Сладости в радость

      Вот странный этот человек Шамал, я бы даже сказала очень странный, но забавный! К слову, люблю таких людей. С юмором он.       Мое предложение Шамал с легкостью перевел в шутку, я даже не сразу это заметила. Он как-то многообещающе поиграл бровями, и я, заинтригованная этим действием, начала повторять за ним. Если бы нас с ним сейчас кто-нибудь заметил, то было бы сложно объяснить наше поведение. Вот вроде бы взрослые люди (себя я тоже считаю, все-таки сколько там моей душе годиков?), а идем по дороге и бровями играем. Шамал вначале просто подавился воздухом (ну, его можно понять, мало кто начнет так ему в ответ делать), а потом после моего провокационного «слабо?», хмыкнул и начал делать волну бровями. Победу бесспорно присвоила ему, но повторить эту штуку пыталась. Ну, а что? Вдруг где пригодится (конечно, нет, я Араи-чан покажу это). Мои попытки Шамала только смешили. Переменно со смехом он объяснял мне, как это работает, но принцип я все равно не понимала. Брови просто не слушались, и я отделывалась от приставучего знакомого просто игрой бровями и хитрыми глазками.       Еще мы обсудили, какой должна быть идеальная жена (мы обговорили мужей, но это отдельная тема). Он почему-то приводил мне в пример Бьянки, но с чего бы? Словно никто не знает, кто самая идеальная барышня (ну, конечно, я). Как бы я не страдала нарциссизмом, но есть у меня какая-то своя любовь к Азусе-семпаю (вы не подумайте ничего! Как к человеку!). Эта девушка в меру игривая, в меру взбалмошная и совершенно без тормозов! Так же, не забудем, что это баба с шикарной фигуркой и милым личиком! Ну, вот волосы свои готова подстричь, если Шамал в ноги к ней не упадет при встрече (если она, конечно, будет). Я же стараюсь быть как семпай, верно? Хотя, она ооочень далека от идеала японской женушки. Может, этой причины мне достаточно, что я готова спорить с Шамалом насчет идеала? Ведь Бьянки — это Бьянки, а Азуса-семпай… это идеал, мда.       Мы шли с Шамалом не торопясь, довольствуясь разговором, но все рано или поздно кончается, как и дорога до моего дома. Шамал проводил меня до калитки, где мы продолжили разговор ни о чем. Я не забыла снова намекнуть ему о чае (куда уж без игры бровей?), но Шамал взлохматил мои волосы и сказал, что как-нибудь в другой раз. Настаивать я не стала, а предупреждать его о том, что я еще сто раз успею передумать — не стала. Вот такая я непредсказуемая баба, да.       Махнув мне рукой, Шамал пошел в обратную сторону, заверяя, что не потеряется, как некоторые жители Намимори. Нет, крыть тут было нечем, поэтому я просто пожала плечами и намекнула ему, что пора бы ему сваливать. И вот с приподнятым настроением Шамал ушел, а я осталась стоять, опасаясь заходить в дом. Слишком много жизни вокруг меня, вот прям слишком. Беготня сплошная. Это, конечно, неплохо, но по одиночеству я немного заскучала.       Провожу рукой по лицу и бросаю взгляд на дверь, гадая, чем все это время занимается ребенок. Предполагаю, что он после сна ушел в ларек. Хотя, поздно уже и он, должно быть, уже вернулся… Неприятное чувство поселилось в душе, и я скривилась. Что я сейчас испытываю, говорить не буду, так как сама не совсем понимаю. Было ли это разочарование от того, что называя себя взрослой, рискнула следить за ребенком, а сама свалила на несколько часов? Да уж, только так взрослые люди и поступают. Не предупредила ведь его даже никак… Надеюсь, если я сейчас войду, то не встречу рыдающего-заикающегося малыша? Только ведь недавно думала, как мне повезло, что Фонг такой спокойный, так нет же! Я словно сама пытаюсь его довести до слез своим поведением. Надо будет извиниться перед ним. Блин, надо было конфетку купить (подкупила бы).       