Шаг в сторону

Джен
PG-13
Завершён
34
автор
Размер:
8 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
34 Нравится 26 Отзывы 3 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
       Эта осень принесла только беды. Станнис терпеть не мог промозглую сырость и постоянные дожди. Впрочем, летний зной и весеннюю грязь тоже не выносил. Пожалуй, больше всего по душе ему приходились зимние холода. Да и напоминали они о детстве, родительском доме и шумных праздниках. О каком-то незримом ощущении чуда, о горячем шоколаде и уютном треске поленьев в камине, о мамином домашнем печенье и рождественских подарках.        А в этих крошечных современных квартирках даже нет каминов. Порой Станнис скучал по родительскому дому, и вместе с Селисой они строили планы на будущее, хотели купить собственный дом. Откладывали каждый месяц понемногу, и через год-два хватило бы на первоначальный взнос. Как-то раз жена заикнулась о том, что можно было бы одолжить денег у родственников. Тогда у малышки Ширен давно бы уже появилась своя комната, да и дом их мечты стал бы реальным намного раньше. Естественно, Станнис сказал, что об этом не может быть и речи. Не хватало ещё оказаться в долгу у старшего брата.        Роберту всегда везло по жизни: он выиграл грант и поступил в Оксфорд. А после окончания университета добился-таки успеха в карьере политика. У старшего брата было буквально всё, о чём можно мечтать: огромный особняк в одном из самых престижных районов Лондона, красавица-жена и двое прекрасных здоровых детей. Да, в тайне Станнис завидовал, но, естественно, никогда не признался бы в этом даже себе.        Что ж, кому-то судьба буквально сыпала звёздами с неба, а кому-то, напротив, раздавала тумаки. Станнис с честью нёс свою ношу, хоть порой она и казалась невероятно тяжёлой. Особенно в такие дни, как сейчас.        В воздухе повис запах прелых листьев, а серое небо хмурилось тучами, то и дело орошая землю своими слезами. Станнис поправил воротник пальто и натянул на шею шарф, раздосадовано покосился на чёрный зонт-трость, который таскал с собой с самого утра. Толку-то от него? Дикий порывистый ветер всё равно выгнет все прутья, а дождь скорее всего пройдёт через пять минут. Однако сейчас холодные брызги, постоянно скатывающиеся за шиворот и оседающие на лице, невообразимо раздражали.       Станнис отряхнул пальто и дёрнул дверь аптеки. Помнил, что надо купить лекарство для дочери, прежде чем вернуться домой. У Ширен обострилась астма, и врач выписал дополнительный рецепт. Ребёнку всего четыре года, а кажется, что дочь успела переболеть всеми детскими болезнями, которые только существуют в мире. Судя по всему, какая-то из них дала осложнение — и вот результат. Иногда Станнису казалось, что на этот свет люди приходят только затем, чтобы страдать.        Дочь уже спала, когда он пришёл. В доме было тихо и пусто, только в гостиной мерцал телевизор. Старушка-няня смотрела какую-то очередную мыльную оперу. Станнис расплатился с ней и осторожно заглянул в спальню. Дочка тихо сопела во сне, прижав к груди плюшевого щенка. Станнис не стал её тревожить, тихо прикрыл дверь и отправился на кухню — крохотную узкую комнатушку с видом на стройку. Судя по рекламному баннеру, под окнами скоро откроется какой-то развлекательный клуб. Ничего хорошего: вопли, музыка и пьяные гуляки возле самого дома.        Впрочем, вполне возможно, что скоро не будет денег и на эту жалкую двушку в Саутуарке*. Кухня, гостиная и спальня, а ещё квадратная клетка-санузла и почти отсутствующий огрызок коридора. Пару месяцев назад истёк срок военного контракта, и Станнис никак не мог устроиться на хорошую, высокооплачиваемую работу. Приходилось перебиваться случайными заработками. Селиса вышивала на салфетках и полотенцах, но её рукоделие тоже приносило скудные крохи. Нет, конечно, они не голодали, но и комфортным такое существование назвать было никак нельзя.        Станнис разогрел вчерашний ужин и, заварив чай, поглядывал безразличным взглядом в окно, по которому медленно катились небесные слёзы. В жизни наступила чёрная полоса. Его хрупкая и нежная жена просто не смогла перенести всех тягот и впала в депрессию. Лежала целыми днями на кровати, забросила своё рукоделие и совсем не интересовалась ребёнком. Вскоре она стала вытворять поистине странные вещи, и Станнису пришлось признать очевидное: его жена — душевнобольная. И в настоящий момент она находилась в психиатрической лечебнице. А он с больным ребёнком на руках пытался устроиться на приличную должность, обеспечить семью, чтобы они ни в чём не нуждались. Попросить хоть какой-либо помощи у родственников, естественно, не позволяла гордость. Он будет молча нести свой крест.        Ширен закашляла в соседней комнате и, Станнис, отставив кружку в сторону, быстрым шагом направился в спальню. Дочка не проснулась, лишь перевернулась на другой бок в своей высокой кроватке, и одеяло сползло вниз, проскользнув сквозь деревянные прутья. Станнис погладил дочку по спутавшимся русым волосам и осторожно поправил одеяло, укрыл до самого подбородка. Ещё не хватало, чтобы простудилась.       Губ невольно коснулась едва заметная краткая улыбка, когда он посмотрел на серую пижаму с забавными белыми крольчатами. Не так давно Селиса сама сшила её для дочки.

