Скорость Солнца

— Бхутовы суты! — в горле принца стоял комок. Просил же, чтобы запрягли его любимого гнедого жеребца — Агнейя-Ваю*, а эти идиоты понатащили самых дохлых кляч со всей Бхараты! Не иначе, как и тут двоюродные братцы постарались, подкупив слуг, и всё ради того, чтобы снова выставить его, Дурьодхану, наследного принца в дурном свете перед Дроной. Учитель и так во всём предпочитает пандавов, особенно выскочку Арджуну, поговаривают, что он даже не сын Панду… Ну ничего, сегодня именно он, принц Дурьодхана, сын правящего махараджа Дхритараштры победит в этих колесничных состязаниях, первых в своей жизни, даже если вместо лошадей ему придётся впрячь этих бездарных сутиных детей! С такими мыслями запыхавшийся от быстрого и долгого бега цесаревич схватился потными пальцами за покосившуюся дверь конюшни. И с внезапным для себя изумлением отметил, что эта окованная железом деревянная махина на ощупь тяжелее, чем кажется. Пришлось приналечь, и после небольшого усилия царский сын ступил в застойный полумрак, щедро приправленный запахом парного конского навоза. Дурьодхана скривился: после соревнований надо будет обязательно донести отцу, что слуги вконец распустились — даже не чистят здесь! Но когда через несколько мгновений глаза после жарких солнечных лучей привыкли к помещению, он обнаружил, что доски вычищены, даже слишком — до светло-оливкового оттенка. «Или, может быть, здесь всегда так пахнет?» — сейчас ему не стоит отвлекаться на ненужные мелочи — он должен разыскать своего любимого конька… Дурьодхана двинулся мимо ряда стойл, некоторые из них были пустыми, в некоторых недовольно фыркали лошади, которым не свезло сегодня выйти на вольный воздух, побегать в упряже, мча к победе августейших. — Ну где же он?! Неужели… увели? — Мысль словно шар из ледяного металла провернулась где-то в районе груди, норовя своей тяжестью промять его внутренности до самого низа. — Ах, вот ты где! — наследный принц кинулся было к Агнейя-Ваю, но тут его внимание привлекло тихое позвякивание, шедшее откуда-то сзади и слева. Обернувшись, Дурьодхане сперва захотелось протереть себе глаза: что это? Видение? К нему наперевес с охапкой сена шёл высокий и мускулистый полуобнажённый красавец. От его медовой кожи, казалось, исходило нездешнее янтарное свечение, озарявшее полутьму, а чистого золота серьги в ушах распространяли тот самый мелодичный звон, благодаря которому их обладателя можно было сперва услышать, а потом уж увидеть. Дурьодхана перевёл взгляд на его лицо, и вздох застрял в районе диафрагмы — густые тёмно-каштановые волосы, с лёгкой горбинкой нос, а главное, глаза — словно два огненных опала, с яркой, чуть светящейся радужкой и по-кошачьи тонкой ниточкой зрачков. — Кто ты, якша*? Ты пришёл, чтобы убить моего коня? Меня? — Дурьодхана с трудом выдавливал из себя бессмысленные восклицания. Незнакомца же смущение царственного посетителя скорее забавляло, он не испытывал никакого трепета, видя перед собой своего будущего царя. Лишь ухмыльнулся и беспечно продолжил свой путь. Это слегка отрезвило растерявшегося принца. Он вновь обратил внимание на копну свежескошенного сена в руках необычного суты и, проведя глазами конечную точку траектории его движения, взорвался в яростном крике: — Ты что делаешь?! Перед соревнованиями их нельзя кормить!!! Но странный человек, казалось, не услышал его, продолжив нести лошадям запретное лакомство. Но в последний момент внезапно отклонился от намеченного курса и свалил траву соседке Огненного ветра. — Не беспокойтесь, радж-кумар, я знаю, как с ними обращаться… - в вальяжном и развязном тоне, больше похожем на мурчание довольного тигра, если бы только эти кошки умели мурчать, чувствовалось превосходство и… лёгкая ирония. С этими словами сута распрямился и протянул руку к Агнейя-Ваю. Животное немедленно подалось вперёд и буквально поддело его руку мягким носом. Юноша погладил голову коню, а также ласково и крепко потрепал шею и мускулистую грудь. По закрытым в блаженстве глазам, по дыханию любимца Дурьйодхана понял, что между ними взаимопонимание, не требующее слов, а тем более, каких-то понуканий. — Ты… Ты сын Адхиратхи, верно? — перед глазами вихрем пронеслась сцена десятилетней давности: вот его двоюродный брат Бхима, кажется, чего-то обожравшись, поднимает палицу над маленьким мальчиком, сыном кого-то из слуг. Железное орудие грозит проломить маленькую головку ребёнка. Но внезапно его путь преграждает чья-то крепкая рука. Мальчик постарше, лет семи-восьми, удерживает разъярённого Врикодару от убийства. И вот уже вырывает палицу из рук сына Кунти… Тот, видимо, испугавшись того, кто дал отпор и оказался ничуть не слабее самого Волчебрюха, разворачивается и убегает. Следующий кадр — голая спина того самого смелого мальчика. Сына причитающего Адхиратхи наказывают плетьми за то, что поднял руку на сына царицы. И безжалостный ремень из сыромятной кожи оставляет кровавые следы на золотисто-багряной коже, будто протуберанцы на Солнце…. Лошадиное фырканье вырвало Дурьодхану из грёз воспоминаний… — Ты сын Адхиратхи, верно? — Верно. Я тоже вас знаю, радж-кумар Дурьодхан. Пришли за конём? Валяйте… То есть как это — валяйте? Что он… а если?… Смелая и немного безумная мысли пришла в голову принцу. Он вспомнил своего обычного возницу — вечно сонный пентюх, которого в самый неподходящий момент не то пинать, не то вести бой или целиться копьём…