С такими мыслями я дошла до входной двери и дернула ручку. Э? Я с недоумением уставилась на дверь и повторила действие, но ничего не произошло. Не поняла. Я прищурилась, понимая, что дверь закрыта, однако… мне кажется или она действительно закрыта изнутри?       Чертов ребенок!       Я стала трясти дверь, создавая шум, чтобы привлечь внимание ребенка, который совсем офигел. Это же мой дом, алло! Если соседи сейчас увидят/услышат шум, вызовут же полицию! А они долго думать не будут и скрутят меня! Я трясла дверь, гремя ею, как безумец. Остановилась, прислушалась.       — Шика-чан, успокойся! — отлично, он у двери. Я отпустила ручку и отошла на шаг назад, скрещивая руки на груди. Нет, я понимаю, что он правильно сделал, что закрылся, но блин, а я-то, хозяйка, как попасть должна?! Минуточку… как он понял, что это я? В окошко заметил?       Дверь распахнулась и первым делом мне на руки что-то прилетело. И знаете, я была рада, что это не мои вещи. Такого бы я не пережила. Ну или малыш. Кто-то из нас бы точно пострадал. На моих руках сидел Ричи. Глупо, наверное, было ожидать, что такой трюк проделает Фонг. Но, может, еще не время просто. Вот пропаду я на недельку, он скаканет мне на руки? Долгая разлука и все такое…       Ричи не смущали мои скрещенные руки, чего не сказать о Фонге. Он одарил меня недовольным взглядом и повторил мою позу. Я чуть не умилилась, но вовремя одернула себя, подозревая, что малыш специально делает такие вещи. Взгляд его определенно портит картину. Весь из себя такой милый, но … взгляд. Такое чувство, что меня сейчас будут отчитывать! Эти пухлые щечки, большие грозные глазки (забудем о страшном взгляде), и такая немного неуклюжая поза.       — Я дома, — сказала я, переходя порог. С приступом умиления я справлялась на "ура". На мое приветствие малыш хмыкнул, но взгляд немного смягчился, когда ребенок увидел мою виноватую улыбку.       — С возвращением, — ласково поприветствовал меня Фонг, а у меня по телу разлилось приятное тепло. Только сейчас заметила, что немножечко отвыкла от таких обычных приветствий… Раньше мне так мама говорила… Минуточку, они вообще мне звонить собираются? Я перевела взгляд с мимишного и опасного Фонга на телефон, словно, вот именно сейчас обо мне вспомнят. Что за фигня такая? Им очень хорошо в этом путешествии, да? Я недовольно и немного с завистью подумала, что сама бы не отказалась от такой поездочки. В прошлой жизни, это так и не удалось, эх… — Ты долго. — А вот сейчас слышу в голосе ребенка упрек, отчего стыжусь. Ну, думаю, не так страшно, если Фонг мне почитает нотации и лекции, да и вообще, выскажет недовольство. Он в своем праве… Вообще хорошо, что я тут слез не вижу, хотя возможно, все еще впереди (бозенет!)…       — Прости, пожалуйста, — поднимаю руки к макушке, давая обезьянке без лишних движений перебраться на более удобное место. Я, конечно, сейчас начну наклоняться и все такое, но если зверушка сама свалится, то я не виновата. — Мне надо было побыть одной… — неуверенно произношу, снимая сланцы.       — Шесть часов? — с усмешкой произносит ребенок. Я кидаю на него удивленный взгляд, на что малыш хмыкает и проходит в гостиную, а затем на кухню. Он обиделся что ли? Я насупилась и мысленно дала себе подзатыльник, упрекая, что о времени совсем не заботилась. Да вообще только сейчас узнала, что уже около восьми… нет, ну что такое-то! Иду за малышом, отмечая в гостиной пустую тарелочку, в которой у меня лежало печенье, и такую же пустую чашечку. Вот кто печенье съел: Ричи или Фонг? Надеюсь, что ребенок, а то это слишком круто - одну мартышку сладостью угощать. Прохожу к дивану, чтобы забрать чашку, стоящую на тумбочке рядом, как замечаю на полу книжку в красном кожаном переплете. Одна моя бровь поднимается, стоило мне только узнать семейный альбом. В душе зародился ужас, как только я заметила, что книжка раскрыта и лежит не очень удачно. Наверное, Фонг смотрел его, когда я начала вышибать замок. Блин, надеюсь, странички не помялись… Я аккуратно поднимаю вещичку и облегченно вздыхаю. Ничего не помялось. И где же он остановился?       