***

       Новый день поприветствовал затяжным дождём, дробно стучащим в окна второго этажа. После завтрака Станнис помыл посуду и подумал, что стоит заняться уборкой, раз уж сегодня выходной день. Однако Ширен схватила его за рукав тёплой, зелёной в коричневую клетку, рубашки и потянула в гостиную.       — Папа, давай поиграем, пожалуйста, — попросила она своим тонким голоском.        И разве мог он ей отказать? Глаза у дочки были такого же цвета, как и у жены — тёмное осеннее небо. Ширен и родилась в октябре — пару недель назад ей как раз исполнилось четыре года. Селиса на празднике отсутствовала, и Станнису пришлось переступить через себя и соврать, что мама вот-вот вернётся. Она уехала в командировку, как и он раньше уезжал.        Плотный, цвета кофе с молоком, ковёр усеяла россыпь разноцветных кубиков «Лего». Станнис тогда изрядно потратился, желая порадовать дочку на день рождения. Пусть денег было немного, но ребёнок не должен от этого страдать. И глядя, как засияли глаза Ширен, когда он вручил ей яркую, обёрнутую в праздничную упаковку коробку, Станнис ни секунды ни жалел о своём решении.       — Это нужно сюда. Давай строить башню, — Ширен коснулась его руки своими тонкими пальчиками и указала на верхушку недостроенного замка.       — Как скажешь, родная, — Станнис аккуратно прикрепил остроугольную пластмассовую верхушку. — Вот и всё. И кто же будет жить в башне?       — Принцесса, — Ширен задумчиво теребила краешек домашнего жёлто-сиреневого платья с вышитыми медвежатами на кармашках.       — Золушка? — подсказал Станнис. Пару дней назад они с дочкой как раз смотрели этот мультик.       — Нет же. В башне живёт вовсе не Золушка, — Ширен смешно наморщила лоб, видимо, пытаясь вспомнить имя принцессы.       — Белоснежка? — сделал второе предположение Станнис. Других принцесс он не знал.       — Рапунцель! — радостно воскликнула Ширен и убежала в спальню, чтобы принести куклу с длинными жёлтыми косами.       В этот момент звонок весело тренькнул в прихожей. Станнис поднялся на ноги и поглядел на замершую в дверях дочку.       — Мама приехала! — глаза Ширен были полны надежды, и он поспешил отвести взгляд. Кто бы ни был за дверью, но это точно не Селиса.        Гостем оказался старший брат. Станнис не сразу смог справиться со своим удивлением, и вскоре был оттеснён с порога и оказался захвачен в медвежьи объятья Роберта. Ширен тоже выбежала в коридор, и едва Станнис очутился на свободе, тут же повисла на дяде.       Когда детские восторги утихли, и Ширен утащила в комнату подаренную дядей большую куклу в красочной упаковке, взрослые собрались на кухне.       — Не ожидал тебя увидеть, — прямо заявил Станнис, разливая чай в высокие стеклянные кружки.        Роберт редко появлялся у них, да и в последние годы они вообще виделись не часто. Селиса терпеть не могла Серсею, и это было взаимно. Старший брат всегда звал в гости — это правда, но Станнис редко пользовался приглашением. Да и пришлось бы ехать одному, а дома Селиса начинала ворчать, что наверняка родственники настроили его против жены.       — Раз уж ты к нам не приезжаешь, хотя я и говорил, что всегда рад тебя видеть, то решил сам навестить, — сообщил Роберт. — Как Ширен? Переживает из-за матери? — бросил взгляд на неплотно прикрытую дверь, из-за которой доносились бодрые голоса мультяшных персонажей.       — Я сказал, что Селиса в командировке, — хмуро сообщил Станнис.        Роберт усмехнулся.       — Ткёт ковры? Командировка у швеи! А у тебя, оказывается, богатая фантазия. Странно, что впервые за двадцать девять лет проявилась.       — Пришёл поиздеваться? — спокойно спросил Станнис. Язык у старшего брата, как помело. Доброго слова сроду не дождаться.       — Конечно, нет, — Роберт встал и прикрыл дверь, а затем грузно опустился на табурет. Брат всего на четыре года старше — разменял тридцатку, а уже успел наесть себе такое брюхо. А ведь когда-то был спортсменом. Видно, сладкая жизнь в довольстве и роскоши, оставила на нём свой отпечаток.       — Знаешь, Роберт, у меня ещё полно дел сегодня. И если ты пришёл позлословить, то оставь свои остроты при себе. Я в курсе, что и ты, и родители, терпеть не можете Селису. Но она моя жена и я не позволю насмехаться над ней.        Роберт вздохнул и взъерошил пятернёй свои короткие тёмно-каштановые волосы, которые начинали уже редеть. Похоже, скоро у брата наметится лысина.       — Ладно, давай начистоту. Я понимаю, что дела у тебя идут не очень в последнее время. Ребёнок болеет, жена в… в больнице, — опустив профиль лечебного учреждения, сказал Роберт.       — У меня всё в порядке, — тут же возразил Станнис. Неужели Роберт явился ему посочувствовать? Этого только не хватало. — Трудности бывают у всех, просто нужно уметь их преодолевать — это закаляет характер, — монотонно произнёс он.       — Ну, естественно! Хватит уже твоей мантры. Ты в глубокой яме и отказываешься принять руку помощи. Подумай, хотя бы о дочери, чёртов гордец! — с запалом высказал Роберт и, не дожидаясь возражений, закончил: — Знаю, что денег ты не возьмёшь, поэтому предлагаю работу.        Станнис только открыл рот, как Роберт хлопнул широкой мясистой ладонью по столу, достал из внутреннего кармана тёмно-коричневого выходного пиджака свёрнутые в трубку листы.       — Ознакомься на досуге. И, Бога ради, подумай хорошенько.       Пока Станнис в немом удивлении рассматривал бумаги, Роберт широким жестом выложил на стол пару крупных банкнот.       — Считай, что это аванс. У вас тут мышь повесилась, — хлопнув дверцей старенького невысокого холодильника и покачав головой, сообщил брат.       — Я…       — Не нуждаешься в подачках, трудности надо сносить стойко — я всё это уже слышал, — Роберт поднялся на ноги и вытер руки о джинсы, замер на месте, словно так и не решился сказать что-то важное. Однако в итоге лишь положил брату ладонь на плечо и коротко стиснул.        Станнис был слишком горд, чтобы сказать «спасибо», поэтому просто сурово кивнул.