***

…Надрывное конское ржание, гулкий топот, грохот катящихся колесниц, звон оружия, крики возниц и бойцов. Это состязание максимально близко моделирует возможное сражение. И его, Дурьодханы, колесница уверенно катит вперёд, они обходят одного противника справа, другого слева, вот дерущаяся масса остаётся позади. Впереди лишь ярко-красный кружок цели. Его верный Огненный Ветер, а также быстроногая белая кобылка с чёрной головой, отданная ему младшим братом Духшасаной, которому ради его победы пришлось отказаться от собственного участия в соревнованиях, уверенно несут его к славе. Но самое главное — его искусный возница, который знает управленье лошадьми как собственную душу — его Карна, который после недолгих уговоров как бы нехотя, но всё же согласился сесть на козлы. Натренированная рука не глядя берёт лук. Глаза только на цель, видеть её и ничего вокруг — так учил гуру Дрона, и наследный принц накрепко запомнил его слова: твоё сердце, твой взгляд, твоя рука, твоя стрела, твоя цель — всё должно составлять единую линию. Поймать момент между перебором конских ног, набатом собственного сердца, мехами лёгких. Он весь растворился в поставленной задаче. — Цельтесь чуть ниже, юврадж… — чужой голос дошёл словно сквозь слой хлопковой ваты, и тут же ярость вулканической лавой всплеснулась в сердце цесаревича: какого бхута он себе позволяет?! Ведь он только что прицелился… — Цельтесь чуть ниже, юврадж, я знаю, что говорю, — этот твёрдый голос, расслышанный им сквозь шум битвы, топот и грохот, он отдавал не совет, он отдавал распоряженье… Кончик изготовленной стрелы чуть опустился…

***

Награду из рук Великого Бхишмы юврадж принимал в смятённых чувствах: с одной стороны, да, он выиграл, он первым пришёл к победе, он первый поразил цель, но, с другой стороны, внутренний голос ему назойливо шептал «Нет ли в твоём успехе чужой заслуги?». И на миг дрогнула его рука, принимавшая победное знамя — флаг династии Куру на фигурно-извитом золотом древке. «Что же делать? Рассказать им?», «Да ты с ума сошёл! Вся Бхарата будет смеяться над царственным неумехой, которого конюх учит стрельбе из лука! » — голос совести решительно перебил голос разума. Дурьодхана принял награду, и тут же оглянулся по сторонам, ну где же этот Карна? В суматохе, когда почти сотня братьев, побросав оружие, кинулась его поздравлять, обнимать и по очереди качать на руках, Дурьодхана потерял из виду своего колесничего, а когда опомнился — того и след простыл. «Ну ничего, не удалось при всех — поблагодарю с глазу на глаз, » — решил цесаревич. После награждения махарадж устроил пир в честь своего старшего сына, на котором его долго и муторно поздравляли — сперва мама, тепло и от всей души, потом дядя Видура, с видом великого одолжения, потом любимый гуру сквозь зубы просипел что-то вроде «Знаем мы эти ихи победы», потом скучная, не разбиравшаяся в сражениях Кунти, потом по очереди заставленные ею двоюродные братцы откровенно кривились, выжимая из себя тусклые обязывающие поздравления… Но сердце принца было далеко от всех них, он обшаривал взглядом стены, вход, окна, ему казалось, что Карна обязательно должен прийти, разделить его, их общую победу. Но тот так и не появился. Поэтому ближе к ночи, когда гости порядком захмелели, забыв про виновника торжества, и начали делиться сперва историями собственных побед, потом дурацкими происшествиями, случившимися, разумеется, с другими, а напоследок скабрёзными историями, одна другой постыдней, — Дурьодхана решил сбежать.

