Оттенки решимости.

— И что?! Он просто это сделал? — Мира точно кипела. Ее глаза были так широко открыты, что напоминали два огромных синих озера. — Да! Мне казалось, я упаду в обморок прямо там! — Уыы-ы! — официантка, бармен, бухгалтер и одновременно женский секс-символ гильдии Фейри Тейл сжимала в зубах белое кухонное полотенце, чуть ли не воя от охватившего ее разочарования. — Почему я этого не видела-а-а? Как несправедлива жи-изнь! — она повернула голову в сторону другого посетителя мини-бара ал-я Миражанна. — Правда ведь, Люси?        Кареглазая блондинка только кивнула, особо не вслушиваясь в диалог Миры и Каны. У нее была другая проблема.        Уж точно поважнее пьяных похождений Альбероны.        И у ее проблемы были определенный цвет волос, определенный запах и, черт бы его побрало, определенное имя.        На-цу.        Нацу. Нацу. Нацу.        Это билось в ее голове уже на протяжении трех дней.        Она засыпала с его именем на устах. Просыпалась. Думала. Говорила. Сидела. Пила этот коктейль, что сделала для нее Мира.        После той ночной недорыбалки в ее голове был только он.        Она прокручивала тот момент тысячу раз. Тысячу раз сомневалась в его реальности. Тысячу раз хотела реветь от стыда. Тысячу раз визжала от радости в подушку.        Он ответил на поцелуй. Он ей ответил.        Ответил. Ответил. Ответил. — Ыы-ы… — Люси с грохотом опустила голову на барную стойку, зачем-то еще пару раз приложившись об нее же.        Побольнее. Чтобы выбить его этой болью из головы.        Тогда почему он молчит? Почему не показывается в гильдии? Почему она должна разрываться внутри от непонимания и страха. — Эй, Люси… — начала Мира тихим, обеспокоенным голосом. — Ты в порядке?..        Да она сейчас пойдет биться о землю руками и выдирать ярко-зеленую траву!        Она уж точно была не в порядке. — Ага… просто… — На миг задумалась, как бы соврать поубедительнее. — Мне нечем платить квартплату…        Ох. Врать Мире — это как врать ангелу. Непростительно и низко.        Чертов Нацу. Это он во всем виноват!        Люси было до ужаса стыдно. И, чтобы Мира не увидела покрывающий её щеки румянец, она опять грохнулась головой вниз на стойку.        Опустившиеся волосы закрыли ее лицо еще и сбоку. — Не переживай, Люська! — сказала Кана, закидывая руку ей на плечи. Она явно уже была под градусом. — Со всем можно справиться! Особенно — когда у тебя под рукой что-то теплое и увеселительное! — Парень? — вскинулась Мира, очаровательно хлопая глазками. — Алкоголь! — ответила Альберона, пригубляя неизвестно какую по счету кружку.        Люси тяжко вздохнула.        «Как жаль, что он не решит мои проблемы. Ну, только если я шандарахну Нацу тяжелой бутылкой, и у него встанут от этого на место мозги. Но это из разряда невозможного».        Кинула тоскливый взгляд на вход в гильдию, надеясь, что, может быть, он покажется именно сейчас. Но нет.        Не показался.        Почему-то Люси, сама не зная отчего, разозлилась.        Да пошел этот Нацу! Пусть шляется где хочет! Пусть делает что хочет! Не хочет с ней разговаривать — ну и не надо. Она не сахарная. Обойдется.        Вскинула резко голову, смотря решительным взглядом на Миру. — А, наливай! — О-о-о, — протянула Альберона. — Вот это по-нашему!        Мира с сомнением посмотрела на заклинательницу духов, но все же налила, выбирая из своего многочисленного арсенала, что послабее.        Люси, неловко чокнувшись с Каной, сделала первый глоток.        Приятно. Сладенько. Не так, конечно, как Нацу, но тоже вкусно…        Долгая мысленная пауза.        Да что же ты все никак не уйдешь из моей головы?!        Уходи! Уходи! Уходи!        