***

      Кто бы мог подумать, что у Роберта есть вкус? Хотя, идею скорее всего подкинула Серсея. В любом случае Станнис не мог не поразиться столь масштабному проекту, который всё это время держал в секрете старший брат. Выкупить настоящий замок восемнадцатого столетия, потратить уйму денег на реконструкцию и обновление помещений, и сделать из всего этого великолепия школу-интернат, да при том благотворительный. Это просто что-то из области фантастики!        Естественно, как бы ни был поражён Станнис внутри, внешне он сохранял на лице нейтральное выражение едва заметной заинтересованности. Позволил себе фразу: «Чёрт возьми!», когда они в компании Роберта и какого-то местного краеведа прогуливались по широким коридорам замка и модернизированным классным и жилым комнатам. А после и по обширной прилегающей территории.       — Надо садовника нанять. Здесь будет отличный сад. Уверен, что ребятишкам понравится, — тихо сказал Роберт, пока краевед вещал об истории замка.       Станнис кивнул, всё ещё поражённый размахом авантюры, которую затеял брат.       — Ты ещё не видел свой кабинет. Представляю какой шквал эмоций ты испытаешь. Может, даже улыбка пробьётся, — последнюю фразу Роберт добавил едва слышно. — Можешь обставить по своему вкусу, разумеется.       — Подожди, Роберт, я ещё не дал своё согласие. Да и, в конце концов, у меня нет педагогического образования. Прекрасно ведь знаешь, что я учился на архивиста, — Станнис никак не мог понять, почему же на эту должность Роберт пригласил его.       — Это пригодится. Мне нужен надёжный человек, а кому я могу доверять лучше, чем родному брату? Не сомневаюсь, что ты во всём разберёшься, — с жаром убеждал Роберт, пока они поднимались по широкой мраморной лестнице на второй этаж, туда, где располагался будущий директорский кабинет.

***

       Занятия начинались со второго семестра, так как всё уже было почти готово к прибытию учеников и не имело смысла оставлять здание пустовать на целый год. Серсея развернула фантастическую рекламную акцию. У неё было своё рекламное агентство и несомненно данный род деятельности являлся её призванием. Кажется, она могла убедить кого угодно, в чём угодно.        В течение следующей пары месяцев Станнису предстояло набрать сотрудников в школьный штат. К счастью, у него оказался замечательный помощник, который мог выручить добрым советом, да и просто подхватить эстафету, если того требовали обстоятельства. Порой Станнис чувствовал себя выжатым, как лимон, он ведь не мог принять кого попало в школу. Нужно было досконально изучить резюме всех кандидатов. Пожалуй, это нравилось ему больше, чем вести собеседования. Работа с бумагами успокаивала.        Давос Сиворт — его будущий заместитель — напротив с удовольствием общался с людьми и делился своими наблюдениями со Станнисом. Этот живой и добрый человек стал его опорой в эти нелёгкие времена, и Станнис вскоре понял, что с гордостью готов назвать его своим другом.        Вообще-то Роберт оказался прав — новая должность и масса рабочих моментов, которыми был наполнен каждый новый день, отвлекали от тоски и грусти. Ширен сейчас гостила у дедушки с бабушкой. Станнис навещал дочь, когда приезжал в Лондон. А в следующем году, когда Ширен исполнится пять и ей придёт пора идти в первый класс, Станнис думал, что перевезёт её сюда. В небольшой деревеньке на границе с Шотландией, рядом с которой был расположен интернат, имелась своя маленькая начальная школа. Конечно, уровень образования явно хуже, чем в Лондоне, но, когда Ширен подрастёт (в интернате обучение начиналось с шестого класса) сможет учиться уже здесь. Будет всегда рядом с ним.

