Прокатишься?

— Амаджики-семпай, не хотите сегодня прогуляться? — вопросил бодрый голос красноволосого паренька. Говоря откровенно, Тамаки никогда не любил прогулки, да и вообще компании людей предпочитал кота или хорошую книгу. Люди его смущали, не давали сосредоточиться на мысли, да и сам по себе юноша очень стеснительный. Однако, с этим первогодкой всё было намного проще. Несмотря на то, что Киришима был иногда похож на щеночка, бегающего за ним хвостиком и восхищающимся каждым движением парня, с ним было легко говорить. Он располагал к себе, не давая ни единого повода для смущения или дискомфорта. Вот и сейчас он готов был во что бы то ни стало вытащить своего старшего товарища на прогулку. — я так понимаю, ты не особо примешь мой отказ? — простите, я помню, что вы не любите людные места, поэтому хотел позвать вас в одно особенное место. — Эйджиро смущённо почесал носик и продолжил. — это небольшая кофейня, посетителей там в такое время нет, плюс в кофейне живут два котика, есть стеллажи с книгами и вай-фай. — к-котики и книги? — переспросил старший, прикрывая фиолетовые глаза. — а почему ты не позовёшь с собой кого-нибудь из своих одногрупников? — они не хотят, да и не поймут. Мне просто нужен нормальный интернет, потому что в восемь вечера у меня онлайн семинар по английскому, а идти в такое место одному не особо хочется. Я так подумал, что вам там понравится, поэтому и позвал. — хорошо. — он украдкой улыбнулся, мысленно уже тиская котиков. В назначенное время парни уже стояли на трамвайной остановке. Киришима оживлённо рассказывал про свой день, про то, как обстоят его дела с учёбой и на тренировке в спортивном кружке, а Тамаки слушал его вполуха. Сам он полностью сосредоточился на музыке. I hate feeling like this I'm so tired of trying to fight this I'm asleep and all I dream of Is waking to you Tell me what you will listen Your touch is what I'm missing And the more I hide I realize I'm slowly losing you (comatose — skillet) «Да, так и есть, только вот теряю я самого себя». — думал парень, стоя на задней площадке трамвая напротив большого окна. Тамаки любит общественный транспорт, даже несмотря на то, что там полно народу. Просто в трамвае всем друг на друга пофиг, поэтому можно не переживать о том, что о тебе могут подумать, когда ты в очередной раз пытаешься представить всех вокруг обычной картошкой, лишь бы не видеть людские лица. Да, вот такой странный способ ему подсказали, когда он заявил, что боится публики. Но и он не работает как надо. — Амаджики-семпай, мы приехали. — его легонько дёрнули за рукав, возвращая из раздумий в реальность. До кофейни пришлось пройти ещё немного по одной из самых людных улиц города. Но вот наконец заветная дверь под яркой вывеской. На первом этаже оказался небольшой зал с ооочень высокими столиками и такими же высокими стульями, а также кухонька, касса и огромные листы с меню. Заказав себе простой крепкий кофе без сахара, парень оставил Киришиму наедине с меню, из разнообразия которого он не мог выбрать что-то одно, от чего просто бессильно бубнил себе что-то под нос. Пока младший пытался определиться с заказом, Тамаки прошёл на второй этаж, который оказался обставлен чрезвычайно уютно и по-домашнему тепло. Почти около самой лестницы стоял небольшой диванчик с маленьким столиком, в паре метров перед которым расположился плёночный экран, видимо здесь иногда проводилось что-то вроде кино вечеров. Чуть поодаль стоял ещё диванчик, столики и стулья, но намного меньше, чем внизу. Но особое внимание Амаджики привлёк подоконник и зона возле него. Маленький стол в форме древесного листа, два мягких кресла, повёрнутых прямо к окну во всю стену. Сам подоконник был выстелен толстым матрасом, поверх которого небрежно, но всё же уютно, наброшены всевозможные пледы и цветастые подушки, такие же, как и на ярких диванах. А прямо позади этого великолепного места стоял стеллаж с книгами, правда их ассортимент оказался очень уж скудным. — ох, вы уже и с местом определились? — пока юноша рассматривал полки в поисках чтива, Эйджиро удалось определиться с заказом. — знаю, книг тут немного, но это пока, кофейне нет и месяца, я её случайно нашёл, ещё до её официального открытия. Обладатель яркой шевелюры уже