***

Покрытые росой стебли травы хлестали по ногам, где-то вдали слух различал надтреснутое кваканье лягушек. Принц бежал один, без охраны, без братьев, что было в лучшем случае неразумно, так как двоюродные братья могли выследить его, могли подстроить какую-нибудь пакость, ловушку. Но Дурьодхана ничего этого не замечал, в его расстроенном сознании плыло только одно: Карна, его медовые очи, янтарная кожа, или наоборот, янтарные очи и и медовая кожа? Голова горела, лицо пылало, наследник вломился в тёмное и душное нутро конюшни, встретившее его отвратно-насмешливым скрипом проржавленных дверных петель, словно даже неживые предметы ставили под сомнение его предприятие, откровенно потешались над его порывом, одиночеством, растерянностью, беспомощностью… Карна, больше похожий на якшу, а был ли Карна? Вокруг темно, хоть глаз выколи, сонные уставшие кони фыркают, кто-то жуёт…При этой мысли на позвоночнике, казалось, поднялись невидимые шипы: кто-то жуёт…А вдруг он и правда якша? И помог только за тем, чтобы заманить сюда, заманить и съесть? Раскатистый храп, больше похожий на смех невидимого во тьме чудовища выгнал Дурьодхану наружу, тут хоть виднее, он сможет защищаться, он сможет отбиться, если что, он сильный… Тишина, покой, первые звёзды… Принц шёл обратно, злясь на себя за свою глупость: ну неужели Карна, тот самый Карна будет ночь напролёт сидеть в тёмной конюшне и дожидаться своего принца? Как глупо! Он уже давно дома у своего отца, отужинал и спит, один только Дурьодхана разгуливает, норовя искусить судьбу на какую-нибудь пакость: нападение Врикодары из кустов, ракшаса из леса, да просто вот смеху-то будет, если он сломает ногу, не видя наступив в какую-нибудь яму…

***

Нет, он действительно переутомился сегодня, он перенервничал, сначала такой шок, потом напряжение всех сил, победа, — «Не без Карны», — дразнясь, шептало его воображение, или ночной ветерок, залетавший с открытой террасы? Сон никак не шёл, юврадж ворочался с боку на бок, скоро пройдёт первая половина ночи, взойдёт полная Луна… Вот уже первые лучи ночного светила вкрадчиво стелются по полу, заползают на кровать, меняют цвет с серебряного на густо-золотой. Дурьодхана порывисто вздохнул и резко сел. Со лба катились крупные капли пота. Он заболел? У него галлюцинации? Его чем-то отравили на пиру? Сейчас ночь, что происходит? Комнату заливало насыщенно-жёлтое свечение, оно несло нестерпимый жар, будто принц спустился в жерло вулкана, или кто-то другой спустился к нему. С небес. Сам Бхагаван Сурья. Или что-то порождённое им. К дрожащему на постели крупной дрожью наследнику подплывал огромный раскалённый шар. Похожий на гигантскую шаровую молнию, он заполнял собой полкомнаты, добела раскалял предметы, сейчас от нестерпимого жара вспыхнут простыни, покрывала, подушки, а потом и сам сын Дхритараштры превратится в горстку пепла. Из текучих контуров гостя проступали знакомые черты. Каштановые волосы, золотистые кошачьи очи, звонкие серьги, янтарно-опаловая кожа, обтягивающая мощный торс… Теряя сознание, принц прохрипел иссохшим горлом: — С-с-пас-с-сибо…

***

На рассвете Дурьодхана сложив ладони приветствовал восходящее светило, чего отродясь не делал, и устами шептал слова подзабытых гимнов. Но душа его повторяла другое: спасибо! Теперь я знаю, что попросить у отца, он не откажет своему любимому сыну, тем более, одержавшему победу лишь благодаря Ему... И, о Лучезарный, прошу, освети мне дорогу к Его сердцу... Он шёл по залитому рассветным солнцем коридору, твёрдо зная, кто сегодня станет новым учеником его гуру... *Агнейя-Ваю - юго-восточный ветер/отчасти созвучно с огненный ветер, игра слов. *Бхагаван-Сурья. Бог Солнца в индуизме. *Бхарата, Бхарат — официальное название Индии на языке хинди. *бхутовы суты. Бхута, бхут - в индуизме душа умершего человека, не получившая материального тела; привидение, демон, гоблин. Здесь отсылка к "Чёрному баламуту" Олди, где бхут и его производные аналогичны нашему чёрту. Ср. чёртовы суты. Суты - сословие колесничих. *гуру - учитель, наставник. *махарадж, махараджа - индийский царь. *радж-кумар - инд. принц. *юврадж - наследный принц. Престолонаследник. *якша - в индуизме природный дух, хранитель сокровищ. Может быть добрым, а может - зловредным.