***

       В понедельник утром Станнис вернулся из Лондона. На дворе уже доцветали краски осени, постепенно затухая, как догорающий костёр. Мокрые грязные листья липли к подошвам ботинок, а ветер буйствовал во всю, норовя вырвать дипломат с документами из рук.        Поездка домой оставила горькое послевкусие. Конечно, он рад был повидать дочь и успел по ней безумно соскучиться. Навестил родителей и младшего брата. И даже наведался в гости к Роберту в его пафосный белый особняк в Сент-Джеймсе**. И, что странно, Станнис почувствовал некое облегчение. Брат встретил его с распростёртыми объятьями, племянник повис на шее, да и Серсея не язвила сверх меры. Годовалая малышка Мирцелла и та, кажется, заинтересовалась родственником. Тянула к нему через стол свои пухлые детские ручонки, сидя на коленях у матери, и что-то лепетала. Станнис видел её всего раз до этого момента, да и то она была совсем крохой.        Восьмилетний Джендри всё время отирался рядом с ним и Робертом. С любопытством и детской непосредственностью расспрашивал обо всём подряд. Похоже, в его детском сознании не укладывалась мысль, что директор школы не какой-то запрограммированный робот, а живой человек, у которого есть другая жизнь вне работы. А тут настоящий директор ещё и оказался родным дядей.        Да, все эти родственные визиты несомненно оставили тёплые воспоминания. Но было и то, что опечалило сверх меры. В состоянии Селисы не наступило никакого улучшения. Она всё также была безразлична ко всему. Её не волновали больше новости о дочери, о его новой работе и о том, что как только она пойдёт на поправку, Станнис заберёт её домой. Любимая женщина изменилась до неузнаваемости, стала пустым манекеном с едва уловимыми знакомыми чертами.        Как выяснилось после обследования, первые симптомы болезни проявлялись у неё ещё в подростковом возрасте. После рождения ребёнка ситуация усугубилась и в итоге всё это привело к больничной палате.       Станнис в отчаянии обратился к брату. Плевать на гордость, когда речь идёт о здоровье любимого человека. И Роберт пообещал, что обязательно найдёт лучших врачей. Станнису оставалось лишь ждать и надеяться на лучшее.        Весь день прошёл как в тумане, а вечером Станнис расположился в уютном глубоком кресле со стаканом бренди в руках. Разжёг камин и смотрел как мокрый ноябрьский снег облепляет голые деревья и сухие ветки кустов. Директорские комнаты располагались здесь же, в замке. «В самой высокой башне», — воспоминание о книге, которую он читал дочери перед отъездом, вызвало улыбку. Ширен наверняка понравится в этом живописном месте.        Учителя и другие сотрудники интерната потихоньку заселяли этаж, но Станнису вовсе не хотелось сейчас развлекать себя знакомством с коллективом. Их любовь с Селисой таяла как этот падающий снег, угасла вместе с остатками её разума. Жена теперь вовсе не похожа на ту живую, энергичную девушку, которой была, когда они только познакомились. Но бросить её Станнис не имел права. Это было бы подло — они ведь давали клятвы перед алтарём: «и в горе, и в радости». А Станнис Баратеон не тот человек, который нарушает свои клятвы.        От тягостных мыслей отвлёк стук в дверь. Станнис поставил стакан на низкий кофейный столик и с неохотой поднялся на ноги.       — Не помешаю? — на пороге стоял его заместитель.        Станнис молча пропустил его внутрь и кивнул на свободное кресло.       — Располагайтесь, — сам же вернулся к облюбованному им месту напротив окна.       — Я хотел поговорить по поводу сегодняшнего собеседования с кандидаткой на должность завуча по воспитательной работе, — сообщил Давос, рассматривая блики на каминной решётке.       — Я ещё не смотрел её документы, — отозвался Станнис. Просто не мог сегодня собраться с мыслями, но озвучивать этого не стал.       — Не хочу навязывать своё мнение, но она не показалась вам несколько… экзальтированной? — осторожно поинтересовался Давос.       На самом деле Станнис толком-то и не помнил эту леди Мелисандру. Женщина в красном платье — это в общем-то всё, что осело в памяти. Её речи пролетели мимо ушей, так как все мысли были совсем о другой женщине.       — Возможно, — не хотелось попасть впросак и показать себя безответственным человеком, который не может как следует выполнить свою работу и витает в облаках.       — И я не могу не упомянуть о том, что об этой леди Мелисандре ходят разные слухи в деревне. Она руководит какой-то сектой в старой церкви, — сообщил Давос. — Вы ведь не позволите этой женщине работать с детьми? — настойчиво убеждал он, подавшись вперёд и стиснув подлокотники кресла.       Станнис удивлённо вскинул брови.       — Нельзя основываться на слухах. Вы ведь образованный человек, профессор исторических наук, в конце концов! — воззвал он к доводам разума.       — В любом случае решать вам, но советую не рисковать. Вы ведь сами собирались тщательно проверить всех потенциальных работников. Леди Мелисандра — тёмная лошадка, — обронил Давос, поднявшись на ноги и выразительно взглянув на Станниса. — Если пожелаете, можем вместе прогуляться и посетить собрание, на котором она проповедует.       — Я над этим подумаю, — хмуро произнёс Станнис, встал с кресла и проводил гостя до двери. — Доброй ночи.       — Доброй ночи, — попрощался Давос. Взгляд его выражал тревогу.       Станнис решил, что стоит действительно посетить это, так называемое, «собрание» для успокоения собственной совести. Всё-таки мистер Сиворт всё это время проявлял себя умным и рассудительным человеком. Вряд ли простые деревенские слухи могли подействовать на него столь угнетающе.       Несколькими днями позже они незамеченными пробрались в старую деревенскую церковь, которая давным-давно не использовалась по назначению. Станнис ощущал себя глупцом — мальчишкой, играющим в шпионские игры. Однако, затаившись под тёмными сводами древней, полуразрушенной и пустой часовни, они действительно застали встречу какого-то языческого культа.       Леди Мелисандра вещала совершенную чушь небольшому кругу «избранных», сидящих на скамьях у импровизированного алтаря. Несколько десятков зажжённых свечей горели на полу, потому не составило труда укрыться в тени.       Хватило и пары минут, чтобы убедиться в том, что здесь происходит какое-то коллективное помешательство. Под монотонный низкий гул ритуальных песнопений Станнис и Давос вышли на улицу. Естественно, и речи быть не могло о том, чтобы принять леди Мелисандру в школу. Не хватало ещё, чтобы она начала проповедовать свою «религию» среди учеников.