пустился в долгий рассказ о знакомстве с этим местом, но его быстро прервал требовательный мявк и звук опрокинутого цветочного горшка. — о, а вот и котики, Амаджики-сан. Оставляю вас с ними, а мне пора на семинар. — на этом он надел наушники и полностью погрузился в свой телефон. «Странные коты тут…» Да, животные оказались полностью противоположны друг другу. Большой кот с тёмным окрасом, ластящийся ко всем незнакомцам, мурлычущий словно двигатель гоночного болида. Он оказался ещё тем сорванцом. Так и норовил цапнуть Тамаки за палец или развязать шнурки на его кроссовках. Котяра носился по комнате так, словно за ним гналась стая борзЫх*, опрокидывал горшки с растениями, лазал по стенам, имитирующим кирпичную кладку, и истошно мяукал. В общем и целом — «вылитый Киришима». Вот к чему пришёл Тамаки, понаблюдав за ним. Кошечка была другая. Маленькая, грациозная, со светлой, почти белой шёрсткой. Она спокойно лежала на одной из подушек, наваленных на подоконник, и тихо спала, словно вокруг не происходил погром, учиняемый её собратом. Такое поведение не могло не вызвать лёгкую улыбку Амаджики. Спустя некоторое время парням принесли их заказ. Эйджиро полностью погрузился в изучение английского языка, на автомате попивая свой кофе и не замечая метаний Киришимы второго, как успел уже назвать кота его семпай. Который, впрочем, уже тоже ничего не замечал, потому что каким-то чудом нашёл интересную для себя книгу и погрузился в чтение: «- Назад, в тысяча девятьсот тридцать восьмой, на кладбище, под камень, — сказал Том Вулф, закрыв глаза. — Не хочется мне. Лучше бы я про это не знал, страшно знать такое… Голос его замер, он уткнулся лицом в широкие ладони, да так и застыл. Дверь отворилась. Вошел Боултон со склянкой в руках и остановился за креслом Тома Вулфа. — Что это у вас? — спросил старик Филд. — Давно уничтоженный вирус, — ответил Боултон. Пневмония. Очень древний и очень свирепый недуг. Когда мистер Вулф прибыл к нам, мне, разумеется, пришлось его вылечить, чтобы он мог справиться со своей работой; при нашей современной технике это было проще простого. Культуру микроба я сохранил. Теперь, когда мистер Вулф возвращается, надо будет заново привить ему пневмонию. — А если не привить? Том Вулф поднял голову. — Если не привить, в тысяча девятьсот тридцать восьмом году он выздоровеет. Том Вулф встал. — То есть как? Выздоровею, стану на ноги — там, у себя, — буду здоров и натяну могильщикам нос? — Совершенно верно. Том Вулф уставился на склянку, рука его судорожно дернулась. — Ну, а если я уничтожу этот ваш вирус и не дамся вам? — Этого никак нельзя. — Ну… а если?..»** — Амаджики-семпай… я закончил. — Эйджиро слегка потряс старшего товарища, отвлекая от увлекательной концовки, за что и удостоился убийственного взгляда, превращающего его лицо в картошку, разумеется лишь в воображении Тамаки. — я дочитаю и пойдём. — коротко ответил он, с трепетом возвращаясь к главной части рассказа, его финалу. Тамаки быстро читает, и Киришима в очередной раз в этом убедился, потому что уже через пять минут они стояли на крыльце кофейни. Спустившись по каменным ступенькам, парни побрели на остановку. Красноволосый был явно вдохновлён семинаром и теперь с нетерпением ждал следующего, о чём считал очень важным рассказать. А его попутчик и не был простив, он ведь и не слушал. В острых ушках давно были наушники, а мысли парня всё ещё крутились вокруг прочитанного рассказа. Время оказалось позднее, как никак, парни провели в кофейне почти два часа, и поэтому дожидаться трамвая пришлось довольно долго. Но вот долгожданный транспорт подошёл и Амаджики по привычке прошёл на заднюю площадку, и, опёршись на поручень, уложил на ладони голову. На следующей остановке трамвайчик по каким-то причинам стоял чуть дольше обычного, но обладателя тёмных волос это ничуть не смутило, потому что он нашёл кое-что интересное. На обочине стоял красивый мотоцикл, а рядом с ним высокий парень, что сейчас надевал шлем поверх балаклавы с нарисованной на ней страшной пастью. Парень застегнул кожанку и уже надевал перчатки, когда, видимо, почувствовал на себе чужой взгляд. Отыскав нужные глаза за мутным стеклом окошка, владелец мотоцикла помахал ему рукой. «Он что, мне машет? С чего