Зовите меня Уцуро

Когда он вошел в кабинет, Такасуги показалось, что мир вокруг него начал рассыпаться. Странное ощущение, оно почти сразу же ушло, остался только неприятный осадок, словно он только что наглотался песка. Пришлось выпить воды прежде чем предложить клиенту кресло. Клиент прошел мимо кресла к кушетке. Надо же. Давно так никто не делал. Такасуги пришлось проследовать за ним и занять место рядом. — К сожалению, мой секретарь не записал ваше имя. Как мне к вам обращаться? — Можете называть меня Уцуро. Вы так странно на меня смотрите, словно живого мертвеца увидели. Думаете, я вампир? Это из-за цвета глаз? У него были красные глаза, но Такасуги не было бы никакого дела, если бы они были и белыми, и малиновыми, и без радужки. К нему приходили разные клиенты. А вот и внешность, и голос у него были почти такие же, как у Шоё. Если бы Такасуги не видел своими глазами казнь учителя, то принял бы этого человека за него. — Прошу прощения, я знал когда-то человека, который выглядел совсем как вы. Но его давно нет в живых. О чем вы хотите поговорить? — О гибели вселенной. Обычно к Такасуги приходили обсудить трудное детство и деревянные игрушки, проблемы в семье, работе и самореализации. Однажды к нему приходил какой-то странный мадао и жаловался, что никак не может расцвести. Глобальные вопросы в кабинете психотерапии никогда не поднимались. Но всему когда-то приходит начало. — Моему миру пришел конец довольно давно, — заговорил Уцуро. — Я цепляюсь за воспоминания, но и они становятся пылью под прессом времени. Иногда я просыпаюсь и вижу, что мира больше нет. Это не так плохо, я бы не возражал, если бы однажды он просто взял и схлопнулся. Проблема в том, что мир исчез, а я еще здесь. — Мир никуда не делся. Если вы посмотрите в окно… — Для меня не имеет значения мир за окном. Как и для вас. Я говорю о другом. Если вокруг кипит жизнь, а внутри нет ничего, это как называется? — Пустота. — И какая разница для одной маленькой внутренней вселенной, живы ли вселенные вокруг? Такасуги не хотел отвечать на этот вопрос утвердительно. Но не мог ответить и отрицательно. Поэтому он сказал: — Вообще-то это я должен задавать вопросы. — Да. Вы правы. Задавайте. — Когда для вас наступил конец света? — Когда я родился. — Вы были нежеланным ребенком? — О, напротив. Очень желанным. А вы? Такасуги решил выдержать паузу. Ему нужно было продержаться совсем немного. Это пробный сеанс и он скоро закончится. Какое счастье, что Матако записала этого странного типа на пробный сеанс, а не на полный. Ему не хотелось тратить на него целый час. Вроде бы ничего не происходило, но во время этого бессмысленного разговора из него по капле уходила жизнь. — Таким желанным, что она не хочет со мной расставаться, — сказал Уцуро. И не дождавшись вопроса, пояснил: — Моя мать. Я так понимаю, у вас кто-то умер. Кто-то очень близкий. А меня моя мать возвращает к жизни долгие столетия и не дает мне покоя. Такасуги мало что понял из сказанного, но главную мысль выхватил мгновенно: — Значит, вы хотите покоя? — Так же, как и вы. Давайте поговорим о том, что случилось с вашей жизнью. — С моей жизнью ничего не случилось. Она остановилась десять лет назад в тот день, когда… Он остановился. Почему это они поменялись местами? Почему этот Уцуро, до боли напоминающий погибшего учителя, пытается залезть к нему в душу? — Когда умер мой учитель. — Как он умер? — Ему отрубили голову. — Понятно. И что, я на него похож? Такасуги кивнул. — Поэтому вы так странно смотрите на мою шею? Шея у него была открыта — он был в юкате. Такасуги не хотел смотреть ему в глаза, поэтому сместил взгляд ниже. Но пока Уцуро не сказал, он этого не заметил. — Там и не должно быть шрама, — назидательно сказал Уцуро. — Дайте мне нож, я покажу, почему. Могу отрезать себе палец, и на ваших глазах вырастет новый. С головой, понятное дело, так быстро не получится. Этого еще не хватало. — Сеанс окончен, — сказал Такасуги и встал. Уцуро сел на кушетке, но не торопился уходить, он словно о чем-то размышлял. — Как скажете, — наконец улыбнулся он. И его улыбка, так напоминающая улыбку учителя, отозвалась в сердце невыносимой болью. — Я думал, вы хотите, чтобы ваш мир снова сдвинулся с места. Я мог бы вам в этом помочь. Но похоже, вы предпочитаете жить в мертвом мире. Такасуги вежливо улыбнулся в ответ. Возразить было нечего. Этот псих вывел его из себя, но видимо, за тем он и приходил. Всем нужна разная терапия. Он надеялся, что больше никогда не увидит Уцуро, но увидел его вечером того же дня у собственного дома. Такасуги почему-то совсем не удивился, что Уцуро в курсе, где он живет. Психопаты обычно долго присматриваются к жертвам. Он же хотел отрезать себе что-нибудь на глазах у Такасуги, вот и явился. Надо было позвонить в полицию или в психбольницу, из которой он, видимо сбежал. Но Такасуги слишком устал. Он остановился в двух шагах от Уцуро. Уцуро выжидательно смотрел на него сверху вниз, и не пытался приблизиться. Так они простояли, пока не начался дождь. — Я думал, вы проводите меня до дома. — Я собирался, но так вышло эффектнее, не правда ли? Теперь, когда вас не сковывают отношения врач-пациент, может быть, отбросим условности и поговорим открыто? — Хорошая идея. Могу я узнать, почему вы пришли именно ко мне? В Эдо полно грамотных психиатров, которые бы помогли вам. Уцуро усмехнулся. — В Эдо нет никого, кто бы помог мне. Но я могу помочь вам. — Каким образом? Отрезав себе палец? — Возможно. В этом что-то было. Если у него действительно вырастет отрезанный палец, значит, в теории может вырасти и голова. Хотя у ящериц отрастают хвосты, но не головы. Такасуги прошел мимо Уцуро к двери, вставил ключ в замок. Руки не дрожали, тормозящий замок легко открылся, дождь усилился. — Можете зайти, переждать дождь, — бросил он через плечо и переступил порог. Снял обувь и сразу прошел в ванную комнату. Он слышал, как входная дверь захлопнулась вместе с миром.