Раздвоение

Выходные пролетают незаметно в буквальном смысле этого слова ― Тэён почти не помнит ничего, что делал. Он, кажется, просидел все два дня дома. Спал, смотрел телевизор и все это, как в тумане. В понедельник он приходит в офис после Джэхёна. Тот уже сидит на своем месте и поднимает голову, когда Тэён скидывает с себя куртку. В очередной раз Тэёна сбивают с толку ― легкая, едва уловимая и почти даже лукавая улыбка на губах Юно заставляет застыть в недоумении. Тот улыбается чуть шире, когда опускает голову к ноутбуку, а Ли остается в дверях. Это замечает Сычен, так что Тэён быстро приходит в себя, делает вид, словно ничего не произошло и отправляется к рабочему столу. Через пару часов Тэён слышит, как Юно поднимается со своего места ― он всегда слышит всё, что он делает, будто его тело, его разум уже нацелены на то, чтобы выслушивать и вынюхивать Джэхёна. Тот проходит мимо, веет терпким и почти головокружительным ароматом кофе, и Тэён невольно прикрывает глаза, а когда открывает, замечает на столе подкинутый свернутый кусочек бумаги. Ли внутренне вздрагивает, бегло оглядывается по сторонам и следит, как Юно бросает на него последний решающий взгляд, скрываясь в дверях. Судорожно выдохнув, он хватает записку и тихо разворачивает. Аккуратным почерком выведена короткая фраза: “Иди в кладовку”. Тэён снова выпрямляется, поднимает голову и оглядывается по сторонам. Все работники заняты своими делами, никто не смотрит на него, не видит его смятения и растерянности. Тэён пытается выждать минуту, и это дается ему с трудом, хотя он толком не понимает, зачем нужно идти в кладовку. То есть, никак не может предположить для чего. Сердце в груди подпрыгивает до горла, в висках пульсирует нервозность, с которой он теребит смятую записку. Минута тянется слишком долго, но он не может позволить себе так просто вскочить и уйти. Что-то все еще останавливает, и дело даже не в других работниках, которые могут быть излишне наблюдательны, а в том, что Тэён не может понять, зачем его позвали и почему сделали это именно таким странным таинственным способом, как личная записка. Почти кокетливо, почти интимно. Ли делает глубокий вздох и с невозмутимым лицом поднимается со своего места. Он неторопливо идет к двери, что ведет к небольшому коридору ― за ним располагается кухня, туалет, кабинет начальника и та самая кладовка, в которую сам Ли заходит не чаще, чем раз в полгода. Скрываясь в коридоре, Тэён тяжело выдыхает, потому что до сих пор, находясь в офисе, он не мог расслабиться. Он припадает к двери и дает себе возможность передохнуть. Взгляд цепляется за ту самую дверь, больнично-белую, как и все в этом коридоре. Он пытается вспомнить, когда в последний раз заходил в кладовку и в голове не возникает ни одного фрагмента, связанного с ней. Тэён отстраняется и собирается уже подойти, как застывает на месте. В голове мелькает нелепая (или разумная?) мысль о том, что все это какая-то злая шутка. Что они всем офисом решили поиздеваться над Ли, который никогда не был близок ни с одним из своих коллег. А он по наивности так встрепенулся и побежал. Как, должно быть, они смеялись, когда он скрылся в коридоре. Навязчивая паранойя начала разрастаться довольно быстро и, может быть, даже она повлияла на то, чтобы Тэён, наконец, двинулся с места. Если это шутка ― он будет готов и не позволит ей случиться. А если нет? Тэён застывает у кладовки, сначала по глупой привычке хочет постучаться, но отдергивает себя и кладет ладонь на ручку. Раздается щелчок, сердце замирает, и перед ним раскрывается непроглядная тьма внутри захламленного помещения. Он улавливает запахи, характерные таким местам ― пыль и немного сырости, как вдруг в нос ударяет едва ли различимое веяние кофейных зерен. Тэён решительно шагает в темноту, дверь за ним захлопывается и кто-то уже прижимает его к обратной её стороне. Вздох от неожиданности застревает в горле, превращаясь в неестественно плотный и глухой звук. Его охватывает шквал диких и непривычных впечатлений, что с трудом поддаются пониманию ― большое теплое тело настойчиво прижимает к двери, чужие ладони блуждают по бокам, вытягивают рубашку, забираясь под неё пальцами; горячие влажные губы скользят по шее и скулам в поисках его губ. Знакомый аромат кофе, корицы, а теперь еще и чего-то винного, горящего и просто опьяняющего забирается в Ли до самого разума, пока он пытается очнуться. Все это длится не больше одного дикого мгновения, в котором время растягивается. Тэён выходит из оцепенения и отталкивает Джэхёна от себя. Тот не сразу понимает, что происходит и подается обратно, но Ли продолжает сопротивление и чужие руки, наконец, выпускают его. ― В чем дело?! ― слышится сбивчивый шепот Юно. Тэён теряется от такого вопроса и не находит ничего лучше, чем выпалить. ― Мы же.. на работе! Что ты делаешь? ― второе добавляет уже после, когда сознание немного восстанавливается. Разве не он должен был спрашивать, в чем тут дело и что сейчас вообще происходит? Его внутренне трясет, как от лихорадки, сердце готово взорваться, все тело заведено, разгорелось и вскипело, но больше этого Ли действительно оказывается напуган ситуацией. Юно снова прижимает его, но теперь делает это резко и грубо. Он склоняется ближе и ледяным тоном проговаривает. ― Хватит играть со мной. Тэён обезоружено выдыхает, пытаясь понять, каким таким образом он играет