Blood and water

      Все эти дни, после случившейся трагедии, Джосайя не находил себе места. Ему было тяжело не думать об Амелии и о том, что он оставил ее одну в опасности. Тогда, на скамейке в парке, он обещал ей, что сможет уберечь ее от всех бед, но сейчас она лежит в его постели на грани жизни и смерти. Он часто молился безмолвно, чтобы Господь дал Амелии возможность выздороветь и снова подняться на ноги. В какой-то степени Хант чувствовал себя виноватым в случившемся, если бы он сопровождал мисс Сканвелл, то этого могло и не произойти. Как у лорда Фэллона могла подняться рука на такое беззащитное и невинное дитя как она? Этот вопрос не давал Джосайя покоя. Его предчувствие не могло его обманывать. Он ощущал, что Амелия, возможно, замешена в каких-то преступлениях или стала свидетельницей нечто такого, за что ее хотел убить этот демон. Проклятое богом создание даже не понесло справедливого наказания, а Хант, желая добиться расплаты для аристократа, споткнулся о букву закона. Лорд Додс лишил его должности, за попытку доказать причастность Фэллона к покушению на убийство. Судебному процессу помешала маленькая лгунья Люси, которая просто соврала о том, что ее хранитель был все время рядом с ней. Амелия даже не очнулась, она не могла подтвердить слова судьи, и ему оставалось надеяться лишь на других свидетелей. В конечном итоге суд быстро окончился, Хант остался без работы, а Маргарет была приговорена к смерти окончательно и бесповоротно. Джосайя не захотел мириться с этим он сделал свой собственный выбор. Уморившись и устав за такой, насыщенный событиями, день, он вернулся домой и сразу же направился к Амелии, чтобы узнать в каком она состоянии. Зрелище было удручающим. Черты ее лица еще сильнее заострились, щеки ввалились, а под глазами пролегли темные круги. Внешний вид девушки заставлял сердце Джосайя сжиматься от жалости к ней. Его милый и нежный ангел. Чем больше ночей проходило в ожидании тем быстрее таяла надежда, что Амелия вообще очнется. Хант не позволял себе унывать, он снова и снова просил Всевышнего не забирать юную проповедницу, дать ей время, возможность нести свет праведности в людские массы. Джосайя хотелось прикоснуться к ее рукам, но он не решался. Он привык быть сдержанным, скрывать все свои эмоции, но Амелия...с ней все по-другому. Ради ее безопасности он позволил остаться в своем доме ей и ее матери, несмотря на то, что последняя нагло врала ему в глаза о своем прошлом. Репутация дочери куртизанки могла серьезно пошатнуть его собственную, но Амелия научила Ханта быть более благосклонным к людям, которые хоть раз отступились со своего пути. Она научила его прощать и он простил, отпустив, обвиненную в убийстве Джорджа Говарда, Маргарет Уэллс, вместо того, чтобы повесить ее по велению верховного судьи, отправил в Америку. Сложно сказать, каких усилий это стоило, теперь уже бывшему, магистрату.       За окном уже был поздний вечер. После своего прихода Хант провел у постели Амелии уже несколько часов. Поудобнее откинувшись на стуле он смотрел на лицо девушки, пытаясь разглядеть хотя бы признаки того, что она вообще жива. Не в силах больше выносить подобное зрелище Джосайя опустил голову, помотав ей немного. В этом жесте было очень много отчаяния. Неожиданно мужчина услышал шорох с постели, слабый вздох, а затем тихий голос, просящий воды. Сначала Джосайя подумал, что ему показалось, перевел взгляд на кровать и увидел девушку, которая слегка приоткрыла глаза. Она жива! Судья взвился со стула, тут же бросился к ней и уселся рядом, на край кровати. Амелия неожиданно выбросила руку вперед и ухватила Ханта за край белоснежной рубашки. Через мгновение ладонь Сканвелл переместилась на его запястье. Горячее тепло обожгло ладонь судьи. Чисто интуитивно он схватил пальцами протянутую руку, ухватившись за ладонь и прижал к постели, накрыв своей. Он понимал, Амелии сейчас страшно, потому он должен быть с ней рядом. Каждое ее прикосновение пробуждало в нем непонятное волнение напополам с неловкостью. Ни одна женщина не прикасалась к нему так, как это делала она. Ни одна в его жизни. — Мисс Сканвелл — произнес тихо Хант порывисто выдохнув, обеспокоенно всматриваясь в ее лицо. Бедная, ее алые губы пересохли, наверное ей очень хочется пить. Рядом с кроватью находилась тумбочка, на которой и стояла небольшая чашка с водой. Около нее находилась как раз железная кружка. Словно боясь отпустить от себя Амелию, Джосайя, свободной рукой, дотянулся до кружки и зачерпнул ей холодную воду. — Вот, держите. — он сразу же протянул ее девушке, но