Сделала еще один глоток. И еще. Но, вопреки всему, от вина с маленьким градусом забыться не получалось. Только еще больше убийц огненных драконов появилось в мыслях. — Слушай, Мира, я что, такая страшная?        Мира в удивлении посмотрела на нее. В искреннем таком, как умеет только Мира. Таком, после которого сам начинаешь заблуждаться. «А не ты ли тут часом дурачок?» — Не говори глупостей! — воскликнула она, стукнув Люси по голове полотенцем. — Это тебе Нацу такое сказал? Не обращай внимания! Ты что, не знаешь нашего Нацу? — Она махнула руками куда-то за барную стойку. — Он же ребенок!        Ре-бе-нок.        Но целовался он совсем не так, как ребенок. По-взрослому. Жарко. Остро. До безумия.        «Видимо, и вправду. Не знаю.»        Да и, в самом деле, откуда?!        Вот что она про него знает?!        Мечта? Найти Игнила. Он его нашел. Дальше — что? Вот о чем он сейчас мечтает? Какая, черт возьми, у него цель? Веселиться и огребать? Серьезно?        Какой у него любимый цвет? Любимая музыка? Любимая еда? Ну, ладно. С едой, допустим, она предположит, что это огонь.        Он никогда не рассказывал ей о своем детстве. О своей юности. Как они подружились с Греем? А Эльзой? Все, что она о нем знает, это то, что сказали ей другие люди.       А может, Нацу поэтому и не появляется? Не знает, как правильно сказать «Извини, Люси, ты мне просто друг» или «Извини, Люси, я люблю другую»?        Почему-то эти мысли вызывают не злость, а отчаянье.        Он с ней даже не говорил ни разу по-нормальному. Не делился своими проблемами и переживаниями.        Всегда вместе. Всегда друзья. Всегда партнеры. Всегда согильдейцы. Всегда…        Кроме того чертового леса!        Вот что ее дернуло тогда начать?! Зачем она это сделала? Какой в этом, черт возьми, был смысл?!        Мира налила еще один бокальчик. А потом — еще. И так должно быть раз десять.        Люси уже потеряла счет времени. — Мии-ир, я таа-акая глуу-упая. — Пьяная улыбка. Конкретно эта — не настоящая, фальшивая. Такая же фальшивая, как ее дружба с Нацу.        Мира только разубеждает ее в обратном, а Кана бормочет что-то жизненное.        Но она и вправду дура. Сама себя убедила в каких-то чувствах. Да это ж Нацу! У него из чувств только чувство голода. Наверняка на инстинктах тогда действовал. Он же драконом воспитанный. Обухом блин ударенный!        Но, блин. Мог бы хоть объяснить ей! Сказать хоть словечко в лицо! А тут… Молчание.        Уж лучше бы она и не начинала… Могла бы по-прежнему ловить его улыбку… Веселиться вместе с ним… Ходить на задания… Оставаться друзьями.        И мысли скачут. Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. От надежды до отчаянья. И все это такое липкое. С запахом спирта.        Ахрр. Чертов алкоголь. — Наа-ацу таакоо-ой дураа-ак! — воет она опять в голос, в очередной раз намеренно ударяясь о столешницу. Мира уже неодобрительно качает головой, подкладывая ей под голову чистое полотенце.        И билась бы она так и дальше, если бы за спиной не послышался возмущенный возглас. — Эй! Я не дурак!        Она мигом протрезвела.        Вот прям тут же, как свалилась со стула на твердый пол.        Хлопала своими большими карими глазами, а ударенная пятая точка неприятно ныла.        Он стоял тут. Прямо перед ней. И… О, боже. Господи. Господи. Господи.        У него в руках были цветы.        Букет. Розы. Черт возьми, красные розы лежали на его правой руке, красиво очерченные белым фоном его шарфа.        Господи.        Что здесь происходит?!        По левую руку от него стоял Грей, держа руки в карманах штанов, опять кстати без рубашки. По правую — Гажил, также смотрящий куда угодно, но только не на нее.        