"У горя нет календарей..."

— Алл, я тебя по-человечески прошу, скажи, что не любишь прямо в глаза и прямо сейчас — спокойно говорил Филипп, «гипнотизируя» огромными глазами Пугачеву. — Я… (15-секундная пауза) Тебя… (15-секундная пауза) Лю… — и вместо того, чтобы сказать «Я тебя не люблю! Смирись!», она чуть не произнесла обратное, но вовремя остановилась. Алла покраснела и где-то внутри себя проклинала. **POW Alla** Да потому что он неня морально давит! Я не могу под таким гипнозом адекватно отвечать. Сидит маленькая, хрупкая женщина, а перед ней большой, двухметровый мужик, вытаращив свои бешеные глаза, просит что-то сказать! Господи… а ведь это он еще спокоен, попробуй ему сейчас не ответь и единственная ваза, находящаяся в этой комнате полетит в стену. Мне ее между прочем Алина из Германии привозила, 11 лет назад! ** Примадонна начала осматривать комнату, дабы заранее убрать то, что можно разбить. Она знала к какому разговору ее хочет привести Филипп, такими вопросами. К разговору о новом, крайне частом госте в их квартире и собственно, жизни… Она неоднократно пыталась перевести эту тему, и у нее это как-то получалось. Что будет в этот раз. — Слушай, хватит может, а? «Лю… Лю…» скоро я вас отравлю, блин — быстро срифмовал Киркоров, попытки жены сказать о ее нелюбви к нему. — Филипп! — Алла! Не ты ли это у нас говорила? «Нельзя входить в следующую дверь, не закрыв предыдущую.» — на одной волне с Пугачевой, Киркоров перешел на крик. — Я! А еще знаешь, что я говорила? Что, если мне что-то понравится, то я сразу ухожу к объекту вожделения, обрывая все то, что позади!» Я живу сегодняшним днем, и ты Филипп это знаешь! — Ты себя то слышишь?! Алла, да мы. да мы же венча. Ну и живи ты сегодняшним днем! Слышишь меня? Живи! — как новогодние петарды, сейчас взрывалось все, что было внутри у Филиппа. Он разрывался от ненависти, его разум на половину не соображал, что творит, а главное, что говорит. И вот, уже первый хрустальный предмет полетел в стену, с громким звуком, разбилась дорогая, немецкая ваза. — Все? Выбесился?! Довольный? А теперь вали из моей квартиры! Вали! — Алла еле сдерживая накатившиеся слезы, подошла и дала ему мощную пощечину, после чего у Филиппа была бордовая щека. **POW Alla** Господи, прошу тебя, сделай так, чтобы я его больше никогда не видела, (про себя молилась Пугачева). Я убила на него свои драгоценнейшие 10 лет, причем это десятилетие от 45 до 55 самое сладкое, самое яркое у женщины, и как поется «Сорок пять! Сорок пять! Баба ягодка опять», да из песни слов не выкинешь! Но Боже, если бы я знала, что это все так закончится, так больно. У нас с ним, конечно, было много ссор, и друг на друге голос срывать, для нас это не в первой, НО, чтобы человек, который клялся мне в любви до гробовой доски, называл меня своей вечной музой и, то что в том далеком 1975 году, когда я пела «Арлекино», а восьмилетний, сильно болеющий Филипп, увидел это выступление и, как он говорит «Понял, что это все.», так вот, как сейчас он может мне заявлять: «Ну и живи ты сегодняшним днем!». Что ж это получается такое, значит если он убил мою золотую десятилеточку, я убила его молодость. ** Из ее глаз ручьем потекли слезы, Алла схватившись за голову и с криками: «Не возвращайся больше! Никогда.» выбежала из кухни, забежав в ванную и закрывшись там, она включила воду, чтобы заглушить свой рев. У нее началась истерика. Тем временем Филипп, настолько чувствовавший судорожное состояние жены, абсолютно забыв про то, что находится в таком же, побежал за ней. Подергав дверь за ручку и поняв, что она закрылась на шпингалет, он начал ломиться к ней. — Аллааа! Прости меня, идиота! Прости! — в истерике бился Киркоров. — Я молю тебя, открой дверь. Давай поговорим, спокойно поговорим. Последний раз! Выключив воду, она утерла под глазами размазавшуюся тушь, и открыла дверь. Алла подошла впритык к нему и посмотрев в эти глаза, прошептала: — Что же мы с тобой натворили, Филька…? Он взял ее личико в свои руки и утер ее слезы, прижав к себе так, что Алле было неудобно дышать, он произнес: — Я не знаю, Аллусь… Не знаю.