***

       Время шло своим чередом, вскоре школа наполнилась детскими голосами и смехом, топотом ребячьих подошв по гулким коридорам старинного замка. Сменялся сезон за сезоном, и Станнис не успел оглянуться, как наступила новая осень. В этом году он привёз Ширен с собой и устроил в местную школу.        Чёрная полоса подошла к концу: у него было действительно важное и любимое дело, которым он занимался. Большая ответственность и гордость за собственные успехи. Добрый и надёжный друг, которому можно открыть душу, и горячо любимая дочь. Однако светлой полосы так и не наступило. Казалось, что он находится где-то на перепутье, а мир так и не обрёл яркие краски.       Селиса так и не поправилась, не помогли лучшие врачи и дорогостоящая клиника, которую оплатил Роберт. Призрак былой любви всё время стоял за спиной и тянул в прошлое. И Станнис чувствовал свою вину в том, что не смог спасти любимую женщину.       В канун Дня Всех Святых Станнис отправился в Лондон. Хотел провести время с семьёй и устроить дочке праздник. Ширен с Джендри играли в какую-то игру на приставке. Серсея укладывала спать малышку Мирцеллу. Роберт позвал брата в свой кабинет после семейного ужина.        — Не сомневался, что ты справишься, — он достал из бара бутылку шотландского виски и плеснул в широкие стаканы.       — Да, я действительно должен тебя поблагодарить. Моя жизнь стала совсем иной. Появился какой-то смысл, что-то важное, — признался Станнис пригубив напиток.        Роберт расплылся в широкой улыбке и от души хлопнул его по плечу.       — Рад, что ты наконец выбрался из ямы, в которую сам же себя и загнал. Правда ты до сих пор похож на мороженую рыбу. К тридцати годам так и не научился улыбаться.       Станнис не привык делиться своими проблемами. А уж тем более с Робертом, который умудрялся испохабить любые серьёзные вещи своими насмешками. Но, в конце концов, они оба давно уже взрослые люди. И, если уж признаться честно, он понятия не имел, как бы сложилась его жизнь, не протяни тогда Роберт руку помощи. Он заразил его своей неуёмной энергией, жаждой жизни и дал надежду на то, что полоса неудач однажды закончится.       — Селиса… — обронил Роберт, поставив стакан на стол и развалившись в мягком кожаном кресле.       — Я не могу поверить, что ничего нельзя сделать. У нас было так мало времени, — вздохнул Станнис, отведя взгляд.       — Она всё ещё жива.       — Но это уже не она.       — Мне жаль, мне действительно жаль. Видит бог, я терпеть не могу твою жену. Она всегда была истеричкой, но я понимаю, что ты её любил. До сих пор любишь, так ведь? — наклонившись к нему, спросил Роберт.       — Воспоминания о ней.        Роберт выругался и вновь наполнил стаканы.       — Ты не можешь всю жизнь провести с воспоминаниями. Она уже не станет такой как прежде и нужно просто отпустить её. Жить дальше. Ты молодой мужик, у тебя ещё будет женщина, которую ты полюбишь, — уверял Роберт.       — Ты предлагаешь просто вычеркнуть Селису из жизни? По-твоему, наши свадебные клятвы — пустой звук?! — начал заводиться Станнис.       — Да ты всю жизнь был «героем печального образа»! Тебе лишь бы пострадать! — не менее горячо ответил Роберт.       — Рыцарем, Роберт. «Рыцарем печального образа».       — Конечно, надо было обязательно меня поправить! В этом ты весь, Станнис. Исправляешь чужие ошибки, а со своей жизнью разобраться не можешь, чёртов книгочёт!       — Архивист!       — К чёрту! — махнул рукой Роберт. — Она всё время тянула тебя в какую-то бездну. Оставь ты уже прошлое в прошлом и хватит цепляться за призрак былой любви, прикрываясь долгом, клятвами и чем ты там ещё бросаешься всё время. Тебе просто нравится строить из себя мученика.        Станнис лишь качал головой, прикрыв глаза.       — Очнись уже! Сколько можно себя истязать?.. — сделав паузу, намного тише закончил Роберт. — Ты мой брат и я хочу, чтобы ты был счастлив.

