Солнце над нашими головами

Эми слегка приоткрыла один глаз, сонно щурясь в свете полуденного солнца, пробивающего сквозь тонкие занавески. На талии покоилась тяжелая мужская рука, которая, почувствовав легкое движение тела в своей хватке, нежно прижала девушку к теплой широкой груди. — Давай полежим так еще немного… — тихо прошептал Какаши куда-то в волосы, утыкаясь носом в нежную девичью шею, своим дыханием заставляя ее покрыться мурашками. Эми мягко улыбнулась, положив руку на чужую ладонь. — Пора вставать, — слегка повернув голову, хихикнула девушка. — Иначе мы не успеем зайти в тот магазин. — Ну и черт с ним, — вздохнул мужчина, еще крепче прижимая к себе любимую, предотвращая любое сопротивление. Эми весело фыркнула, пытаясь вывернуться из объятий, но, в конечном итоге, столкнулась нос к носу с полусонным шиноби. Мужчина хитро прищурился и усмехнулся. — Так сильно хочется? — Ага, — игриво улыбнулась Эми, щелкая любимого по носу. — Поверь, тебе тоже понравится. — А если нет? Мне достанется какой-нибудь утешительный приз? — Я подумаю над этим. — Подумает она… — Вставай уже! — быстро чмокнув Какаши в нос, девушка выскользнула из непредусмотрительно ослабевшей хватки и со смехом помчалась на кухню, оставляя мужчину разочарованно вздыхать в кровати. Когда терпкий запах кофе добрался до его обиталища, Хатаке заставил себя подняться и лениво побрести на столь привлекательный аромат. Застыв в дверном проеме, он небрежно облокотился о косяк, с легкой ухмылкой наблюдая за движениями Эми, которая грациозно порхала по их небольшой, но такой уютной кухне. Увлекшись расстановкой столовых приборов, девушка что-то мечтательно напевала и совершенно не замечала стоявшего в дверях ниндзя. Какаши тихо кашлянул, привлекая к себе внимание и, когда Канеко, слегка вздрогнув, обратила на него взгляд своих по-детски невинных глаз, расплылся в хитрой улыбке. — Ты выглядишь особенно чудесно в этом… Хм, как же оно называется? — Халат, — хихикнула Эми, привставая на цыпочки, чтобы нежно чмокнуть любимого в уголок улыбающегося рта. — И это ты мне его купил. — Знаю. Потому и делаю комплимент. — Вот же… — Может, уже сядем? — в ожидании выгнул бровь Хатаке. Обреченно выдохнув, словно окончательно признавая свое поражение, девушка села на стул, похлопав по месту рядом с собой. Удовлетворенно хмыкнув, Какаши плюхнулся на табурет и легко щелкнул по милому носику, вызывая негодование со стороны Эми. — Неужели ты и правда не хочешь собаку? Нет, я понимаю, если бы речь была о ребенке, но… щенок? — решив сделать упор на наиболее важном вопросе, Канеко печально опустила глаза. — Ты же так их любишь! — Любое живое существо — это ответственность, Эми, — Какаши спокойно покачал головой. — И я пока не готов ее брать. Заботиться о ком-то… Сейчас совсем не время. — Но ты же заботишься обо мне! — Это другое. Ты ведь не умрешь без меня, — усмехнулся Хатаке, делая глоток горячего кофе. Сидящая рядом Эми сердито нахмурилась. — А вот и умру! — С чего бы это? — Потому что я тебя люблю. Он слышал это почти каждый день, но три слова все так же пронзали насквозь еще не привыкшее к нежности сердце. Какаши едва не поперхнулся, взглянув на абсолютно серьезную Канеко. Это и поражало его больше всего: то, с какой легкостью и искренностью она могла говорить подобные вещи, совсем не задумываясь о душевном состоянии Хатаке, чьи внутренности едва ли не переворачивались вверх дном, когда Эми в очередной раз со всей своей детской невинностью признавалась ему в любви. Нет, это однозначно сон. И, возможно, даже не его. Ну не могли сниться Какаши такие сны. Кому угодно, но только не ему, привыкшему