поняв, что она не может даже пошевелиться, решил помочь. Хант прижал кружку к губам Амелии и помог ей сделать пару глотков. Ей будет легче. Холодная вода прояснит ее разум, хотя много пить ей еще нельзя. Каждый день Сканвелл меняли повязку на боку, чтобы рана была чистой и не загноилась. Позволив девушке напиться Джосайя поставил полупустую кружку обратно. Его теплые пальцы так и удерживали крепко-крепко ее руку, Амелия ухватилась за его запястье сама так сильно, словно не хотела снова вернутся в беспросветную муть, обратно в объятия смерти. Судья решил дать возможность Сканвелл придти в себя, вернуться к прежней жизни, прежде чем вознамеривался осыпать девушку вопросами на свет случившегося. Он еще не знал пришла ли Амелия в себя или это просто кратко прояснение. Хант прикоснулся пальцем к переносице, поправив на ней очки. Он так резко подскочил, что не заметил, как они съехали с его носа немного вниз. Пальцы Амелии сжали запястье мужчины еще крепче, после чего рука девушки расслабилась, а она сама, закрыв глаза, опустила голову на подушку и закрыла глаза. Как только ее дыхание стало спокойным и ровным, Хант медленно вытянул свою руку из хватки, но сделав это так бережно, чтобы не разбудить Амелию. Ему нужно оставить ее одну. Мысль об этом приводила его в глубокую печаль, но девушке стоит отоспаться. Джосайя сейчас позовет Флоренс, если та, конечно, уже не спит. Они договаривались, что миссис Сканвелл сменит Ханта через несколько часов, как только сама отдохнет. Поднявшись на ноги он направился в сторону двери. Спустившись вниз Джосайя обнаружил, что Флоренс мирно дремала в кресле, удобно расположившись около камина, подперев ладонью щеку. Бедная женщина от переживаний видимо так устала, что просыпаться, видимо, была не намерена. Потоптавшись на первом этаже, Хант неуверенно поднялся на второй. Тихо ступая по полу, аккуратно, чтобы пол не скрипел, мужчина вернулся в свою спальню. Амелия так и оставалась в том же неподвижном состоянии, в котором он ее и оставил минутами ранее. Подойдя поближе к ней Джосайя поправил темно-коричневое шерстяное одеяло, натянув его поближе к горлу девушки. Так ей будет теплее, когда она проснется вновь. Она должна. Как сказал хирург, нагноения не было, только воспаление немного вокруг краев раны, после прижигания, но это ничего страшного, все пройдет. У этой девушки чистая душа, несмотря на то, что ее мать, она провела столько лет занимаясь блудом. В газете мужчина прочитал столько гадостей по нее, что в голове у него так и не уложились все то, что он узнал. Сначала он подумал, что миссис Сканвелл оболгали, потому что не верил в том, что она способна на подобное, но потом, вспомнил слова Вайолет. Женщины идут на подобное не ради похоти, а чтобы не умереть от голода. Это большая разница. Джосайя подумав об этом уселся на деревянный стул с высокой спинкой, поудобнее поставив ноги. Прикоснувшись пальцами к своему лицу мужчина перевел взгляд на Амелию, тяжело при этом вздохнув. Его до сих пор коробило немного от того, что ее мать солгала ему о происхождении своей дочери. Любая ложь, даже во благо, всего лишь ложь. Меньше всего Хант любил когда врали, вот так откровенно и в глаза, уж лучше грязная правда, чем подобный обман. Амелия в этом не виновата, ее душа невинна, а сердце полно сострадания и терпения. Она словно ангел, посланный с самих небес. Джосайя ощутил, как десятки маленьких осколков впиваются в его собственное сердце, он поднял голову и, беззвучно шевеля губами, посмотрел в потолок, уверенный, что Господь услышит его молитвы. Под утро когда еще даже не расцвело силуэт мужчины в предрассветных сумерках растаял в тишине. Джосайя не хотел бы чтобы его увидели около Амелии, ведь он еще ничего не решил. Промучившись полночи возле нее он так и не пришел к единому мнению - жениться или же нет. Потеря работы поставила его перед нелегким выбором. Одно дело заботиться только о себе, а совсем другое когда придется обеспечивать не только себя. К тому же, несмотря на заверения, ему было сложно принять тот факт, что Флоренс была в свое время блудницей, да еще с таким безобразным прошлым. Хант устроился у себя в кабинете на стуле, уложив голову на сложенные руки поверх стола. Все равно выбирать не приходилось, кроватей в его доме было неограниченное количество. Скоро Хант и этого лишится. Ему придется искать не только работу, но и дом более скромных габаритов. Джосайя забылся глубоким сном, и не знал о том, что миссис Сканвелл поднялась на верх, а еще через час Амелия пришла в себя. Господь услышал их молитвы.

