***
Самое смешное, что сейчас он прекрасно осознавал, как напрасно тратил силы на осторожность с этим куском дерьма. Веном, как Эдди тогда казалось, интереса к связям не проявлял. По обрывкам фраз Брок понял, что ему не требовался партнер того же вида для размножения, достаточно было простого деления, или чего-то близкого к этому. Никакой связи. Решил, что тебя много или жить одному скучно — и вот вас уже двое. Милота. Эдди нервно оглянулся на дверь, и снова перевел взгляд на занесенный маркер. Тот безбожно тек чернилами, и на раковине уже покоилась пара хаотичных капель знакомого цвета. Брок постарался унять дрожь. Лучше сделать все быстро, пока дрянь греется на солнце, и не успеет снова задурить ему мозги. А ведь, как славно заливал последние две недели: и связь у них уже давно, и не нужно им это, и «ты же уже писал что-то на руках, где оно теперь?» Рука с маркером застыла над ладонью, и спустя секунду опустилась вниз. Кончик стержня коснулся кожи, которая моментально впитала чернила. Выводить имя симбиота было не трудно. Оно не длинное, но маркер постоянно попадал в углубления шрамов, и все еще тек не хуже их водопроводного крана. Надо починить, и заплатить за воду, пока не отключили… Ох, не так Эдди представлял свою последнюю проверку. Он ведь уверен, чертов Веном его пара. Как не чувствовать того, что между ними? Это же «полет души», «ощущение жизни». Про них он так много читал в детстве, сидя под одеялом с гребаным фонариком. Пряча от отца католика книги и брошюры. Надо просто удостовериться, так ведь? Мы не пара эДди, мы симбиоз… Я не брошу тебя, Эдди, мы же пара… …Почему она не исчезает?***
Веном вползает в комнату через полчаса. Он отъелся за тихое время, и теперь вполне может обходиться без Эдди пару часов. Или даже больше, кто его теперь знает… И ведь наверняка видел маркер на верхотуре раковины, но все равно ползет к нему. Сквозь воду, которой наполнена ванна, одежду, прямо под кожу. Эдди… — Свали, — черная жижа аккуратно оборачивает его руку, будто пытаясь запеленать ее и скрыть надпись, но Эдди настолько смешно с этого, что подобное невозможно держать в себе. А еще и маркер. Сам же возмущался, что перманентный не стирается, так какого хера не ручкой? — Будто тебе стыдно. Отвали от меня, сказал же. На душе так погано, что он едва может дышать из-за кома в горле. Если прибавить прорывающийся смех и слепящий свет в ванной, то все выглядит совсем плохо. Жалкое он, наверное, зрелище. Где-то наверху щелкает выключатель, оставляя комнату в легком полумраке из-за приоткрытой двери. Слушает, значит. -Зачем ты меня обманывал? — спрашивает он у пасти, зависшей у самой кромки воды, — Знал же, что я все равно проверю. Эдди, это не так, Мы не такие — А какие мы? Особенные? — от воды его клонит в сон, и на внутренней стороне век начинают появляться образы. Они нечеткие, но последовательные, и это явно не то, к чему привык в своих фантазиях Эдди. — Что ты опять устроил? Я покажу, Эдди Эдди больше не в ванной, и даже не дома. Его тело мерно качает на старом сиденье маленького трамвайчика, что ходит от нового места работы. Со стороны кажется, что он задремал, но Эдди знает, Веном чуть придерживает его бока, правильно перемещая вес и не давая упасть. Он помнит этот вечер, но момент явно не из его воспоминаний. Мы своровали ручку, и написали…оно не пропало, но ты не узнал, думал, что какой-то человек сделал это И ведь правда, на его левой руке, поверх нее, корявым неразборчивым почерком, белой детской ручкой по черному, начиркано неровное «Pussy». В воспоминании из рукавов куртки высовываются маленькие черные жгутики и начинают с силой тереть надпись, будто пытаясь помочь процессу. Рука дергается, и жгутики тут же стягиваются под одежду вместе с ней. Мы не подошли, Эдди, но так не должно было быть. С другими носителями было не так, это точно связь… Его выкидывает из воспоминаний Венома прямо в остывшую воду.***
Проходит неделя, но чем больше Эдди думает о том, что случилось, тем больше сомнений у него возникает. Один из таких вопросов он задает, накидывая на себя куртку, в попытках успеть на совместный обед к Энни. — Твой вид вообще имеет связи? — он почти не ждет ответа. Веном все еще подавлен, да так, что даже Ромео меркнет в лучах его темной скорби. Серьезно, мальчик пилил Джульетту сколько…сутки. Веном упивается его страданиями с момента их разговора в ванной. Так капать на мозги мог разве что Гамлет. — Я имею ввиду, вы же не ищете пару по определенным маркерам. Ничего такого, Эдди.***
— А если дело не в виде? Что если не сработало другое? — замечает Энн, сидя на против них, пока Дэн дожаривает ребрышки на кухне — Вдруг вы что-то упустили? — Что именно, Энн? — Эдди облазил все научные труды, до которых смог добраться. Он даже звонил чертовому Хэнку Пиму, добился разговора, но его послали «глубоко нахер, я не в этой области занимаюсь, Брок». Веном до сих пор гадал, групповушка ли это, или подобное можно провернуть вдвоем… — В проверке все просто, ты и сам это знаешь. Чернила, срок и имя…может вы просто не все учли с природой Венома? Эдди -Я достал чернила из Латверии, отдал за них ползарплаты! Но ничего! Срок тоже пролетает, мы знакомы давно, и у нас — он заметил выражение лица Энни, — все у нас было! И имена мы писали верно… — Эдди Он повернулся на звук и оказался нос… к носу с пастью Венома? -Эдди, Веном — это не мое имя. У симбиотов нет имен, только кличка, что дает первый носитель. А я, — Он покосился на Энн, — тоже не писал твоего имени. Черт, Pussy. Он посмотрел на откровенно ухмыляющуюся Энни. Серьезно, будь они моложе, он бы облил ее из своего стакана вином. — Ты неделю выводил на себе не то имя, и ни разу не попробовал вывести на нем свое? Как оказалось, у симбиотов надпись не исчезает, а прилепляется к телу на веки вечные… Боги, Эдди сделал это белилами, как гребаные школьницы. Энни никогда не забудет ему тот снимок с французским поцелуем.