коротать свое время с книгами, пытаясь забыться в чужой, кем-то выдуманной жизни. Эми была слишком… живая. Сияющая, воздушная, преисполненная таким невероятным внутренним светом, от которого мужчине часто хотелось прищуриться, чтобы окончательно не ослепнуть из-за любви. Она была словно мечта, сверкающая где-то вдали и манящая своим чарующим блеском, но абсолютно нереальная. Какаши до сих пор не знал, имеет ли право просыпаться здесь, в их общей квартире, и подолгу смотреть на слегка подрагивающие в приятной дреме васильковые веки. Эми стала для него всем тем, чем он так боялся ее считать. У одинокого волка не могло быть страха, но обретя такое сокровище, он стал не только счастливым, но и уязвимым для окружающих. Хатаке это признавал, но найти в себе силы, чтобы покинуть Эми, уже не мог. Она так сильно засела в его сердце, что, казалось, даже вдали от Канеко он все так же чувствует нежный аромат ее волос. — И я тебя. — Что? — девушка невинно захлопала ресницами, удивленно глядя на абсолютно спокойного Какаши, словно ожидая хоть какой-нибудь реакции со стороны ниндзя. Но он, будто ничего и не было, сделал очередной глоток кофе и посмотрел в открытое настеж окно. Хатаке все еще был для Эми загадкой. Той самой, которую так хочется решить и которая сводит с ума до самого последнего момента. Он часто молчал, но всегда внимательно слушал и запоминал все, что она говорит. Порой Канеко и сама забывала о своих словах, а затем в какое-нибудь очередное утро обнаруживала на тумбочке столь желанную сердцу вещь. Какаши был для нее не просто любимым мужчиной, от которого каждый раз так сладко захватывало дух. Он стал надежной опорой и такой нужной для Эми поддержкой, которой у нее никогда раньше не было. По непонятным ей самой причинам, она твердо знала, что несмотря на все трудности и невзгоды, Хатаке будет рядом и сделает все, что только потребуется. Да, он не открывался ей сразу, не рассказывал о себе всевозможные факты и тайны, но каждый вытянутый из Какаши кусочек его истории становился самым лакомым для изголодавшей души Канеко. Наверное, это притягивало ее еще больше, ведь Эми, как и любого любопытного ребенка, неимоверно влекло к запертому за множеством замков сердцу Какаши, словно к запретному плоду. А любопытство, как говорят, до хорошего не доводит. — Какого хочешь щенка? — вдруг спросил мужчина, поставив на стол кружку с кофе. Блуждая в своих мыслях, Эми не сразу поняла, о чем ее спрашивают, и, склонив голову набок, вопросительно приподняла брови. Какаши вздохнул и мягко улыбнулся. — Уже определилась с породой? — С породой? Подожди, что ты… То есть, ты согласен?! — едва сдерживая себя, чтобы не захлопать от счастья в ладоши, Эми неверяще изучала лицо мужчины, словно пытаясь найти в нем хоть какие-нибудь намеки на скрытые от нее мысли и эмоции. Но «прочитать» Какаши ей всегда удавалось с трудом. — Я просто знаю, что ты не успокоишься, пока не получишь то, что хочешь. А ты прекрасно знаешь, как сильно я не люблю вступать в ненужные споры, так что… — Спасибо! — она кинулась ему на шею, чуть не уронив стоявшую на краю стола посуду. Уткнувшись носом в прикрытую водолазкой шею и продолжая шептать слова благодарности, девушка в тысячный раз подумала о том, как же счастлива находиться рядом с Хатаке. Он неловко кашлянул, но все-таки позволил себе обнять такое нежное девичье тело и, не в силах больше сдерживаться, зарылся в пушистые волосы, мягкими золотистыми волнами окутывающие их обоих. Сердце колотилось как сумасшедшее, так и не прислушиваясь к отчаянным мольбам Какаши, мечтающему, чтобы оно успокоилось. Но любовь всегда сильнее.