***

      Во сне Хант слышал, как кто-то ходил рядом, потому что хрустели половицы и слышались тихие шаги, но глаза не открывал. Он так сильно устал, что пошевелиться просто не мог, даже несмотря на то, что руки и ноги затекли от неудобной позы. Сны были обрывочными, иногда бредовыми. Джосайя вспоминал слова лорда Додса, свои собственные, а еще наглую ухмылку лорда Фэллона, и крики Маргарет, которую Хант отправил в ссылку, спасая ей жизнь, ценой собственного благополучия. За подобное его могут повесить самого. Первый раз в жизни Джосайя пошел против закона и он даже не знал чем может обернуться это. В любом случае уже поздно думать об этом. Пошевелившись и открыв тяжело глаза, он огляделся по сторонам, никого не было. Возможно шаги ему лишь показались, а может быть сюда действительно приходила, например, Вайолет, но будить не стала. Выдохнув Хант прикоснулся ладонью к своему лицу, растирая его, медленно приходя в себя. Он чувствовал себя так, словно по нему пробежалась сотня другая запряженных в экипаж лошадей. Сегодня все равно спешить уже некуда, работа не ждет, в магистрат дороги уже нет. Из кабинета Хант вышел в гостиную комнату, сочетающую в себе одновременно и зал и обедню, а после посмотрел на лестницу, ведущую на второй этаж. Интересно, как там Амелия? Поднявшись по ступенькам наверх Джосая едва не столкнулся лицом к лицу с Вайолет, которая выглядела счастливой. — Она пришла в себя — объявила горничная и Хант едва сдержал себя чтоб не протолкнуться вперед по коридору, но вместо этого миновал мисс Кросс и оказался в собственной спальне. Амелия сидела на постели, подоткнув подушку под спину, по другую сторону кровати, на том же стуле, на котором всю ночь около нее провел Хант, расположилась Флоренс. — Доброе утро, мисс Сканвелл, я очень рад видеть вас — тепло обратился к девушке Джосайя, делая шаг вперед. Наверное это не лучший момент для разговора, но он должен состояться прямо сейчас. Скользнув красноречивым взглядом по Флоренс, Хант чуть сощурил глаза — Мне бы хотелось переговорить с мисс Сканвелл наедине, если можно. — Конечно, конечно, я пойду, спущусь вниз и немного прогуляюсь. — затараторила Флоренс мягко поднимаясь на ноги и расцепляя пальцы, до этого сплетенные с пальцами Амелии. Оставшись наедине с Амелией мужчина повернулся к двери лицом и прикрыл ее за ушедшей Флоренс. — Я больше не служитель закона, я должен скоро покинуть этот дом и искать новую работу — заложив руки за спину Джосайя обратился к Амелии, внимательно слушающей его, смотрящей так пристально, что сердце уходило в пятки. Он готовился сказать слишком тяжелые и страшные для него слова, они давались ему с трудом. — поэтому, к сожалению, Совершив мысленный вздох Хант, с болью в глазах и душе, продолжил, сделав паузу — Женится не смогу. Для него это было серьезным решением, но как он думал верным, потому что... — Я понимаю — откликнулась Амелия утвердительно кивнув головой, а в ее глазах Хант заметил разочарование. Он попытался оправдаться, хотя получилось это не очень убедительно. — Я в щекотливом положении — не успел он договорить, как Сканвелл перебила его, отчего Джосайя приоткрыл рот, а слова, которые он хотел произнести, застыли в его горле. — Прошу, будь честным с самим собой, ты узнал о прошлом моей матери и теперь не хочешь жениться на дочери блудницы. Амелия покачала головой, нахмурившись. Тем временем Хант опустил голову и посмотрел на край кровати, лишь бы не в глаза девушке, в тот же момент в дверь постучали. Услышав стук Джосайя обернулся поглядев на дверь. Интересно, кого могло принести в такую рань? — Здесь проблема не в моих чувствах — твердо сказал он повернувшись лицом к Амелии и даже поддаваясь слегка ближе к ней. Проблема лишь в том, что я действительно в шатком положении подумал он про себя. У него нет работы, скоро не будет дома, неизвестно когда Джосайя сможет найти новый