Кинжал

Самым страшным в этой ситуации было то, что если с живым, дышащим убийцей можно попытаться договориться, то болото было убийцей молчаливым, безразличным. Глухим к мольбам и чаяниям. Проси, плачь, умоляй. Или смирись. Выбор, конечно, за тобой. Хоть он ни на что и не влияет. Гермиона сильнее вцепилась в Малфоя — ещё один ни на что не влияющий выбор. — Ты уверен, что мы не умрём? — спросила она тихо, когда трясина дотянулась уже до шеи. Страшно. Удушающе. И если по правде, то Гермиона была почти уверена, что умрут. Несомненно. Чем она думала, когда шагнула вслед за ним?! — Ты не умрёшь, я обещаю, — шепнул он в ответ. Ей хотелось рассмеяться от такой наглой лжи! Не мог же он такое всерьёз говорить. Но мурашки по коже от его голоса… Гермиона отвечать не стала. Если уж Малфой хотел её хоть как-нибудь подбодрить, то пускай. Поздно жаловаться. Да и был ли смысл в такой момент говорить правду? Осталось совсем немного до того, как их попросту накроет с головой. Гермиона чувствовала, что вся дрожит от страха, но ничего не могла с собой поделать. Они же задохнутся. Ещё немного, и они задохнутся! — Драко, — Гермиона не была уверена, что правильно запомнила имя, но уж это сейчас точно значения не имело. — Что? Он откинул голову назад, чтобы посмотреть на неё. Огоньки всё так же плясали, как сумасшедшие. И Гермионе казалось, что происходящее совершенно нереально. Она нереальна, Драко Малфой нереален, поющие огоньки нереальны. Хотя прикосновение липкого болота к коже было реальнее некуда! Гермиона легонько чмокнула Малфоя в губы. Они всё равно умрут. Какая разница? А в тот момент поцеловать Драко казалось таким же естественным, как дышать… Он поцеловал её в ответ. Мягко, гипнотизирующе. И в то же время отчаянно. Будто она последний глоток свежего воздуха. После неё — медленная, мучительная смерть. И Гермионе совсем не нравились глупые сравнения, которые услужливо подсовывало ей сознание…

***

Гермиона очнулась и резко села, зацепив что-то рукой. Послышался звук разбитого стекла. Гермиона вздрогнула. Сердце колотилось как безумное. Грейнджер всё ещё чувствовала, как болото медленно засасывает их вглубь. Её и… Драко Малфоя? Рот приоткрылся от неожиданного осознания, внутри похолодело. Так получается, это ему она рассказала об экстрасенсах? Его обнимала, целовала, когда они тонули? Гермиона закрыла лицо руками. Он же ей никогда этого не забудет! Коснулась ладонью губ. Казалось, они всё ещё горели от его прикосновения. Казалось, Малфой целовал её лишь одну секунду тому назад. Горько и самозабвенно. Жадно и горячо. Но в то же время успокаивающе. Так, что страх уходил на второй план. Святой Мерлин, что она наделала?! Послышались шаги. Гермиона вздрогнула от неожиданности и тут же потянулась за палочкой, осмотрелась. Оказалось, она сидела на большом мягком диване в гостиной Гриффиндора. — У него получилось! — воскликнул Гарри, сбегая вниз по лестнице. — Ты как? Она не успела ответить, когда по лестнице вниз сбежала ещё одна фигура. — Где мои родители, Поттер? — прошипел знакомый голос. Гермионе казалось, что её без предупреждения толкнули в прорубь с ледяной водой. Началось. Он же не промолчит. Обязательно что-то скажет. — В Малфой-мэноре. Орден его полностью обследовал и поменял защиту, — ответил Гарри сухо. На лестнице снова послышались шаги, и в гостиную Гриффиндора спустились Рон, Джинни, Невилл и Луна. Малфой окинул их пренебрежительным взглядом. — Поттер, — выплюнул злобно на прощание, проигнорировав всех остальных. — Малфой, — ответил ему Гарри. Но Драко уже на него не смотрел. Гермионе казалось, она физически чувствовала на себе его взгляд. Приподняла подбородок. Мол, давай! Давай уже! Бей. Знаешь же куда! Теперь знаешь. А она сама виновата. За что, Мерлин? За что? — Грейнджер, — сказал Малфой ровно. Гермиона видела, что он хочет сказать что-то ещё, но он смолчал, поджал губы и не отводил от неё взгляда. — Малфой, — ответила она удивлённо-вопросительно. И он вышел. Вот так вот. Ни слова больше не сказал. Просто вышел и всё. У Гермионы пропал дар речи. — Малфои, как всегда, выкрутились, — буркнул Рон недовольно и присел на диван возле Гермионы. Грейнджер посмотрела недоумённо сначала на него, затем на Гарри. — Волдеморт мёртв. Гермиона вздрогнула, когда Гарри произнёс это имя. Вспомнила, чем такое закончилось в прошлый раз. — Мы выиграли? — уточнила она тихо. Гарри выглядел изнурённым и несчастным. Взгляд у него был потухший. — Выиграли, — сказал он горько. И Гермиона не стала спрашивать, кто ещё умер. Перед глазами стоял последний «удар» города — её мать в луже крови. И больше всего Гермионе хотелось поехать в Австралию. Найти своих, узнать, что всё нормально. Успокоиться. Она не хотела знать, кто ещё умер. Не сейчас. Позже. — Так что там с Малфоями? — Нарцисса соврала Тёмному лорду, что я умер. А Драко выменял твоё спасение на свободу для себя и Люциуса. Ну конечно, выменял! Разве Малфои делают что-то без собственной выгоды? А она-то думала… Да ничего она не думала! Но всё равно обидно. — Почему все здесь? — Остались, — задумчиво пожала плечами Луна. — Разве для всего нужна причина? Собственно говоря, да. Гермионе для всего нужна была причина. — Прошло только два дня. Несколько Пожирателей до сих пор на свободе. Так что мы стараемся держаться вместе, — Рон ободряюще сжал её плечо. Грейнджер попыталась улыбнуться ему, но улыбка получилась неестественной. Вымученной. Хотелось скинуть руку Рона с плеча и убежать подальше. Нет, не от Рона. Его она любила уже не вспомнить с какого курса. Давно. Безответно — сперва. И всегда беззаветно. Сбежать ей хотелось от своей совести. У Гермионы с Роном ведь только-только всё началось, и её тут же угораздило пообниматься с Малфоем, довериться Малфою, поцеловать Малфоя. И, чёрт подери, она соврёт, если скажет, что ей не понравилось! И пускай Гермиона тогда не помнила, кто он, смотреть в глаза Рону было всё равно стыдно. Она должна ему рассказать. Ведь Малфой не станет держать это в тайне. Он же так странно себя вёл только ради спасения собственной шкуры! — Мне нужно подышать свежим воздухом, — пискнула Гермиона, бросила выразительный взгляд на Гарри и вылетела из гостиной. Она слышала, как Гарри остановил порывающегося бежать за ней Рона. Слышала недоумённые шепотки Невилла и Джинни. Но ей было не до этого. Гермиона бежала по коридорам замка, тщательно стараясь не смотреть на поломанные стулья, обгоревшие картины, трещины на стенах… Но как на них не смотреть, если они как бельмо в глазу: смотри, не смотри, игнорировать не получится. Грейнджер остановилась только тогда, когда добежала до Чёрного озера. Села, обняла руками колени и вперила ничего не замечающий взгляд в непроглядно-тёмную водную гладь. Позади послышались шаги, но Гермиона не стала оборачиваться. Она и так знала, кому они принадлежат. Гарри снял мантию-невидимку и сел рядом. — Малфой оставил нам книгу о кинжале, когда уходил. Мы с Роном перечитали от корки до корки. И… — Книга была совсем крошечной, раз вы прочитали, да? — усмехнулась Гермиона. — Ну тебя, — Гарри легонько ткнул её локтем в бок. — Как будто мы совсем уже ничего не читаем. — Кроме моих конспектов перед экзаменами? Ну даже не знаю, Гарри, — ответила она с преувеличенной задумчивостью. — Отчего же? Мы и эссе твои читаем, перед тем как свои писать! Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. О каких только глупостях не будут говорить люди, чтобы избежать важного, но ранящего. — Мне нужно уехать, Гарри, — сказала вдруг Гермиона. Тихо, но серьёзно и непоколебимо. Гарри притих. Посмотрел на неё так, как смотрел на Рона, когда тот их оставил. В груди защемило. Почему он не понимает? — Нужно — значит, нужно. Я всё понимаю, Гермиона, — ответил он, будто прочитав её мысли. Выражение его лица смягчилось. — Куда ты поедешь? Она неопределённо пожала плечами. — К бабушке. — Если ты аппарируешь, то… — Нет-нет, — тут же перебила его Гермиона, — я поеду поездом. — Тогда нам нужно в «Гринготтс». Ты наверняка давно потратила все свои деньги, когда покупала нам еду. Гермионе было неловко, что Гарри собрался одалживать ей деньги. Её родители хорошо зарабатывали, и такой нужды у неё никогда не возникало. Но другого выхода она не видела, поэтому лишь кивнула в ответ.