***

— Ну разве он не милый? — Эми ребячески улыбнулась, протягивая Какаши очаровательного бело-коричневого щенка, весело виляющего своим коротким хвостиком. Мужчина недоверчиво оглядел пса, словно оценивая, и, наконец, взял его на руки. Щенок тихо заскулил, боязливо прижимая уши от грозного взгляда своего нового хозяина. Канеко заметно погрустнела, посчитав, что Какаши не одобрил ее выбор. — Тебе не нравится? Прости, я просто подумала, что… — Он чудесный, — вдруг улыбнулся шиноби и, осторожно перехватив щенка одной рукой, второй притянул девушку к себе за талию. — Надеюсь, ты уже придумала ему имя. — Ну… — Эми смущенно поежилась, старательно отводя глаза от пристального взгляда Какаши. Имя девушка придумала еще давно, когда они только переехали в свой новый дом и в голове Канеко возникла первая мысль о покупке питомца, но оно казалось ей таким наивным и детским, что говорить об этом при Хатаке было чертовски неловко. А он ждал, с каким-то особенно садистким наслаждением наблюдая за краснеющими щеками потупившей взгляд девушки, пытаясь угадать, какие мысли проносятся в ее голове в те моменты, когда она делает такое забавное лицо. Эми была для него едва ли не «открытой книгой», потому что никогда не скрывала и даже не пыталась скрыть своих истинных эмоций, но даже Канеко случалось прятать от него какие-то тайные, кажущиеся ей странными мысли, и это становилось для Какаши своеобразный игрой на угадывание. Наверное, он даже завидовал ей временами. Глядя на то, какой искренней может быть Эми и как легко она впускает его в собственную душу и личную жизнь, Хатаке невольно злился на себя, неспособного с такой же простотой разделить с ней свой внутренний мир и все переживания. Боялся ли он, что она испугается той тьмы, которая скрывается где-то на задворках его души? Возможно. И даже несмотря на то, что Какаши знал о тяжелой судьбе этой хрупкой девушки, пугать ее своей историей ему совершенно не хотелось. — Давай назовем его Юки, — с нежностью проведя по сияющим в лучах по-летнему яркого солнца волосам, улыбнулся Хатаке. — Почему? — нахмурилась Эми, поднимая взгляд и едва не задыхаясь от переполненных нежностью серых глаз. — Оно означает «Счастье», — усмехнулся мужчина и, снова посмотрев на притихшего щенка, кивнул в подтверждение своих слов. — Идеальное имя для того, кто стал моим подарком на день рождения, тебе не кажется? — Ну, если ты так думаешь… — Эми задумчиво надула губки, неосознанно продолжая тянуться за гладящей ее голову ладонью. Какаши рассмеялся, глядя на окончательно запутавшуюся в своих мыслях девушку, и, быстро поцеловав ее в лоб, отдал щенка обратно в руки Эми. — Ты пока иди. Я догоню тебя у ворот. — Что? — Канеко нежно прижала пса к груди и удивленно взглянула на мужчину. Хатаке, поправив протектор, огляделся. — Мне нужно кое-что купить, ладно? Обещаю, что не буду ходить слишком долго, — улыбнулся Какаши и, со всей своей нежностью коснувшись своим лбом лба любимой, в последний раз вдохнул цветочный аромат золотистых волос.