На одной страничке фотография, где я с папой и смеющейся Мэй. Сестра заливисто смеется, если присмотреться, можно заметить слезы на глазах. Вся такая нарядная, в голубоватом платьице… Я с папой же устроила "состязание атлетов", как я это называю. Маленькая я стояла напротив Мэй и напрягала мышцы рук. Щеки у меня надулись, немного покраснела от старания. Взгляд мой был необычайно серьезен (конечно, я показушничала). Я стояла на одном колене. В розовом платье и желтым бантом на всю голову (сколько же мне лет было…). Одна рука была поднята вверх, а другая за спиной. Отец с таким же серьезным лицом стоял за мной и строил такую же серьезную мину. Стройный папаша закатил рукава рубашки. Пиджак валялся рядом с Мэй. Папаня немного сгорбился в спине, напряг обе руки. Его карие глаза искрились весельем, но губы он поджал, мол, сама серьезность... Фотографии вообще получились аховые, потому что на другой уже вместе с нами в кадре появляется мама. Она заметила нас с отцом и схватилась за сердце, замечая, что рубашка отца готова порваться, а я вообще вся такая принцесса нахожусь на земле и собираю своим платьем пыль. Нам с папой тогда знатно досталось… Вот я не помню, мы почему такие нарядные были? И мы вообще где? Ай, уже не важно. Главное, что я помню атмосферу.       С улыбкой до ушей, прижимая к себе альбом и не забывая посуду, иду на кухню, где шумит ребенок.       Ну что могу сказать… На кухне опять хозяйничал малыш, обезьянка с серьезным видом подавала хозяину какие-то баночки. Специи?       — Садись за стол, — утибозе, моя хозяюшка. Улыбка на лице становится немного нервной. Прохожу к раковине и складываю туда посуду, а затем подхожу к Фонгу и заглядываю в сковородку из-за плеча. Ребенок тяжело выдыхает сквозь зубы, а у меня создается впечатление, что меня хотели жахнуть чем-нибудь. Какие мы сейчас… злые однако. Но я не отхожу, словно Фонг кинул мне вызов, более того хватаю его за косичку и начинаю с ней играть. Ребенок недовольно цокает, но от дела своего не отвлекается.       — Как тебе фотографии? — невзначай спрашиваю я. Надеюсь, там не было никаких фоток позорных. Фонг же молчит. Не слишком заинтересована я в ответе. Хмыкаю и отвлекаюсь на волосы ребенка. Да даже правильнее было бы сказать на прическу. Это какие же пряди у него не отстрижены? И как люди выбирают, что стричь, а что оставить? А мне пойдет? Хм… Почему у него волосы такие странные? Что за шампунь он использует? Я еще раз провожу по его волосам, не понимая ощущения. Однако, мне нравится их перебирать, хоть и на конце косички.       — Ты очень милая, — Ммм? Я отвлекаюсь и немного безразлично смотрю на малыша. Опомнившись, всматриваюсь в его моську, а сама прокручиваю его комплимент. Фыркаю. Ну еще бы. Довольно фыркаю еще раз и улыбаюсь ребенку. Вот я милая на фотографии или сейчас? Ай-яй-яй, надо будет ему сладости какие-нибудь купить. Маленький льстец! Приятно, когда такие вещи замечает ребенок. Хотя, если бы он сказал «красивая», я бы прям раздулась от самодовольства. Ну, милая, так милая. — И смешная. — Бросает на меня хитрый взгляд и улыбается. Намекая, что все он видел. Ну ладно, люблю, когда люди улыбаются! Кажется, я потихоньку начинаю разбираться, как общаться с детьми… неправильными детьми, да. Я определенно на правильном пути!       — Спасибо, малыш, — довольно мурлыкаю и облокачиваюсь на тумбочку рядом, смотря на веселящегося Фонга. Вот что его так развеселило? — Очень приятно, — важно киваю (ну немного покраснела, мда) и кошусь на сковородку. Это определенно не то же самое, что было вчера. Он еще умеет что-то готовить? Все чудесатее и чудесатее… — Что готовишь?       — Секрет, — так, только не говорите, что он сейчас экспериментирует (то есть, как и я готовит?). Я немножко пугаюсь и уже думаю, предложить ребенку заказать что-нибудь вкусненькое и вредненькое… но то ли у меня все на лице написано, то ли у малыша отменная интуиция, но он тут же принимается меня успокаивать. — Да все в порядке, Шика-чан, это китайское блюдо и я умею его готовить. — Дальше он начал перечислять, что он туда добавил... и чем он заменил недостающие ингредиенты, от чего меня удар чуть не хватил. Я люблю вспоминать Миуру с ее данго, но вот когда меня посещает вдохновение на кухне, то становлюсь не лучше своего кохая! Ужас какой… он все же экспериментирует… Нервно посмеиваясь я ухожу к столу, морально готовясь съесть все, что попадет в мою тарелку. Стоит сразу подготовить таблетки?       Малыш обеспокоенно косился на меня, а я сглатывала каждый раз, вспоминая, что выглядело блюдо неплохо… Кому мне первому написать? Араи? Семпаю? Сестре? Может, сразу вызвать врача на дом? То есть, Шамалу стоило все-таки зайти?       — Вот, — ребенок поставил тарелку передо мной. Я вздрогнула от неожиданности и вся подобралась, готовая к броску. Только пока не решила: надо сигать в окно или спокойно выйти через дверь? Вариант остаться и покушать я оставила на крайний случай. Подавленно посмотрела на малыша, который сел рядышком и кидал на меня непонятливые взгляды… Если он меня схватит, как в тот раз с таблеткой, я не сразу вырвусь… — Я, конечно, сам не знаю, что получилось, — оймама… — но все должно быть неплохо! — смущенно заявил малыш, отчего я все же решила остаться. Просто неправильно будет, если Фонг огорчится, что я выйду и не вернусь до утра…       Фонг палочками аккуратно подцепил лапшу в каком-то соусе и с каким-то мясом и подул. Да, я ждала, пока малыш первый попробует. Да, я совсем обнаглела, но если ему сейчас станет плохо, то это научит его не химичить на кухне! Меня правда это никогда не научит, но он же - не я! Да и врача вызову быстрее…       Малыш аккуратно зажевал еду, а я опять словила приступ умиления. Фонг сидел весь из себя такой сосредоточенный, задумчивый. Медленно пережевывал лапшу. Так, стоп. Я осмотрела малыша и про себя хмыкнула. Этот стул раньше здесь не стоял… Малыш сам его перетащил? Хороша взрослая, ничего не скажешь…       — Ну, — задумчиво привлек мое внимание ребенок. Своими большими глазками это дите смотрело на меня и в замешательстве склонило голову к плечу. — Вкус… специфический… — так, понятно.       Я подцепляю чуточку лапши и начинаю пробовать. Нет, вкус действительно какой-то странный. Посмотрела на ребенка, который внимательно наблюдал за моей реакцией. Вот что эта светлая головушка туда добавила? Не повар я, не понимаю. Дело в соусе? Специях? Их, кажется, много, но там и сладкое, и кисловатое… что-то есть соленое… Сладко-то почему? Он нашел на кухне пудру или… это его обезьянка ему подала? Подцепляю еще, понимая, что вполне могу это скушать.... Но таблетки далеко убирать не буду.       — Ну, мне нравится, — отвечаю на испытывающий взгляд ребенка. Бровки малыша поднимаются. Я задумываюсь и спрашиваю: — Ты это есть будешь? — Фонг переводит взгляд на свою порцию и уверенно кивает, а я не удерживаюсь и начинаю кривляться, — но ты можешь не давиться. — Мальчик вскидывает брови и недоуменно смотрит на меня. Я начинаю играть бровями. — Хочешь, я тебе что-нибудь приготовлю? — немного вторгаюсь в личное пространство малыша. Нююю, ну он никак не реагирует! Все, кажется, он привык… Досадно цокаю и возвращаюсь на место, а Фонг еще больше недоумевает. И совсем не краснеет… Думаю, что он просто еще не понял ничего или просто уже засыпает. Как я хорошо себя утешаю.       — Нет, спасибо, — подносит палочки к губам, и я прям-таки вижу вокруг его головы одни знаки вопроса. Он улыбается уголками губ и прищуривается. — Съем. — Краткость — сестра таланта… Нравится ему или нет… Для Фонга тоже, пожалуй, приготовлю лекарство. Сколько он весит? Ему надо половину таблетки дать? Или там по возрасту? Совсем забыла уже…       Кушали мы спокойно. Я к ребенку не лезла, расстроенная, что он смирился касательно личного пространства и не краснеет, а Фонг… а он просто задумался о чем-то своем. Про себя я радовалась, что разговора касательно моей прогулки не было, но видно сглазила…       — Так… — ребенок замолчал, подбирая слова. Я же поставила зеленый чай перед мальчиком и отправилась выискивать в своих запасах подходящее сладкое. Вот это что? Печенье с крошкой? — Кто тебя проводил? — Я обернулась к малышу и придирчиво его осмотрела. В окно, значит, видел. Почему мне кажется, что он знает Шамала? Фонг внимательно смотрел на меня, и не видела я и капельки детскости в его взгляде. Спрашивает для галочки или проверяет меня? Интуиция слабо пискнула, намекая, что я не ошибаюсь. Я задумалась, не зная, как начать.       — Его зовут Шамал, — вспоминала я шатена. Вот не помню его фамилию… Блин, Трайдапт? Трай-что? Трайден? Трайдент? — Мы с ним познакомились сегодня при весьма интересных обстоятельствах. — Я весело фыркнула, вспомнила, как хотела, чтобы он поймал Бьянки. — Знаешь, он очень интересный собеседник, — вспомнила наши рассуждения насчет идеалов и бросила задумчивый взгляд на Фонга, что внимательно слушал меня. Вот Фонга я бы тоже назвала идеальным. Рано, конечно, говорить, он ведь еще маленький, но если он и дальше продолжит готовить, то цены ему не будет. Люблю мужчин, которые готовят. Я, не сдержавшись, довольно прищуриваюсь и причмокиваю губами. Заметив мой испытывающий взгляд, Фонг вздрагивает и (наконец-то!) краснеет. Немного, но мне этого достаточно… пока что. — Смешной он. Мне понравился, — довольно заключаю я, а потом замечаю, как недобро сверкнули глаза ребенка и непонимающе вскидываю бровь.       — Понравился, значит..? — безразлично говорит дите и переводит взгляд на чашку.       — Ага, — как в чем не бывало, продолжаю. — Как человек. Я бы еще пообщалась с ним.       — Еще пообщалась бы… — совсем тихо произносит Фонг, а я уже хмурюсь. Тут происходит что-то невероятное! Чашка в руках ребенка трескается и падает осколками на стол, а оставшийся чай расплескивается и растекается. Что это было?       — Фонг! — Полтергейст! Я подозревала! Подхватываю малыша на руки и прижимаю к груди, опасаясь, что ребенок мог обжечься. Правой рукой задираю его голову и начинаю вертеть. Ребенок удивленно и растерянно на меня смотрит, пока я предаюсь панике. — Не обжегся?! Все в порядке? Где-нибудь болит?! — Оставляю кавардак на кухне без внимания и замечаю темное пятно на кофточке ребенка и штанах… Господи… — Все в порядке, не нервничай, — Быстро хватаю за край кофты и буквально сдергиваю ее через голову малыша, не понимая, как не придушила его. Волосы на макушке ребенка от резкости начинают электризоваться и липнуть к его лицу. Некоторые пряди попали ему в рот, и он начал отплевываться. Я же приподняла его за подмышки и принялась стаскивать штаны. Правда, здесь уже Фонг очухался и начал вырываться и что-то требовать, но