источник дохода, к тому же его тяготит секрет между ним и Маргарет Уэллс, которую он, вместо того чтобы повесить, отправил в колонии Северной Америки. Хант не хотел даже думать о том, что может оставить Амелию вдовой. — Ты ясно дал о них понять, прости, но свои я оставлю при себе. — кивнув головой Амелия пристально поглядела на мужчину перед собой. Джосайя знал, что она его не поймет, но не мог рассказать ей всю правду, по крайней мере сейчас. Сглотнув он отвернулся, покачав головой отрицательно и направился в коридор. Видимо мисс Кросс уже отправилась открывать дверь, так как Хант услышал легкий скрип и еле слышный голос Норта. Первой мыслью было уйти в кабинет и сделать вид, что ничего не происходит и вообще никого нет дома. Хант даже не знает как объяснить родным Маргарет, что ее тела он не может им вернуть. Впрочем, все тела убийц доставляются на столы хирургов, во имя медицины. Джосайя нерешительно потоптавшись в гостиной направился к входной двери. Немного оттеснив собой Вайолет он перевел взгляд на толпу на своем пороге. Он думал, что здесь будет не так много народу, а узнать о судьбе тела миссис Уэллс пришла не только вся ее семья и все они требовали вернуть ее. Ханту едва удалось дать понять, что он не имеет к этому никакого отношения, ведь он уже не судья и пусть свои претензии озвучивают его приемнику, а тело казненной ищут в здании ассоциации хирургов. Не дожидаясь ответа он захлопнул перед пришедшими дверь. Джосайя понимал, что это пусть и ненадолго, займет все их внимание. Оставив Амелию в обществе мисс Кросс и собственной матери мужчина решил отправится в таверну. Слова Амелии о его и своих чувствах, заставили Ханта задуматься. Он никогда не пил в подобных заведениях, но сегодня мог себе позволить хоть немного отвлечься. Последние сутки стали для него роковыми. Слишком много изменилось с того момента как он стал судьей в магистрате. Вся его жизнь перевернулась с ног на голову и Джосайя не знал что со всем делать. Он безумно влюблен в девушку, но не может на ней женится потому что представляет опасность для нее, к тому же он безработный. Одновременно Хант понимал, что Амелия прожила почти всю свою жизнь в бедности и нищете, но он хотел бы устроить ей жизнь, пусть и скромную, но достойную. Голодать они точно не должны, как и оставаться без крыши над головой. В таверне было не очень много народу. Джосайя оказался в полном одиночестве, разве только на его столе лежали крошки хлеба, оставшиеся после предыдущих выпивох, вот они и составили ему компанию. Впрочем, Ханта нисколько не волновало подобное, даже когда под локтями хрустел хлеб. Сняв очки и положив их перед собой на стол, мужчина пил небольшими глотками из металлической кружки вино, упиваясь собственными же страданиями и мыслями. Он сначала не заметил как на пороге появилась Люси Уэллс, потому что находился в раздумьях, лишь когда она подошла ближе, подав голос, в котором скользили обвинения, Хант обратил на нее внимание. О каком таком чувстве вины она может говорить? Разве ей судить его? Дочь отправившая свою же собственную мать на виселицу и обменявшая близкого человека на любовника. Здесь нужно винить саму себя, а не других. Теперь то что Хант может сделать, он даже не судья, Люси нужно было раньше думать, когда она давала показания. Сказать ей правду Джосайя не мог. Как только она ушла он виновато склонил голову и легонько постучал пальцами по столу. Есть время все обдумать и обсудить с самим собой. Следом за Люси заявилась мисс Кросс, к тому времени Хант чувствовал себя уже достаточно пьяным для подобного разговора с ней. Кружка за кружкой не могли затопить его боль в вине. Он слабый, у него даже нет сил чтобы противостоять жизненным трудностям. Как сказала Вайолет он слишком рано отчаялся. Работа обязательно найдется, вот тогда он сможет платить Вайолет чтобы она приносила ему сведения с улиц, с мутных