***

Обещание Хатаке сдержал. Как и всегда. Просто взял за руку вздрогнувшую от неожиданности девушку, нагнав ее у самого выхода, и с такой несвойственной ему сияющей улыбкой повел ее домой. — Нельзя же так людей пугать… — тихо пробормотала Эми, еще сильнее переплетая их с Какаши пальцы и осторожно придерживая полусонного щенка. Мужчина усмехнулся. Как знать, может, именно ради такого очаровательного лица Канеко он готов поступать так сколько угодно раз, лишь бы снова видеть эти голубые глаза, полные искреннего удивления и недоумения, и испуганно прижимающееся к нему миниатюрное тело. Нет, садистом Какаши все же не был, как бы сильно ему не хотелось так о себе думать, но перестать подшучивать над доверчивой Эми было выше его сил. Уж больно интересной были ее реакции, чтобы так легко отказаться от этого «наркотика». Девушка молчала всю дорогу, то и дело нервно поглядывая на небольшой пакетик в руке Хатаке. Заметив робкие взгляды, Какаши едва сдержался, чтобы не поддразнить ее еще больше, и, наконец, протянул Эми свою скромную покупку. — Мне показалось, что я тоже должен сделать хоть какой-то вклад, — с мягкой улыбкой мужчина наблюдал за тем, как Канеко, нетерпеливо отпустив его руку и забрав пакет, в смятении разглядывает содержимое. — Все-таки, у собаки должен быть свой ошейник. Да и миску все равно пришлось бы покупать… — Ты… все это… — Эми просто смотрела на него, не зная, как подобрать верные слова, чтобы выразить все чувства, горной лавиной захлестывающие ее внутренности. Казалось бы, что особенного было в такой логичной покупке? Но девушка точно знала и всем нутром чувствовала, что это был еще один шаг. Шаг Какаши в ее сторону. С каждым днем он все больше и больше шел ей на уступки, то и дело открывая какие-то новые стороны своей души, и Канеко все еще удивлялась, знакомясь с каждой из них. И вот сегодня, сделав такой маленький и совсем незначительный сюрприз, Хатаке в очередной раз показал то, как сильно он о ней заботится и как много, на самом деле, вкладывает в эти отношения. Многие говорили ей, что связываться с Какаши — не дело для подобной ей девушки, но Эми не сдавалась, упрямо проламывая все стоящие между ними стены, чтобы хоть как-то приблизится к этому холодному на вид мужчине. Слова остальных не имели значения, ведь Канеко чувствовала, что так должно быть и что это — ее истинный путь. И была права. Слухи о ледяном сердце, как и ожидалось, оказались просто слухами, потому что, на самом деле, Хатаке был полон огня, нестерпимо сжигающего его душу, но теперь впервые направленного в нужное русло, для того чтобы греть, а не уничтожать. И не было ни дня, чтобы Эми пожалела о своем решении быть с ним рядом. — Надеюсь, ты счастлива. — Больше, чем ты думаешь.

***

— Знаешь… — тихо начал Какаши, осторожно поглаживая одной рукой светлую макушку лежащей на его коленях девушки. Эми слегка приподняла голову, чтобы встретиться с мужчиной взглядами, и, в очередной раз заметно покраснев, снова повернулась в сторону слегка мерцающего слабыми огнями ночного города. Но Хатаке не смотрел на дома, казавшиеся слишком мрачными для этой ночи. Он внимательно изучал небо, впервые за последние дни очистившееся от бесконечных туч, и лениво переводил взгляд от одной звезды к другой, пытаясь подобрать слова, которые смогли бы выразить накопившиеся за день эмоции. Наконец, более четко сформулировав свою мысль, Какаши глубоко вздохнул и продолжил: — Я думаю, что… не могу дать тебе всего того, что ты по-настоящему заслуживаешь, Эми. Сегодняшний день — еще одно тому подтверждение. Нет, не смотри на меня так, я прекрасно знаю и понимаю, о чем говорю. — Но это же неправда! — Просто выслушай, — строго взглянув на возмущенную девушку, Какаши властно повернул ее лицом к себе и посмотрел прямо в сверкающие звезными всполохами глаза. — Да, я не могу