***

      Станнис долго злился на Роберта, не мог взять в толк, как же можно быть таким чёрствым. Несколько месяцев он и вовсе не общался с братом, однако постепенно осознал, что у Роберта своя правда. В первую очередь человек думает о своих близких, а вовсе не о посторонних людях. Селиса так и не стала ему родственником по-настоящему — лишь на словах и бумагах.        Время не стояло на месте, и Станнис понимал, что хватает пальцами воздух. То, что было у них Селисой уже не вернуть. Воспоминания тянут назад, словно якорь. И он застрял на мели, но упорно продолжал нарезать круги. Однажды эта цепь и вовсе его задушит.       Станнис размышлял долго, очень долго и в итоге пришёл к выводу, что всю жизнь лелеять осколки былых чувств — бессмысленно и губительно. Иногда надо просто сделать шаг в сторону, чтобы оставить прошлое в прошлом и начать жить настоящим днём.       Когда он подписывал бумаги на развод на душе было невероятно тяжело. Селиса встретила новость равнодушно. Рисовала какие-то разноцветные каракули за столом в своей отдельной палате. Иногда Станнису казалось, что она его узнавала, но чаще всего Селиса и вовсе никак не реагировала на его визиты.        Станнис продолжал навещать её, платил за содержание в клинике и достойный уход. Потребовалось немало времени, но в конце концов он снова почувствовал себя живым и свободным.       Третья осень на посту директора школы принесла с собой не только дожди и ранний снег, но и приятные события. В интернате появилась новая учительница математики — мисс Коллинз. Эмилия. Эмма. Стройная девушка с белокурыми волосами и ясно-голубыми глазами, упрятанными за стёклами больших круглых очков. Невероятно умная и начитанная леди, бесконечно добрая и тёплая как ласковое майское солнце. Настолько яркое, что его заледеневшее сердце снова начало пылать.       Стоило сделать один шаг в сторону и сойти с привычного пути, чтобы жизнь вновь начала двигаться вперёд, а не замерла на одном месте, словно остановившиеся часы.
Примечания:
Отношение автора к критике
Не приветствую критику, не стоит писать о недостатках моей работы.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.