной завтра, а сейчас идем ужинать. — Да, дядя, — изображая смирение, потупился Цзинь Лин. Он старался не показывать того, как рад возможности побыть с дядей, да еще и обещанию поохотиться вместе. Впрочем, судя по тому, как дрогнули в доброй усмешке уголки губ Цзян Чэна, можно было понять, что тот все равно видел его насквозь. Из-за постоянной занятости Цзян Чэна времени для общения у них было не много. Цзинь Лин уже вырос из того возраста, чтобы капризничать, требуя внимания. Он понимал, что дядя не простой заклинатель, а глава ордена и у него много обязанностей и очень важных дел. И все же, несмотря на всю свою загруженность, Цзян Чэн находил возможность провести время с Цзинь Лином и научить его чему-то новому. Он искренне верил в то, что Цзян Чэн самый сильный и искусный заклинатель, самый великий глава ордена и самый лучший дядя. Тот был для Цзинь Лина настоящим героем, а не придуманным или нарисованным. Героем их ордена, и так думал каждый в Пристани Лотоса, которая стала домом для многих обездоленных в пору войны заклинателей.