дать тебе то, что ты ищешь. Я не мягкий, не нежный и совсем не альтруист, который готов разбиваться о скалы ради благой цели. У меня специфическое чувство юмора, с которым довольно тяжело ужиться, и не менее сложный характер. А еще мне нравится подшучивать над тобой и видеть твое лицо, выражающее по-детски милую обиду. Но… Несмотря на все это, ты… ты действительно нужна мне. С тобой я снова могу дышать полной грудью и чувствовать себя… собой? Не нужно притворяться и прятать свои чувства, хотя, признаться честно, я до сих пор не могу по-настоящему избавиться от этой привычки и открыть тебе всего себя, без остатка, не боясь встретиться с осуждением и страхом в твоих глазах. Я… Наверное, сейчас я действительно понимаю, что чувствуют люди, которые любят и хотят заботиться, защищать того, кто им дорог. У меня не так много близких людей, Эми, и редко когда я по-настоящему ценил кого-либо так, как ценю сейчас тебя. Ты стала той, кто подарил мне возможность почувствовать это и насладиться всем спектром эмоций, присущим безудержно влюбленным юнцам. Но ты заслуживаешь большего. Намного большего и я… Я не знаю, что еще мне нужно дать тебе, чтобы стать хоть немного более достойным твоей чистой любви. Наверное, я не… — Ты и так отдаешь мне слишком много, — нежно прошептала девушка, мягко прикладывая палец к чужим губам, прерывая поток негативных мыслей. — Ты заботливый и всегда знаешь, как и что нужно сделать. От тебя веет надежностью и я впервые в жизни не боюсь ничего, что раньше снилось мне в самых ужасных кошмарах. Ты исцелил меня, залечил все нажитые горьким опытом раны и с каждым днем все больше и больше заполняешь собой мое сердце. Честное слово, когда-нибудь оно не выдержит и просто лопнет от всей этой любви и нежности, которые я чувствую по отношению к тебе. Никогда не говори таких вещей, слышишь? Никогда. Ты сделал для меня больше, чем кто-либо, и продолжаешь оставаться рядом и окружать своей, хоть и не такой заметной для окружающих, любовью. Это все, что мне нужно. Твоя любовь и присутствие. Этого вполне достаточно. — Вот об этом я и говорю, — насмешливо фыркнул мужчина, помогая Канеко подняться с пола и усаживая ее на свои колени, чтобы крепче прижать девушку к себе и, уткнувшись носом в бархатную кожу шеи, вдохнуть этот нежный аромат, который и без этого уже насквозь пропитал его легкие. — Ты слишком чистая для меня, Эми. Я боюсь запятнать тебя, понимаешь? Сломать, погубить, причинить еще больше боли и страданий. Я действительно не хочу этого. — Значит, никогда и не сможешь сделать, — накрутив на палец короткую серебристую прядь, пробормотала Эми. — Люди, которые бояться делать больно, всегда избегают этого. Я доверяю тебе, Какаши. Пора перестать считать себя плохим человеком. Если бы ты был таким, то давно бы ушел, смешав меня с грязью, как маленькую влюбленную девчонку. Но ты здесь, со мной, сидишь рядом и нежно обнимаешь, согревая своим теплом. Я люблю тебя таким, ясно? Нет, даже не так… Я люблю тебя любым. И, что бы не случилось, это не изменится, поэтому… — Да-да, я понял, — улыбнулся Хатаке и, поддавшись порыву эмоций, притянул девушку для поцелуя. Во мраке глбокой ночи, скрытые от чужих глаз, мужчина и девушка, наконец, дарят друг другу то, что копили в себе весь этот день, не имея возможности выразить свои чувства в полной мере при свете солнца. Но даже так они оба чувствуют, как его мягкий теплый свет своими воображаемыми лучами нежно ласкает их головы, припекая макушки, словно благославляя пару и их дальнейшую судьбу. Он — ее крепость, дающая чувство надежности и безопасности. Она — его свет, впервые за столько лет постепенно изгоняющий мрак из почерневшей от боли души. Так нужно. Так было предрешено. — С днем рождения, Какаши, — шепчет Эми в чужие губы и, зарывшись руками в мягкие растрепанные волосы, углубляет поцелуй.