и что вообще значит это жесткое, пробирающее до дрожи “хватит”? Джэхён отстраняется и бесцеремонно отодвигает коллегу в сторону, покидая кладовку. Тэён остается в мрачной пыльной комнате, совершенно сбитый с толку. Он невольно кладет ладонь на грудь и чувствует, как бешено колотится сердце, но в противовес всем возможным чувствам, полное отсутствие понимания происходящего затмевает все неприятным осадком. Что это такое было? Что это за дерьмо? Покидая кладовку, Тэён идет в туалет, чтобы умыться и успокоиться. Ополаскивая руки, застывает у зеркала, глядя себе в глаза. Он видит перед собой кого-то абсолютно потерянного, изношенного и замученного ― именно таким он себя и чувствует. Вокруг творится какая-то чертовщина и кажется, что он единственный, кто не понимает, что происходит. Разглядывая собственное лицо, Ли невольно скользит по скулам, шее, пытаясь вспомнить, что ощущал несколько минут назад в темной кладовке. Прежде у него не было ничего подобного, а целовался в последний раз он, кажется, с девушкой в университете. Он разглядывает свою шею и пытается понять, понравились ли ему прикосновения губ Джэхёна, как застывает ― замечает маленькую красную отметину на коже, которой не видел ранее. Тэён удивленно подрывается ближе к зеркалу и ослабляет галстук, отодвигая ворот рубашки. Увиденное повергает его в шок. Начиная от нижней части шеи и протягиваясь по ключицам на его коже расцветают небольшие красные отметки. Тэён судорожно сглатывает, отстраняясь от зеркала. Прежде всего, ему кажется, что это какая-то болезнь, сыпь, аллергия, но приглядевшись лучше, он совершенно точно понимает, что это… Тэёну трудно даже подумать об таком, но это засосы. За те пару секунд дикой страсти в кладовке Джэхён бы не успел наделать столько, да и рубашку он не расстегивал, только вытянул немного снизу. Тэён включает воду и пытаться стереть отметки ― вдруг они ненастоящие? Кто-то пошутил, поиздевался? Но ни одна из них даже не уменьшается, он только мочит свою рубашку и галстук, выключает кран и повержено вздыхает. Вопросов становится больше, Тэён пытается вспомнить хоть один момент своей жизни до этого дня, когда бы он мог получить все эти засосы. В том числе, кто бы мог их поставить. Утром он не заметил их, должно быть, потому что собирался в спешке и в тумане полудремы. В ванной он долго не торчит, на зеркала не смотрит, и Ли вспоминает, что еще в субботу ничего этого не было. Он проснулся после пятницы и ему было лень надевать домашнюю кофту, так что Тэён все утро ходил по дому с голым торсом. Он бы заметил эти засосы ― такое невозможно не заметить. Стало быть, они появились в воскресенье? Он слышит, как хлопает дверь в коридоре и быстро начинает поправлять рубашку и галстук. Спустя несколько секунд в туалет заходит Доён. Он бегло оглядывает коллегу и с высокомерной усмешкой произносит. ― Прохлаждаешься? Тэён только хмурится и быстро покидает туалет. Он не умеет острить в ответ и считает, что дерзкие подначки следует просто игнорировать. Тем более от Доёна, которого потом невозможно будет заткнуть. До конца рабочего дня все обратили внимание на то, что Джэхён в плохом настроении. Тэён понимает, что в этом есть доля его вины, но не может сообразить, в чем заключается сама вина? Он не должен был его отталкивать? И разве это адекватная реакция на подобные неадекватные действия? Тэён, может быть, видел такое в фильмах, но точно не в нормальной жизни. Если коллега, с которым едва общаешься, набрасывается на тебя в кладовке, то это неправильно. Это прямое домогательство, нездоровый фетишизм, и чем больше Ли размышлял об этом, тем страннее казался ему Чон Джэхён, которого он тайно боготворил вот уже несколько месяцев. Такой поступок настолько не вписывался в поведение Юно, что Тэён ненароком начал думать, а не показалось ли ему это все? Может он заснул на работе и увидел дурацкий сон? Честно говоря, возможно он бы хотел увидеть подобный сон, а если пойти еще дальше, то тайно он всегда хотел, чтобы Чон Джэхён прижал его к двери в темной кладовке. Чей-то звонкий смех сбивает с мысли, Ли поднимает голову и замечает, как Доён и Донхёк что-то обсуждают, а остальные хохочут. В конце рабочего дня в офисе такое бывает часто. Все поработали, растеряли настрой и теперь просто ждали, когда стукнет шесть часов вечера, чтобы встать и уйти. Джэхён все еще сидит хмурый и не отвлекается от работы, уткнувшись в ноутбук. Прислушавшись, Ли улавливает пару неприятных фраз в свой адрес. Не слишком плохих и оскорбительных, но обсуждающих так, словно его сейчас нет среди них. Тэён поднимает голову и натыкается на пристальный и вызывающий взгляд Доёна. Ким в издевательско-шутливой манере рассказал всему офису, как встретил Тэёна в туалете, у которого выправилась рубашка, и вообще “он был весь какой-то странный”. С мнимой заботой и улыбкой, которую нельзя назвать приятной, Доён спрашивает у Тэёна. ― С тобой все в порядке? Тот видок был тревожным, ― он усмехается. Ли молча сидит, замечая, как Джэхён поднимает голову и тоже ждет его ответа. В отличие от остальных в офисе, его взгляд не кажется насмешливым, он напряжен и даже серьезен. ― Все в порядке, ― бурчит в ответ Тэён и поднимается с места, решив как можно скорее уйти с работы. Джэхён равнодушно отворачивается обратно к своему ноутбуку, а Доён отвечает на это небрежной формальностью, которая уже не имеет значения.