***

— Так что вы прочитали об этом кинжале? — спросила Гермиона. На самом деле сейчас ей совсем не хотелось ничего о нём слышать, но говорить об отъезде было ещё хуже. — Опасная вещь. Помнишь, Олливандер говорил, что палочка сама выбирает волшебника? Кинжал тоже. Вот только для этого не нужно брать его в руки. Спустя год он сам находит будущего хозяина, — Гарри вдруг побледнел. И Гермиона нахмурилась, заметив. — Как находит? А этот год что? Он не опасен? — Теперь Гермиона смотрела на Гарри во все глаза. Он явно что-то скрывал. — Кинжал сам появляется в доме волшебника. А пока он не нашёл нового хозяина, он как раз крайне опасен. Любой, кто порежется, сразу же попадает… — Подожди! Ты же не хочешь сказать, что?.. — Нет! Никто не порезался, всё нормально. По выражению лица Гарри Гермиона поняла, что нормально не всё. Выглядел он отстранённо, будто думал о своём, а не о разговоре. И Грейнджер не понимала, в чём дело. Они же всегда друг другу всё рассказывали! Почему же сейчас он закрылся в себе? — Гарри… — Смотри! Кафе-мороженое Фортескью снова открылось! Это ж надо! Так быстро, да? Они уже поднимались по ступенькам в здание «Гринготтса», так что Гермиона прикусила язык. Гоблины смотрели на них подчёркнуто недружелюбно, двигались слишком медленно, и Гермиона едва сдерживалась, чтобы не сказать, что она думает об их пародии на банк и о них самих. Какое же это было счастье, когда они с Гарри наконец вышли из «Гринготтса»! И только Гермиона открыла рот, чтобы вернуться к прерванному разговору, как Гарри пробормотал что-то о «бежать» и «срочно», и его как ветром сдуло. Грейнджер только и успела, что попросить передать Рону письмо. Да, это было нечестно. Ей нужно было набраться смелости и поговорить с Роном, а не убегать, оставляя полторы строчки сочинения на тему «Мне нужно время. Не сейчас, Рон». Вздохнув, Гермиона вышла в магловскую часть Лондона и, петляя, направилась к железнодорожному вокзалу. Она обязательно поговорит с Гарри и Роном, но позже. Когда вернётся.