Они что?.. Вместе были?.. Зачем?.. — Люсь. Я не знал, как это правильно делается. — Нацу смущенно почесал затылок, также почему-то избегая смотреть ей в глаза. Его темно-зеленые зрачки опускались то на пол, то на потолок, то на застывших согильдийцев, даже прекративших свои дела после появления в гильдии Нацу.        Нацу с букетом цветов. — В общем… Я тут… Ледышка с железякой… Помогли… Ну-у… ии-и…— Заикающийся Нацу. Не знающий, что сказать, Нацу. Нацу с букетом цветов… «Я что, сплю?» — В общем, это тебе!        И протягивает.        Протягивает красные розы.        Мне? Он это мне говорит? По настоящему? Прямо перед всеми? Сейчас? Мне? — Это… мне? — какой, должно быть, глупый у меня сейчас вид. — Ага. — Он уверенно и с улыбкой кивнул, наконец поднимая на Люси взгляд. — Давай встречаться?        И сердце в пятки.        И она повторно умирает, как умирала тогда, в лесу. Долго и приятно. Погружаясь в темный невод. Застревая в нем, не способная шевельнуться. — Правда? — тихо-тихо произнесла.        Он радостно закивал. — По-настоящему?        Люди вокруг, казалось, челюсти потеряли. Ни звука. Тишина. Только она. Он. И ярко алый цвет, на белом фоне. — Не так, как обычно, когда я неправильно понимаю?        Он в недоумении склонил голову. — Когда тебе нужна была Дева, что бы найти сокровища. Когда мы гуляли с Аской. Когда ты пришел ко мне со столетним заданием? И многое-многое другое? — А тогда что, это имело какое-то другое значение?        Глупый Нацу. Глупый. Глупый.        Люблю. — Правда  встречаться? Как парень и девушка? С поцелуями, объятиями и сексом?        Её уже понесло. Алкоголь давал о себе знать. Без смущения. Даже без эмоций. Выпил все. Шок все забрал. Чтобы Нацу и такое… Не-воз-мож-но. Но тем не менее он стоит прямо перед ней, неловко улыбаясь. Нацу почесал затылок. И с таким же недоумением сказал. — Ну-у, точно с первыми двумя. А что значит последнее?        Грей с Гажилом приложились рукой ко лбу почти одновременно. Где-то за колонной исходила паром Джувия. Мира, казалось, впечатывала все эти мгновения в себя, точно намертво, так широко были открыты ее глаза. Мастер, сидящий неподалеку и греющий на всем этом уши, утопился в кружке, и что-то неразборчиво булькнул. Да и в целом — согильдийцы полностью и безоговорочно выпали из этого мира, настолько наивность Нацу оказалась сильна и убийственна.        Но… — Я согласна.        Поднялась с пола, еще отказываясь в это верить.        Взяла букет из рук недоумевающего Нацу, и двинулась к выходу из гильдии, сопровождаемая полной тишиной.        Ноги были как штык. Натянутыми. Люси казалось, они даже не сгибалась. Как оловянный солдатик. — Эй, Люси… ты куда.? — спросил Нацу, в панике поглядывая на Гажила и Грея.        Когда он эти три дня не знал, как себя вести и что делать, эти двое насоветовали ему кучу разной ерунды, пока к Железному домой не пришла Леви, наругалась на них за бардак и выгнала их из дома, посоветовав просто купить цветы.        «Глупая Леви. Так и знал, что надо было притащить ей мяса».        Блондинка обернулась, казалось, вся заскрипев. — Домой… Объяснять тебе, что значит последнее слово…        Нацу оставалось только двинуться следом, оставляя позади захлебнувшегося в пивной кружке мастера, упавшую от счастья в обморок Миру и растекшуюся лужицей Джувию, шепчущую что-то о «Милом Грее».        Все остальные же были просто дико смущены и шокированы.        Лишь Эльфман неуверенно поднял кружку с пивом и сказал: — Мужик…        И непонятно, Люси он имел в виду или же Нацу.        Ясно одно. Они оба. — те еще идиоты.       Влюбленные идиоты.