Почему?...

      Если бы только Вэй У Сянь не свернул на эту скользкую тропинку, если бы только он успел сказать о своих чувствах Вэй Ину. Если бы только он был жив…       Как в такое можно поверить? Как можно сотворить с ним такое… Даже целого трупа не оставили.       Мужчина в белом несмотря на дождь и грязь упал на колени прямо в лужу рядом с которой лежали части тела. Разбросанные и осквернённые они покоились под дождем, размывающим алую кровь. От него почти ничего не осталось. Белые одежды столь статного мужчины пропитались водой и стали серо-коричневыми от крови и земли. Он безмолвно стоял на коленях и пустыми глазами созерцал этот ужас. Как же так получилось? Почему? Почему именно его и именно сейчас?!       Неожиданно с этих холодных, ничего не выражающих светлых глаз сорвалась слеза, разбившись затем на миллионы острых осколков стекла.       Мужчина не проронил ни слова, ни мысли: лишь его приоткрытые губы немного дрожали, словно пытаясь что-то сказать. Не было ничего, кроме пустоты и скорби, но его лицо всё так же молчало, а глаза смотрели на останки.       Прошло уже несколько часов, а тот все стоял и стоял. Его колени уже болели, а ноги затекли, но мужчина не обращал на это ни малейшего внимания. Но вот, наконец немного дёрнувшись, он приподнял руку и его кисть устремилась к остаткам одежды и тела. Сотрясаясь, она нежно коснулась куска запятнанного кровью темной ткани, а затем тонкими и уже холодными пальцами выудила его из-под бледной руки. Это была черно-красная лента, когда-то принадлежавшая Вэй У Сяню.       «Почему?» — упало с мертвенно-бледных губ. — «Почему именно он?.. Почему, брат?»       Не шелохнувшись, он обратился к человеку, стоящему чуть дальше за его спиной. Мужчины были очень похожи друг на друга внешне, но очень сильно отличались внутри. И вот сейчас, когда шёл холодный дождь, проницательный взгляд Лань Си Чэня все понял. Он не нашёл ответа на поставленный вопрос и промолчал. Но тучи постепенно отступали, а дождь становился не таким сильным.       «Идём, брат. Нас ждут в Гу Су.» — понимающим голосом сказал тот.       «Да.» — еле кивнул скорбящий и, пошатнувшись, встал с колен. В его повисшей руке виднелась темная лента, которую вместе с волосами и грязными одеждами мужчины перебирал ветер. Дождь почти кончился. Он обернулся и посмотрел на своего брата как-то по-другому, это было что-то несвойственное ему. Это было что-то чувственное, пронимающее насквозь, и такое мимолетное, что тяжело заметить.       «Идём.»       Из-за серых облаков выглянул одинокий солнечный луч и где-то вдали послышался веселый звенящий смех, а затем и голос проронивший лишь: «Пока-пока, извращенец Лань Чжань!» — Вэй Ин намекал на тот раз, когда в библиотеке он же подложил ему очень «интересную» книжку.       Тот, кому предназначались эти слова вдруг смутился, но ничего не сказал, возможно, понимая, что этим ничего не изменит.       Голоса уже нигде не было слышно. А пробивавшийся из-за облаков один-единственный солнечный луч казался каким-то покинутым и одиноким…