таверна, следила за порядком в городе, собирала слухи и помогала искать свидетелей. Раз Амелии удалось изменить эту блудницу, то почему подобное не может получится и у Ханта. В конце концов Вайолет просто не на что жить и есть, она не виновата в своей бедности. Только вот Джосайя не представляет, что ему делать, когда он лишился должности судьи. Это стало смыслом его жизни, как только он получил новое назначение. Он проработал солиситором, а затем барристером уже около семи лет, чтобы получить должность в магистрате. Счастье было не таким уж долгим. В компании мисс Кросс время летело незаметно, через час Вайолет ушла, чтобы проведать Амелию. Хант не мог показаться ей на глаза после того, что сказал утром. Он фактически забрал свои слова обратно, отказавшись женится, когда сам же и сделал предложение. Тогда в саду он был искренен в своих чувствах, он дал понять Амелии, чтобы очень хотел быть с ней, защищать, беречь и заботиться. Сегодня он дал ей понять, что она ему не нужна. Здесь даже разницы нет о чем она думала в тот момент. Ведь они должны быть вместе, как говорится в свадебной клятве, и в горе и в радости. Никто не обещал, что будет легко, Джосайя должен приодеть все трудности, если хочет быть с возлюбленной. Он не заметил как стемнело, таверна наполнилась народом, а мучения душевные и сердечные стали совсем невыносимыми. Чтобы хоть как-то уменьшить страдания Хант поднялся на ноги и стал бродить по свободному пространству между столами, взъерошивая пальцами свои волосы. Он уже не мог пить, да и не хотел больше, слишком много выпил за день и еще немного и мог бы свалиться с ног. В таверне находился и мистер Норт, супруг или, как лучше сказать, сожитель Маргарет, утром требовавший предоставить ее тело. Он назвал Ханта судейской крысой и не успел тот хоть что-то сделать припер к стенке. Перепуганный таким напором Джосайя подумал, что его сейчас начнут убивать. Слишком сильно руки чернокожего громилы сжали его воротник, из-за чего сделать один нормальный вздох Хант не смог. Он ничего не знает, он не может сказать, где сейчас Маргарет, ведь никто не должен знать правду о ней. Так будет для всего лучше — Ты не можешь — прошептал Джосайя, испуганно сжимаясь в руках Норта. Его пудовый кулак тяжело врезался в щеку Ханта и он, издав возглас, отклонился чуть назад. Слова сами посыпались из его уст — Она уже плывет на корабле в Вирджинию. Я..я.. подкупил висельника. Не говори об этом никому или меня повесят. Пощадил ли он ее? Да, потому что закон несовершенен и только с помощью проб и ошибок Джосайя все осознал. Он понимал, что раскрывая тайну обрекает самого себя на постоянный страх расплаты за совершенное добро. Миссис Уэллс была виновата в смерти другого человека, пусть и совершила это чтобы защитить дочь, вне сомнений ссылка это лучшее, на что она может надеяться. Это как искупление собственных же грехов посредством одиночества. Она жива, хоть и далеко от своей семьи. Из двух зол было просто выбрано меньшее. Теперь Хант хотел чтобы и Норт пощадил его, отпустил и оставил в покое раз добился долгожданной правды. Цепкая хватка здоровяка ослабла и Джосайя, поглядев на него мельком, направился прочь, утирая тыльной стороной ладони. Лишь бы синяка не было на все лицо. Увидев подобное Амелия может подумать, что Хант дрался с кем-то. Он думал о ней, следуя нетвердым шагом по улице ночного города. Лаяли собаки, редкие прохожие шли по своим делам, несколько пьяных в усмерть людей дрались около одного из домов. Хант любил этот город, хотя он казался ему непотребным и грязным, он родился в этих местах, пусть и совершенно на другой улице и квартале. Отец проповедник, мать домохозяйка - обычная семья небольшого достатка. На столе всегда было что есть, в сундуках и шкафах что одеть, мебель пусть скромная, но добротная. Хант ничего и не требовал, его любимым занятием были книги. Теперь же они