я как-то не обратила внимание. Осталось совсем немного! Вот надо же было ему опомниться, когда я уже почти к коленкам штаны приспустила! Малыш вцепился в штанишки мертвой хваткой, а меня охватил ужас. Мамочки, он от шока или, того хуже, боли не понимает, что делает! — Боже, солнышко мое, отпусти штанишки! — Кажется, я слышу треск ткани…       — Шика, отстань! — крепко вцепился, но я же видела это пятно от чая! — Он уже остыл, все в порядке, Шика! — Остыл? Я немного притормозила, боясь, что меня обманывают, и внимательно посмотрела на мальчика, который был краснее помидора. Это что?! Ему плохо?! — Господибоже, Шика, отпусти меня! — Фонг смотрел на меня с возмущением и какой-то мольбой. Отчего я задумалась и посмотрела на валяющуюся в моих ногах кофточку. Быстро с малышом на руках я поднесла руку к луже чая и… выдохнула с облегчением. Чай и правда остыл (спасибоками), так что я смогла успокоиться и уже теперь с интересом смотреть на малыша. Оя-оя, как он смутился! Взъерошенная прическа, без кофточки и в штанишках, что он так упорно не давал мне стянуть. Немножко со слезами на глазах, ребенок смотрел на меня, а я просто тихо радовалась, что он не пострадал. Еще раз вздохнув, я прижала ребенка к себе и села на пол рядом со столом и маленькой лужей чая. Фонг не брыкался, лишь краснел и бухтел что-то. Там проскальзывало и «какая ты глупая», «нельзя поддаваться панике» и… в общем-то, мне было все равно, главное, что не пришлось искать доктора. Совсем расслабившись, я плюхнулась на спину. Мне было все равно, что я могла испачкаться, что надо подниматься и начинать убираться… я просто прижимала Фонга к груди и пялилась в потолок, думая: «надо вызвать экзорциста».       — Шика-чан? — Неуверенно позвало меня это чудо, предпринимая ненавязчивые попытки выбраться из моих рук. Я ни на что не намекаю, но он не слишком-то и пытается. Малыш смотрел на меня своими необычными глазами и сам искал у меня повреждения. Ну, я так думаю. Я всего-то перенервничала. Мда… Слишком тяжелый день. То Шамал, то Фонг. Все меня пугают. Бедная я… Пожалейте меня.       — Все в порядке, — я вымученно ему улыбнулась и пальчиками невесомо погладила по спинке. Табун мурашек, пробежавших по его спине, поднял мне настроение, и я фыркнула. Фонг немного покраснел и спрятал глаза за челкой.       Мы так и пролежали пару минут в тишине, пока малыш не успокоился и не привык к моим поглаживаниям. Ну, как привык… Он приподнялся на локтях и поднял на меня взгляд, я все же чуть не получила кровь из носа… Пора запрещать такую мимимишность. А то я как Санджи.       — Точно! Санджи! — Я радостно воскликнула. Фонг от неожиданности опять вздрогнул и недовольно на меня посмотрел, а я же виновато улыбнулась. Кажется, это было слишком неожиданно…       — Ну, а это кто? — оооо, что такое? Кто-то ревнует! Моя извращенка наконец проснулась и требовала затискать эту лапочку. Но вот вопрос он, конечно, задал… и как мне на него ответить?       — Очень классный человек. — Я посмотрела на недовольного Фонга и прижала его к себе покрепче. — Правда, он вымышленный… — притворяюсь, что жутко огорчена сим фактом, но малыш в руках расслабляется и кивает, принимая этот ответ. — А ты ревнуешь, да? — как ребенок восклицаю я довольная вниманием этого мальчика.       Фонг окидывает меня непонятным взглядом... Ну хватит, я же пошутила! Чувствую себя дурочкой…       — Ты все-таки безнадежна. — Заявляет с улыбкой Фонг и плюхается головой мне на грудь. Че? Нет щито?!       Я с негодованием поднимаю взгляд с Фонга, сдерживая желание его скинуть. Кажется, я действительно отношусь к нему как зверушке или плюшевой игрушке. Да и вообще… Почему дети в этом мире такие жестокие?