бы?» Неосознанно Тамаки помахал в ответ и мягко улыбнулся такому странному поступку. А парень в шлеме, тем временем, пытался что-то ему объяснить жестами, но у того ничего не вышло, Тамаки просто махнул ему ручкой на прощание и транспорт снова тронулся, сворачивая по рельсам. «О, он тоже едет в эту сторону. Наверное, это здорово, вот так свободно ездить на мотоцикле, носить шлем, махать так же посторонним людям, даря им улыбку…» А свет фары всё приближался. На новой остановке «железный конь» тоже притормозил, его владелец глядя на Амаджики похлопал по сидению позади себя и указал на второй шлем, будто приглашая прокатиться. В ответ на такое предложение парень лишь смущённо улыбнулся и замотал головой. «Прости, не могу». Но жест повторился, в этот раз он будто бы был настойчивее. Парень даже смог увидеть глаза мотоциклиста. «Такие голубые, и такие добрые…» Он показал ему два пальца, а следом указал ими на Киришиму, намекая, что не один. Пожав плечами, парень в шлеме дал по газам и уехал вперёд, оставляя Тамаки глупо улыбаться. Парень просто не привык к такого рода вниманию. Вся ситуация казалась ему обычной случайностью, если бы через несколько сотен метров на очередной остановке он не увидел того самого парня снова. Он явно ждал. «Железный конь» стоял, опершись на подножку, а его хозяин настойчиво хлопал по сидению и махал шлемом. «Ничего не поделаешь. Надеюсь, я не буду жалеть об том потом… хотя… я скорее буду жалеть, если сейчас не выйду». В последние секунды Тамаки успел выпрыгнуть из вагона, помахав Эйджиро на прощание. — всё же решился? — на плечо легла крепкая рука в кожаной перчатке. — угу. — нерешительный кивок. — тогда пошли. На темноволосую головушку заботливо напялили шлем, а самого парня так же заботливо усадили на сидение. — и куда тебя подбросить? — ладонь Амаджики слегка сжали и уложили на крепкий торс. — тебе бы лучше держаться за меня, и покрепче. — к ****** университету. — рядом с первой легла и вторая бледная ладошка, а пальцы переплелись в замочек, и теперь Тамаки обнимал неизвестного парня, который просто так, ни с того, ни с сего, решил его подбросить до нужного места. «Что за бред?» — хорошо. Держись крепче. — в бархатистом голосе явно слышалась усмешка, и Тамаки готов был поклясться, что там, под шлемом и балаклавой парень улыбался, а сами слова были простой издёвкой, ибо… куда уж крепче? Он итак слишком близко прижался к нему. Своей грудью Тама мог явственно ощутить, как под кожаной курткой напрягаются и расслабляются мышцы. Спина парня явно рельефная, и очень сильная… а ещё тёплая. И торс… мотоциклист явно не перед теликом выходные пролёживает. «Ох, я, конечно, сказал держаться крепче, но не ожидал такого… его ладошки такие маленькие, да и сам он такой тоненький и хрупкий на вид…» Каким неведомым способом парень снял с одной руки перчатку на ходу, Амаджики не представлял, как не представлял и причины, по которой сейчас поверх его бледных ладошек лежала большая тёплая рука парня, ласково поглаживающая костлявые пальчики и прикрывая их от ветра. Рано или поздно всему приходит конец, пришёл он и этой поездке. — приехали. — юноша слез с мотоцикла и помог сделать то же самое пассажиру, после чего снял с себя шлем, вместе с балаклавой, освободив светлый ёжик довольно длинных волос. — Тогата Мирио, - представился юноша, после того как взлохматил свою шевелюру, утраивая хаос на голове. — Амаджики Тамаки. — он отдал шлем владельцу, нежно улыбнувшись напоследок. — большое спасибо, что подвезли. — да не за что. — заметив, что новый знакомый собирается уйти, Мирио погрустнел. Он вспомнил, как мгновение назад это хрупкое на вид тельце прижималось к нему, как ласково обнимали эти руки. — слушай, Тамаки… давай завтра сходим куда-нибудь? — ч-что? — юношу поразило не сколько то, что он так быстро перешёл на «ты», хотя и это ввело в ступор, сколько то, что ему предлагали провести время вместе. — завтра в шесть вечера я буду ждать тебя тут, отказы не принимаются. Я приеду и буду ждать. Если придёшь, то пойдём на свиданку. — а если нет? — я же сказал, отказов не принимаю. — подмигнув, он быстро надел шлем и уже было собирался уезжать, но обернулся. — шлем пусть у тебя пока будет, завтра он тебе пригодится. До встречи, Тамаки.