единственное, что осталось от его семьи. Когда ему было тринадцать лет отец заболел и умер от тифа, следующей, буквально, через год, простудилась и заболела мать. Всего две зимы и родителей не стало. Джосайя остался один с крохотной сестрой Энни на руках. Ему нужно было учиться, потому на воспитание малышку забрала сестра отца Мередит. Затем каким-то чудом оплату обучения Ханта взял на себя один из лордов, узнав о выдающихся способностях и талантах юноши. Таким образом Джосайя оказался в колледже Крайст-черч, всего четыре года и он становится секретарем и помощником судьи, потом адвокатом, образование, которое он получил дает ему возможность присылать тетке некоторые суммы денег, как подарки для повзрослевшей сестры. Хант никогда не жаловался на жизнь, он не привык показывать свои настоящие чувства на публике, иногда ему было очень больно, но он научился терпеть. Некоторые из идущих навстречу людей оборачивались и смотрели ему вслед с ухмылками на лицах. После тех стараний, которые Хант приложил для того, чтобы сделать жизнь жителей Лондона лучше, его ненавидели буквально все. Ему не удалось даже поганой метлой вычистить улицы от смрада и теперь каждая подобная смешинка в след напоминала ему о том, что он теперь бывший судья. Ему было не за что зацепиться, он потерял почти все. Он думал сейчас только об Амелии, лишь бы она простила его и вновь приняла. Ее тепла хватит чтобы прибавить Ханту решимость, желание идти вперед. Она его свет, она его солнце и без нее он утонет во мраке. Щека с левой стороны здорово болела после удара, но Джосайя не обращал на это внимание. Пряди его волос выбились из недавно аккуратной прически, на лице то и дело скользили отсветы от фонарей, оттеняя черные, словно омуты, глаза, в которых застыла невыносимая мука, тоска и печаль. Он должен застать Амелию дома. Благо входная дверь оказалась не закрыта, причем снова. Джосайя же оставил вторую пару ключей Флоренс и просил закрывать дверь, даже когда они находятся дома, тем более если соберутся выходить. — Амелия — громко произнес мужчина врываясь в дом и даже не думая, что его счастье будет совсем рядом — Амелия. Она сидела около камина, в легкой белой и длинной камизе, а распущенные волосы струились волнами по ее плечам, опускаясь до пояса. Сделав вздох Джосайя нерешительно прошел вперед, не зная даже как начать разговор после того, что он наговорил утром. Он не обратил внимание на Вайолет, которая обойдя его, направилась прочь. Опустившись на корточки Хант скользнул ладонью по подлокотнику кресла, ощущая некий стыд и смущение. Стыд за свои слова, за малодушие, за гордость и за отчаяние. Господь говорил, что самый страшный грех это именно отчаяние. — Я педант. — выпалил тяжело дыша Джосайя, он понимал, что должен извиниться, но не мог сказать ничего больше, только поднял голову встретившись взглядом с глазами Амелии. В них отражалось недоверие, и Хант мысленно молил глазами о прощении, хотя не заслуживал этого и он это знал. Он также понимал, что от него сейчас пахнет спиртным и неодобрительный взгляд Сканвелл это подтверждал. — П-прости меня. — тихо прошептал Джосайя, впивая пальцы в деревянный подлокотник. Хант не знал куда деваться под взглядом Амелии, ему хотелось провалиться под землю. Сердце стучало в груди от волнения, отбивая ритмичные удары. Опустив глаза Хант неожиданно почувствовал теплые пальцы у себя на щеке, и тут наступило облегчение. Тяжелый камень свалился с души, освободив плечи и даровав новые крылья. Джосайя понял, Амелия его простила. Он аккуратно накрыл ее пальцы своей ладонью и закрыл глаза целиком отдавшись этому неловкому и нежному прикосновению. Чуть согнув пальцы девушка провела по горячей щеке мужчины стараясь успокоить, хотя ее собственное сердце было готово выпрыгнуть из груди. Пусть она будет теперь навсегда проклятой лгуньей, но, в отличии от Вайолет, она ему действительно нужна.